Истинное счастье дракона, или цветочная лавка попаданки

Ничего…

Только занавески лениво колышутся на ветру да поскрипывают древние половицы. Ну и сердце, конечно, стучит так, будто вот-вот выпрыгнет из груди.

Наверное, мне мерещится. В новом доме всегда так – малейший шорох кажется подозрительным.

Слегка успокоившись, я перевернулась на другой бок, поджав колени почти до подбородка, и зажмурилась. Сон не шёл, и я принялась было считать овец, но едва дошла до тридцать шестой, как снизу снова донеслись пугающие звуки – на этот раз отчётливее.

Шаги!

Точно шаги!

Я вмиг похолодела от ужаса и вцепилась пальцами в старенькое лоскутное покрывало, которое я днем так старательно выбивала во дворе.

А что если там грабитель?

Или… убийца?

Наверняка приметил днем, как я носилась по дому с ведрами и тряпками, все окна нараспашку. Решил, что у новой хозяйки найдется чем поживиться.

А я даже не знаю, куда бежать в случае опасности. Разве что к высокомерному, сердитому соседу.

Нет, не вариант. Да он скорее дверь захлопнет перед моим носом!

И полицию не позовёшь – где она тут вообще?

Взгляд заметался по комнате в поисках укрытия и зацепился за массивный шкаф. А ведь можно спрятаться за платьями!

Надо только до него добраться. Тихонько, на цыпочках…

Я уже коснулась босыми ступнями нагретых за день досок, когда в голове мелькнула внезапная мысль.

“Цветы! Мои живые цветы внизу! А вдруг их…”

Перед глазами возникла ужасающая картина: громила в черной маске швыряет на пол горшки с ворчливым кактусом и нежной, трепетной фиалочкой.

Жуть какая!

Я до боли прикусила губу. Нет уж! Никаких пряток. На ближайшие три месяца это мой дом, и я обязана его защитить!

Схватив первое попавшееся под руку оружие – деревянный черенок метлы, я осторожно двинулась к двери, стараясь ступать как можно тише. Пальцы побелели от напряжения, язык прилип к нёбу, и я дышала через раз, лишь бы злоумышленник не смог меня услышать.

Дверь, точно прислушавшись к моим мольбам, открылась без единого звука, и я, затаив дыхание, начала красться к лестнице. Добравшись до края, нащупала шершавую поверхность перил и замерла, вслушиваясь в тревожную тишину.

Ни шороха, ни звука.

Может быть, понял, что нечем поживиться, и ушёл?

Надо тогда проверить, не пострадали ли цветы. Набравшись храбрости, я рискнула продолжить спуск, одной рукой удерживая на весу тяжёлый черенок, а другой цеплялась за перила.

Свет луны, проникающий через отмытое окно вместе с отблесками уличного фонаря, едва освещал просторный зал. Я снова замерла, вглядываясь в полумрак, и вдруг заметила промелькнувшую за окном тень.

Сердце екнуло и забилось где-то в горле. Он всё ещё здесь?

– Спокойно, Меля, – прошептала я, украдкой поглядывая на мирно дремлющие цветы на подоконнике. – У тебя есть преимущество – он не знает, что ты не спишь.

Прижимаясь к стене, я начала красться к окну, надеясь разглядеть незваного гостя. Выходить наружу было страшно, но и торчать посреди зала казалось не лучшей идеей. Как вдруг со стороны входа донесся отчетливый звук.

Кто-то пытался открыть дверь, запертую на увесистый железный ключ!

Холодок пробежал вдоль позвоночника, ладони мгновенно вспотели, а колени предательски задрожали. Но я заставила себя двигаться вдоль стены к двери, вцепившись в черенок как в спасательный круг.

Возня с замком закончилась победным щелчком, и дверь приоткрылась на ширину ладони.

“Пять!” – начала я мысленный отсчет, поднимая метлу над головой.

“Четыре!”

Дверь распахнулась шире!

“Три!”

“Два!”

Темная фигура шагнула через порог, и на счет “один” я что есть мочи обрушила на неё тяжёлый черенок!

Глава 8

Всё произошло молниеносно. Неизвестный с удивительной скоростью уклонился от моего удара, перехватил черенок метлы и рывком притянул меня к себе. В следующий миг я уже оказалась прижатой к его груди, остро ощущая спиной твёрдые, рельефные мышцы.

Одна рука властно зажала мне рот, а вторая стальным обручем обвилась вокруг талии, не оставляя ни малейшего шанса на побег.

