Письмо из ада

Он брёл медленно, смотрел в пустоту. Одежда в лохмотьях, лицо в пятнах крови. Пальцы липкие, красные. Тереза начала пятиться назад и слегка врезалась в стеклянную дверь. Тихий, еле слышный звук донесся до зараженного.

– Кто здесь?

Его голос. Прежний. Человеческий. Спокойный. Тереза замерла, не в силах развернуться, побежать или сделать хоть что-нибудь. Шарк… шарк… Он появился из-за угла. Медленно, будто рассматривал каждую трещинку на стене, каждую полоску рисунка. Их взгляды встретились. – Беги. И она побежала не оглядываясь. Но при этом она понимала, что за ней никто не идёт. Оказавшись перед дверью кабинета Ноа она дёрнула ручку двери. Заперто. Она заколотила в дверь со страшной силой. – Ноа, открой! Это Тереза! Пожалуйста, у меня мало времени! Открывай! – Я же… сказал… Беги… Голос Саши резко изменился. Появилась хрипота и сиплость. Он закричал – Дура заморская! Слушай, что тебе говорят! Она вскрикнула, вжалась в дверь, быстро обернулась и увидела, как Саша бросился в ее сторону с ужасным ревом. Она закрыла глаза. Щелчок, отсутствие опоры, и она вкатывается в кабинет Ноа. Ее грубо отталкивают в сторону и захлопывают за ней дверь.

В тот же миг снаружи что-то ударилось в дверь с чудовищной силой. Ноа держал её изо всех сил. Петли скрипели, но удар удалось выдержать.

Кровь, камеры, ключи

В дверь неистово стучали и что-то кричали, но слов разобрать не получалось. Ноа всем телом навалился на дверь и успел подловить момент, чтобы защёлкнуть замок.

Тереза в шоке сидела на полу, так и не осознав толком, что только что произошло.

– Teresa, c'mon, wake up and move your ass. Find something to prop up the door. (Тереза, давай, поднимайся и найди что-нибудь, чем мы сможем подпереть дверь.)

У ребят с первого дня знакомства появилась привычка общаться друг с другом на английском. Оба владели русским, но как-то так сложилось, что между собой они говорили на английском, если рядом не было посторонних. В иных случаях пользовались русским языком.

Тереза, так и не сориентировавшись толком в пространстве, подбежала к ближайшему комоду и, упершись в стену ногами, помогла себе дотолкать его до двери. У неё получилось это достаточно быстро. Как выяснилось, на полпути Ноа протянул руку и помог со своей стороны притянуть шкаф к двери.

С той стороны продолжался стук и крики. Саша не унимался. Коллеги более менее надежно забаррикадировали дверь и отошли от неё подальше.

– So… And what should we do next, man? (И что же нам делать дальше?)

– I don't know, they’re everywhere. Look over here. (Я не знаю, они повсюду. Смотри.)

Ноа указал Терезе на мониторы своего рабочего компьютера. Он открыл сразу восемь камер видеонаблюдения. И даже сложно было сказать, на какую из них можно было смотреть, не дрогнув.

Все их испытуемые из "Группы 0"спокойно разгуливали по лаборатории. И убивали. Большинство были испачканы в крови, а кто-то в этот самый момент ужасным образом добивал свою жертву… Душил голыми руками. При этом на их лицах не было ни капли сожаления, страха или любой другой эмоции. Абсолютно спокойные, они разгуливали в поисках чего-то, общались между собой, будто был обычный будний день.

Тереза начала щёлкать по камерам, рассматривая происходящее. Вот сектор, куда побежал Витя. В центре – один убитый пациент, рядом – тела нескольких уборщиц. Пистолет Вити лежал у края слепой зоны камеры. И его нога… Ничего, кроме ботинка и края штанины видно не было, но было ясно: он там, жив, трясется.

