Стигма

Я узнала эту твердую тяжелую поступь, разносившуюся по дому и звучащую все ближе и ближе, и сжалась в комок, пытаясь исчезнуть.

Его внезапное появление на пороге подействовало на меня как парализующий яд.

Он знал, что в квартире кто-то есть: я не закрыла дверь.

Скрипя подошвами грубых ботинок, он подошел к кровати. Его тень протянулась по покрывалу, как черная змея. Он возвышался горой над беззащитным созданием.

Его широкая спина, казалось, закрывала от меня полкомнаты. Со сжатыми кулаками он прошел мимо кресла, не заметив меня, и я поняла, что другого шанса у меня не будет. Я должна рискнуть и выбраться отсюда. Сейчас или никогда!

– Мама, – вдруг пролепетала девочка, указывая на меня пальчиком.

Я выскочила из своего укрытия и побежала, спотыкаясь, из комнаты, пронеслась мимо гостиной, выскочила за дверь, заскользила на полу в коридоре, потеряла тапок. Сердце билось в горле.

Я видела дверь своей квартиры. Там мой телефон – мое спасение.

Я рванула к открытой двери что есть сил, но, видимо, недостаточно быстро, потому что грубые руки схватили меня за талию и подняли в воздух так легко, что я почувствовала себя марионеткой.

Я пиналась, царапала воздух, но все было бесполезно. Я закричала бы, если бы моя душа не застряла в горле. Страх взорвался в моих легких, и я перестала что бы то ни было понимать.

В моем теле осталась только паника, которая усилилась от низкого пугающего голоса:

– И далеко ты собралась?

7. В паутине

Он был сложным. Жестоким и немного сумасшедшим. Он приручил своих монстров из чулана и выгуливал их на поводке.

Я сидела на ледяном полу, подобрав к груди колени, крепко обхватив их руками, вжавшись в стену. Нервы были натянуты, как стальные тросы.

То и дело я косилась на входную дверь, но она была далеко, к тому же закрыта на замок. Я не успею до нее добраться.

Крепко сжимая ключ в ладони, я посмотрела на фигуру передо мной.

Человек сидел у стола и внимательно наблюдал за мной. В тусклом свете лампы отчетливо виднелись широкие плечи. На затененном лице застыло мрачное выражение. Его поза выражала властность и доминирование.

– Я хочу знать, как ты сюда попала.

Произнесенная низким хриплым голосом фраза звучала скорее как суровое утверждение, а не вопрос – как будто в глубине души он не очень удивился, обнаружив меня в своей квартире.

Я снова бросила взгляд в сторону прихожей, продолжая перебирать в голове возможные способы добраться до входной двери.

– Не трать мое время, отвечай! – сухо и резко сказал он и топнул, отчего мои нервы натянулись еще сильнее.

– Дверь, – прохрипела я, – была открыта.

Ему не понравился бы никакой ответ, но этот, похоже, совсем не пришелся по вкусу. Я заметила, как он сжал пальцы в кулак.

– Допустим. И ты решила, что можно войти?

Я посмотрела на черные ботинки-амфибии передо мной, затем – на его лицо. Темные блестящие глаза, отражавшие свет лампы, сияли в полумраке, как осколки опала.

Достаточно было заглянуть в них, и каждая клеточка моего тела наполнилась осуждением. Презрение, которое я испытывала к нему, я вложила в слова.

– Я позвоню куда следует, – прошипела я.

– Нет, не позвонишь.

– Думаешь, мне не хватит смелости?

– Я думаю, тебе не хватает мозгов, – сказал он твердым как сталь голосом. – Иначе ты не сидела бы тут, скрючившись, с ключом в руке.

Надо постараться скрыть от него свое смятение. Он понимал, что я что-то скрываю, но мне ни в коем случае не следовало показывать ему свою слабость, ведь он воспользуется ею, чтобы раздавить меня. Я крепче сжала единственное оружие, которое у меня было, и прищурилась.

– Я пойду в полицию!

Он наклонил голову и приподнял бровь.

– И что ты им расскажешь?

– Про маленькую девочку.

Он долго смотрел на меня, затем медленно пробормотал:

– Про девочку?

– Да.

Он не дрогнул ни единым мускулом, но его глаза стали холодными, темными и мутными, как грязный лед.

Я была уверена, что опрометчиво сказала что-то очень-очень опасное для себя.

Его болезненная реакция убеждала, что я попала в самую точку: этой маленькой девочки не должно быть здесь. Когда он наклонился ко мне, у меня возникло ощущение, что, если бы я не была дрожащим маленьким существом, сидевшим на полу в его гостиной, меня постигла бы участь Джорди.