Черенок с глухим стуком упал на пол.

– Здесь кто-то есть? – сонно пробормотал кто-то из цветов.

Я отчаянно пыталась закричать, но тёплая ладонь превращала любой звук в приглушённое мычание. Сердце бешено колотилось, паника накрыла удушливой волной. Я извивалась всем телом, брыкалась и пыталась кусаться, лишь бы вырваться из железной хватки.

– Мелия, прекрати этот цирк, – раздражённо прошипел до боли знакомый голос, обжигая ухо горячим дыханием. – И перестань так откровенно тереться бёдрами. Мне, конечно, льстит твой энтузиазм, но доверия к тебе у меня больше нет.

М-мелия?

Я замерла, как громом поражённая.

Мистер Харт?!

Щёки мгновенно вспыхнули от смущения, когда я в полной мере осознала двусмысленность нашего положения. Сквозь тонкую ткань платья нестерпимо жёг жар крепкого мужского тела. Почувствовав, что я прекратила сопротивление, его хватка немного ослабла, но не исчезла насовсем.

Господи, да он буквально пылает!

Может, у него жар? Бред?

“Так, соберись, – пронеслось в голове, пока я пыталась мыслить здраво. – Я была уверена, что это Артём чудом переместился со мной и похорошел, поэтому не обратила сразу внимание. Но почему он назвал моё имя ещё до того, как я представилась?”

– Успокоилась? – Райзен или как там его, по-своему истолковал взятую мною паузу и сжалился, выпустив меня на свободу.

Пользуясь моментом, я мигом отскочила в сторону и впилась взглядом в его силуэт, очерченный тусклым светом, проникающим через окна.

Да, виновником моего ночного пробуждения был он – мистер Харт собственной персоной. Широкие плечи, властная осанка и холодный взгляд серых глаз невозможно было спутать ни с кем другим.

– Вы что здесь устроили?! – возмущённо зашипела я, скрестив руки на груди в защитном жесте, хотя больше всего хотелось спрятаться за ближайший фикус. – Как вы вообще посмели вломиться в чужую собственность? У вас что, бессонница? И между прочим, для вас я Камелия, а не Мелия. Мы ещё не в тех отношениях, чтобы сокращать имена друг другу. Да и после этой выходки вряд ли будем!

– Вот именно, – медленно, как по слогам произнёс надменный сосед. – Мы не в тех отношениях.

– Тогда…

Я не успела закончить мысль: его рука взметнулась вверх в уверенном жесте, требуя тишины. И что самое удивительное, я действительно замолчала на полуслове, а мистер Харт замер, превратившись в само внимание.

– Оставайся здесь и не двигайся, – процедил он сквозь зубы, приложил палец к губам и, спустя пару быстрых шагов, бесшумно растворился в темноте за дверью.

Я задохнулась от возмущения.

Нет, вы только посмотрите на него!

Мало того что пробрался в лавку как заправский вор, так ещё и раскомандовался!

Вот не удивлюсь, если Артём приходится ему очень-очень дальним родственником!

Прильнув к окну, я наблюдала, как мистер Харт методично осматривает территорию – все движения были выверенными и точными, как у хищника на охоте. Спустя несколько минут, показавшихся мне бесконечными, он всё же появился на пороге.

– Всё чисто. Иди спать, – бросил с царственной небрежностью и, развернувшись, зашагал к своему дому.

– Мистер Харт! – я поспешила на улицу следом, поёживаясь от ночного холода. – Объяснитесь, что вы тут устроили? Вы не ответили на мои вопросы! Я имею полное право знать, что вы делали в моей…

ХЛОПОК!

Я так и застыла с открытым ртом, уставившись на дверь. Он что, действительно просто взял и захлопнул её прямо перед моим носом?!

Глава 9

Несколько секунд я растерянно моргала, переваривая случившееся. Лёгкие обжигало от возмущения при каждом вдохе. Нет, вы только подумайте, какая невоспитанность!

Когда стало ясно, что дверь так и останется закрытой, я не удержалась и тихонько топнула босой ногой по жёсткому коврику.

– Ах так? Ну, погодите! – процедила сквозь зубы, уперев руки в боки. – Явитесь ко мне по-соседски за маслом или солью, так я… Нет, я не стану, как вы хлопать дверью перед носом. Я вообще вам не открою! Хоть обстучитесь весь!