Тереза было спохватилась и собралась бежать ему на помощь, но вспомнила, что они с Ноа забаррикадированы, а за дверью – обезумевшие больные. Скрипя душой, она села смотреть камеры дальше.

Зона первичной обработки анализов – та самая, откуда Тереза впервые услышала крики. Вся разбитая, мебель перевёрнута, компьютеры поломаны, провода торчат во все стороны.

Комната «Группы 0». Там был Серёжа. Мёртвый. Он лежал прямо у входа – беспомощный, невинный… Рядом с ним – разлитый стаканчик с кофе.

*Всё-таки он заходил в кафетерий перед тем, как посетить «Группы 0»,* – подумала Тереза и переключилась на другую камеру, не в силах видеть тело своего коллеги, с которым она всего лишь какой-то миг назад общалась о рабочих вопросах, шутила и видела его улыбку....

Дальше она решила посмотреть камеры, с которых можно было разглядеть коридор, где находился кабинет Ноа. Саша всё ещё был за дверью. Но он больше не молотил в неё кулаками и не бился в неё – просто стоял напротив и смотрел куда-то. Было непонятно, что это был за приступ агрессии и как он поведёт себя сейчас, но Тереза решила проверить кое-что.

– Noa, do you have a weapon or something similar over here in case of emergency? (Ноа, у тебя есть оружие или что-нибудь похожее на черный день здесь?) – Not really, (Не уверен)– Ноа почесал затылок и огляделся, явно пытаясь сообразить что-нибудь для Терезы. – Only some medical stuff like this. (Только всякие медицинскийе штуки, как эти)

Он начал открывать шкафы с записями, бумагами и личными вещами, показывая попутно Терезе, что находил. Но все было не то. Склянки, книги, папки и стопки бумаг. Ноа порылся за шкафом и как-то нашёл длинную палку – почти с человеческий рост – которую, видимо, когда-то оставили в кабинете с какой-то целью, но так и не забрали.

– Better than nothing, (Лучше, чем ничего) – бросила Тереза.

Она попросила Ноа придержать дверь и, если что, держать палку наготове. Подошла ближе, наклонилась, чтобы оказаться на уровне со щелью под дверью. Через нее были видны босые ноги Саши. Неподвижные. Он продолжал смотреть на дверь.

– Саша? – негромко позвала она и тут же обернулась на коллегу. Тот стоял в полной сосредоточенности, в боевой позе, контролируя одной рукой дверь.

– Что вам надо? – спокойно ответил пациент.

– Я хочу узнать, что происходит.

– Вы нас такими сделали. Мы просили отпустить нас, но вы держали нас взаперти. Теперь мы поменялись местами. Как вам?

– Простите, конечно, но вы сами пришли к нам с просьбой помочь. Вы бы умерли без нас сильно раньше. Мы дали вам шанс выздороветь и жить дальше.

– Тереза, послушайте. Вы нас отравили. Вы исследовали нас и убеждали, что нам станет легче, но становилось только хуже. А вы всё меньше нам помогали, всё реже слушали, и – что самое важное – перестали обращаться к нам как к людям. Это не то, как врачи должны помогать больным. И вы за это заплатите.

– Чем я могу вам сейчас помочь?

– Умрите…

Он замолчал. Тереза ждала, что он скажет ещё что-то, смотрела в щель на его ноги. И тут он отошёл. Опустился на одно колено, потом на второе, положил одну руку на пол, затем другую – и заглянул под дверь с той стороны. Его глаза были такими холодными, такими жестокими… А руки, всё ещё в крови, оставляли следы на полу.

Он улыбнулся ей – сначала обычно, будто хотел сказать что-то доброе. Но потом его улыбка превратилась в оскал. И он закричал.

Он кричал истошно, будто издавал боевой клич.

Тереза отпрянула от двери – и удары по ней возобновились. Она бросилась к камерам и увидела, как заражённые из ближайших коридоров подняли головы и ринулись в сторону их комнаты.

