Вскрытие покажет любовь

– Почему я? У вас девушек мало? Берите любую. Хороший косметолог и любая – конфетка.

– Нам ты понравилась. Личико милое. На мой вкус даже красотка. Вроде не дура. Думал, понимаешь, когда промолчать стоит, – смотрит на меня строго. Бегло оглядываю собравшихся. Для них это нормально?

– Видите, не умею. Завалю вам всю операцию, – мысленно морщусь. Ну что за блажь.

Не зря мне этот Константин не понравился.

– Уж постарайся не оплошать, – кажется, ему забавно.

– Алёна, как только вернёшься, в отпуск поедешь, – у моего руководства проявились суперспособности. Только хотела сказать, что у меня отпуск скоро, я не могу.

Понимаю, дело моё – дрянь. Почему из нас двоих «кривенькой» родилась только сестра? Будь мы больше схожи, она бы меня больше любила и не завидовала. И другие бы не «телом» воспринимали.

Так досадно становится. Золотая медаль, красный диплом – в мусорку всё.

Идиотская мысль посещает меня. Полгода я на скорой работала, пока меня не порезали. После папа уже запретил, мол, маме плохо, очень им страшно. Сейчас мелькнула мысль: лучше б лицо, а не бок.

Осознаю, как глупо звучит даже в собственной голове. Но я так устала от всего разом. Хочется топать ногами и плакать. К Артёму хочется. Всегда в сомнительных ситуациях хочется к нему. Зависимость чертова.

Вдох-выдох. Смотрю на Бориса Эдгаровича, он легонько пожимает плечами и мимикой показывает, мол, я пытался, увы.

Ну капец. Несколько дней наедине с Константином. Что за имя такое дурацкое? Тащиться куда-то, делать вид, что мне интересно. Да у меня любое недовольство сразу на роже отображается.

– Может, поищете кого-то ещё? Я не слишком этикету обучена.

– Костя поможет.

– Скиньте тогда сообщением, когда, куда и насколько, – очень хочется остатться одной. – Всего доброго.

Уже у двери понимаю, за мной кто-то идёт. Ускоряю шаг.

– Алёна, подождите, – слышу около лифта.

Костик, как же ты бесишь!

Боже, ну что со мной? Можно же быть лёгкой? С благодарностью принимать все подарки судьбы. Нет, не мой случай точно.

Лёгкая я только с виду. И не всегда, только когда напьюсь.

Оборачиваюсь и смотрю равнодушно. Отчаянье какое-то просто захлёстывает. Я в нём тону.

– Скажите адрес. Я послезавтра с утра за вами заеду, – достаёт свой дурацкий телефон.

– А я думала, вы всё пробили. Подобрали в своём каталоге.

Константин снисходительно, но достаточно тепло улыбается. Отрицательно качает головой.

– Свободная, двадцать два, корпус третий, – разглядываю свои лодочки. Красивые, бежевые, без каблука. На них крови нет.

– Соседи, я живу в пятом.

Слегка улыбаюсь, кивая.

– И номер, – добавляет, когда я собираюсь уходить.

Диктую. Он тут же звонит. Телефон в кармане вибрирует.

– Тебе что-то нужно купить? Мы оплатим.

– Ничего. Не переживай, как шлюха, я выглядеть не буду.

Хоть бери и язык себе откусывай. Почему я всё порчу? Константин даже теряется, но ненадолго.

– Мне тоже не очень всё это нравится, можешь поверить. С гражданскими постоянно проблемы. Но так руководство решило, так что придётся меня потерпеть.

Глава 20

У меня нет детей, потому что я токсичная. Эта мысль крутится у меня в голове, пока собираюсь. Надо быть милой и легкой, могу ведь? Могу!

Когда держу рот закрытым, и не подумать, что из него может литься яд. Сижу на подоконнике и страдаю самым натуральным образом. Капец. Хоть я и очень самокритична, жалеть себя я не привыкла.

