Гардемарин Ее Величества. Идентификация

– Но… – Морозов, хитро прищурившись, посмотрел на меня. – Есть и другие варианты.

– И какие же?

– Не знаю, как тебе, но мне кажется, что старик окончательно потерял страх. А сегодняшнее нападение на тебя это только подтверждает. А значит, пришло время немного пощипать ему перышки.

– В каком смысле? – уточнил я.

– В прямом. Если мы пока не можем достать самого Распутина – самое время накрыть его гнездо в Красном Селе… Знаешь, что там на севере за железной дорогой?

Я имел кое-какое представление о тамошней географии, пусть даже и устаревшее на десять с лишним лет, но на всякий случай помотал головой.

– Ну, лет тридцать назад там просто табор стоял, – пояснил Морозов. – А может, и сорок – сейчас уже вообще не поймешь. Поговаривают, Распутин оттуда девку одну украл, ну и… В общем, неважно.

«В общем», эта самая девка, вероятно, и родила старику наследника, которого я не так давно отправил на тот свет. О его происхождении ходили самые разные слухи, из которых байки о дочери цыганского барона были, пожалуй, наиболее близки к истине.

– Потом уже дома какие-то появились, сначала самострой, дальше нормальные… Асфальт положили, – продолжил Морозов. – То ли на казенные деньги, а то ли Григорий Ефимович постарался. Не знаю точно, что там и как, но он в тех краях частый гость. А последние полгода так вообще чуть ли не каждую неделю ездил.

– В табор?

– Да вообще – в ту часть Красного. – Морозов махнул рукой. – Там же не только цыгане живут, там давно вроде как частный сектор… Формально – а на деле это даже трущобами не назовешь. Места такие, что приличные люди туда без надобности не ходят. Наркота, оружие… да и публика – сам понимаешь.

Я кивнул. В лихие восьмидесятые подобные сомнительные районы имелись даже в столице. В свое время мне пришлось привлекать армию, чтобы разогнать криминальную шушеру хотя бы из промзон, но убрались они, похоже, не так уж и далеко – в пригород. И за эти годы неплохо обустроились.

– В общем, народ уже давно жалуется, что эти хмыри им покоя не дают. Я все думал заняться, да руки не доходили… А вот теперь самое время. – Морозов хищно ухмыльнулся. – Считаю, пора бы немного навести порядок. По заявкам, так сказать, местных жителей.

– Силами гардемаринской роты? – усмехнулся я. – Бандюков по лесу гонять… Это как из пушки по воробьям.

– Да забудь ты про этих бандюков! Там ведь в другом дело, моряк. Все вот эти штуковины, машина, электроника, – Морозов кивнул в сторону «Транзита», – оно ж не само по себе появилось! Здесь у младшего Распутина база боевиков была, а старший, думаю, в другом месте сидел.

– В Красном Селе? – догадался я.

– В нем самом. И если у него еще и лаборатория имеется… Ты в среду ночью чем занят?

Глава 6

– Мутная какая-то тема, – проговорил Корф, когда «Икс» съехал с дороги на проселок и запрыгал по ухабам. – Почему ночью, почему на своих машинах, почему не по форме?

– Слишком много вопросов, Антоша, – хмыкнул Камбулат. – Какая разница, когда и как именно дать жизни этим засранцам? Давно напрашивались.

– То есть красноперых тебе уже мало, да? – Корф усмехнулся. – Заскучал без соревнований… Я думал, это Виталику лишь бы подраться.

– А че сразу Виталик? – Поплавский, до этого дремавший на заднем сидении, встрепенулся.

– Да ничего, просыпайся давай, приехали почти, – хмыкнул я.

За прошедшую с визита в Шушары неделю мы едва успевали поднять голову от конспектов и учебников. То ли Разумовский предусмотрительно решил нагрузить взбудораженных нашими с товарищами подвигами курсантов занятиями, то ли преподаватели Корпуса сами по себе пробудились после новогодней спячки – злобствовали они, пожалуй, даже похлеще, чем на сессии.