– И что, по-твоему, произойдет?

– Ее вернут в семью, – выдала я, обвиняя его этими словами в киднеппинге.

Я боялась его до смерти. Все мое тело кричало от страха, но я не могла выглядеть испуганной овечкой даже в таких обстоятельствах.

Страх делал меня агрессивной, глупой и противоречивой. Мне хотелось быть менее импульсивной, но в напряженных ситуациях мое сердце ускорялось, мозг начинал бушевать, и, вместо того чтобы думать, я всегда нападала, как и в этот момент.

Мне следовало прикинуться жалкой и беззащитной, а я продолжала рассказывать, какие действия предприму против него.

Но это не было самым худшим. Я уловила какое-то движение. Повернувшись, увидела, как маленькая девочка, оставленная Андрасом на кровати, нашла способ выбраться из комнаты и теперь, ни о чем не подозревая, стояла у его стула.

Мое сердце замерло, когда он встал в полный рост. Я смотрела на него, вытаращив глаза, на моем лице, наверное, появилось выражение дикого ужаса.

Андрас склонился над девочкой, а затем… взял ее на руки. Она не заплакала, не закричала. Позволила большим сильным лапам прикоснуться к ней, а когда он поднял ее, обхватила ручками его шею.

Я была потрясена этой сценой.

Андрас посмотрел на меня темными непроницаемыми глазами и тихим голосом сообщил:

– Я ее семья.

Мне стало трудно дышать, я перестала чувствовать свое тело.

Я посмотрела на девочку в тщетной попытке восстановить контакт с реальностью, но ее безмятежное личико делало ситуацию еще более абсурдной. Казалось, ее совершенно не беспокоили запах и прикосновения этого здоровяка.

А на меня она смотрела со страхом… Может быть, потому, что в комнате незнакомец? Или она испугалась меня?

Потрясенная этой мыслью, я присмотрелась к девочке. На ней было красное шерстяное платье с белыми рукавами и воротником, белые же носки. Личико с пухлыми щечками выражало робкое любопытство, рыжие кудряшки выбивались из косичек, густые длинные ресницы вокруг светло-зеленых глаз делали ее похожей на фарфоровую куклу.

Я не смогла бы точно сказать, сколько малышке лет. Года два, наверное, если она уже ходила и еще не разговаривала – я плохо разбираюсь в детях.

Боже мой! В горле пересохло, я побледнела. Потрясенная собственной догадкой, я пальцем указала на девочку.

– Она… твоя дочь?

И все же что-то говорило мне, что Андрас не отец. Может, дело было в том, как она обнимала его за шею – словно не родного человека, или в том, что он держал ее несколько отстраненно, с молчаливым властным предостережением в глазах, как будто мне не следовало даже смотреть на нее.

– Кто я ей, тебя не касается.

Ответ вызвал у меня еще больше подозрений. Тем не менее я попыталась успокоиться, чтобы привести мысли в порядок.

Что мне делать? Попросить у него ее свидетельство о рождении? Я не видела и не слышала никаких объявлений о пропаже ребенка. Я могла позвонить в полицию, но что бы я им сказала? «Вы знаете, у моего соседа-садиста в квартире живет ребенок»?

Если он ее опекун, я могла бы обратиться с жалобой в органы опеки, но девочка не выглядела брошенной. На вид здоровая и упитанная, глазки веселые, одежда чистая. Ничто не указывало на то, что о ней плохо заботятся.

Каким бы невероятным и трудным это мне ни казалось, но пришлось смириться с упрямым фактом: дьявол жил не в занюханном переулке Кенсингтона, а в соседней квартире. И вместе с ним там обитала маленькая девочка. Кем она приходится ему, я никогда не узнаю.

Время текло сквозь нас. После долгих минут молчания я оперлась руками об пол и встала.

– И куда ты собралась?

– А ты как думаешь? Я ухожу.

Я отряхивала брюки, чтобы потянуть время. Андрас поставил девочку на пол, предоставив ей возможность бродить по гостиной, и посмотрел на меня. Я пожала плечами, когда снова почувствовала его жесткий взгляд. Таким он казался еще страшнее – со свободными руками и свирепым выражением лица, какое наверняка бывает у злодея, готового на любое преступление. Его темные, полные опасных намерений глаза в других обстоятельствах вынудили бы меня бежать от него сверкая пятками.

Я сглотнула и, собрав все мужество, заявила:

– Я ухожу.

– Я так не думаю, – сказал он непреклонным тоном.

– Ты собираешься вечно удерживать меня здесь? – Я выпрямила затекшую спину и расправила плечи. – Запрешь меня в комнате?