Девчонки на работе всё обсудили и вынесли вердикт: мне сказочно повезло. Внеплановый отпуск в компании красивого мужчины. Когда уж они его обсмотреть подробно успели – загадка. На фоне всех наших он выделяется: рост выше, плечи шире, да и в целом покрепче. Но мне-то есть с чем сравнить.

Так и хочется в лоб себе дать. Все мысли, как ни крути, к Артёму выводят.

Взгляд падает на соседний дом, который находится почти по диагонали, разделяет строения большая детская площадка. Неспящие малыши уже играют. Честное слово, мысли больные. Так вот, из этого дома выходит Костя. Размеренно оглядывается по сторонам. Достаёт телефон, мой через пару секунд начинает звонить.

– Доброе утро, – пытаюсь говорить бодро. Мне с ним придётся общаться, желательно без напряга.

– О, хорошее настроение, – слышу смешок. – Смирилась со своей участью? Я скоро буду, можешь выходить, ну или собираться, если я разбудил.

Прекрасного мнения обо мне человек. Бросаю взгляд на свой чемодан, и тут же смотрю в окно, сумка у Кости явно поменьше будет, он как раз убирает её в багажник.

Почему я его раньше не замечала? Наташа бы мне сказала с укором: «А ты вообще кого-то, кроме своего любименького Артёма, видела?» Алёна, фу. Помни про позитив.

– Я уже почти собралась.

«Осталось только шорты надеть,» – добавляю про себя, разглядывая голые ноги. Сдуру так бы сейчас и пошла. Гулять, так гулять.

– Буду ждать тебя под подъездом, – произносит томно, с надрывом. Видимо, не одна я решила изменить своё отношение.

– Только очень сильно ждать надо.

Смотрю на шорты и кюлоты, разложенные на диване в гостиной. Насколько прилично нужно выглядеть, я так и не спросила. Иду по первоначальному плану.

Смотрю на своё отражение, завязывая бант на поясе. Совсем не вульгарно, они же не знают, сколько мне лет.

Чемодан очень звонко стучит по ступенькам, эхом отдаётся в моей голове, благо, ступенек только четыре. Как только открываю входную дверь, натыкаюсь на Костю. Очки прячут глаза, губы непривычно, растянуты в улыбке.

– Так и знал, что это ты тарахтела. Сказала бы, я мог подняться, – забирает у меня, немного опешившей, чемодан и легко его поднимает. – Всё собрала? Ничего не забыла? – приподнимает его, словно вес прикидывает. – Как он у тебя под собственной тяжестью не развалился, – не спрашивает, размышляет.

– Всё сказали?

– Мы с тобою на ты, иначе будет выглядеть странно. У меня нет желания выглядеть идиотом, который носится за девахой, а она его динамит. Даже для картинки так не пойдёт. Поняла? – оборачивается и смотрит на меня, немного приспустив очки. Взгляд, я б сказала, игривый.

– Так точно, уразумела. – Иду следом. – Вести себя хорошо. Не проказничать. Внимания излишнего не привлекать. Называть тебя Косточкой, – форму имени произношу приторно сладко. Костя хмыкает или фыркает.

– Внимание излишне не привлекать не получится, – демонстративно ведёт взглядом по моим ногам.

– Ты очень оригинальный. Шутки смешные, – обхожу своего нового мужчину, открываю дверь и тут же чувствую на своей талии руки. Костя легко подхватывает меня и запихивает на сидение. Пикнуть не успеваю, так всё быстро происходит.

Как только открываю рот, хлопает дверь. За стеклом всё та же улыбка. Блаженный, честное слово.

– Боялся, что ты забраться не сможешь. Ещё ударишься ненароком, – произносит, бодро усаживаясь рядом. – Сейчас заедем кофе купить и в путь.

– Так и скажи, что полапать хотел, – произношу и тянусь к зеркалу. С виду можно подумать – нос задираю.

– За эти дни у меня будет еще возможность пощупать и всё оценить.

Удивлённо поднимаю брови.

– С чего это вдруг?

