Египетский фокстрот. Часть 1. Избранник храма Тота

Хозяева только накануне вернулись из столицы. Не знаю, во сколько им обошлась гостиница «Арарат Парк Хаятт» с видом на Кремль и Большой театр, но подозреваю, что не меньше моей годовой зарплаты… за один день. Нехорошие они люди, особенно Надежда Владимировна. Для неё, сумма 2700 – это пара носков для ребёнка. Я же, как невольник при барыне, и на меня ей плевать. А ведь она ещё баллотируется в депутаты от оппозиции в качестве защитницы интересов простого народа, выступая против «произвола и безнаказанности» правящей партии. А сама – учредитель семи фирм. И денег у неё… – как у дурака махорки. Надоело мне всё это двуличие, надо уходить.

«Такой человек, как Гена, вполне подойдёт для должности «смотрящего» за родителями, – подумал Миша. – Опытный кадр. Дам ему «полтинник» в месяц, пусть радуется и сравнивает новую жизнь с тем нищебродством, когда трудился на скупую миллиардершу Надю и её мужа Андрюшу».

– Значит, ты постоянно будешь в разъездах? – спросил отец.

– Да. И с этим ничего не поделаешь. Как говорится, «под лежачий камушек…». Будет ещё и на нашей улице праздник, и очень скоро.

Миша распрощался с родителями, продублировав им на всякий случай телефон школьного друга – Виталия Балахнина.

Рынок. Покупка двадцати мобильников.

Авиакасса. Приобретение билета на утренний рейс до Москвы.

Квартира. Без любимого цветка жильё казалось пустым и унылым. В носу защекотало от запаха пыли.

«Надо же, всего пару недель пустует, а уже пахнет нежитью. Однако не помешало бы поесть», – достав из холодильника сетку с картофелем и одну луковицу, Миша приступил к жарке любимого блюда.

«Сколько ни стараюсь, но такая картошка… с хрустящими ломтиками, но не жирная… можно сказать, диетическая жареная картошка, какую умеет делать мама, у меня не получается, хоть тресни».

Самым интересным фактом являлось то, что лакомый деликатес готовился мамой на обычной чугунной сковороде, ведь при социализме никаких «тефлонов» и в помине не было. Вот что значит мастерство.

Глава 18.

Поездка в Москву.

Утреннюю темноту столицы России скрашивали огни сотен реклам, размещённых на стенах художественно-подсвеченных зданий.

Миша мчался на аэроэкспрессе в сторону Павелецкого вокзала сквозь жилые микрорайоны, развязки и стоящие в многочисленных пробках колонны автомобилей. Тишина в вагоне, мягкие, обтянутые плюшем сиденья, телевизоры, транслирующие программы из «Animal Planet» – над входными дверями, тепло и комфорт. Пятьдесят минут поездки пронеслись, словно мгновение.

Спустившись в метро, он сперва решил заехать к тёте Вале, проживающей в районе станции метро «Рязанский проспект».

Тётя Валя была мамой его давнего приятеля, обязанного Мише трудоустройством в одну известную московскую фирму. Очень душевная женщина, она, как и подавляющее большинство пожилых москвичей, страдала от одиночества.

– Огромный мегаполис, но поговорить решительно не с кем, – грустно сообщала она. – У всех мозги настроены только на зарабатывание денег. В этом равнодушном мире трудно найти отзывчивых людей. Здесь каждый сам за себя и думает только про себя.

Миша был для тёти Вали человеком, чуждым корысти и готовым прийти на помощь в трудную минуту.

– Понимаешь, Андрюша (сын) хлопает дверью квартиры ранним утром. Жизнь москвича устроена просто: если ты не вышел из дома в 6-00 утра, то ты уже никуда не успел. Возвращается он в 20-00, ужинает и падает без сил. Я целый день сижу дома одна. Подруги поумирали. Здоровья нет. Поход к врачу стоит больших денег, а пенсия нищенская, даже с учётом лужковско-собянинских дополнительных выплат. Не жизнь, а клетка, – жалобы на окружающую действительность неслись бесконечной чередой.

