Проект Украина или зависть как движущая сила истории

В 1237 году прилетает «черный лебедь» – монгольское нашествие. Армия внука Чингисхана Батыя разоряет северо-восточную Русь и включает ее в состав монгольской империи. Через три года подобная участь постигла и южнорусские княжества. Противостоять нашествию небогатая ресурсами, раздробленная раннефеодальная империя не могла. Это не удалось даже более богатым и мощным европейским державам, также потерпевшим ряд крупных поражений от монгольской армии. Кочевые народы Евразии вплоть до позднего средневековья обладали естественным силовым преимуществом перед оседлыми народами – огромной энергией Солнца, аккумулированной степной растительностью на гигантских просторах Великой степи. Эта энергия превращалась в огромные табуны одомашненных лошадей и овец. Боевой конь кочевника в сочетании со сложным луком был «танком» своей эпохи, на порядок повышавшим ударную силу и маневренность войск кочевников. Если наличие в хозяйстве русского смерда хотя бы одной лошади уже было счастьем, то монгол вел в поход пять. Большую роль играли и «плотные боевые порядки» кочевых армий, как следствие самого кочевого образа жизни (народ-войско).

Сегодня многие исследователи соглашаются с тем, что наложенное на Русь так называемое «иго» не было столь уж жестокой системой. Это подтверждается и тем, что Московская Русь, дольше всех находившаяся под «игом», сохранила и генофонд, и религию, и язык, и культуру. Она даже сохранила, пусть и боковую, ветвь династии Рюриковичей, что в средневековье было важнейшим этническим маркером. В те суровые времена именно династии подвергались безусловному уничтожению до последнего претендента в борьбе за власть (за подтверждением достаточно обратиться к истории самой Золотой Орды). Безусловно, культура и язык получили значительные заимствования от имперских народов, но это были лишь мутации «культурных генетических кодов». Однако, для всего древнерусского этноса, едва оформившегося в эпоху Киевской Руси, «побочные явления» нашествия оказались катастрофическими.

Уничтожение верхушки правящей династии Рюриковичей разрушило установившийся порядок управления, поддерживающий, пусть и малоэффективно, связность территории обитания этноса. Сохранившиеся на северо-востоке представители династии, благодаря деятельности Александра Невского, пошли по пути вассального подчинения Империи при сохранении территориального единства, культурной и экономической автономии. Со временем им удалось добиться и политической автономии – обычая вручения ярлыка на титул Великого князя Владимирского, фактически дававшего самоуправление.

Со временем московские князья прочно завладели ярлыком и восстановили династическую систему власти. В 1478 году Великий князь Иван III присоединяет к московскому государству Новгородскую республику. В результате знаменитого стояния на Угре в 1480 году ему удается отстоять независимость от Орды. Рождается новое централизованное русское государство, объявляющее себя не только преемником Империи Рюриковичей, но и незадолго до этого погибшей Византии («Москва – третий Рим, а четвертому не бывать»).

Другой выдающийся русский князь эпохи монгольского нашествия Даниил Галицкий попытался провести иную, чем Александр Невский, линию поведения. Сначала он попробовал организовать отпор агрессору, но потерпел неудачу. Понимая безнадежность сопротивления, Даниил обратился за помощью к западным соседям – Папе Римскому Иннокентию VI , венгерским, польским и литовским государям, с которыми он охотно роднился. Даниил пошел даже на обещание распространить на Руси католичество. Папа прислал ему королевскую корону, но не рыцарей3. Западные же родичи больше задумывались о том, как бы самим сесть на этих землях, чем о войне с монголами.