– Theresa, what did you do??? We are gonna die here! (Тереза, что ты наделала? Мы умрем здесь!)– Ноа запаниковал.

– I don’t know, I thought it's going to be all right… (Я не знаю, я думала, что все будет не так…) – Тереза была в растерянности, как вдруг осознала, что в кармане её штанов вибрирует телефон. Это был Вейдун. Руки дрожали – она едва смогла нажать на кнопку приёма вызова.

– Алло?

– Тереза, ты жива? Ты в лаборатории?

– Да, я в лаборатории, в кабинете Ноа. С другой стороны – один из наших пациентов, он нас караулит и не дает выйти, а еще мне кажется, он только что созвал других к себе своим криком. Ты можешь нам помочь?

– Виталий умер. У меня его weapon (пистолет) и палка. Только что какой-то крик спас мне жизнь. Видимо, тот самый, о котором ты говорила.

– Вейдун, прошу тебя, порассуждаем потом, придумай что-нибудь, чтобы помочь нам, пожалуйста.

– Я попробую, их всего было 23, я видел четырёх мёртвых, то есть всего может быть ещё 19 человек.

– Прошу тебя, придумай что-нибудь…

Тереза была в отчаянии. Из глаз текли слёзы, руки дрожали. Она уже не слышала, что отвечал Вейдун. Телефон выпал из руки.

Ноа придвинул стол к двери, чтобы укрепить баррикаду. По камерам было видно, что за дверью уже стояли трое. Подходили ещё двое. Они выглядели и вели себя совсем иначе, чем Саша. Их движения были рваные, дикие, импульсивные, а кто-то плёлся, будто с похмелья. Но всех их объединяли открытые рты и абсолютно потерянные взгляды, будто зомби. Саша смотрел на них с каким-то презрением.

Тереза подкралась поближе к двери, параллельно утирая слезы и пытаясь сосредоточиться, так как было видно, что Саша что-то говорит, но через камеры их было плохо слышно. Она забралась на стол и приложила ухо к двери.

– Держитесь серьёзнее, ребята. Мы должны выглядеть и говорить как обычные люди. Понимаю, что голод и злость внутри вас тяжело контролировать, но если хотите жить, нужно бороться, стараться контролировать себя и свои желания. Оценивайте себя критически – наш мозг жив, просто заражён навязчивыми мыслями.

В ответ было молчание. Тереза посмотрела себе под ноги на компьютер. Заражённые стояли вокруг Саши и молчали.

Он вздохнул и опустил лицо в руки.

– Убивайте поменьше, только при прямой необходимости. Они итак нас боятся. Идите вымойтесь, нам пора уходить отсюда. Толпа начала разбредаться, а Саша подошёл вплотную к двери. Тереза приникла к двери ухом, Ноа наклонился через стол, пытаясб тоже уловить звуки.

– Не переживайте, я про вас не забыл и никогда не забуду. Просто мне кажется, что для вас должна быть кара посильнее, чем быстрая смерть. И совет на будущее: когда говоришь по телефону рядом с врагом, делай это потише.

Сердце Терезы ушло в пятки. Он собирается убить Вейдуна. Он не даст им шанса спастись и заморит голодом. Он… он… он… Воздух в лёгких кончился, она начала задыхаться.

Ноа стянул ее с баррикады, стал бить по щекам. Дотянулся до кувшина с водой и плеснул ей немного в лицо. Тереза захлебнулась, но пришла в себя.

– Thank you, (спасибо) – сказала Тереза, забрав кувшин из рук Ноа и сделав несколько жадных глотков.

Выстрел. Второй.

Тереза и Ноа уставились в камеры и увидели, что в коридоре заражённые разошлись в две стороны: двое в одну, трое в другую. Напротив троицы стоял Вейдун. Пистолет был наведен на Сашу, двое заражённых лежали на полу с простреленными головами. Вейдун не решался сделать третий выстрел. Саша что-то говорил ему. Слышно не было, только видно, как шевелятся губы. Вейдун нехотя опустил пистолет и кивнул. Осторожно отошёл к стене и пошёл навстречу Саше, ведя свободной рукой по стене. Тот стоял неподвижно и наблюдал.