– Так номер с одной кроватью, размер не спасёт, я ворочаюсь во сне. Всё под себя подгребаю, – со мной сейчас говорит другой человек. Биполяркой попахивает, хоть психология и не моя сильная сторона. – Не смотри так. Если и тебя подгребу, знай, это случайно, – улыбается так открыто, что на щеке появляется ямочка. – Ну и на людях играть придётся. Потерпишь же? Хотя у тебя вариантов нет, – заводит машину и тут же трогается.

Выглядит он, конечно, отменно. Темно-серые брюки, белая рубашка. Рассматриваю мышцы рук под рубашкой, каждое движение очерчивает рельеф. При этом мужчина расслаблен, чувствует себя вольготно. С такой внешностью и подачей можно в чём угодно выглядеть превосходно.

– Купальник взяла? Там будет бассейн, – произносит явно с желанием завязать разговор.

– Ты забыл мне об этом рассказать заранее, но я взяла, – говорю, глядя перед собой. Становится неуютно, я ёжусь. В словах, в интонации чувствую подтекст, или сама себе его придумала. Если и так, места, которых он недавно касался, словно горят.

Во мне говорит возбуждение. С ним оно никак не связано, обычная физиология. Киваю своим мыслям.

– Не куксись. Я правда их не просил. До последнего надеялся, что поеду один. Но ты была такая куколка, все заценили. Подарок мне ко дню рождения сделать решили, – делится со мной информацией.

– У тебя скоро?

– Почти, – произносит, смотря на дорогу, резко перестраивается. Я бы сказала нагловато, ему сигналят. – В декабре.

– Сейчас лето, – из меня вылетает глухой смешок.

– А где они зимой цветочки найдут? – смотрит на меня с видом «Ну чего ты тупишь, всё же ясно».

– Вот не надо мне тут, – меня перебивает звонок телефона.

Кирилл. Я снова забыла. Обещала ему позвонить и сказать, получится ли у нас на выходных встретиться.

– Да, Кир. Доброе утро, – говорю ласково. Правда, уже неудобно, понимаю прекрасно, ничего серьёзного у парня ко мне нет, тем не менее… неудобненько.

– Небеса ко мне сегодня благосклонны. Ушам своим не верю, ты с первого гудка взяла трубку. Я умер и попал в рай, ты мой персональный ангел?

До чего же болтливый парень!

– Ты чего не спишь, вроде ещё не обед?

– Так тренировка, малыш, – смеется Кир, мол, ты чего, знаешь же меня отлично. – Нас сегодня с пяти утра гоняли, пока не жарко было, и народ не толпился. Ты едешь куда-то?

Костя резко тормозит и сигналит, выглядит очень нахмуренным, от былого веселья не осталось и следа.

Коллапса на дороге не наблюдаю. Стандартно подрезали, но он и сам не одуванчик: гонит и нагло перестраивается.

– У меня командировка наметилась, буду через несколько дней. Соберу вещи и поеду домой, племянника нянчить, ммм, – произношу мечтательно.

– Парня двенадцатилетнего нянчить? – Кир откровенно громко хохочет.

– А я очень заботливая тётушка, для проявления нежности возраст не важен, – поучаю мальца.

– Лучше бы ко мне проявила. Давай я с тобой полечу? – резко меняет тему. Улучил подходящий момент. – Папа твой ведь не против. Я буду хорошо себя вести. Обещаю, я им понравлюсь, – таким покладистым тоном только просить купить котёнка.

– Он также сказал, что я в мамы тебе горжусь. Нет уж, спасибо.

– Не мог он такого сказать. Не видно никакой разницы, – спорит игриво.

– Ты себя давно видел?

Косте не нравится происходящее, атмосфера в авто накаляется. Он паркуется рядом с кофейней.

– Ты какой кофе будешь? – произносит излишне громко.

– Латте, если можно. И шоколадку.

Кивает, при этом опускает взгляд слишком низко, кожу на животе покалывает.

– Я ем и не полнею, в купальнике жира видно не будет, – дополняю, чтоб разрядить обстановку.

– В командировку, говоришь, едешь? С Медвежонком своим? Голос не похож что-то.

Какие у всех чуткие уши, диву даюсь.