В результате, южные и западные русские княжества, после десятилетий смут и метания их элит между Золотой Ордой и укрепившимся литовским государством Гедиминовичей, попали в вассальную зависимость от последних. Образовалась новая региональная империя – Великое Княжество Литовское и Русское (ВКЛ). В 1569 году Польша и ВКЛ создают путем династического брака новое государство – Речь Посполитую. Доминирующая в нем польская элита переподчинила себе южнорусские земли ВКЛ. Элиты этих земель борьбе за автономию предпочли встраивание в элиту имперскую. Даже ценой смены идентичности (религии, языка, суверенности). Показательно, что жители этих земель еще в XVII веке продолжали называть себя русинами, а свой язык – руським. Жители же земель, оставшихся в составе ВКЛ, стали называться литвинами. Их язык (сегодня его называют западнорусским или старобелорусским) был официальным в государстве, высшая элита которого была, однако, этническими литовцами. Произошло еще одно размежевание восточнославянского этноса древней Руси. Уже в XIX веке, под общей крышей Российской империи, был вытащен из глубины веков топоним Белая Русь, применявшийся (и надо сказать, довольно произвольно) к разным северо-восточным территориям Руси. Литвины стали белорусами, каковыми и остаются до сих пор. Этот островок посреди троицы его неуемных славянских соседей почему-то оказался слабо подвержен зависти. То ли сказался спокойный и рассудительный национальный характер, то ли та самая безнадежность изменить ход истории, но белорусы не впали в экстаз «незалежности», принимая ее спокойно и прагматично.

Этнос же русин ждала куда более извилистая судьба. Сам этноним русины сегодня сохранила небольшая группа жителей некогда Карпатской Руси. И это при том, что отказ отречься от этого имени во времена Первой Мировой карался помещением в австрийский концлагерь и даже гибелью. Попав по результатам Второй Мировой на историческую родину, они сегодня подвергаются украинизации постмайданной властью. И опять ведут борьбу за статус субэтноса в большом Русском Мире. Большая же часть русин XVI-XVII веков превратилась в украинцев. Как это случилось?

ЕСЛИ ИМЕНА ИСПРАВНЫ, ТО СУЩЕСТВУЕТ ПОРЯДОК, ИНАЧЕ ВОЗНИКАЕТ СМУТА

Люй Бувэй, III в. до н.э. Анналы, кн.16, гл.8

Их земли оказались на границе польского королевства с Диким полем. Славянская языковая общность и тут сказала свое слово. Польское kraj означает граница. Соответственно, украинцами стали называть служилых людей этой польской Украины. Постепенно это название стало приобретать этнонимическое значение. Производство этнонима от топонима (те же московиты, москали) – дело обычное. Но здесь случай неординарный, ибо топоним не природный, а функциональный. Ему грозит опасность приобрести не самый благородный оттенок живущих на окраине, даже если вы считаете себя пупом Земли. И у него уже есть «законный» конкурент – русины с этим неприятным корнем рус, объединяющим весь Русский Мир. Эти обстоятельства через века вылились в бурные политические дискуссии и замечательные открытия, которые заполонили современные украинские учебники и околонаучные изыскания.

С появлением Речи Посполитой старый и естественный исторический антагонизм польской и русской элит в борьбе за доминирование в Восточной Европе резко обострился. А родился он практически сразу с появлением государств у западных и восточных славян. В истории Руси остался князь с необычным прозвищем – Окаянный. Это Святополк, сын князя Владимира Святого, крестителя Руси. Отец женил его на дочери польского короля Болеслава I Храброго. Вместе с женой прибыл и папский епископ, начавший интриги по перемене веры «греческой» на «римскую». Зачем надо было лезть на рожон? Идея вполне прозрачна – каждый правитель надеялся, что общий сынок сможет объединить два государства в мощную империю, но каждый хотел, чтобы она была продолжателем их непосильных трудов по государственному строительству. В результате Владимир посадил обоих пришельцев за решетку. После его кончины, Святополк бежал к тестю и привел поляков и немецких рыцарей на Русь в борьбе за Киевский стол. В ходе жестокой междоусобицы он предательски убил своих братьев Бориса и Глеба, ставших первыми русскими святыми. Но победил в результате долгой борьбы другой сын Владимира Ярослав, известный как Мудрый. Происходило это все в 1013 – 1018 годах и было только началом. Поляки самый близкий к восточным славянам этнос. Сам этот этноним совпадает с именем племени полян, обитавшим вокруг Киева во времена начальной Руси. Даже сегодня польский язык и родственная ему восточнославянская троица содержат около 70% общих наиболее употребимых слов. В прошлом это сходство было еще больше. Идея об «одном народе» напрашивается сама собой, а зачем одному народу больше одного правителя? Уж тут то Тамерлан несомненно прав. Иван Грозный тоже пытался посадить своего сына Федора Иоанновича на польский трон, но денег, как говорят, не хватило. В Смутное время эта идея была почти доведена до реализации. Свергнувшие трех подряд «ненастоящих» царей (Федора Годунова, Лжедмитрия I, Василия Шуйского), московская бояре не нашли ничего лучше, как призвать на престол сына польского короля Сигизмунда III Владислава. Была даже проведена присяга, правда не лично Владиславу, а его представителю. Сам Владислав до Руси так и не доехал, смута закончилась в пользу Москвы, а «борьба за идею» превратилась в долгосрочное историческое противостояние. Поэтому имя русины было для польских панов как красная тряпка для быка, как и их вера, единая с «москальской». В 1596 году они достигли заветной цели – церковного раскола в Киевской митрополии. Часть ее экзархов перешла в подчинение к Папе. Они образовали новую греко-католическую церковь. Ее иначе называют униатской по учреждающему договору – Брестской Унии. Религия в XVII веке еще была сильным этническим маркером. От этого события берет свое начало этногенез особого униатского субэтноса восточных славян. Уже четвертого, а то и пятого по счету. Началось насильственное превращение православного населения в униатов, сопровождающееся жестокой экономической эксплуатацией.