– What is going on? (Что происходит)

– IDK. (Я не знаю)

– Why is he not shooting, omg? (Боже, почему он не стреляет?)

Тереза и Ноа были в полном недоумении. Потом Ноа осознал, что если сейчас Саша набросится на него, они не смогут даже выбежать и помочь. Он отодвинул Терезу в сторону и начал поспешно расчищать выход из кабинета.

В этот момент из кабинета послышался болезненный крик, выстрел. Ребята подлетели к монитору, на ближайшей камере высвечивалась надпись "error".

В дверь начали стучать.

– Это Вейдун, всё в порядке, пустите меня, пожалуйста, тут никого нет, Александр ушёл.

Ноа закончил отодвигать мебель и открыл дверь. На пороге стоял Вейдун – вспотевший, немного подранный, с пистолетом.

– Что это были за крики?

– Я испугался. Это я кричал. Саша сказал, что отпускает нас с миром и не желает зла, но я должен оставить его в живых. Он сказал, что будет стоять на месте, пока я обойду его и зайду к вам. Но когда я поравнялся с ним, он резко дернулся в мою сторону – я не успел понять, он просто коснулся меня мимолётом и ушёл. Я не понял, что это было, но я жив. А когда открыл глаза, он уже заворачивал за угол. Я выстрелил с испугу куда-то. Похоже, попал в камеру. Простите..

– Странно… Все это слишком странно…

Ноа отошел в сторону, давая Вейдуну пройти вкабинет и закрыл за ним дверь. Тереза судорожно листала камеры одну за другой не обращая внимания на коллег..

– Что ты ищешь? – Вейдун заглянул через плечо Терезы в экран.

– Его, выживших, что-нибудь. Ты убил двоих, если всего оставалось девятнадцать, то теперь их семнадцать. Мы сможем выбраться?

– Если верить Александру, он соберёт всех в их комнате «Группы 0». Значит, у нас свободный выход наружу. Почему-то я ему верю. Хочу верить.

Коллеги собрались у мониторов, предварительно немного забаррикадировав дверь обратно. Через несколько минут в комнате дейсвтительно начали собираться люди из «Группы 0».

– Сколько их?

– Пятнадцать.

Камеры в комнате «Группы 0» были оснащены хорошими динамиками, поэтому было слышно всё, о чём говорили заражённые. Пока коллеги ничего дельного для себя не услышали. Кто-то жаловался на боль в боку, кто-то говорил, что на втором этаже никого не нашёл, кто-то говорил, как ему хочется принять душ.

В комнату зашёл ещё один – он хромал, нога вся в крови. С собой он нёс сумку, которую отдал первому попавшемуся заражённому и тяжело сел на лавку.

– Обработайте меня, этот охранник меня подбил перед смертью, падла.

Тереза подавила желание переключиться на камеру, где послежний раз видела Витю. Заражённый, которому вручили сумку, открыл её и вывалил на пол бинты, перекись водорода, пластыри и другие лекарства. Вокруг раненого образовались ещё двое, которые помогли задрать штанину и промыть рану.

– Должен быть ещё один…

– А если это всё? И мы просто не увидели кого-то?

– Может быть и так.

– Вейдун, патроны ещё остались?

– Да, восемь штук. – Вейдун на всякий случай удостоверился в своих словах и кивнул ребятам, подтверждая свои слова.

– Отлично, чтобы убить одного этого хватит. Тереза достала из кармана ключи от машины, в последний раз посмотрела на камеры и сказала: "Сейчас или никогда. Пойдёмте."Никто не спорил.

Коллеги выбрались из кабинета и без оглядки побежали на выход из лаборатории.