Так что в чем-то я даже понимал Камбулата: за эти дни мы уже совсем заржавели, а тут хоть какое-то движение. А если еще и удастся напасть на след лаборатории Распутина или заполучить улики, доказывающие причастность «сибирского старца» к убийству императора и покушению на Елизавету…

Впрочем, так далеко мои мысли пока не простирались. Куда больше беспокоило то, что происходило прямо сейчас: затея младшего Морозова все меньше и меньше напоминала санкционированную сверху полицейскую операцию… И все больше – самый обычный ночной налет.

Похоже, Корф прав – мутная тема.

Машина выкатилась на пустырь, где уже было запарковано около двух десятков автомобилей. Камбулат остановился рядом с видавшим виды «Ленд Крузером» и заглушил мотор.

– Ну что, господа унтер-офицеры… и прапорщик, – Поплавский потянулся, разминая затекшую от долгого сидения спину, – отправимся навстречу приключениям?

– Главное, чтобы не навстречу неприятностям, – мрачно буркнул Корф.

Я вышел из машины и огляделся. Пустырь был заполнен автомобилями, и возле одного из них, большого пикапа, толпились крепкие мужские фигуры. Судя по всему, туда нам и надо.

– Стоп, – скомандовал я друзьям, когда все выбрались из машины. – Камбулат, открой-ка нам…

Тот щелкнул брелком, и багажник «Икса» медленно распахнулся.

– Примеряйте, судари.

Я вытряхнул из сумки снаряжение, прихваченное из «штаба». Легкие «броники» скрытого ношения вряд ли сумели бы противопоставить хоть что-то автоматной очереди или даже одиночному выстрелу в упор, но от ножа или случайной пули на излете вполне могли защитить.

– Это зачем? – осторожно поинтересовался Корф.

– Затем, Антоша, что мы сюда не в игрушки играть приехали. – Камбулат хлопнул товарища по плечу и первым потянулся за бронежилетом. – Случаи-то, как известно, бывают всякие.

– Я уже говорил, что мне все это не нравится? – пробурчал Корф, расстегивая куртку.

– И даже, кажется, не один раз, – хмыкнул я, облачаясь.

Ну да, дорогой барон, это тебе не в штабе сидеть в обнимку с мониторами и пультом от «коптера». Иногда приходится и поучаствовать лично – даже работником умственного труда.

– Стильно, модно, молодежно. – Поплавский подтянул ремень на поясе. – Мне идет?

– Еще как… Готовы? – усмехнулся я. – Ну, тогда пошли.

Я закрыл багажник и направился к пикапу, безошибочно определив среди обступивших машину командира.

Рост – под два метра, в плечах – косая сажень, рука – как у меня нога. В его бороде, пожалуй, могло бы поселиться целое семейство птиц. И не каких-нибудь там воробьев или синичек, а полноразмерных жирных голубей… Внушительный дядя.

– Владимир? – прогудел здоровяк. И, не дожидаясь ответа, продолжил: – Я от Матвея. Командую операцией.

То ли они с его сиятельством были давно и близко знакомы… То ли фамилию и даже отчество Морозова почему-то не следовало произносить вслух.

– А самого Матвея не будет? – поинтересовался я.

– Дела у него, сдернули в последний момент, так что я за него. Давай, экипируйся.

Я удивленно вскинул брови, но от дальнейших вопросов благоразумно воздержался Судя по тому, что говорил недавно Морозов, возглавлять сводный отряд должен был именно он лично. Как и отвечать за любые сложности, которые возникнут в процессе…

И вдруг – дела.

Я подошел к пикапу, где в свете ручного фонарика виднелась целая груда оружия. В основном – дробовики с фонарями на цевье. Рядом стоял ящик с какими-то тряпками.