Накануне отлёта, позвонив тёте Вале, Миша предупредил о скором приезде.

Теперь он со спокойной совестью направлялся в квартиру, где его ждал тёплый душ, горячая еда, мягкий диван перед телевизором, а если захочет спать, то и широкая кровать в дальней комнате – вещи, отличающие домашний уют от казёной обстановки гостиничного номера.

Станция метро.

Ближайший к первому вагону выход направлял пассажиров в сторону платформы «Вешняки». Куча торговых точек с колбасой и рыбой, выпечкой и фруктами, встретили Мишу на улице, обдав аппетитным ароматом шаурмы.

Кратчайший путь до объекта лежал через анфиладу дворов пятиэтажек. И вот он – высотный дом на улице Хлобыстова, десятый этаж.

– Здравствуйте Валентина Александровна!

– Проходи дорогой! Мой руки и прошу за стол, – по-матерински ответила хозяйка. – Устал?

– Есть немного. Вылет в 6-30 означает подъём в 4-00.

– Так ты можешь поспать. Я буду вести себя тихо…

Тётя Валя, в синей шёлковой блузе и чёрных брюках, видимо принарядившись перед встречей, с волосами, покрашенными в светло-фиолетовый цвет, дабы скрыть фатальную седину, повернулась к плите, где, на маленьком огне, томилась кастрюля с куриным супчиком. В Мишиной душе проснулись нежные чувства.

«Редко так бывает, чтобы посторонний человек проявлял такое искреннее уважение. Видимо, когда-то ранее, я зацепил её за живое одним из своих поступков. А может быть, тётя Валя сравнивает меня со своим единственным сыном, получая взамен слова любви и благодарности? И подарки».

Миша достал из сумки упаковку сменных картриджей для фильтра-кувшина «Аквафор» и водрузил её на стол.

– Это Вам, дорогая тётушка. Пейте чистую воду, от неё зависит Ваше здоровье.

Тёплый разговор на актуальные темы продолжился и во время шикарного завтрака с хрустящим французским багетом, купленным только что. Вытерев губы салфеткой, Миша поинтересовался:

– Как там Ваша квартира в Южном Бутово? Всё ещё сдаёте в аренду?

– Сдавала полгода, однако жильцы непорядочные попались. Пришлось выгнать. Теперь езжу туда раз в месяц, проверяю состояние.

– Я нашёл вам порядочного съёмщика.

Тётя Валя озадаченно уставилась на него.

– ?

– Это буду я.

– Да ладно… Ты здесь наездами, можешь ночевать у нас. Зачем тебе это дурацкое Бутово? Не район, а обезьянник. Каменные джунгли. Хотя… туда сейчас стало легче добираться. Метро прокопали.

– Дело в том, что я поменял место работы, поэтому в столице буду бывать чаще, да и зарплата позволяет оплачивать по пятьсот долларов в месяц, – Миша улыбнулся, – плюс коммунальные платежи. Я готов заплатить сразу за год вперёд. Мне нужны лишь ключи и адрес. Обойдёмся без официального договора, ведь Вы для меня, Валентина Александровна, что мать родная. А мать я подвести не могу. Однако я в постоянных командировках, порой без связи. Если будет что-то нужно, то приезжайте в Бутово на такси. Я готов компенсировать стоимость поездки. Внутри квартиры, на кухонном столе, оставьте записку с просьбой. У Вас же есть второй комплект ключей?

Тётя Валя автоматически кивнула.

– Вот и заезжайте в гости. Без разницы, дома я в этот момент или нет. Да и сам я буду периодически звонить.

Миша извлёк пачку наличности. Отсчитав нужную сумму, он добавил «на коммуналку» и продолжил беспечно пить кофе. Тётушка засуетилась, одела очки и принялась пересчитывать деньги, затем облегчённо выдохнула.

– Удивил, так удивил! Несу ключи…

– Да погодите Вы. Сейчас мне нужно уехать по делам. Вернусь к обеду, а может быть, и вечером. Пока же оставлю здесь вещи, чтобы не таскать с собой.