Значительная часть русин обнаружила высокую сопротивляемость основных культурных генов к насильственным изменениям. Они нашли союзников в лице еще одного своеобразного субэтноса – запорожских казаков. Сохранившиеся в нижнем поднепровье остатки степных тюркских народов постепенно ославянились за счет притока беглецов с севера. По степной традиции они образовали народ-войско, сохранив этноним казаки – вольные люди (тюрк.). Сформировался и свой центр – Запорожская Сечь. Особые условия существования под постоянной угрозой набегов с юга сформировали и своеобразную субкультуру. Запорожцы стойко отторгали отступничество от православия, не допускали на Сечь женщин, соблюдали своеобразный демократический институт управления – Гетманат. Центральная власть Речи Посполитой частично включила этот субэтнос в государственные структуры, создав Реестр служилых казаков. Реестровым казакам полагались определенные выплаты за определенные обязательства. Постоянные попытки урезать Реестр и сократить выплаты создавали почву для недовольства в среде казаков. Способствовало этому и притеснение православия, и экономический гнет руського в массе крестьянства.

В 1648 году из «искры возгорелось пламя». Реестровый полковник Богдан Хмельницкий подвергся вопиющему нарушению его феодальных прав со стороны соседа Данило Чаплинского. Сосед разорил его поместье, похитил его «гражданскую жену» Елену и обвенчался с ней по католическому обряду. Уж не соседская ли зависть к обладателю не столь богатого хутора, сколь красивой наложницы, тут вмешалась в Историю. В пользу такой версии говорит возвращение впоследствии Хмельницким Елены и женитьба на ней. Не получив справедливого разрешения конфликта в королевских судах, Хмельницкий отправился в Сечь за поддержкой. Семена недовольства упали на хорошо подготовленную почву. Казаки избирают его гетманом и начинают мятеж. Отголоски этого сюжета прослеживаются в повести Н.В. Гоголя «Тарас Бульба».

Восставшим удалось установить контроль над Киевом, Черниговом, Брацлавом и значительной частью прилегающих территорий. Большую помощь в этом им оказывал заключенный Хмельницким союз с Крымским ханом. На волне военных успехов Хмельницкий заключает с королем Яном Казимиром Зборовский договор, основные статьи которого содержали следующие положения:

– образуется автономное образование Гетманщина в составе Речи Посполитой;

– во главе Гетманщины стоит выборный гетман;

– гетман избирается верховным органом Общеказацкая Рада;

– численность реестровых казаков устанавливается в 40000;

– на территории Гетманщины запрещается появляться полякам и евреям.