– Работаем травматическим. – Бородач сунул мне дробовик и увесистую коробочку из картона. – В патронах резина, но с близкого расстояния мало не покажется никому. В лицо старайся не стрелять, убьешь. А в остальном – ну… как получится.

– Там тоже резина? – Я кивнул на нескольких парней с автоматическими винтовками.

– Там – наша страховка на случай, если шмалять начнут, – отрезал бородач. – На вот тоже возьми.

Достав из ящика тряпку, он сунул ее мне. Я пригляделся.

Маска-балаклава. С каждой минутой все интереснее…

– Лицами светить тоже не нужно. В общем, смотри в оба и делай как все.

Отличный инструктаж, ничего не скажешь. А главное – исчерпывающий и понятный.

Я отошел, дождался, пока Корф, Камбулат и Поплавский получат оружие и ценные указания, и мотнул головой, отзывая друзей в сторону.

– Кажется, Антоша, ты оказался прав, – мрачно проговорил я. – Блудняк какой-то намечается. Матвея нет, балаклавы эти…

– А я предупреждал! – Корф был мрачнее тучи. – Может, свалим, пока не поздно?

– Да уже поздно, – покачал я головой. – Ладно, смотрите в оба и держимся вместе. Прорвемся, если что.

Я проверил дробовик, дернув затвор, поймал вылетевший из окна экстрактора патрон и втолкнул его обратно. Распотрошив коробку, засунул еще семь красных цилиндриков в держатель на прикладе, а остальные распихал по карманам. Что ж. Вроде готовы…

– Острогорский, ты? – послышался смутно знакомый голос.

А потом из темноты вынырнула коренастая фигура. Штабс-капитан гардемаринской роты, с которым мы сначала гоняли по лесу старшего Гагарина, а потом бок о бок штурмовали поместье Распутина.

– Угу. – Мрачно кивнув, я пожал протянутую руку. – Какими судьбами?

– Да здесь вообще наших хватает. – Штабс развернулся и указал на несколько фигур, замерших чуть в стороне от остальных. – Многих этот беспредел задолбал, так что, если появилась возможность навести порядок…

– То есть ты так это расцениваешь? – Я внимательно посмотрел на него.

Про поиск таинственной лаборатории Распутина Морозов, похоже, предпочел не распространяться.

– А как еще, если полиции плевать?

– А Сергей Юрьевич в курсе? – прищурился я.

– Нет. Надеюсь, что и не узнает, – помрачнев, буркнул штабс. – Мне кажется, ты тоже его в известность не поспешил поставить. А должен бы…

– Кому должен – всем прощаю. – Я ухмыльнулся и закинул дробовик на плечо. – Ладно, чего уж теперь.

Судя по всему, Морозов-младший использовал… скажем так, кое-какие личные связи: отцы чуть ли не трети офицеров гардемаринской роты заседали в Совете безопасности, и всех их его сиятельство наверняка знал лично чуть ли не с самого детства. Так что солянка получалась в высшей степени интересная: гардемарины, курсанты Морского корпуса, Следственный комитет. И какие-то мутные личности в сторонке…

Кажется, ночка предстоит та еще.

– Давайте вместе держаться, – предложил штабс. – Иван, кстати.

– Владимир. – Я снова пожал протянутую руку. – Давай. Так оно как-то… Спокойнее.

– Господа, выдвигаемся! – послышался зычный голос бородача, и все сразу пришло в движение.

Что ж. Сейчас увидим, каким образом Морозов-младший здесь «улики» искать собрался…

Машины остались на пустыре, а мы двинулись в сторону частного сектора, разбившись на несколько групп. Шли через лес, по колено в снегу, перемахнули через железнодорожную насыпь, миновали посадку и вышли к поселку с тыла. И только когда до ближайших построек осталось метров пятьдесят-семьдесят, бородатый поднял руку и остановился, оглядывая театр предстоящих действий.