Развернувшись на пятках, я всё же не спешила уходить. Любопытство взяло верх, и я принялась разглядывать улочку, на которой мне теперь предстояло жить. День пролетел в хлопотах – то ванную отдраивай, то полы мой, то бельё стирай, и осмотреться толком не удалось.

Узкая мощёная дорожка словно сбежала со страниц старой сказки. По обе стороны выстроились симпатичные дома в два-три этажа. Все как на подбор с черепичными крышами, кружевными балкончиками и резными ставнями.

Свет нигде не горел, хотя это немудрено в столь поздний час. Наверное, здесь привыкли рано ложиться спать, зато вставать ни свет ни заря.

Я задумчиво потёрла подбородок, прикидывая, куда же завтра отправиться на разведку? Где-то здесь должна быть продуктовая лавка или уютный ресторанчик для местных.

При мысли о еде мой желудок требовательно заурчал. За сегодняшней беготнёй я совсем забыла проесть – только утренняя овсянка с сыром да наспех проглоченный комплексный обед в торговом центре.

– Ничего-ничего, потерпи немножко, – шепнула я своему недовольному желудку, поёживаясь от ночной прохлады. – Завтра первым делом расспрошу Изабеллу про ближайшие кафешки.

Спохватившись, что всё ещё торчу на коврике несносного соседа, я поспешила в лавку. Дверь заперла на все замки, а для верности приставила железное ведёрко: так безопаснее, а если кто-то задумает пробраться, меня разбудит громкий звон. Цветы уже видели десятый сон, и тихое, забавное посапывание наполняло помещение необыкновенной теплотой.

Поднявшись по скрипучей лестнице, я первым делом припала к крану с водой – жажда мучила не меньше голода.

М-м-м, чистая и вкусная, не сравнить с водопроводной!

Напившись и сполоснув ноги, я, зевая, поплелась к кровати и, устало вздохнув, вытянулась на покрывале. Столько всего произошло, а впереди ещё больше. Аж мысли путаются и разлетаются как бабочки в разные стороны.

Сон, как назло, не шёл. После десятого переворота с боку на бок я сдалась и потянулась к ящику – там лежало то самое зеркало, что ещё недавно показывало мне родной дом. Но сейчас в нём отражалось только моё измученное лицо: спутанная копна волос, припухшие от недосыпа глаза и россыпь едва заметных веснушек на носу.

Тоска накатила внезапно, ледяной рукой перехватывая горло. Прижав зеркальце к груди, я свернулась клубочком, борясь с предательски подступающими слезами.

Мама, папа, не волнуйтесь за меня! Вроде и суток не прошло, а мне уже их сильно-сильно не хватает!

“Соберись! – мысленно одёрнула себя. – Это же не навсегда, всего на три месяца. Справлюсь! Лучше подумаю о чём-нибудь другом.”

Память услужливо подкинула образ хмурого соседа, и новые вопросы завертелись в голове, оттесняя грусть в сторону.

Почему он так враждебно настроен? Принял меня за кого-нибудь другого? Подумаешь, тёзки с похожей внешностью – после говорящих цветов и волшебных перемещений между мирами такое совпадение кажется сущей мелочью.

Потерев зачесавшийся нос, я поёжилась, вспомнив его колючий взгляд. Нет уж, от греха подальше буду обходить его стороной. Мало ли что взбредёт в голову этому невыносимому нахалу?

Веки наливались свинцом, но какая-то настырная мысль всё зудела и зудела. Так-так, если он взламывал замок… зачем? Ведь до этого спокойно разгуливал по залу и… и…

Додумать не вышло – сон накрыл меня мягким пуховым одеялом.

А разбудил громкий, многоголосый гомон… и раздавался он не за окном.

Глава 10

Прислушавшись, я поняла, что звуки доносятся из зала на первом этаже.

Но там же всего четыре живых цветка! Откуда взялись ещё?

И вообще, я запирала дверь, а рядом ставила ведро! Неужто уснула так крепко, что не услышала его звон?

Подскочив с места, я помчалась вниз по лестнице, перепрыгивая через две ступеньки. То, что я увидела, заставило меня замереть с открытым ртом.

Все цветы, находившиеся в стазисе, ожили!

Чайные розочки-близняшки, бегонии, капризные орхидеи, каланхоэ и многие другие! Они радостно переговаривались друг с другом, приветливо помахивая листьями и покачивая пузатыми бутонами.

Однако при моём появлении, все дружно повернули головки в мою сторону и хором воскликнули:

– С добрым утром, хозяюшка!