– Это где у нас переизбыток утопленников, на юге что ли?

– Сплюнь ты, блин, – водительская дверь хлопает, напряжение немного спадает.

– Я буду ждать тебя, вещи пока соберу. Подумаю, как график скорректировать, чтоб с будущей родней познакомиться. Подарки вместе купим?

Понимаю, что он меня специально провоцирует, ему вообще нравится общение «погорячее». В его возрасте это нормально, а если учитывать образ жизни и сферу занятости, то и подавно.

– Без меня не покупай. Всё, ребёнок, давай. Сейчас кофе мой принесут, а у меня рот болтовнёй с тобой занят.

Кирилл нехотя, но соглашается. Кручу в руках телефон и смотрю, как к кофейне приближаются две девушки, явно на спорте. Фигурки плотно-плотно затянуты в спортивную, слишком открытую форму. В этот момент выходит Костя, спиной придерживая им дверь. В руках подстаканники с кофе и пакет, судя по всему с выпечкой.

Девушки ему улыбаются и пытаются заговорить. Вот так легко? С первым встречным. Он отвечает так же с улыбкой, судя по всему, говорит комплимент, потому что обе хихикают. Слишком жеманно.

Отворачиваюсь, потому что фу. Мне такое не нравится. Такие, как я, в старости всех проститутками называют, забыв о том, что сами по молодости творили.

Замечаю у него пачку сигарет. А почему бы и нет? Раз они тут лежат, значит, и курить можно.

Глава 21

– Даже не смотри в ту сторону, накажу, – Костя приобнимает меня за плечи. Ему не нравится, что я смотрю в зону кальянной. – Ты своё откурила. Хватит с тебя, – произносит таким тоном, что шутить с ним нет никакого желания.

Отчитал меня вчера, как сикилявку. Спасибо, хоть не кричал, просто излишне назидательно пару часов промывал мне мозги. Его «Ты же врач, должна понимать» ещё долго будет раздаваться в моих ушах.

– Вот уж тебя позабыла спросить, что мне делать можно, а что нельзя, – отмахиваюсь от него. Это проблематично, держит он крепко. Преимущество не на моей стороне.

Костя разворачивает меня к себе лицом, фиксируя моё лицо, заглядывает в глаза:

– Будь хорошей девочкой, ты же можешь, по глазкам твоим вижу. Не упрямься, можем неплохо провести время, если ты не будешь вредничать, – у меня дёргается правое веко.

Он слишком близко, органы чувств ощущают признаки постороннего человека.

– Мне тут некомфортно. Не люблю скопления, – делаю шаг назад, хватка на моем теле ослабевает, однако это лишь иллюзия свободы, потому что никто меня не отпускает. – Нельзя это, – обвожу глазами толпу, – без меня провернуть?

– Здесь все твари с парами, – взгляд теплеет. – Мне надо встретиться кое с кем.

– У вас шпионские квесты проходят, а меня от работы отрывают.

– Тебе нравится то, чем ты занимаешься? – в голосе Кости есть нотки недоверия и интерес. Может, мне кажется, ведь стоим мы рядом друг с другом, говорим тихо.

– Я с раннего детства мечтала быть врачом.

– Не встречал детей, которые хотят проводить вскрытия, – его мысль я понимаю, слышала миллион раз. Хирургия, даже если не прибыльная, всё равно престижное направление, во всяком случае, я так думаю. Всегда думала.

– Можно подумать ты на меня информацию не изучил, – смотрю куда-то в область ключиц. Мышечное развитие по нему изучать, да и только.

Костя смеётся.

– Вот какого ты обо мне мнения, – будто бы обижается.

– А разве я не права?

Слегка медлит, тем самым давая ответ на вопрос.

– Ой, да, пожалуйста, там нет того, что я бы предпочла скрыть.

– Даже связь с женатым мужчиной?

Резко поднимаю голову, н ожидала настолько прямолинейного вопроса. Выглядит он хмурым, огонёк из глаз пропал.