Вытряхнув ручную кладь в полиэтиленовый пакет, он пристроил сверху телефон.

– До встречи!

Метро Семёновская, выход на улицу.

Перед Мишиным взором возник огромный торговый центр.

«Прогуляться, что ли? Почему бы не заценить ассортимент товаров? Один фиг, в этот утренний час спешить некуда».

Автоматические двери разошлись в стороны, пропуская внутрь залётного покупателя. Широкий коридор первого этажа, упакованный в стекло и кафельную плитку, уводил куда-то вдаль. Внезапно его нюх ощутил благородный колбасный запах.

«Так может пахнуть только элитная сырокопчёная колбаса. Интересно, откуда у аромата такая интенсивная насыщенность?».

Повертев носом в разные стороны, дурея от этого запаха… и от внезапно проснувшегося аппетита… он заглянул в продуктовый отдел. Самый обычный отдел, на первый взгляд. Соки, конфеты, алкоголь.

Однако была и отличительная черта: всю тыловую часть помещения занимало множество витрин с колбасой. Десятки наименований. Фермерские деликатесные изделия. Мясные наименования, о которых Миша никогда в жизни не слышал. А также те, которыми славилась Москва во времена продуктового изобилия 1960-х годов. Колбасы из рубленой баранины, языковые, любительские, телячьи… и, к ним в придачу – рулоны тончайших охотничьих колбасок, напоминающие гнёзда птиц.

Холодильные витрины – это хорошо, но на задней стене колбасного отдела были развешаны копчёности, удивляя своим многослойным разнообразием форм и размеров.

Однажды Миша прочитал, что в эпоху социализма, при производстве легендарной сырокопчёной «Столичной», на сто килограммов фарша добавляли две бутылки (1 литр) выдержанного армянского коньяка «Арарат», от чего и возникал неповторимый букет, вызывающий обильное слюноотделение у народа.

И что же мы видим сегодня?

Вот она, родная любимка!

Мясное изделие с указанием на этикетке старого советского ГОСТа находилось за стеклом на расстоянии вытянутой руки, однако цена впечатляюще «кусалась».

Но… плевать на цену, ибо что она значит, когда всего несколько тонких ломтиков, выложенных на фарфоровую тарелочку, способны создать в помещении атмосферу праздника.

Миша, ни секунды не задумываясь, купил цельный батон, весом 400 грамм, один из двух, имеющихся в наличии. Не удержавшись, он, дополнительно, приобрёл кусок «Балыковой». Сделанная по традиционному рецепту балыковая колбаса должна иметь диаметр не более 7 см, поскольку состоит из двух, сложенных вместе филейных (спинных) мышц, диаметром по 4 см каждая. И её срез должен быть сухим! Именно это воспоминание из детства воплотилось в увиденной на витрине картинке.

«Вечером устрою праздник живота… в своей новой московской квартире».

Следующим пунктом посещения стал отдел верхней одежды. Зимнюю куртку он купил, поддавшись влиянию медленно прогрессирующей паранойи.

«Пусть находится в боевом резерве. Переоденусь после встречи с Саидом Хамиевичем. От него можно ожидать любой пакости, ведь он знатный охотник», – Миша озабоченно нахмурил лоб.

«Где же тут находятся «Грабли»? Спрошу-ка я у местных».

– Простите, – обратился он к двум полицейским, визуально сканирующим поток выходящих из метро пассажиров. – Я ищу ресторан «Грабли».

Один из них, не отрываясь от созерцания толпы, махнул рукой в сторону комплекса зданий, расположенных через дорогу.

– Зелёная вывеска, – кратко добавил он.

Двухэтажный пристрой к высотному зданию офисного центра, застеклённый «от и до», действительно, имел вывеску с разлаписто-торчащими в стороны буквами зелёного цвета.

«Мне нужно такси», – подумал Миша, заворачивая за угол торгового центра «Семёновский».