Обращает на себя внимание, что название Украина для возникающей автономии не фигурировало вообще, хотя этот акт мог фактически означать реальное начало украинской государственности. Параллельно сношениям с польским королем, Хмельницкий активно переписывается с королем шведским Карлом X Густавом, турецким султаном Мехмедом IV, царем русским Алексеем Михайловичем. Он пытается выторговать у суверенов наилучшие условия для автономии в обмен на вассальное подчинение. Одновременно он пытается основать династию через брак своего сына Тимофея на дочери молдавского господаря Василия Лупу. Однако сейм Речи Посполитой не утвердил договор короля с Хмельницким и принял решение подавить восстание силой. Полякам также удалось разрушить союз Хмельницкого с ханом, что дало им перевес над казацкими войсками. После ряда поражений Хмельницкий окончательно склонился к решению стать вассалом царя московского. По-видимому, он понимал это положение подобным положению Крымского хана в Османской империи, а то и герцога Бургундского во Франции. Как показали дальнейшие события, он трагически ошибался. Прочно укоренившиеся в московской Руси самодержавные традиции никак не сочетались с тем «демократическим» хаосом, каковой царил в Речи Посполитой. Тем более что московские цари вполне резонно считали эти земли своей вотчиной по династическому праву. После нескольких прошений о принятии «войска запорожского под царскую руку» Земский Собор разрешил царю пойти на этот рискованный шаг. Риск заключался в неминуемой войне с Речью Посполитой, что затем и последовало. 8(18) января 1654 года собралась Переяславская Рада, на которой верхушка Войска Запорожского присягнули царю на верность.

КРАТКАЯ ИСТОРИЯ УКРАИНЫ: МЫ ОПЯТЬ ПРЕДАЛИ НЕ ТЕХ

Комментарий из чата, интернет 21 век

В Москве это расценивали как «воссоединение русских земель» и кто бы мог подумать, что это аукнется через 300 лет передачей Крыма УССР. Разночтения в понимании происходящего быстро проявились. Царь так и не снизошел до личной аудиенции с гетманом. Соответственно вели себя и московские воеводы, направленные казакам в помощь. С другой стороны, опомнившиеся польские власти сменили кнут на пряник и стали перетягивать канат в обратную сторону. В результате после смерти Хмельницкого гетманы опять принялись «менять вектор» и кто бы мог подумать, что это продлится до наших дней. Список особо отличившихся хорошо известен – Иван Выговский, Юрий Хмельницкий, Петр Дорошенко, Иван Мазепа, П.П. Скоропадский, В.А. Ющенко, В.Ф. Янукович. Продолжится ли он дальше или после «революцii гiдностi» колебания вместе с извилистой «линией истории» закончились?

В результате тяжелой для обеих сторон русско-польской войны 1654-1667 годов жители левобережья Днепра и «матери городов русских» Киева вернулись в «русский мир». За несколько веков у них накопились известные «мутации» в языке, отличные от накопившихся у «москалей». Московским правителям понадобилось какое-то имя для этих новых подданных. Конфессиально они принадлежали к Киевской митрополии, территория которой в константинопольской матери-церкви именовалась Μικρὰ Ῥωσία (Малая Русь). Назвать новый субэтнос малороссами, как говорится, сам Бог велел. Но и украинцами их тоже можно было называть, просто Украйна уже стала другой. Чтобы отличать от них «старых» жителей Московии пришлось, сначала ученым, а затем и государственным институтам, ввести этноним великороссы. Когда В.И. Даль составлял свой «Словарь живого великорусского языка», он четко различал великорусский и малороссийский говоры. Очевидны были также различия в одежде, обычаях, быте. Четыре века раздельного бытия немалый срок для процессов этногенеза. Но, в то же время и не столь длительный для их полного завершения. Эта незавершенность и есть, повидимому, причина возникновения украинского вопроса. Новые православные подданные империи ни в чем не были ущемлены в правах по сравнению с великороссами, их приняли как «своих». Более того, их представители принимали активное, зачастую важнейшее участие в становлении Российской империи. Особо выдающуюся роль сыграл Феофан Прокопович, ставший в эпоху Петра Великого ее главным идеологом.