– Я смотрю у тебя расширенная версия. Надеюсь, она была с картинками? Все мои способности заценил? – так хочется показать неприличный жест, но я держусь.

Воздуха резко перестало хватать. Полностью высвобождаюсь из кольца его рук. Домой хочется нестерпимо. К папе. Там никто не обидит.

– Алён, подожди, – хватает меня за руку. Бесит. Нереально меня бесит. – Прости, я не должен был. Само собой вырвалось.

Я оборачиваюсь, эмоции шпарят. Он нервно проводит рукой по голове.

Один единственный раз стоило ошибиться, и все теперь носом тыкают. Сколько можно! Такие святые?

– Чтобы не вырывалось, нужно головой думать для разнообразия. А ещё лучше не лезть не в свои дела.

Я же взрослый человек, плакать нельзя. Тем более, мы тут не одни.

Костя обнимает меня, прижимает к своей груди мою голову. Чувствую его дыхание на своих волосах. Его пальцы аккуратно массируют мой затылок. Отчаянно хочется вырваться, ударить, накричать, хоть как-то дать понять, что со мной так нельзя. Вместо этого я глубоко вдыхаю его аромат: смесь кашемирового дерева, бергамота и дождя.

Застыли в моменте. Мы стоим поодаль от основных толп, тут меня он нашёл после того, как закончил беседу с нужными людьми.

Здорово, наверное, быть нужным? Интересно, каково это?

– Голубки решили уединиться, – раздаётся где-то поблизости тёплый, при этом пробирающий до костей голос. Объяснить первопричину трудно, но по инерции я сильнее прижимаюсь к Косте. – Ну какие же вы милые.

Мужчины начинают о чём-то говорить, а я пытаюсь собраться с мыслями. Слишком много эмоций на меня нахлынуло разом.

Пару секунд уходит на то, чтоб привести в порядок волосы. Постарался же гнездо соорудить.

– Не переживай, милое создание, Константин ничего не испортил, – обращается ко мне.

Оборачиваюсь, вижу перед собой мужчину чуть старше отца. Выглядит ухоженным, но следов омоложения не наблюдаю.

– Виктор Анатольевич, знакомьтесь, это Алёна. Алёна, это Виктор Анатольевич, хозяин сего мероприятия.

Я по инерции протягиваю руку, мужчина же расценивает мой жест по-своему, наклоняется и целует тыльную сторону ладони.

– Приятно с вами познакомиться. У вас очень красиво, столько труда, – лепечу черти что, потому что под его пронзительным взглядом теряюсь. – Арка просто чудесная, – указываю за свою спину.

Часть дорожек скрыта под цветочными арками, основой которым служат мраморные колонны. Выглядит очень внушительно и в тоже время нежно, плетение из белых цветов создаёт эффект уединения.

– А как мне приятно, – теперь его ладонь сжимает мою, очень тёплая. Замечаю, что Костя хмурится, глядя на наши руки. – Да что ты, даже ко мне Константин? – не понимаю, о чём он. – Я староват для твоей спутницы. Но ты определенно прав, экземпляр редкостный. Утончённые черты лица, белокурые волосы, хрупкая. В этом наряде и вовсе кажется невесомой.

Я понимаю, меня комплиментами осыпают. Но есть одна проблема: этот Виктор Анатольевич говорит так, будто меня нет.

Костя притягивает меня к себе. Чересчур сильно впивается пальцами в мои рёбра, ощутимо неприятно, однако молчу. Ему что-то не нравится, спокойствия это не добавляет.

– Я сам в восторге, – произносит сдержанным тоном.

– А почему тогда девушка плакала? – старается поймать мой взгляд, мне же хочется в этот момент изучить пол. Ответа на свой вопрос он не ждёт, он ему совершенно не нужен. – Пойдёмте, прогуляемся, покажу вам тут всё. Раз уж ты единственная, кто оценил, то обязан показать всё лично.

Мужчина отводит руку, давая понять, что ждёт, когда я возьму его под руку. Бросаю взгляд на Костю, но он в этот момент говорит с другим человеком. Наверное, они вместе подошли.