– А… ага, – ошарашенно кивнула я и растерянно заморгала, пытаясь осознать происходящее.

Я и с четырьмя не знаю, что делать, а тут их штук тридцать, не меньше. На полу, полках и в стареньких плетёных кашпо. И все хлопают глазками, ждут чего-то.

– А вы как… – начала я, но проглотила окончание фразы, услышав знакомую трещотку – в зал откуда-то снарядом влетела взъерошенная Изабелла, сжимая в клюве увесистую золотую монету.

– Глазам не верю, – охнула пернатая, выплюнув монету на стол. Та с дребезжанием закрутилась на ребре и с громким шлепком упала набок, явив моему взору портрет какого-то важного бородача. – Вот уж точно родная кровь! Кажется, нам пора открываться, причём уже сегодня!

Открываться?

– Как это вообще могло произойти? Я же не чувствую в себе никаких изменений! – прошептала я, как только ко мне вернулся дар речи.

– Магия, она такая, – глубокомысленно заметила сорока, погрозив болтунам-растениям пером, как пальцем, и те мигом убавили громкость. – Как первая ночь на новом месте?

Сделав глубокий вдох, я рассказала про ночные события, не утаивая ничего от сороки:

– … а потом захлопнул дверь прямо перед носом! Кстати, здесь есть кто-нибудь, кто может сменить замки? Желательно такие, чтобы от чужого прикосновения виновника било током. Или как у вас тут магия работает.

Изабелла проглотила смешок, готовый вот-вот сорваться с её клюва, и на вопрос ответила вопросом:

– Есть хочешь?

Очень, – смущённо кивнула, прижав ладонь к урчащему животу. – Но про замки надо обязательно…

– Тогда марш приводить себя в порядок! – бесцеремонно перебив, скомандовала сорока. – И надень что-нибудь, прикрывающее коленки. Глэдис была пониже тебя ростом, хотя фигура у неё была хоть куда. А я пока раздобуду завтрак и всё-всё тебе расскажу – и про лавку, и про соседей! Терпение, моя дорогая, будет воз-наг-раж-де-но!

Умывшись и заплетя косу, я надела строгое лиловое платье, которое доходило почти до щиколоток. Когда вернулась в зал, наговорившиеся цветочки с наслаждением расправляли листья, а Изабелла уже вовсю расклёвывала узелок на каком-то свёртке. Я поспешила ей помочь, и тут же в нос ударили соблазнительные ароматы ветчины, сыра, а также свежей выпечки.

Желудок снова предательски заурчал, и я, не теряя времени, соорудила несколько аппетитных бутербродов.

– М-м-м, вкуснотища, – простонала я, кусая свежую, ещё тёплую сдобу с сочной ветчиной. – Расскажи всё, что знаешь, мне уже не терпится приступить к работе.

“И отвлечься от тоски по дому”, – додумало за меня подсознание.

Изабелла, довольно поклёвывая крошки, начала свой рассказ:

– Знаешь, хоть я и была помощницей Глэдис – таких обычно называют фамильярами, но даже я не знала, как именно она оживляет цветы. Говорила, что не имеет права раскрыть этот секрет, но её последовательница обязательно поймёт, как это делается.

Я с любопытством подалась вперёд, забыв про недоеденный бутерброд:

– А что ещё ты знаешь про магию?

– Магией владеют не все, – важно произнесла сорока, встопорщив перья. – Те немногие, кто обладает даром, с детства и до глубокой старости штудируют заклинания. А в качестве орудия используют собственные пальцы, чтобы направлять в нужное русло потоки. Есть, конечно, пара исключений, но мы скорее всего в их число не входим.

– Ой, я вчера столько руками намахалась, может, сама и не заметила, как оживила, – улыбнулась, окрылённая хорошим предчувствием.

У меня есть магия, и это главное. А как ей пользоваться – научимся! Времени ещё полно.

– Но даже те, у кого нет магии, могут пользоваться её плодами через артефакты, – продолжила Изабелла. – Одни помогают отстирывать вещи, другие – в готовке. Вот поставишь на греющую пластину кастрюлю, и она сама будет поддерживать нужную температуру.

"Совсем как бытовая техника в моём мире", – подумала я, восхищённо качая головой.

– Сначала надо привести в порядок зал, – деловито заявила сорока. – А потом обойти соседей. Они уже догадались, что в лавке кто-то хозяйничает, но люди простые, магией не владеют. Побаиваются совать нос – Глэдис была очень строгая в этом плане, с соседями дружила, но не позволяла им любопытствовать почём зря.