По прошлому опыту он знал, что в районе каждой станции метро есть парковка, где отстаиваются свободные машины, пока их водители находятся в поиске пассажиров, либо, отдыхая от дел, попивают кофе в режиме пересменки.

В итоге машина была найдена и оплачена на три часа вперёд по тарифу, будто она едет по городу. Купленную куртку и колбасу Миша разместил на заднем сиденье.

«Грабли».

«Какое смешное название у ресторана», – думал Миша, поднимаясь по внутренней лестнице на второй этаж.

На первом его ждало разочарование в виде отдела кулинарии, торгующего тортами, печеньем и кремовыми пироженными.

«Ого, вот нихрена себе!».

Антураж второго этажа предстал в весьма необычном виде.

В открытом для обозрения зале для приготовления пищи было полно народа. Повара азиатского вида, прямо при клиентах, жарили всякую вкуснятину: от тушёных овощей, до рагу из баранины, да ещё всё это – на больших чугунных сковородах… и никакого тефлона. Запах свежевыпеченных булочек, «шведский» десертный стол, закуски для мясных блюд, включая знаменитую турецкую «эзме» – обстановка вызывала положительный душевный отклик.

Отдельно от зала приготовления пищи, за кассами, находилось общирное пространство с десятками столиков и барной стойкой с разливным пивом.

«70 рублей за 0,5 литра – вполне приемлимо. Это вам не сраные 600 рублей в залах вылета российских аэропортов… всех без исключения», – сравнительный анализ цен инициировал крайне-негативную эмоциональную реакцию.

Воспоминания о многократно завышенной стоимости пива «Хамовники», подающегося в одноимённом пивном ресторане родного аэропорта, резанули по живому.

Мысли перешли в режим анализа сложившейся ситуации.

«В России 25% долей собственности аэропортов принадлежат государству. Остальные же 75% – частным конторам под руководством подставных лиц, представляющих интересы организованного криминалитета, проникшего во все структуры, осуществляющие взаимодействие государства и частного бизнеса. Вот где сконцентрирована современная преступность!

Почему в аэропортах такие бешенные цены?

Ответ простой: в радиусе нескольких километров от любой воздушной гавани произведена жёсткая зачистка конкурентов. Ни одной торговой точки на подъездных трассах, ни одного сетевого супермаркета во всей округе. Ни «Пятёрочек» тебе, ни «Лент», ни «Перекрёстков». Стерильная буферная зона окружает многолюдные российские аэропорты. Пребывая в тиши уютных кабинетов, криминальные частные собственники с присущими им наглыми ухмылочками наблюдают за авиапассажирами, вынужденными покупать чашку кофейного напитка «латте» за 400 рублей и тарелку овсянки за 600. На творимом беспределе наживаются абсолютно все. Согласно условиям официальных Договоров, собственникам аэропортов (четверть – государство, три четверти – частники) идут отчисления, но… совсем не от прибыли. Криминал мыслит гораздо масштабнее, подгребая под себя 20% (т.е. пятую часть) от общего объёма выручки торговых точек. А это – сумасшедшие миллиарды, изъятые из карманов сотен тысяч пассажиров».

Сведения, однажды полученные Мишей от близкого друга, работающего начальником одной из внутренних служб местного аэропорта, являлись строго конфиденциальными. Да и какой бы дурак решился бы на их публикацию? Журналисты бы – точно не решились. Публичное обсуждение нюансов внешне законного, по сути – незаконного бизнеса, грабящего всех россиян без разбора – занятие, крайне опасное для жизни.

По второму этажу «Граблей» перемещалось множество прекрасных дам.

Восточные девушки, черноволосые и привлекательные – все они, мягкой походкой, следовали мимо столиков, выполняя служебные обязанности.

На входе в зал, под сенью растущего в корзине живого дерева, стояла стройная администраторша.

Её загорелое лицо гармонировало со строгим брючным костюмом бежевого цвета.

– Здравствуйте, – обратился Миша. – Я от Алихана, и мне нужен Саид Хамиевич.

Вежливо улыбнувшись, та скрылась в служебном помещении. Ожидание было недолгим.