Двери были открыты настежь. На улице лежало несколько мёртвых человек – все они пытались спастись, хотели жить. Их убили ни за что, в порыве необузданного гнева. Так ужасно. Ноа пытался отделаться от неприятных мыслей и подступающего рвотного рефлекса.

Всё это время он не выпускал из рук ту несчастную палку, которую нашёл, когда в кабинет к нему прибежала Тереза. И сейчас он бежал с ней в руках. Она тяготила, не давала бежать в полную силу, но придавала хоть какую-то иллюзию защищённости.

Это того стоило. Из-за угла, где была парковка, на них вышел семнадцатый. Он просто шёл, не нападал, не кричал и не показывал признаков агрессии. Но Ноа не хотел разбираться – собираются ли его убивать или нет. Он слишком боялся, слишком хотел жить. И ударил – с разбега, по голове, не снижая скорости. Это было рефлекторно, сильно.

Заражённый отлетел к стене, схватился за голову, хотел было ответить и уже начал издавать злобный гортанный звук, как со спины послышался выстрел.

Вейдун, закрыв глаза и не целясь, выстрелил в заражённого – попал в грудь. Тот схватился за рану и взвыл. Ноа, понимая, что сейчас набегут другие заражённые, выхватил у Вейдуна пистолет и выстрелил ещё раз – в голову, без сожалений. Вернул Вейдуну пистолет, подобрал палку с земли и ударил напоследок заражённого в бок. Тот не шевельнулся. Он откинул палку в сторону и спросил Терезу, где машина.

Наверное, она хотела что-то сказать про заражённого. Было видно, сколько страха, жалости и непонимания в её глазах, но времени на сопли не было.

Она подошла к машине, нажала кнопку открытия дверей и села за руль.

– Сможешь вести? Ты в порядке?

– Ноа, я не в порядке, но свою машину я поведу сама. Куда едем?

Вейдун, кряхтя, залез на заднее сиденье и открыл изнутри дверь для Ноа.

– Залезай скорее, нам пора.

– Я на переднем, спасибо. Располагайся один сзади.

Ноа закрыл заднюю дверь машины, обошёл её, открыл дверь переднего пассажирского места и оглянулся на медицинский центр, который сулил ему невероятную карьеру, а теперь стал местом преступления, местом, где он убил. Он мотнул головой, отгоняя мысли, и сел в машину.

– В Москву. Поехали.

24 марта 2025 года. По федеральной трассе Р21 «Кола» Мурманск – Москва ехали трое: доктор медицинских наук китаец Вейдун, австралийский биоинженер Ноа и ветеринар-биолог из Германии Тереза.

Красная площадь

25 марта в 00:34 Дюк, Тедди и Лена приехали в Москву. Они решили, что нужно ехать в самый центр, чтобы быть поближе к аэропортам, вокзалам и другим транспортным средствам, которые могли бы быстро увезти их максимально далеко.

Дорога вышла долгой, Лена всё время волновалась, оборачивалась на дорогу, быстро уходящую вдаль. Было видно, как она нервничает, что скорость принятия решений, происходящих вокруг неё, была ей некомфортна, а напряжение от друзей и отсутствие ответа от родственников не улучшало ситуацию.

Тед и Дюк практически не разговаривали, Лена иногда засыпала, потом просыпалась и снова тревожно оглядывалась по сторонам. Тед пару раз подменил Дюка, чтобы тот поспал несколько часов и вернулся за руль. Останавливались они крайне редко. Негласной целью было: добраться до Москвы как можно быстрее.

Когда они приехали в центр города, Лена сразу же оживилась. Она жадно разглядывала памятники, красно-кирпичные стены главной крепости, невысокие дома и широкие улицы.

Посмотри нам какой-нибудь отель недалеко от центра, Тед.

– Я уже забронировал нам двухкомнатный номер, он в пятнадцати минутах от Красной площади. Скинул тебе адрес.

– О, быстро ты, спасибо.