– А в чём именно заключается работа в лавке? – спросила я, машинально скатывая шарик из мякиша.

Но не успела Изабелла раскрыть клюв, как снаружи послышались быстрые шаги, а затем резкий стук в дверь и сердитый голос мистера Харта:

– Камелия, это ни в какие рамки! Верни немедленно!

Глава 11

Я тут же поперхнулась и с подозрением уставилась на хлеб с ветчиной на кремово-бежевой ткани свёртка. В голове мелькнула смутная догадка, и я медленно перевела взгляд на Изабеллу.

Сорока-воровка, насвистывая какой-то незамысловатый мотивчик, невинно прохаживалась по столу, будто и не замечая моего пристального внимания.

– Скажи, пожалуйста… – начала было я, но слова потонули в ещё одном громком стуке, от которого задребезжали стёкла в окнах.

– Я знаю, что ты здесь! Не трать своё и моё время! – прогремел голос мистера Харта.

– Я не одета! – торопливо воскликнула, желая оттянуть разговор с соседом, и отложила недоеденный бутерброд к остаткам хлеба.

– Изабелла, – прошептала я, наклонившись к сороке, – где, говоришь, ты раздобыла завтрак?

Птица картинно развела крыльями, как бы пожимая плечами, и вдруг встрепенулась:

– Ой, там горшок сейчас упадёт!

Хитрюга молниеносно перепорхнула через весь зал и юркнула за кактус.

– Осторожно, – тут же заворчал цветок, – не помни колючки.

– Камелия Эйверс! – рявкнул Райзен. – Это последнее предупреждение!

Эйверс?

Я тут же просияла и слегка расслабилась. Он меня точно с кем-то перепутал!

Так уж и быть, открою ему дверь и доходчиво объясню, что он ошибается. Но сначала слегка проучу за ночную выходку.

– Иду! – глубоко вдохнула, пытаясь успокоиться, и неторопливо подошла к двери. Прислонившись боком к прохладному дереву, я постаралась придать голосу максимальную безмятежность:

– Доброго утра, мистер Харт. Что-то случилось?

– Открой дверь! – в его голосе звенела сталь.

Я прикрыла глаза, вспоминая, как ночью его дверь захлопнулась прямо перед моим носом. Губы сами собой растянулись в ироничной улыбке:

– Мне и так неплохо. А судя по вашим навыкам взломщика, замки для вас – не помеха. – Я слегка наклонила голову, хотя он не мог этого видеть. – Или же вас тянет на правонарушения только по ночам?

За дверью повисла звенящая тишина. Я почти физически ощущала, как мистер Харт сжимает и разжимает кулаки, пытаясь совладать с гневом.

Краем глаза я заметила, как Изабелла осторожно выглядывает из-за кактуса и показывает мне оттопыренное длинное перо, на манер большого пальца.

Цветы в горшках дружно зашелестели листьями, явно поддерживая мою маленькую месть. Скромница-ромашка, покачивая головкой, тихонько пискнула:

– Так его! Пусть знает!

Кактус недовольно заворчал, поправляя колючки:

– Доиграетесь вы! Он же просто возьмёт и выломает дверь. И будем мы всё спать на сквозняке.

Мне же казалось, что я слышу, как Райзен Харт за дверью скрипит зубами. Решив, что урок этикета достаточно затянулся, я повернула ключ в замке и распахнула дверь, лучезарно улыбаясь:

– Мистер Харт, не подскажете, где здесь поблизости книжный магазинчик? Я в Рэйнграде совсем недавно, ещё не ориентируюсь.

Красивое, но уж больно сердитое лицо, на мгновение застыло, а брови удивлённо поползли вверх. Похоже, он не ожидал такого поворота.

– Через квартал, минут пятнадцать пешком, – машинально ответил он, всё ещё пытаясь осмыслить неожиданный вопрос.

– О, чудесно! – я расплылась в ещё более широкой улыбке. – Рекомендую вам прогуляться и приобрести книгу по этикету. Знаете ли, любой визит к соседям принято начинать с приветствия. Например, с пожелания доброго утра.

Пристальный взгляд серых глаз скользнул через моё плечо и остановился на столе, где лежали злополучный свёрток и монета.

– Не знаю, где ты раздобыла эту птицу, но она оставила меня без завтрака и покусилась на сокровищницу дракона. В Адалории это запрещено законом.

Похоже, моя колкость попала в цель, раз он сменил голос с раздражённого на относительно спокойный.

