Иллирия. Свет утра

Едва моя голова коснулась подушки, я провалилась в беспокойный, прерывистый сон, в котором реальность переплелась с кошмаром.

Я стояла на краю Разлома вместе с Дестерианом. На мне было платье из желтых лилий. Мы держали в руках бокалы с вином. Вокруг нас была тьма, но вино переливалось на солнце всеми оттенками золотого и розового.

– Дес, почему ты здесь? А где Мак? – запаниковала я.

Бокал выпал из рук Дестериана в Разлом.

Нас накрыло тенью. Это была тень фиолетового дракона, который появился из ниоткуда и теперь парил над нами.

– Аврора, – меня окликнула Майя, и я повернулась.

Неподалеку от нас Макковей боролся с виверной. Она душила его, обмотав свой хвост вокруг его шеи. Макковей, очевидно, решил попытаться сбросить ее с себя в Разлом, поэтому подбирался все ближе к кромке. Они повалились на землю, и он действительно сбросил виверну вниз. Но она расправила крылья и воспарила вверх, как ни в чем не бывало. Правда, на Макковея она больше не кинулась.

– Аврора! —опять окликнула меня Майя. – Ты смотришь не туда. И поэтому видишь не то.

Чуть дальше, за Макковеем, стоял Эйван.

– Эйван, это ты… Ты жив? И ты… Так изменился! – окликнула я его. – Что ты там делаешь? Нам всем нужно отойти от Разлома!

– Брось, Ав. Я просто смотрю на звезды. Это ни капельки не опасно.

Прямо перед нами с Дестерианом из дыма и тумана появился Анорион.

– Ты хочешь выйти за него замуж, Аврора? Ты его любишь?

Анорион взял меня за плечи, смотря мне в глаза. Я растерянно посмотрела на Дестериана, который замерцал и… превратился в Макковея. Хотя, какая разница? Я не любила ни того, ни другого, и выходить замуж не хотела ни за того, ни за другого.

– Ты же знаешь, что мы связаны Древним Договором. Так зачем ты мучаешь меня этими вопросами? – меня затрясло.

– А если бы это было не так? Аврора, ответь!

– Нет и нет, – я упала на колени, роняя свой бокал на платье. – Но это все ненастоящее. Это всего лишь сон, так ведь?

– Аврора! Помоги! – услышала я голос Мака.

Макковей висел над Разломом, держась за кромку обрыва.

Я побежала к нему, но было поздно: виверна все-таки вернулась и столкнула Магистра вниз. Я закричала и открыла глаза.

До рассвета оставалось совсем немного времени, и скоро помощницы Макковея вернутся, чтобы помочь мне одеться.

Но перед этим… Я должна понять, что именно сделал Макковей, чтобы меня спасти. Какое заклинание он применил? Смогу ли я, если возникнет такая необходимость, его повторить?

Я быстро натянула на себя черное худи и брюки, и побежала к Разлому.

К моему удивлению, именно сегодня ветер на обрыве был таким же, каким он запомнился мне тогда. Я сделала шаг – ближе. Еще ближе. В этот момент я поняла, что страх, тот детский ужас, что я запомнила, сейчас выгорел во мне. Именно сейчас, как никогда, накануне неотвратимого, я поняла, что хочу во всем разобраться. Почему Макковей спас меня. Я ведь никогда всерьез не задавала ему напрямую этот вопрос. И как он это сделал. Я-то предположу, но как оно было на самом деле? Если мне предстоит еще плотнее связать свою судьбу с ним, белых пятен быть не должно. Если я не могу вспомнить, то хотя бы должна попытаться узнать. Сама. У него.

Но я также понимала, что поговорить с Макковеем до обряда уже вряд ли получится.

Майю столкнула Роза, но, что если и меня кто-то столкнул? Что, если мои ощущения не были ошибкой? Вот только кто? В моем случае это не могла быть Роза, ведь на тот момент Изра был жив. Это мог быть кто угодно. Или нет?

Резкий стук в дверь вырвал меня из объятий сна. Сердце бешено колотилось, в висках стучало. Получается, я не ходила к Разлому – на самом деле? Все это время я спала? Обрывки сновидения – Анорион, Макковей, виверна, бокалы – все еще плясали перед глазами, медленно истлевая в реальности.