Да уж, Морозов был прав: трущобы те еще. Куча домов, домишек и домиков, жавшихся друг к другу, как пчелиные соты. Вот только в пчелином улье порядка куда больше, как в прямом смысле, так и в переносном. Узкие извилистые улочки были завалены хламом, дороги не расчищены… Из дымоходов и просто дырок в крышах шел вонючий дым, а сами лачуги выглядели так, будто их собирались снести еще в прошлом веке, да так и забыли.

На весь Цыганский, как его называли в Красном Селе, квартал было всего несколько нормальных домов. Стояли они по центру, особняком от остального «шанхая», отгородившись от бедноты высокими и крепкими заборами. Да и отопление там было явно не печным. Видимо, в них жили местные воротилы. Бароны…

Или как их называют теперь, когда среди местной шушеры цыган уже не больше половины?

Бородатый изобразил рукой пару жестов, и часть импровизированного отряда отделилась от основной массы. Темные фигуры разошлись в стороны, охватывая квартал кольцом. Я заметил, что именно эти бойцы, в отличие от остальных, вооружены огнестрелом. С каждой минутой происходящее нравилось мне все меньше, но сдавать назад и изображать оскорбленную невинность, как я сам недавно сказал Корфу, было уже поздно.

Ладно. Будем надеяться, что у страха глаза велики и я себе слишком много насочинял. Вот только опыт прожитых шестидесяти с лишним лет подсказывал, что на самом деле все примерно так и обстоит. Но чего уж теперь…

– Делимся на группы. Идем по улицам, заходим в дома, осматриваем на предмет запрещенки. Наркотики, оружие, самогон… Двигаемся от краев к центру, население сгоняем туда же. Кто начнет возмущаться или сопротивляться… Вы знаете, что делать. – Мне показалось, что бородатый хищно усмехнулся под балаклавой, предвкушая развлечение. – Все, пошли. Ты и ты, – Палец в перчатке поочередно указал на меня с Камбулатом. – Идете со мной, страхуете спину, смотрите, чтоб никто не свалил в лес. Вперед!

Бородатый и еще один из незнакомых мужчин, которых я заочно отнес к ведомству Морозова-младшего, двинулись вперед. Вместе с ними пошла еще двойка – из тех, кого я про себя окрестил мутными типами. Мы с Камбулатом – за ними, переглянувшись на ходу. В балаклаве мой товарищ выглядел незнакомо и чуждо, будто вдруг превратился в кого-то другого, мне совершенно не знакомого. Охватившие его эмоции выдавали только глаза.

Кажется, боевой задор, с которым мы ехали сюда, покинул Камбулата окончательно, и теперь все происходящее уже не казалось ему веселым и интересным приключением.

Ладно. К черту эмоции. Морозов прав: кто-то все равно должен навести порядок, если ни полиция, ни власти не реагируют. А питать теплые чувства к местным у меня нет ни единого повода, особенно после атаки на физфак. Мои собственные методы в прошлой жизни сложно было назвать мягкими, исполненными высокой морали или однозначно этичными. И прозвище Серый Генерал я заслужил не только за раннюю седину.

Так что все метания – прочь. Пришло время вскрыть этот гнойник.

– Готовы? – Бородатый взглянул на меня и, не дожидаясь подтверждения, повернулся ко второй двойке. – Ваша сторона левая, наша правая. Вы, – снова взгляд на нас, – остаетесь здесь. Появится кто не из наших – лупите по корпусу. Все, работаем!

Четыре фигуры разделились, расходясь по разные стороны улицы. Бородач на миг замер у дверей ближайшей лачуги, а потом врубил фонарь на цевье в режим стробоскопа и мощным ударом ноги снес хлипкую дверь с петель.

– На пол! Все на пол, быстро! Лежать, я сказал!