Дальше заминка будет уже неприличной, не съест же он меня.

– Умница. Ничего, переживёт твой ревнивец, иногда бывает полезно. – Я сегодня первоклассно туплю, потому что понимаю, о чём он, только спустя пару секунд. Мы ведь пара, логично.

Костя с незнакомым мне мужчиной идут следом за нами, чувствую на себе его пристальный взгляд. В любой другой момент я бы повернулась и попросила не пялиться. Сейчас же он служит защитой. Мужчина не молод, не уверена, что слишком силён, рассказывает мне о редких цветах, кропотливо собираемых по всему миру, но у меня стойкое ощущение, что меня заманивает в свои сети паук.

Гоню от себя эти мысли. Это просто разыгралась моя фантазия.

Вы знали, что негатив мы притягиваем к себе на раз-два? Это вам не визуализация чего-то хорошего. В какой-то момент мы проходим очередную опору арки, на ней витиеватые стебли сбились и повисли ниже положенного. Хозяин дома меня уверяет, что завтра всё исправят, и мы вместе с ним оценим результат. В этот момент я понимаю, что в темноте попала в паутину, и её чертовски много. Меня пробирает дрожь, от ног до макушки. Паутина плотная, вязкая.Какой же там должен быть паук? Или их много? Собираю все силы, чтобы не завизжать, трушу головой, пытаюсь снять руками. К горлу подступает комок.

– Я сам ей помогу, – слышу строгий тон Кости. – Малыш, подожди. Сейчас уберу. Не трусись, никого на небе нет, всего лишь паутина, – его тон теплеет за секунду. – Угораздило же тебя, – выбирает нити из моих волос. Мне кажется, что по всему моему телу ползают пауки. Жмурюсь так крепко, как только могу. – Нет их, честно тебе говорю. Не бойся ты так.

Не представляю, как я выгляжу со стороны, и мне плевать. Я боюсь их до жути. Хочу в нашу комнату и срочно принять душ. В очередной раз меня передёргивает.

– Алён, посмотри, – Костя показывает глазами куда-то наверх.

Я поднимаю голову и застываю. На порванной паутине восседает гигантский паук. Он просто огромный! Во рту резко пересыхает.

– Да ну что ты, – смеётся надо мной, а я дрожу, как лист на ветру. – Я показал для того, чтоб ты поняла, он не на тебе. Он в своём домике, который ты разрушила.

– А его дети? Вдруг они на мне? Мамочки! – получается громче планируемого. Снова зажмуриваюсь.

Теперь все трое смеются. Надо мной? Не хочу открывать глаза.

– Только вы его не убивайте, пусть живёт, – прошу жалобно в тот момент, когда начинает казаться, что они решили его куда-то убрать.

– Уникальная девушка, – вновь произносит Виктор Анатольевич. Минут десять назад он просил называть его Виктором, но я не уверена, что получится. – Умилительная.

В темноте продолжать прогулку больше не хочется. Мужчины не настаивают. Пока возвращаемся к дому, мой новый спутник ни с того ни с сего произносит:

– Будет обижать, мне скажи? – указывает нам за спину.

Не могу скрыть удивления.

– Я видел, ты плакала, когда мы подходили, – поясняет.

– Это он мне кальян запретил покурить вместе с вашими гостями. Я расстроилась. Никогда кальян не разрешает, – сетую жалобно.

Мужчина вновь смеётся.

– До чего хороша, – обернувшись, говорит Косте. После снова возвращается ко мне. – С ними, – указывает в сторону зоны отдыха, – я б и сам не стал курить, – цедит пренебрежительно.

Интересно зачем звать в гости неприятных тебе людей? Хотя, что я, понятно и так.

– Но тебе, моя милая, ничего курить не советую, – касается меня невзначай. – Не стоит портить такой прекрасный генофонд. Типичная русская красота нынче редкость, надо беречь. Я б и сам приударил, но пару десятков годков лишних скопилось. И всё-таки за тобой присмотрю. Если этот так и не решится, придумаю, что с тобой делать.

Мне бы очень хотелось сказать, что слышу юмор в его словах, но его там нет. Напрягает.