– Драконья сокровищница? – удивилась его попытке свести всё в шутку. – Это вы так кошелёк свой называете или тайник? А может, у вас и в самом деле вместо подвала настоящая пещера, где на полу лежит гора золота, а на ней храпит большая чешуйчатая махина?

Сорока за моей спиной прыснула со смеху вместе с цветами, а я продолжила:

– Ладно, шутки шутками, но если Изабелла действительно что-то взяла без спроса, я, конечно же, всё верну и принесу свои искрен…

Я осеклась на полуслове. Взгляд Райзена неуловимо изменился, став глубже и темнее, словно грозовое небо перед бурей.

Мужчина внимательно всматривался в моё лицо, отчего сердце предательски забилось чаще, будто на его месте показались первые лепестки из сложенного бутона.

Мистер Харт подался вперёд, сокращая расстояние между нами, и тихо произнёс:

– Я ошибся. Ты не Мелия. Но тогда кто?

Глава 12

Райзен Харт

Последние три месяца превратились для меня в один нескончаемый кошмар. Стоило только переехать из столицы в этот богом забытый южный городок, чтобы зализать раны и привести в порядок мысли, как Камелия ворвалась в мою жизнь подобно урагану.

Добровольно отрёкся от высокого поста в ближайшем кругу доверенных короля. Оставил всё, ради чего работал и годами ставил на кон свою жизнь. И ради чего? Лишь бы вырвать сердце из груди. Научиться дышать без неё.

Какая жестокая насмешка судьбы.

До хруста сжимая челюсти, я тщетно пытался подавить рвущиеся наружу воспоминания. Её глаза, полные притворной любви, вспыхнули в памяти как раскалённые угли. Слишко отчётливо я помнил это мгновение истины – как нежность сменилась ненавистью.

А затем отчаянными рыданиями, когда она, растрёпанная и жалкая, стояла передо мной на коленях и молила сохранить ей жизнь.

– Зен, прошу! – эхом отдавались в голове её горькие рыдания, от которых до сих пор сводило внутренности. Тогда я проявил слабость – отпустил.

Лишь приказав никогда больше не появляться на моём пути.

И вот теперь она здесь, в какой-то нелепой одежде. Неведомым образом проникла в лавку, играючи обойдя с десяток навешанных на неё заклятий. Разыгрывает наивное неведение, будто мы друг другу чужие.

Губы сами собой искривились в горькой усмешке – как всегда, безупречная актриса. Камелия всегда умела перевоплощаться.

Сон не шёл. Это и неудивительно.

Однако зверь, мирно дремлющий в глубине моего подсознания, встрепенулся и требовательно заскреб изнутри, требуя немедленного оборота. Я поморщился, чувствуя, как заострились клыки, впиваясь в нижнюю губу и оставляя на языке солоноватый привкус. Странная мысль пришла с запозданием – почему зверь не почувствовал Камелию, особенно после того, что она едва не натворила?

Ночную тишину разорвало тревожное предчувствие. Чувства обострились, и я одним плавным движением оказался у окна, впиваясь взглядом в тускло освещённое здание напротив.

И вовремя – человеческим зрением я бы его не заметил.

Прищурившись, различил знакомый артефакт-отмычку в руках теневого прислужника. Мышцы напряглись, готовые к немедленному действию.

Неужто её покровитель расщедрился на опасного, но чертовски полезного духа?

Схватив собственный размыкающий артефакт с прикроватной тумбы, я бесшумно скользнул к выходу. Годами отточенные рефлексы позволяли двигаться неслышно даже в кромешной темноте. Замерев у двери лавки, я напряжённо вслушивался в тишину, пытаясь уловить знакомые шаги.

Тишина. Ни шороха. Ни единого звука её голоса.

От внезапной догадки по спине прокатилась волна ледяных мурашек. Что если она сбежала от своего покровителя, а тот послал прислужника убрать строптивую пешку?

Зверь яростно заворочался внутри, требуя немедленных действий. Я поморщился от острой боли в деснах – клыки снова удлинились против воли.

Не желая тратить время на бессмысленные пререкания со второй сущностью, я активировал артефакт. Замок щёлкнул почти бесшумно.

Толкнув дверь и едва успел отшатнуться – тяжёлая деревянная палка просвистела в миллиметре от виска. Тело среагировало само – один молниеносный бросок, и Камелия уже извивается в стальной хватке моих рук, прижатая спиной к груди. Беспомощная. Как кошка, пойманная за шкирку.