Глава 7

Грохнул дробовик, послышался истошный женский крик, мат, звуки ударов… Примерно то же самое раздалось и с другой стороны. А через полминуты хаос охватил весь поселок: крики, ругань, выстрелы… Я покачал головой.

Шороху мы здесь действительно наведем… Вот только что из этого получится?

Через минуту хлопнула дверь дома справа, и на улице показался бородатый. Перед собой он гнал смуглого, чернявого мужика лет сорока и двух подростков – полные копии старшего. Следом за супругом и сыновьями семенила закутанная в огромный цветастый платок женщина.

– Пошли, пошли, быстро!

Один из пацанов замешкался, и бородатый толкнул его стволом дробовика в спину. Тот вскрикнул, мужик развернулся, намереваясь что-то сказать… И тут же полетел на землю, получив прикладом в грудь от второго бойца в балаклаве.

– Встать! Пошел, быстро! – рявкнул тот, пиная беднягу по ребрам. Тот кое-как поднялся и, согнувшись, заспешил к выходу из двора.

– Пошли, кому сказано! – рявкнул бородатый. – В центр поселка! Дернетесь – стреляю!

Калитка перед домом слева распахнулась, и из нее практически вывалился молодой парень с окровавленным лицом. За ним показалась вторая двойка наших.

– Пошли! Быстро! Нехрен тут стоять! – вразнобой кричали «штурмовики».

– Следующий дом! – рыкнул бородатый.

Мы сместились чуть дальше по улочке, и процедура повторилась.

– Твою мать, Вовка, это что происходит? – Когда из следующего дома пинками выгнали молодую цыганку, прижимающую к груди орущий сверток, глаза Камбулата под балаклавой стали совсем дурными. – Они что, вконец с ума посходили?

– Полицейская операция, – буркнул я, наблюдая, как кто-то из местных пытается броситься на бородатого и получает прикладом в лицо. – Вот так вот «на земле» и работают. Или ты думал, что все красиво и чистенько, как в кино?

– Нет, но…

– Смотри лучше в оба! – оборвал я друга, внезапно разозлившись.

Причем злился я не на Камбулата. А то ли на бородатого, то ли на себя… то ли на ситуацию в целом. Которая, несмотря на мои же слова, несмотря на всю неприязнь, что я сам питал к местным, казалась мне неправильной и… грязной.

Странно. В прежней жизни я, наверное, и внимания не обратил бы на подобное. Но сейчас острое и даже болезненное ощущение шло откуда-то изнутри, чуть ли не прямиком из спинного мозга. Навсегда исчезнувшая личность Володи Острогорского будто на мгновение прорезалась из глубин бытия, чтобы огрызнуться. Похоже, все это парню нисколько не нравилось…

Или все-таки мне, а не ему?

Где-то в отдалении сухо хлопнул пистолетный выстрел, раздалась короткая очередь, и истошно закричала женщина. Грохот выбитой двери, звон вылетевшего стекла… Через мгновение одна из лачуг на соседней улице вдруг вспыхнула. Бородатый остановился, ухмыльнулся и, кивнув напарнику, проговорил:

– Давай тоже ускорим процесс.

Тот повернулся к нему спиной, подставляя рюкзак. Едва слышно щелкнула застежка «фастекса», открывая клапан, и в воздухе резко пахнуло бензином. Достав из рюкзака бутылку с торчащей в ней тряпицей, бородатый шелкнул зажигалкой и швырнул емкость в только что «досмотренную» хижину. В темноте послышался звон, и дерево тонких стен, слепленных из того, что под руку попалось, тут же охватило пламя.

Стоп, на такое мы не договаривались!

– Давай! – рыкнул бородатый, и вторая бутылка полетела в дом напротив. Да что за?..

– Эй! – Я шагнул вперед. – Ты чего делаешь?

– А как ты думаешь? – Рот бородатого в прорези маски ощерился жутковатой улыбкой. – Выкуриваю тараканов. Или ты хочешь до утра здесь возиться? Пошли, работаем! – Это уже «штурмовым» двойкам. – Вперед!