– Виктор Анатольевич, при всем уважении, Алёна моя, таковой и останется, – произносит Костя с нажимом.

К моему облегчению дальше разговор идёт не обо мне. Через несколько минут и вовсе заканчивается. Мужчины с миром уходят.

– Не знаю, как ты, но я хочу вернуться в отведенную нам комнату. Надо в душ. И волосы перебрать, – очень устала.

– Да куда я без тебя, теперь только вместе. Поищу на тебе паучков, – впервые улыбается мне с теплотой.

Я немножко оттаиваю при виде лёгкой улыбки, которая ему очень идёт.

Глава 22

Вот уж не знаю, кто в моём окружении мог бы со мной сравниться по уровню везения. В то время, как все собравшиеся веселятся на вечеринке под пение приглашенных звезд эстрады, я лежу в отведённой нам с Костей спальне и готовлюсь отойти в мир иной.

А всё почему? Потому что меня укусила сколопендра. Очень важно помнить, что одно маленькое гаденькое существо может испортить «отдых» сразу нескольким людям. Я лежу в постели, дух испускаю, а Костя поехал докупить лекарства.

Я, реально оценивая свои возможности, всегда вожу с собой антигистаминные, но тут, судя по моим ощущениям и внешнему виду, нужны препараты посильнее.

В какой-то момент свет перед глазами меркнет.

– Да ну нафиг, – вырывается из меня протяжный стон. Закрываю глаза, как ненужный орган.

К высокой температуре, слабости, ознобу и отёку добавляется еще и кратковременная потеря зрения. Это я надеюсь, что кратковременная. Хочется кричать и плакать, но я не могу. Вообще ничего не могу.

Страх. Другие эмоции через него попросту не пробиваются. Я цепенею, зная, какой итог может ждать аллергиков после укуса. Я знаю, я вскрывала.

В моей картинке мира самое страшное – это не смерть. Полный паралич – хуже я себе представить не могу. А варианты я знаю разные. Твой мозг активен, ты всё чувствуешь, а сделать ничего не можешь. Остаётся только осознавать, что ты обуза для окружающих. Осознаёшь и страдаешь. Сейчас состояние схожее. Мне жизненно необходимо, чтоб меня пожалели, я к папе хочу. Если он скажет, что всё будет хорошо, – я поверю. Себе не очень.

Чувствую прикосновение к своей голове. Галлюцинации по заявкам? По ощущениям кто-то гладит мою голову. По-хорошему мне бы напрячься, но я расслабляюсь и лежу неподвижно, в голове приятная пустота.

Спустя какое-то время музыка становится громче, я слышу женский визг. Окна в комнате закрыты. Зачем так орать?

– Никакого сострадания, – бормочу себе под нос. Я-то уверена, что нахожусь в комнате одна, звука открывающейся двери и шагов я не слышала.

«Могла и оглохнуть,» – проносится мысль, и я ничтожно жалобно хлюпаю носом.

Ругаю себя и всё равно жалею. Всё детство я слышала, что сестрёнку надо жалеть, мне ведь в отличие от неё повезло, физически заметных отклонений я не имею. Мама большую часть времени проводила с сестрой. Если бы не папа, росла бы я, как сорняк в заброшенном поле. Мои проблемы мало заботили маму, жалеть меня причин она не видела. Папа в принципе не самый чувствительный человек, да и не рискнула бы я ему жаловаться. Сейчас же, под воздействием яда, жалость к себе прорвалась наружу. Сколиоз сестры был успешно прооперирован, к нашему совершеннолетию следов почти не осталось, зато её ненависть ко мне никуда не делась. И как итог, неполноценной осталась только я, у неё и ребенок, и муж имеются. Если я помру от укуса ползающей твари в доме хрен пойми какого авторитета и по совместительству наркоторговца, это будет легендарным концом. Сейчас папа стесняется моей специализации, а потом ещё и причину смерти будет скрывать. Теперь из меня вылетает смешок. «Нууу припадочная,» – сетует мой внутренний голос.