– Присаживайтесь, – кивнула она в сторону ряда столиков у тонированных панорамных окон. Вас встретят. Будете кофе?

Миша отрицательно мотнул головой.

Поначалу он хотел произнести что-нибудь приятное для слуха дамы, но, увидев мельком её взгляд, быстро передумал. В этом взгляде не было ни высокомерия, ни снобизма, ни простого любопытства. Взгляд был совершенно равнодушным.

«Видимо, девушке до сблёва надоели потенциальные ухажёры. Смотрит на любого мужика с дежурной улыбкой, а в глазах лёд. Подобным красавицам бессмысленно дарить цветы и комплименты. Сегодня этот взгляд останавливает на расстоянии пушечного выстрела, но, пройдут года, и однажды она сменит гнев на милость. Однако будет слишком поздно».

В голове самопроизвольно включилась песня Славы Медяника.

Дымит фривольно сигарета,

И говорит ваш томный взгляд.

Что были вы мечтой поэта…

Мадам… лет двадцать пять назад.

Кружится омут ресторанный,

И вновь тоска сжимает грудь.

И от улыбки вашей странной,

На сердце грустно мне… чуть-чуть. (С. Медяник, «Мадам»)

Устроившись у окна, он начал разглядывать площадку перед деловым центром.

Будка охраны, шлагбаум, группа курильщиков, вынужденных удовлетворять потребности на морозном холоде из-за запретов на курение в офисных зданиях. Отдельно от всех стоял «парильщик» (вейпер), наслаждаясь процессом действа и пуская невообразимые клубы белого пара в небо. Независимая поза с выставленой вперёд ногой…

«Он похож на памятник великому поэту, расположенному на Пушкинской площади, – Миша от души улыбнулся. – Пудель-мудель – имя твоё».

В какой-то момент из стеклянных дверей бизнес-центра вышел крепкий мужчина, одетый в безупречный костюм тёмно-синего цвета, белую рубашку и голубой, отливающий шёлком галстук, направляясь к дверям «Граблей». Его внешний вид притягивал взгляд, а мягкая походка вызывала ассоциацию с гармонично-выверенными движениями тигра.

«Это за мной», – лениво подумал Миша.

Действительно, мужчина прошёл сразу к его столику, после чего скупо поздоровался и уточнил:

– Вы к Саиду Хамиевичу?

– Да.

Вместе они спустились вниз и, пройдя двадцать метров по улице, оказались в холле высотного здания. Охранник в униформе сделал вид, что их не заметил, однако успел мгновенным нажатием зелёной кнопки разблокировать вертушку.

Приложенная к считывающему устройству карта доступа активировала лифт. Через короткое время двери бесшумно раскрылись, выпуская двух людей в тишину ковровых дорожек верхнего этажа. Тёмные двери из морёного дуба, все, как одна – без табличек и прочих опознавательных знаков, смотрелись близнецами, ничем не отличаясь друг от друга.

В директорской приёмной обнаружилась находящаяся за работой вышколенная секретарша.

Переведя взгляд с моноблока «Apple iMac 27» на вошедших посетителей, не вставая с места, она приветливо кивнула головой.

– Здравствуйте. Саид Хамиевич ожидает вас.

Кабинет босса не отличался вычурной роскошью арабских шейхов, либо модерновым, стеклянно-хромированным стилем Аристотеля Онассиса, однако всё в нём свидетельствовало о могуществе хозяина.

Красноватая мебель премиум-класса из массива, приглушённая подсветка, едва слышимое шуршание климат-контроля и… бюст Конфуция, вырезанный из цельного куска бледно-зелёного нефрита, размером с ананас, стоящий на отдельном резном столике по правую руку от начальственного стола.

Некоторое время Миша разглядывал обстановку, затем его взгляд остановился на хозяине кабинета.

Верхнюю одежду пришлось снять в приёмной, отдав в руки секретарши, услужливо разместившей её на лакированные плечики. Сопровождающий мужчина остался за дверью, заняв позу ожидания.