– Входите, – прохрипела я, с трудом отдирая голову от подушки.

Дверь отворилась, и в комнату снова вошли те три женщины. Я не хотела узнавать их имена. Мне казалось, если я спрошу, как их зовут, все происходящее со мной станет настоящим. Пусть лучше останутся тремя безымянными.

– Время облачаться, – без всяких предисловий произнесла старшая.

Я молча поднялась с кровати. Женщины приблизились ко мне. Я действительно выйду за Макковея? Мой прошлый побег ничем хорошим не окончился.

Одним движением с меня стянули мягкий ночной халат. Средняя девушка взяла в руки балахон. А третья, младшая – веревочный пояс.

Средняя передала балахон старшей.

Колючая ткань грубо заскользила по коже, вызывая мурашки. Женщины туго затянули пояс на моей талии, и мне на мгновение показалось, что, если бы они могли бы, они связали бы меня по рукам и ногам.

– Не вертись, – старшая цыкнула на меня, когда я попыталась чуть ослабить пояс.

Чужие руки бесцеремонно крутили меня, оценивая, как сел балахон. Я застыла, позволяя им делать со мной все, что угодно, словно я была на человеком, а глиняной статуэткой, которую готовили к покраске. Мое сознание отстранилось, наблюдая за происходящим со стороны. В этот момент я почувствовала себя настолько чужой самой себе, что легкая тошнота, вернувшаяся на время, казалась лишь далеким отголоском, а не настоящим чувством.

В оставшиеся открытыми участки тела – руки, ноги, шею, – женщины начали втирать густое, ароматное масло. Я закрыла глаза, представляя, как, кажется, вечность назад, то же самое, но не также, делал для меня Анорион.

Запах этого масла был травяным: тяжелым, пьянящим, от которого кружилась голова.

– Отвар для очищения, масло для благословения. Вы немного бледны, но это от волнения, – произнесла младшая.

Лучше бы она этого не говорила, потому что старшая тут же начала щипать мне щеки, и губы.

Средняя девушка распахнула окно.

– Магистру нужно, чтобы вы были в лучшей форме. Он должен быть полностью уверен, что никаких проблем не будет, – мягко предупредила меня младшая. – Я сейчас принесу завтрак.

Через пять минут рядом со мной на кровати появилась тарелка с хлебом и сыром, а также кувшин с водой.

Я успела съесть только половину куска, когда в дверях появилась голова Астрель.

– Эй, невеста из чертополоха, а не из теста! – выкрикнула она. – К тебе там пришли.

Мои глаза удивленно расширились.

– Детишки, – пояснила Астрель.

А я уже успела забыть об этой милой традиции. Я мгновенно вскочила и помчалась по лестнице. Вдогонку услышала уже привычное цоканье старшей, но мне на это было наплевать. Сейчас происходило то немногое приятное, что мне уготовил этот день, и я желала насладиться этим моментом сполна.

Перед нашей дверью стояла девочка, лет пяти-шести, с большими испуганными, но одновременно серьезными глазами, в таком же, как у меня, простом льняном платье. В руках она бережно держала букет ромашек и изящно вышитый белый мешочек. Она подняла его, протягивая мне. Ее ручка дрожала.

Ее маленький носик был испачкан мукой, и она неуклюже, но очень старательно сделала книксен, как ей, вероятно, велели взрослые.

Я осторожно взяла цветы и мешочек. Ткань была мягкой. Я знала, что в ней: кусочек пирога, завернутый в лист. Эта малышка пришла пожелать невесте Магистра удачи и благополучия. Она была первой. В течение этого дня дети будут подходить ко мне еще не раз – таковы традиции Стража Земли. Девочка, сделав свое дело, тут же юркнула обратно – к своей матери.

Мешочек в моей руке казался крохотным островком тепла и чистоты: маленькое, хрупкое пожелание удачи от ребенка, который, вероятно, сам не понимал трагедии этого момента для меня. Мое сердце вдруг наполнилось странной смесью жгучей нежности и боли.