– Вот дерьмо собачье… – пробормотал Камбулат.

И я с ним был полностью солидарен.

Через пару минут огонь охватил половину квартала. Теперь уже далеко не во все дома приходилось вламываться, выгоняя их обитателей на улицу. Местные сами выскакивали, одетые кто во что, и тут же нарывались на резиновые пули из дробовиков, удары прикладами и пинки. В квартале воцарился хаос.

Я скрипнул зубами. Твою мать! Да никаким обыском здесь и не пахнет! И никакой лаборатории нет и не было никогда! Морозов сейчас просто мстит! Грубо и незатейливо, как браток из лихих восьмидесятых! То ли за то, что кто-то из местных осмелился поднять оружие против его «протеже», то ли за что-то личное…

Хотя нет. Скорее всего, он просто показывает старшему Распутину, кто главный в этом городе. Тешит свое непомерно раздутое эго и напоминает, кто тут хозяин. Именно это и планировалось, а все разговоры о поисках улик для следствия… Бред для наивных юношей с курсантскими погонами.

А вот я мог бы догадаться и пораньше.

В центре поселка снова захлопали выстрелы, закричали раненые, заголосили женщины… Мы же просто шли по улице, методично прочесывая каждый двор и гоня местных перед собой.

В доме слева, куда только что вошли «штурмовики», зазвенело стекло, послышался грохот, крики и мат, а потом целый пролет ветхого забора рухнул, и на улицу, бешено озираясь, выскочил голый по пояс мужик с АКСУ в руках. Увидев нас, он оскалился, вскинул оружие…

Я отреагировал, не думая. Приклад дробовика ткнулся в плечо, палец рванул спуск – и полураздетая фигура согнулась пополам, получив тяжелую резиновую пулю в живот. Рухнула на колени – но автомат не выпустила. Я дернул цевье, досылая следующий патрон, и выстрелил еще раз. Мужика швырнуло назад, его оружие с лязгом упало на землю, и из калитки тут же показались «штурмовики».

Один тащил другого, а тот прижимал руку к животу. Сквозь пальцы струилась кровь. Увидев извивающегося цыгана, раненый что-то нечленораздельно прорычал, сунул свободную руку под куртку, выхватил пистолет и почти не целясь выстрелил. Пуля угодила в голову, и тело на земле дернулось и замерло.

– Какого… – Выгнавший из двора новую партию местных бородатый моментально оценил ситуацию, выругался и скомандовал: – В огонь падаль! Быстро! А вы, – бородатый обернулся к нам, – берите раненого и тащите в центр, там найдите медика. Мы почти закончили, справимся без вас. Понятно?

– Да, – буркнул я.

Калитка хлопнула второй раз, и прямо на труп бросилась женщина. Закричала, заголосила, обнимая мертвеца. Передавший нам раненого напарника «штурмовик» что-то прорычал и, шагнув вперед, без замаха ударил женщину ногой в голову. Та вскрикнула и упала.

А я почувствовал, как откуда-то из глубины поднимается холодная ярость.

– Какого хрена?! – Я повернулся к бородатому.

– Заткнись и делай, что говорят! – рявкнул тот. Но, поймав мой взгляд, осекся и продолжил уже спокойнее: – Так надо, боец. С ними нельзя иначе, они по-другому не понимают. Это работа, мужик. Такая же, как и все остальные. Грязная и мерзкая – но кому-то ее нужно делать. А сейчас – бери нашего и тащи его к медику! Быстро!

Я сцепил зубы, пообещав себе припомнить бородатому это его «заткнись», и, подхватив раненого, поспешил вперед. Рядом сопел Камбулат.

– Вовка, это подстава какая-то, – пробурчал он. – Я на такое дерьмо не подписывался.