Саид Хамиевич кивнул на кресло с деревянной округлой спинкой и мягким тёмно-зелёным сиденьем.

– Может выпьем по рюмочке «Круазе» (Croizet) за знакомство?

Миша позволил себе улыбнуться:

– Коньяк пьют после дел, дабы закрепить личные отношения.

– Тогда минералка, – босс поднялся из-за стола и достал из бара стеклянную бутылку с водой из швейцарских Альп, плюс пару стаканов из толстого богемского стекла. Поставив их на круглый серебряный поднос, плеснул в оба равное количество жидкости. – Можешь звать меня Саид.

– Спасибо. Я Михаил.

– Я рад, что ты приехал, – лицо хозяина выражало благосклонность. – В начале переговоров мне приятно сообщить, что твой товар нас очень заинтересовал. А поскольку долг полатежом красен, то я хочу закрыть этот вопрос, – Саид нагнулся, доставая из тумбы стола четыре вакуумных пятимиллионных упаковки, плюс одинокую пачку зелёных тысячерублёвок.

На лице Миши не проявилось никаких эмоций. Про себя он лишь подумал: «Живым бы отсюда уйти, деньги – это вторично».

– Можешь забрать. Надеюсь мой друг Алихан не обидел тебя с оплатой первой партии?

Анализ подсмысла озвученной фразы занял у Миши минимум времени. Из всех вариантов ответа он предпочёл наиболее нейтральный.

– Ничуть. Как говорится: «Восток – дело тонкое», и, во имя хороших отношений в будущем, скромный бакшиш в пользу нашего общего друга делу не помешает.

Улыбнувшись краешками губ, Саид удовлетворённо кивнул головой.

«Ответ правильный. Начинающим игрокам по статусу не положено иметь возражений».

Тем временем Миша аккуратно переложил наличку в сумку, после – поставил её на паркетный пол. Хозяин кабинета впился в посетителя пристальным взглядом. Спустя время, так и не сделав никаких выводов, расслабленно откинулся в кресле.

Личная просьба Саида прозвучала самым нейтральным образом.

– Уважаемый Михаил, я, конечно, понимаю, что с твоей стороны обещаны регулярные поставки металла, но сейчас конец года, и у меня возник серьёзный дефицит товара. Я человек пунктуальный и очень не люблю нарушать обязательств, в связи с чем хочу сделать тебе выгодное предложение. Ты приносишь Алихану весь металл, который имеется в наличии, и получаешь за него на 10% больше согласованного тарифа. Ты меня выручаешь, а я, соответственно, достойно оплачиваю.

Он вопросительно посмотрел на собеседника.

– Саид Хамиевич, – Миша перешёл на официальный тон. – Ваше предложение не может быть принято по двум причинам. Во-первых, у меня нет никаких запасов. То, что появится, я незамедлительно буду доставлять Алихану. На сегодняшний день в моей заначке лежит один слиток, но вряд ли он Вас выручит. По большому счёту – это мелочь. Во-вторых, замечу, что у нас разные весовые категории. А когда белая акула делает капскому морскому котику «выгодное предложение», то звучит это… по меньшей мере странно. Котик – это ведь такой маленький, вкусненький, с усиками. Для белой акулы – вроде пельмешка на один зуб. Если признаться честно, то я боюсь Вас.

– Ну да… – неопределённо протянул босс.

Пальцы его левой руки машинально пришли в движение, выбивая негромкую дробь по столу.

– И заначка у тебя какая-то несерьёзная. На какой же годовой объём я могу рассчитывать?

– Сто килограмм. При удачном раскладе, возможно, и двести.

Саид чуть не поперхнулся от услышанных цифр. Его правая рука потянулась к стакану воды. Отпив глоток, успокоившись, он продолжил речь.

– Если честно, то ты меня озадачил. Звучит впечатляюще. Но поставка таких объёмов невозможна в принципе, по крайней мере внутри России, поскольку легко отслеживается спецслужбами. Там ведь совсем не дураки сидят и, поверь мне, у них большие возможности. Ты не боишься влететь в неприятности на всю оставшуюся жизнь?