Дюк открыл сообщение, пришедшее от друга, и нажал на кнопку «построить маршрут».

– Эй, что за чёрт?

– Что такое?

На картах отобразилась точка отеля, но проблема была в том, что стрелочка, отвечающая за указание местоположения машины, показывала, что они находятся в реке и точно не на той улице, по которой они сейчас ехали. Через несколько секунд стрелку снова дёрнуло, и они оказались в центре Кремля. А потом – снова в реке, снова на соседней улице.

– У меня навигатор чушь показывает. Я ничего не понимаю, – Дюк нервно тыкал в навигатор, пытаясь поставить свою локацию вручную, перезаходил в приложение, но всё безуспешно.

– Так, успокойся, отключи свою геолокацию и давай сами попробуем доехать без навигатора.

– Ты смеёшься? Тут всё абсолютно одинаково, я ничего не понимаю, – Дюк включил аварийную сигнализацию и съехал на ближайший островок безопасности.

– Дядя Дюк, а можно мне карту? – Лена отстегнула ремень и повисла через водительское кресло, заглядывая в телефон Дюка.

– Малыш, не отвлекай, пожалуйста.

– Ну, дядя Дюк, я хочу помочь. А вы попробуйте с телефона дяди Теда.

Дюк тяжело вздохнул, отсоединил телефон от зарядки и отдал Лене.

Тед проследил взглядом за тем, как малышка уселась обратно на своё место и начала крутить карту в телефоне. Он повернул свой телефон в сторону Дюка, чтобы тому было виднее, и они начали пытаться разобраться, где они находятся сейчас и куда им нужно ехать.

– Ты видишь на домах название улицы?

– Да, мы сейчас на… – Тед прищурился и попытался разглядеть надпись на синей табличке у ближайшего к дороге дома.

– Блин, ни хрена не видно, – он вышел из приложения карт и включил камеру, навёл на синюю табличку и приблизил. – «Улица Воздвиженка, 22».

– Отлично. А отель у нас на улице… Балчуг, 1. – Прошло буквально несколько минут, Тед только только успел понять, где они находятся, как вдруг…

– Дядя Дюк, нам сейчас вниз по Моховой до моста, а после него налево. Там едем до следующего моста, и прямо за ним – наш отель.

Дюк и Тед переглянулись, взглянули на малышку. А та, с абсолютно спокойным видом, протягивала парням телефон, на котором красовался скриншот карты, с тонкой красной линией маршрута от их текущего местоположения до отеля.

– Поразительно, – Тед почесал затылок, настойчиво подавляя неприятную мысль о том, что он, умный и образованный взрослый человек, не смог так же быстро сообразить, как сделать два поворота в центре города, чтобы добраться из точки А в точку Б.

– Спасибо, малыш, – Дюк забрал у Лены телефон, вернул его на зарядку и съехал обратно на дорогу, выключив аварийные сигналы.

***

В отеле их встретили как царей: помогли разгрузить машину, взяли ключи и поставили авто на отельную парковку. Сам главный зал выглядел потрясающе. Лена тут же с радостными возгласами побежала тестировать диваны, журналы и пуфики, расставленные перед стойкой регистрации.

Друзья подошли к стойке, и Тед назвал свою фамилию.

– Здравствуйте, да, вижу бронь на пять ночей на Калинникова Теодора Витальевича. Номер – двухкомнатный люкс: две раздельные кровати размера «Квин» и одна «Кинг». Всё верно?

– Да, спасибо, всё верно.

– Хорошо, ваши паспорта, пожалуйста.

Друзья достали из карманов свои документы и передали девушке на ресепшене.

– И свидетельство о рождении девочки тоже, пожалуйста…

– Ааа… она… она… – Тед замялся, пытаясь придумать оправдание.

– Лена – моя крестница. Её заберут родители сегодня после работы, она не собирается с нами проживать. Лена, подойди сюда, пожалуйста.