– Я тоже, – сквозь зубы буркнул я. – Подожди. Разберемся.

На пятачке у «богатых» домов уже собралась целая толпа. Местные, сбившись в кучу, стояли, с ненавистью глядя на окруживших их бойцов с автоматами, несколько человек лежали лицом в землю, сцепив руки на затылке, а вычурно одетый мужчина с длинными волнистыми волосами, тронутыми густой проседью, что-то пытался доказать рослому парню в черной тактической куртке и балаклаве.

– Где медик? – Я вышел к центру площадки. – У нас тут раненый!

– Сюда давай! – позвали от забора.

Я сориентировался, увидев бойца с аптечкой в руках, и поспешил к нему. Тот хлопотал над распростертым на земле телом… А потом выругался и закрыл лежащему глаза. Я скрипнул зубами, с ужасом впиваясь взглядом в мертвеца.

И тут же выдохнул. Не Поплавский, не Корф… И не гардемарин… кажется.

– Что тут у вас?

– Очередь… В упор… – простонал раненый.

– Дерьмо! – Медик рванул молнию на сумке. – Давайте, кладите его сюда. Да аккуратнее, аккуратнее!

Мы с Камбулатом опустили раненого на землю и, переглянувшись, отошли в сторону.

– Ох и встряли мы, Вовка…

– Ладно. Не боись, – бросил я, просто чтобы не молчать. – Прорвемся.

А длинноволосый все продолжал доказывать что-то застывшим черными статуями фигурам в балаклавах.

– Мы заплатили! Только позавчера заплатили! Нас обещали не трогать! – кричал он. – Что еще нужно сделать? Еще денег? Скажите сколько, я дам! – Барон, или кто там у них за главного, был в отчаянии. – Давайте договоримся! Нужно платить больше – мы будем платить больше! Зачем вы женщин трогаете? Детей зачем?

И тут на площадке появился бородатый. Окинув взглядом открывшееся зрелище, заметил тело у забора, медика, суетящегося над раненым, шагнул к барону и коротким, выверенным ударом приклада сбил его на землю и принялся охаживать ногами.

– Заплатить? – Наконец он остановился, тяжело дыша. – Ты хочешь заплатить? Хорошо. Сейчас ты, сука, заплатишь! За все!

Бородатый отошел на шаг и, повернувшись к бойцам, продолжавшим держать на прицеле толпу местных, кивнул:

– Давайте. Гоните это отребье к нему в дом. Всех!

Часть бойцов принялась пинками и прикладами сгонять воющую толпу к калитке… Но примерно треть остались на месте, переглядываясь.

– А вы чего стоите? Два раза повторять надо?

– Ты что делать собираешься? – раздался чей-то голос.

– Что я собираюсь делать? – Бородатый коротко хохотнул. – Табор уходит в небо, слышал такое? Вот сейчас я его туда и отправлю. Клубами дыма.

Я вдруг успокоился – разом, в одно мгновение, будто кто-то щелкнул переключателем. Метавшаяся внутри чужая воля окончательно слилась с моей собственной, и на смену полыхающей ярости пришла уверенность. Шагнув вперед, я сорвал балаклаву, бросил ее на землю и развернулся к бородатому.

– Завязывай с этим дерьмом.

– Что? – Тот будто не расслышал. – Чего ты сказал?

– Я сказал: завязывай с этим дерьмом! Мы не палачи. То, что ты собираешься сделать…

– Ты чего, щенок, совсем берега попутал? – В голосе бородатого зазвучало искреннее удивление. – Нацепи морду на место и делай, что говорят!

Я посмотрел в полубезумные глаза за прорезью балаклавы, усмехнулся… И ударил Молотом, в последний момент успев сдержаться, чтоб не превратить человека напротив в кровавую кляксу. Охнув, бородатый отлетел на десяток шагов, с грохотом впечатался спиной в металлический забор и медленно сполз по нему на землю.