В XVIII веке Российская империя отвоевала у империи Османской обширные территории Северного Причерноморья – Дикое Поле и Крым. Естественно, вновь образованную губернию назвали Новороссией. Ее население сформировали переселенцы из русских губерний, Малороссии, греки Крыма, евреи бывших земель Речи Посполитой и др. Эта «солянка» приняла за основу общения государственный язык, но обогатила его колоритными оттенками. В культуре так же не обошлось без взаимного проникновения компонентов «солянки». Фактически, родился еще один субэтнос, который, однако, не стали как-то идентифицировать, предпочитая считать просто православными, иудеями, мусульманами и т.д.

К этому времени «демократические ценности» Речи Посполитой довели ее до полной растраты суверенитета. Последний король Станислав Понятовский был прямым ставленником Российской императрицы Екатерины Великой. После уравнивания под давлением России прав некатолического населения с католиками вспыхнуло вооруженное восстание (так называемая Барская конфедерация). После его подавления начались драматические разделы Речи Посполитой между тремя соседями – Австро-Венгрией, Пруссией и Россией. По результатам наполеоновских войн России достались значительные территории Литвы и Польши, получившие статус Царства Польского. Австро-Венгрии достались галицкие и закарпатские земли древней Руси. Пруссии, а затем ее наследнице Германской империи, западные и северные польские земли. Таким образом, польский и русинский этносы Речи Посполитой оказались разделенными народами.

В Российскую империю влилась огромная масса славянского населения. Фактически произошло Второе, сильно испорченное издание Переяславской Рады. Не заставили себя ждать и те же последствия – жестокие польские восстания за независимость XIX века. Только теперь эта борьба, преодолевая старые исторические счеты, объединяла уже все бывшие народы Речи Посполитой. Тенденция эта сохранилась до наших дней. Можно удивляться ее живучести, но она питается реальными историческими предпосылками. В среде «товарищей по несчастью» уже в середине XIX века стали оформляться идеи полной исторической несвязности русин Речи Посполитой и русских московской Руси. Идеологам очень мешал этот противный корень рус, нагло напоминавший об их былом единстве. На войну с ним бросили корень укр, доведя этот прием до абсурда в 21 веке. Появилась концепция украинского народа, совершенно отличного от москалей. Наиболее активно эти процессы велись на доставшихся Австро-Венгрии древнерусских землях. Славянский вопрос в империи Габсбургов стоял не менее остро, чем польский в империи Романовых. Развиваемые в российских патриотических кругах идеи панславизма несли прямую угрозу «лоскутной империи», население которой на 45% состояло из славян, отодвинутых на положение подданных второго сорта. Эти противоречия развели некогда бывших союзников в борьбе с Наполеоном по разные стороны назревшего глобального противостояния в Европе. С этого момента судьбы разделенных народов стали инструментами большой политики великих держав и остаются таковыми и в наши дни. А могло ли быть иначе? Что не просто должны, а обязаны были делать Генеральные штабы государств, готовящихся к большой войне. Конечно, обзаводиться агентурой и инструментами влияния во вражеской среде. А уж какую благодатную почву для Австро-Венгрии составляли приверженцы украинства по обе стороны границы, можно было только мечтать. Впрочем, такой же почвой служили для русской стороны сербские патриоты в Боснии-Герцеговине, русины Закарпатья и даже румыны Буковины. Уже во время войны к ним добавились чехи и словаки, из которых сформировали чехословацкий корпус, сыгравший печально известную роль в гражданской войне.

Но нельзя не признать, что власти центральных держав подошли к делу со свойственной «сумрачному германскому гению» масштабностью и основательностью. Власти Австро-Венгрии подняли на щит сам этноним-топоним Украина, как обозначение далеко идущего геополитического проекта. Пригодные к его продвижению сообщества, партии и отдельные фигуры получали различные преференции и, чего уж там греха таить, косвенное финансирование властей. Скорее всего, деньги не передавались пачками купюр в кассе генерального штаба с ведомостями и расписками. Доказать здесь что-либо напрямую невозможно, но «мыслящий да домыслит». Особую роль в проекте сыграл М.С. Грушевский, выпускник Киевского университета, активный участник украинофильского движения. В 1894 году в Львовском университете, т. е. на территории Австро-Венгрии, была открыта кафедра общей истории, которую занимает этот 28-летний российскоподданный. Он начинает издавать многотомный труд под названием «Iсторiя України-Руси». Именно от этого «источника» ведут отсчет великие исторические открытия, приводимые в современных украинских учебниках. Из него же проистекает и совсем «свежее» предложение о переименование Украины современной в «Україну-Русь», прозвучавшее из уст Алексея Арестовича, советника ее текущего Президента. Очень уж неудобным стало для украинских патриотов имя Украина. Неодолимая зависть зовет снова прислониться к некогда преданному имени Русь, которое пережило трагические века своей истории в ненавистной Московии и вылилось в великий геополитический проект Россия.