– Иду, дядя Дюк.

– Простите, но номер забронирован на троих. Мне нужен документ третьего проживающего.

– Тогда переделайте бронь на двоих, пожалуйста.

– Извините, на данный момент это невозможно.

Подошла Лена, и Дюк опустился на колени, положив руки на плечи Лены. Шепотом, чтобы не услышали на ресепшене, он спросил у Лены.

– Лена, у тебя есть с собой свидетельство о рождении? Зелёная такая большая бумажка, где написано, кто твои мама и папа?

– Нет, но у меня есть фото этой бумажки. Мама отправляла ее мне по почте, когда я переходила в новую школу.

– Отлично, покажи, пожалуйста, фото девушке. Девушка, фото ведь подойдёт? – Дюк поднялся, гордо взглянув на Теда, который явно перенервничал и держался из последних сил. Опять.

– Да, спасибо, подойдёт.

Через несколько минут друзей заселили в шикарный номер. Лене отдали комнату с самой большой кроватью, собственной ванной и туалетом. Дюк и Тед разместились в другой комнате.

Дюк с размаху плюхнулся на диван.

– Боже, как же у меня болит спина… Тед, сделаешь мне массажик? Пожаааалуйста.

– Нет. Иди в душ, легче станет, – Тед ковырялся в своём рюкзаке, раскладывая вещи на тумбочку и в шкаф.

– Да ладно тебе, заниматься этим… Мы тут ненадолго, – Дюк нехотя сполз с кровати, захватил полотенце и пошёл в душ.

***

На утро Лена проснулась раньше всех и, переполненная детской энергией, влетела в комнату парней. Забравшись на кровать Дюка, она начала прыгать на ней, как на батуте.

– Дядя Дюк, дядя Дюк, пойдёмте гулять! Я хочу кушать, мне скучно! Вы слишком долго спите!

– Лена, можно чуть потише, пожалуйста… я очень устал. Сколько времени?

– Уже восемь утра! Завтрак с восьми тридцати, мы как раз успеем! Пойдёмте, пойдёмте уже, я кушать хочу! А потом гулять!

– Какой кошмар… Восемь утра… Лена, дашь мне поспать хотя бы часик, пожалуйста?

– Ну неееет, давайте вставайте!

Дюк понял, что поспать ему не дадут. Он ткнул в бок храпящего Теда и пошёл чистить зубы.

– Ммммм… что такое?.. – Тед, даже не открыв глаза, перевернулся на бок и подгрёб под себя одеяло. Но Лена была настроена решительно.

– Дядя Тед, и ты вставай! Мы идём завтракать и гулять! – Она залезла коленями на край его кровати и начала безжалостно его трясти.

– Боже мой, что за демон… Встаю, встаю… Хорошо, уговорила.

– Ура!!

Лена запрыгала и захлопала в ладоши. Она крикнула недовольным друзьям, что будет ждать их в холле, и выбежала из комнаты. Тед взглянул на Дюка, в чьём лице не было ни капли счастья от происходящего, вздохнул и встал чистить зубы вместе с ним.

Ровно в 8:30, первыми, они пришли на завтрак. Это был огромный шведский стол, где, казалось, можно было накормить не только всю Москву, но и всю Россию.

Лена сразу направилась к секции сладостей. Но, к удивлению друзей, не начала хватать всё подряд. Она медленно и внимательно рассматривала каждое пирожное. Тед, пока накладывал себе тройную порцию сосисок и омлета, с интересом поглядывал на неё.

Когда Лена закончила осмотр, она взяла тарелку, подошла к пирожному «картошка», аккуратно взяла одно, вернула на место щипцы и пошла выбирать столик.

Она выбрала стол у окна – большой, с видом на мост и реку. Крикнула Дюку, помахала рукой и жестом показала, что заняла своей тарелочкой это место. Дюк лишь кивнул и продолжил накладывать себе колбасные нарезки.