При этих словах его зрачки загорелись тревожным светом. Мне пришлось сделать шаг назад, чтобы отвлечь его от этой идеи, которую я ему невольно подкинула.

– Даже не думай об этом, – испуганно прорычала я, сощурившись.

С него станется.

Андрас наклонил голову, на лицо упала прядь волос.

Удивительно, как он преобразился в темноте. Она обволакивала его высокие скулы, подчеркивала линию плеч, высвечивала вздутые вены на широких запястьях, сливалась с растрепанными волосами и делала глаза двумя метеорами, пылающими холодным огнем.

Все его тело источало яд, который сводит тебя с ума, прежде чем убить, и я ни на секунду не забывала, насколько опасным может быть этот человек.

– Это решило бы мою проблему, – сказал Андрас совершенно неуместным в данной ситуации жутковато-игривым тоном сумасшедшего.

Вот кого надо где-нибудь надолго запереть.

Я снова отступила на шаг и направила на него ключ, который держала в руке как оружие. Клянусь, я пущу его в ход, чтобы защитить себя, если он посмеет сделать что-нибудь плохое.

– Ты что, собираешься пырнуть меня… этим?

Я выглядела довольно нелепо – насупившаяся, в одном тапке, и по тому, как он на меня смотрел, я догадалась, что он совсем меня не боится.

– Не думай, что я этого не сделаю, – предупредила я, пытаясь внушить ему, что настроена серьезно. Рука подрагивала, но голову я держала высоко поднятой. – Если подойдешь хотя бы на шаг ближе, я…

Что-то коснулось моей лодыжки. Я замерла и опустила глаза: маленькая ручка ухватилась за ткань моих спортивных штанов. Девочка подняла на меня глазки и, увидев, что я смотрю на нее, улыбнулась.

Я вздрогнула и отскочила, споткнувшись. Уперлась в стену и еле устояла. Девочка смущенно заморгала.

Едва я успела ответить ей растерянным взглядом, как в коридоре послышался шум. Спасительный звук!

Я шумно выдохнула и с колотящимся сердцем обернулась. Дверь открылась, и на пороге появилась старушка, она явно удивилась.

– О, ты уже здесь, – сказала она, входя мелкими шажками. – А я… хотела извиниться. Боюсь, я оставила дверь открытой, и…

Я выбежала из квартиры прежде, чем она успела договорить. Наверное, она вернулась, чтобы проверить, все ли в порядке, но меня эти подробности не волновали.

Сломя голову, я бросилась по коридору. Подобрав на ходу потерянный тапок, я пронеслась мимо своей квартиры и кинулась к лестнице, прочь из этого дома.

Ни пальто, ни шарфа, ни ботинок – на мне и при мне не было ничего, кроме моего инстинкта самосохранения.

В квартире небезопасно, и я не собираюсь там оставаться. Есть только одно место, куда я могла пойти, только одно. Именно туда я и направилась.

Вывеска клуба Milagro’s сияла, как маяк во мраке ночи. Нырнув в его тишину, в мягкий свет, льющийся с потолка, в знакомые объятия уютных узких стен, я не сразу осознала, что наконец оказалась под его защитой.

Несмотря на то что мы закончили инвентаризацию и сотрудники ушли раньше, здесь наверняка еще кто-то оставался. Я надеялась, что еще не ушел тот человек, который мне очень нужен, и бросилась по ступенькам к кабинету Зоры. Забыв о манерах, я даже не постучала и широко распахнула дверь.

Зора стояла у окна – длинный силуэт в свете настольной лампы. Она была не одна: рядом возвышалась каменная фигура Сергея, его квадратные плечи выделялись на фоне освещенного уличными фонарями окна. Они разговаривали, но обернулись, когда я бесцеремонно ворвалась в комнату.

Их взгляды упали на мое перекошенное, красное от мороза лицо. Наверное, я смотрела на них как животное, убежавшее от охотника.

– Зора, – выдохнула я, еле-еле переводя дыхание.

Она наклонила голову, вопросительно глядя на меня.

– Ты до сих пор здесь?

Она оглядела меня с ног до головы и задержалась на почерневших от влаги тапочках. Не знаю, поняла ли она что-то, но, прежде чем она что-то сказала, я заявила:

– Надо поговорить об Андрасе.

Зора посмотрела мне в глаза. Она вглядывалась очень долго, и я сделала вывод, что мои слова привлекли ее внимание или, по крайней мере, вызвали любопытство.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

В переводе с греческого Филадельфия – «город братской любви». (Прим. пер.)