Но пока перед М.С. Грушевским стоит обратная задача – ввести в широкий исторический оборот имя Украина. И вот как он «научно обоснованно» это делает4:

«Имя "Украина" сростается с самой борьбой и надеждами, с этим бурлящим взрывом украинской жизни, что для следующих поколений становится путеводным огнем, неисчерпаемым источником национального и общественно-политического осознания, надежд на возможность возрождения и расцвета. Литературное возрождение XIX в. приняло это имя для обозначение своей национальной жизни. По мере того как росло осознание тягучести и беспрерывности этнографическо-национальной украинской жизни, это украинское имя расширялось на всю историю украинского народа…

Чтобы подчеркнуть связи новой украинской жизни с её старыми традициями, это украинское имя употребляется также (в последней четверти прошлого столетия) в сложенной форме "Украина-Русь", "украинско-руський": старое традиционное имя связано с новым термином национального возрождения и движения. Но в последнее время всё шире в употребление и в украинской и в прочих литературах входит простое имя "Украина", "украинский", вытесняя другие названия».

В те годы еще не были найдены новгородские берестяные грамоты, не было и их блестящего исследования лингвистами школы академика А.А. Зализняка. Не был открыт радиоуглеродный анализ и прочие строгие методы археологической датировки. Не набрала силу генетика, убедительно доказавшая очень близкое генетическое родство всех восточных славян. Зато полным ходом шли дебаты о состоятельности норманнской теории основания страны Русь и происхождении ее названия. Имелось широкое поле для интеллектуального маневра и М.С. Грушевский его совершает. Вот как он трактует начальный период русских летописей5:

« Лътописецъ соображал наугадъ (?), многаго не зная: не зналъ даже что Олегъ был кiевскiй князь, а не Игоревъ воевода (?). Въ виду этого трудно върить ему на слово».

«Догадка (?) стараго кiевскаго лътописца, что имя Русь было принесено изъ Швецiи варяжской дружиной, не оправдывается: въ Швецiи такого народа не знали, и шведовъ никогда у насъ не называли этимъ именемъ».

Знал ли Михаил Сергеевич, что и в его время, и сегодня Швеция по фински это Ruotsi? Если не знал, то налицо профессиональная некомпетентность. А если знал?

Своим «маневром» Михаил Сергеевич не только отсекает неудобные вопросы о первоначальных столицах Руси в Старой Ладоге и Новгороде, но и открывает перспективу «опрокинуть» историю обитателей поднепровья в глубь веков. Он объявляет жившие здесь с античности народы предками современных украинцев, уже не обращая внимания на полную мифологичность оснований для этого. Историю этих народов он описывает так, будто она творилась непрерывно и самодостаточно вплоть до образования, как он пишет, «Киевского государства». Да, пришлось признать, что скандинавские дружины в Киеве имелись и что скандинавы временами играли доминирующую роль в «Киевском государстве» (слишком много письменных свидетельств сохранилось в арабских и византийских источниках). Но ведь можно сделать вид, что это были просто наемники киевских князей, а сами князья были «украинцами». Далее он добросовестно описывает историю «Киевского государства» на основе все тех же русских летописей, уже не высказывая к ним прежнего недоверия. Просто заменяет, в соответствии с заявленным кредо и где только можно, «русское» на «украинское». Уделяет главное внимание южным княжествам, упоминая о северных как бы между прочим. Вот как описывает его «Иллюстрированная ИСТОРIЯ УКРАИНЫ» первый этап монгольского нашествие на Русь: