Светлое Время. Начало

Умиротворение, которого так не хватало в городе.

Ночь у священного родника

Разбил палатку в тени кустов, увешанных белыми хадаками. Перекусил тем, что было – простой едой, которая здесь, в этой тишине, казалась особенно вкусной. Переоделся, приготовился ко сну, но вместо того чтобы сразу лечь – прислушался.

Тишина.

Не просто отсутствие звуков – а живая, глубокая, наполненная чем-то большим.

Такое же состояние блаженного покоя я испытывал лишь однажды – на мысе Бурхан, на Ольхоне, когда после заката оставался один среди древних скал. Тогда, как и сейчас, происходило чудесное разделение:

Тело оставалось на земле, а Дух – поднимался ввысь, парил в духовном экстазе, касаясь небес.

Это и есть места силы – где граница между тобой и Вселенной истончается. Где душа ощущает свою причастность к чему-то вечному, даже если разум пока не может этого объяснить.

Сердце билось чаще, но не от страха – от радости, от ощущения чуда.

Ночь здесь была великолепна. В таких местах время останавливается.

Воспоминание…Пробуждение Духа: конец 90-х

В те годы во мне начало происходить что-то странное.

Я стал видеть то, чего не видят другие.

Мельком – на пару секунд – замечал на людях какие-то наросты, будто их тела обволакивала иная плоть. Внутри них – свечение, разное по цвету, с едва уловимым запахом. Оно колебалось, будто колышется на ветру, вибрировало перед изменениями погоды, затмениями, космическими бурями.

А во мне…

Во мне что-то натягивалось, как струна перед разрывом.

Мир я чувствовал кожей.

Сердцем.

Умом.

Это пугало.

Отчуждение

Когда напивался – друзья шептались, что я становлюсь другим.

Глаза, говорят, темнели.

Голос – грубел.

Меня начали бояться.

Я и сам себя не понимал.

Стал избегать людей, зарылся в книги, в информацию с электронных носителей – может, там найду ответ?

Но это не могло длиться вечно.

Бегство в Киев

Решил сорваться.

Собрал вещи, попрощался с родителями – и вперёд, в неизвестность.

В Киеве жил двоюродный брат, а в Броварах – тётя Зина.

(Пишу эти строки 25.08.2023 – её только что похоронили. Ирия тишайшего. Светлой дороги, чистой Душе.)

Тогда, в конце 90-х, я ещё не знал, что этот побег станет началом чего-то большего.

Пробуждения на месте силы.

Солнце только поднялось, когда я свернул палатку. И сразу увидел его – обглоданную коровий кость с копытом, лежащий в двух метрах от меня. Блестел на рассвете, будто древний оберег, оставленный специально. Знак? Случайность? Не знаю. Но решил – сначала святое место, потом еда.

Роща, где растут желания

Ночь я провёл у священной рощи – там, где ветви деревьев сгибаются под тяжестью тысяч ленточек -хий морин. Каждая – чья-то надежда, боль, мольба. Они шелестели на ветру, как стая разноцветных птиц, и в этом шорохе слышались

Хриплый шёпот старика, просящего ещё пять лет для больной дочери

Смех девушки, завязывающей ленту "для встречи с суженым"

Тихий плач того, кто уже не верил, но всё равно повязал последнюю нить

В сердце священного ветра

Я шёл посолонь, как велел древний ритуал, ладонями проворачивая молитвенные барабаны – те самые, что местные называют "хурдэ". Не стану лукавить: я не знаю всех тонкостей их верований. Но в тот момент это и не требовалось – божественное редко нуждается в инструкциях.

Воздух был густ от ароматов тысячи цветов – алые маки, золотые ноготки, белые жасмины, брошенные к подножиям ступ. Их запах смешивался с дымком благовоний, и казалось, будто сам ветер шепчет молитвы. Я чувствовал кожей, как это место дышит – медленно, глубоко, словно спящий дракон под горой.

Каменные стражи молитв

Внутри храмов царил полумрак, пробиваемый лишь дрожащим светом масляных лампад. Их огоньки отражались в позолоченных ликах бодхисаттв, и мне чудилось, что их глаза следят за мной – не осуждая, а приглашая понять что-то, что нельзя выразить словами.

Я снимал на телефон (простите, современный пилигрим!), но камера не передавала главного – того, как вибрация мантр оседала на коже мурашками, как древние росписи на стенах шевелились в периферийном зрении, будто живая танка.

И в какой-то момент я перестал быть собой.

Моё сознание растворилось в этом океане чаяний – я чувствовал их все сразу, как будто кто-то влил мне в грудь расплавленное золото коллективной веры.

Перед внутренним взором вспыхивали танцующие буквы с молитвенных флагов – они складывались в узоры, которых нет ни в одном языке, но которые понимаешь сразу, без перевода.

Это было похоже на:

Вихрь из пепла тысяч сожжённых желаний

Ребус, где ответ – в самом вопросе

Танец того, что люди называют "судьбой", а буддисты – "кармой"

Когда рассвет разорвал небо над дацаном, я понял: здесь нет чудес.

Здесь есть правда – оголённый нерв мироздания, где каждая молитва не просьба, а напоминание себе: ты уже часть этого.

Дорога к Чите: мост через Селенгу

Меня высадили на повороте – дальше предстояло идти пешком. Решил проверить себя: сколько смогу пройти до вечера?

Дорога привела к мосту через Селенгу. И там – гора, усеянная деревянными сарге и чурами, буддийскими ритуальными столбами. На скале – два оленя, вырезанные из камня, будто застывших в вечном прыжке.

Вид захватывал дух.

Река, горы, тишина – место, где время замедляется. Глаз радуется, душа взлетает, и ты чувствуешь себя частью чего-то бесконечного.

Вопросы, которые приходят в таких местах

Стоя там, я думал:

Мир огромен.

Места хватит всем.

Дух – он везде, во всём.

Но тогда почему в нём столько разделения?

Почему религии, вместо того чтобы объединять, часто ставят людей друг против друга?

Почему социальные группы конфликтуют, вместо того чтобы дополнять друг друга?

Ответы приходят – но не сразу

Такие места, как этот мост, не дают готовых решений. Они заставляют душу задавать вопросы.

А ответы приходят потом – когда ты готов их принять.

Тридцать километров за день – не шутка. Левая нога, моя вечная слабость, начала сдавать: болела, подворачивалась на ровном месте. Пора было остановиться.

Нашёл место на берегу – возвышенность с мягкой травой, будто специально приготовленная для путника. Быстро поставил палатку, разложил вещи и – смывать дорожную пыль.

Река встретила мелкой галькой и песком под ногами. Разбежался – и нырнул, ощущая, как прохлада обволакивает кожу. Пот, соль, усталость – всё уплывало по течению.

Практика в воде

Намылился, снова нырнул – и отпустил себя. Течение несло, а я задержал дыхание, вспомнив одну практику:

Закрываешь глаза.

Вдох на семь счетов.

Задержка на семь.

Выдох на семь.

Делаешь ровно, управляя вниманием.

А потом – выходишь из тела.

Наблюдаешь со стороны: вот ты плывёшь, вот лицо в сосредоточении, вот руки раскинуты, как крылья.

И в какой-то момент ловишь мгновение, когда ты – целое.

Ты – это ты.

Высшее "Я", не замутнённое мыслями, болью ноги или тяжестью рюкзака.

Время перестало существовать. Два дня растворились – не было вчера, не будет завтра. Есть только я, шагающий по дороге, и мир вокруг, который то появляется, то исчезает.

Я выключился.

Телефон – молчит.

Встречные люди – словно тени.

Машины проезжают сквозь меня.

Нет тела.

Нет мыслей.

Нет боли.

Нет даже самого себя.

Только пустота в голове и шаг за шагом – вперёд.

Магия бессмыслия

Цель проста: опустошить ум, чтобы накопить энергию.

Как сосуд, который нужно сперва освободить, а потом наполнить силой.

Потом её можно будет распаковать – направить туда, куда нужно.

Но сейчас – тишина.

Конец пути: сон у деревьев

К вечеру резко свернул с дороги. Не думал, не выбирал – ноги сами привели к месту среди деревьев.

На автомате:

– Поставил палатку.

– Забросил вещи внутрь.

– Не ел.

– Не пил.

– Залез в спальник.

Перед сном последняя мысль:

"Меня ведёт Дух.

Святой Дух вошёл в меня.

Отец Род Небесный – во мне, вокруг, со мной.

Мы – целое.

Неразделимое.

Вечное."

И – провалился в сон.

Полдень второго дня.

Я шагал по пыльной дороге, и слова – древние аффирмации, заговоры – лились из глубины памяти. Те самые, что учил ещё на Алтае, в Казахстане, у Байкала. Они шли без мысли, без усилия, как свет сквозь тучи.

Мозг загорелся.

Будто невидимое излучение коснулось закрытых отделов, пробуждая дремавшие нейроны. Мысли стали чистыми, светлыми, как горные ручьи.

Часы текли, а я всё шёл, и с каждым шагом:

Сила Духа наполняла тело.

Каждая клетка впитывала свет – внутренний и внешний.

Пространство вокруг пульсировало, сливаясь со мной.

Тело завибрировало – мурашки, дрожь, волны энергии под кожей.

Я окутался коконом света.

Соединение с Камнем Алатырём, находясь в эпицентре его влияния.Объединяюсь с ним, подсоединяюсь к нему, как к источнику внешней, животворящей энергии.

В такие моменты я утончаюсь до состояния космической пустоты.

Чувствую:

Колебания земли – будто сама планета дышит.

Энергию Алатыря – того самого, пробудившегося Камня, что лежит в основе мира.

Я подсоединяюсь к нему, как к источнику.

Часы в этом потоке – и я уже другой.

Готовый к тому, что ждёт впереди.

Орёл – проводник

Огляделся – сопки, реки, бескрайнее небо.

И над головой – орёл.

Кружил, как когда-то на Алтае.

Высматривает добычу? Или указывает путь?

Ведь он – посланник небес.

Интересно наблюдать природу вокруг.

И природу в себе.

25.08.2023. Дождливый рассвет на пути

Утро встретило серым, натянутым небом. Воздух гудел от напряжения, будто перед грозой. Пока собирал палатку, уже достал дождевик – и для себя, и для рюкзака. Телефон, молчавший несколько дней, показал прогноз: дожди.

Но сегодня мир воспринимался иначе. Внутреннее и внешнее слились – больше не было границы между мной и тем, что вокруг.

Дорога под ливнем

Первые шесть километров – лишь мелкая морось. Потом небо разорвалось.

Ливень хлестал так резко, что я даже не успел накинуть дождевик. Промок до нитки. Рюкзак тоже – клеёнка осталась сложенной, бесполезной.

Но дорога дарит встречи.

Остановился манипулятор с бетонными кольцами – водитель, бурят, оказался экономистом, закончил университет. Говорили о «Капитале» Маркса, о сегодняшней экономике, политике, геополитике. О социальных проектах, развитии регионов, истории.

Семьдесят километров пролетели незаметно.

Мысли вслух

Всегда интересно: кого подбросит путь?

Какой человек окажется рядом?

Какая природа промелькнёт за окном?

Какие мысли придут в голову?

Хочется всё успеть: и говорить, и смотреть, и чувствовать эту дорогу.

После заправки пошёл в горку, ускоряя шаг. Дождь начался снова – пока возился с дождевиком и клеёнкой, успел промокнуть. Машины проносились мимо, окатывая брызгами. Но жизнь интересна именно неожиданностями.

На спуске увидел остановку. Дождь почти прекратился, асфальт парил, воздух стал липким. Пока разматывал клеёнку, телефон жужжал – Алина. Разговор тяжёлый, нервный.

Вскинул руку – и вдруг резкий скрип тормозов.

Остановилась правая "тойота" с открытым багажником, откуда бухал сабвуфер. Два парня:

– "Проветривали машину!"

Оказалось, 18-летние диджеи – кальянщики из Читы. Без прав. Скорость, музыка на всю громкость, обгоны на встречу. Перед камерами – резкое торможение, в ямы – на полной. Диски бились о крылья, сабвуфер долбил по почкам, а они смеялись:

– "У одного из нас сегодня ДР – вот и катаемся!"

Философия на скорости

И ведь жизнь – как эта поездка:

То разгон – живёшь на пределе, боишься не успеть.

То резкий стоп – и ты уже в пустоте, с мыслями:

"Туда ли я лезу?

То ли выбрал?

Кто я вообще?"

А потом – снова газ в пол.

Пять часов безумной езды с диджеями -лихачами остались позади. Чита встретила нас полуночным безмолвием и редкими фонарями, в свете которых дождь превращался в серебряные нити. Я отказался от палатки – не время. Город ждал.

"Турист" оказался типичной советской гостиницей: скрипучие половицы, запах хлорки и шторы с выцветшими розами. Но в этот момент – рай. Горячая вода смыла дорожную грязь, бритва соскребла трехдневную щетину. Чистая простыня холодила кожу, а за окном…

За окном оживали воспоминания.

Мозг, будто кинопроектор, выдавал кадры: Алтай-2017, тот первый шаг на тропу; Байкал, где волны шептали древние мантры; клиническая смерть, перевернувшая всё. Параллели с сегодняшним днём проступали так чётко, что пальцы сами сжали подушку.

"Ты на верном пути" – шелестело в такт дождю.

Я закрыл глаза, чувствуя, как реальность размывается. Где-то там, в темноте, уже ждало новое утро. Новые километры. Новые знаки.

А пока – сон. Последняя мысль перед падением в бездну:

"Род, Всевышний, Дух… Мы создаём это вместе".

Воспоминая… Лето 2000 года пахло молодостью и асфальтом, прогретым первым по-настоящему жаркими днями. То ли май, то ли уже июнь – время стёрло точную дату, но помню: город уже утопал в зелени, когда я сошёл с поезда на киевском вокзале.

Деньги в кармане шелестели скромно, но достаточно для первых дней. Без тени сомнения я отправился к тёте в Бровары – переждать, сориентироваться, понять, куда меня занесёт судьба.

– "Оставайся у Валика в Киеве", – сказала тётя за вечерним чаем. – "Там и работу найдёшь".

Я ещё не знал тогда, что эта квартира станет моим домом на короткий месяц. Первым моим сильным мистическим опытом, моим проклятием и моим спасением.

Дом из прошлого века

Советская трёхэтажка возле Индийского посольства будто застыла во времени:

По утрам её будили трамваи из депо за белым бетонным забором

По вечерам басы из ночного "Голливуда" били в стёкла

А между ними – древние купола Кирилловской церкви, видевшие ещё князей.

Я, парень из провинциального городка на юге Святой Руси, впервые оказался так далеко от дома. И каждый день тогда казался приключением:

Улицы, по которым ходили поэты

Подземка, где в толпе можно было потерять век.

Запахи кофе и сирени с Крещатика. Мир манил меня, как манил когда-то моих предков -путешественников. Только в моих жилах текла не кровь – чистый адреналин.

Я чувствовал – судьба даёт мне билет. В один конец. Без права на ошибку. Стать тем, кем должен был стать. Или исчезнуть навсегда в этом каменном лабиринте.

А за окном уже зажигались огни "Голливуда", и последние трамваи с грохотом заезжали в трамвайное депо.

26.08.2023. Чита.

Утро встретило меня свежестью и ясностью. Выйдя из гостиницы – выспавшийся, подбритый, с заряженными до предела гаджетами – я неспешно двинулся в центр города. Чита разворачивалась передо мной как книга с гравюрами: старинные деревянные дома с резными наличниками соседствовали с советскими пятиэтажками, а где-то между ними пробивался дух нового времени.

Краеведческий музей оказался сокровищницей. Шаманский наряд с бубном и подвесками заставил что-то ёкнуть в груди – будто отозвалось давно забытое. Экспонаты шептали истории о забайкальских степях, о тунгусских шаманах, о казаках -первопроходцах. Я задержался у витрины с древними артефактами, чувствуя, как сквозь века протягивается нить…

На площади ко мне подошла женщина:

– Путешественник? Далеко ли путь держишь?

Я, как всегда, ответил правду:

– Из Иркутска иду. А по жизни – с 2017 года, из-под Харькова. Во Владивосток.

Она оказалась местной учительницей. Провела в свой кабинет, открыла карту на компьютере, показала лучший маршрут к федеральной трассе. "До автовокзала – потом автобус номер…" – объясняла она, а я ловил каждое слово, мысленно благодаря судьбу за таких людей.

Дорога зовёт

Автобус высадила меня у военной части. Водитель махнул рукой в сторону трассы:

– Иди прямо, не ошибёшься.

Я сделал первый шаг по обочине, чувствуя, как с каждым метром:

Затянувшиеся узлы начинают распускаться

Задуманное обретает форму

Путь выпрямляется, как стрела.

Программа "Гугл -карты" на телефоне моргала синей точкой – я всё ещё плохо в ней разбирался. Но разве это важно, когда сама Вселенная рисует маршрут?

"Пройдя этот отрезок – всё свершится" – прошептал я, и ветер донёс мои слова до небес.

Где-то впереди ждал Владивосток. А пока – только дорога, уходящая за горизонт.

Я шагал, повторяя про себя священные формулы, выкованные за годы практик – те самые, что когда-то выписывал кровавыми буквами на страницах памяти. С каждым шагом:

Слова оживали на языке

Воздух густел от энергии

Рюкзак терял вес, будто наполненный не вещами, а светом

Магия – Могу Я.

Это не просто слова – код, перепрограммированный реальность. Когда веришь в цель – дорога подстраивается. Когда знаешь силу – машины останавливаются сами.

Первые девять километров

Жара висела маревом. Грибники копошились в придорожных кустах, а я:

Шел

Останавливался – глоток воды. Читал заговоры аффирмации (те, что заставляют пространство сжиматься)

Визуализировал трассу как живую ленту, тянущую меня вперёд

Гугл -карты моргали синей точкой – я все ещё путался в маршрутах, но внутренний компас вёл точнее любого навигатора.

И вот – перекрёсток.

Сначала подумал – мираж. Но нет:

Фуры с дальнобойными номерами

"КамАЗы" с прицепами

Легковушки, пыльные и бывалые

Федеральная трасса "Амур" – живая кровь Забайкалья.

Расчёт на два дня? Шутка.

Встал у обочины – первая же "Газель" затормозила

Проехал отрезок – грузовик с лесозаготовок подхватил

Следующая точка – водитель в буддийской майке уже махал мне в окно

Как будто сама трасса подставляла колеса, зная:

Он идёт по Настоящему Делу.

А в голове пульсировало:

"Род ведёт. Дух направляет. Дорога подчиняется."

Заправка "Тайга" маячила в сумерках ржавым оазисом. Я стряхнул со штанин пыль федералки, сгрёб в охапку бутылки с водой.

– "К семи утра подойдёте – кипяток будет", – девчонка за кассой щёлкнула жвачкой, оценивающе оглядывая мои обгоревшие на солнце руки. Видала таких, говорил её взгляд. Странников. Грешников. Ищущих.

Палатка встала там, где лесная подстилка пахла:

грибной сыростью

смолой рухнувшей сосны

чем-то древним, дочеловеческим

Лисички торчали из мха, как золотые язычки пламени. Сорвал одну – крохотную, с загнутыми краями. Хруст на зубах, горьковатый сок. "Хиноманноза рубит гельминтов под корень", – эхом отозвался в висках голос Надьки -знахарки. Что меня правила по здоровью, много лет назад в Житомире. Знания остались – вот они, живые, под языком.

Костёр разводил с проклятиями:

– Сырые ветки шипели змеиным яростью

– Яма для очага наполнялась грунтовой водой

– Дым застилал глаза едкой пеленой

Но когда суп загустел (грибы+гречка+соль+две капли масла из засаленной бутылочки), мир перевернулся.

Тьма пришла мгновенно.

Я щёлкнул фонарём – луч выхватил из мрака:

–Пляшущие тени на стволах

– Блёклые пятна лишайников

– Угли, дышащие алым светом

Ложка выпала из рук. Гречка подгорела. Какая разница?

Настоящий ужин готовился там – в горниле преображения, где:

Время текло вспять

Кости становились легче перьев

А слова, те самые слова, обретали плоть

Я протянул руки к огню. Они ответили жаром.

Перед тем как погрузиться в сон, я вспомнил одну из первых практик – «Шаг к цели».

Как это работает:

Выбираешь простую цель – например, купить хлеб.

Находишь на здании магазина точку – трещину в кирпиче, пятно краски.

Начинаешь движение, не сводя с неё глаз (сначала с 50 метров).

Входишь в магазин – точка исчезает из поля зрения.

Совершаешь покупку, продолжая держать образ в голове.

Выходишь – и вот она, на месте, как и была.

Секрет в деталях:

– Первые дни – по 2-3 минуты концентрации.

– Потом увеличиваешь до 10 минут.

– Добавляешь новые точки в течение дня.

Эта практика – не просто тренировка внимания.

Она учит:

– Держать фокус сквозь отвлекающие факторы.

–Чувствовать связь между намерением и результатом.

–Развивать ту самую «силу воли», которая превращает мысли в действия.

За окном палатки трещали ночные насекомые. Я закрыл глаза, представляя:

Завтра – новая точка на новом здании.

Новый шаг.

Новая цель.

А где-то далеко, на федеральной трассе, фуры гудели в ночи, продолжая мой путь.

Ледяные пальцы рассвета впились мне в плечи. Я проснулся от того, что зубы стучали как затвор винтовки, а дыхание застывало в воздухе белыми клочьями. В палатке пахло морозом и влажной синтетикой – ночь выдалась холоднее, чем я рассчитывал.

Заправка "Тайга" встретила меня светом флуоресцентных ламп и запахом жареных пирожков. Две женщины за стойкой – одна в очках с толстыми линзами, другая с татуировкой дракона на шее – переглянулись, когда я вошёл, потирая побелевшие пальцы.

– На, согрейся, – без лишних слов протянула мне стакан кипятка та, что с драконом. Её голос хрипел, будто простуженный ворон.

Я купил шоколадный батончик "Сникерс" и пачку семечек "От Мартина" – маленькая слабость странника. Чай был крепким, как сибирский мороз, и сладким, как воспоминания о доме.

Пока пил, в голове прокручивал вчерашний день:

Огонь, что не хотел разгораться.

Тени в пламени, шептавшие на забытом языке.

Тот момент, когда реальность истончилась, как папиросная бумага…

Не строю планов. Не люблю клеток, даже из собственных расчётов. Неизвестность – вот мой наркотик. Она пьянит сильнее, чем любой алкоголь, затягивает глубже, чем болото в дельте Селенги.

Собирал лагерь методично, как сапёр перед отступлением:

– Залил кострище, хотя угли уже остыли. (Кто знает, какие духи живут в этом лесу?)

– Засыпал яму землёй, разровнял ладонями.

– Проверил каждый сантиметр – ни пакетика, ни обрывка фольги.

Закон тайги прост: приходишь как гость, уходишь как призрак. Бери только то, что тебе дадут. Оставляй только благодарность.

Когда шёл к трассе, воспоминания накрыли меня лавиной:

Тот день в Киеве, когда впервые увидел их – теней за зеркальной поверхностью мира.

Ночь на Алтае, когда моё тело три часа лежало бездыханным, а душа летала над хребтами.

Момент у Байкала, откровения под звёздным небом.

Это не просто воспоминания. Это шрамы на душе. Каждый – урок. Каждый – дверь.

Лето 2000 года. Куренёвка.

Жил у двоюродного брата в этом районе, который местные называли просто – Куренёвка. И вдруг, без видимой причины, меня накрыло. Не просто плохое настроение – а настоящая тьма. Холод внутри, страх, будто кто-то невидимый стоит за спиной. Днём не мог выйти на улицу – давило, как будто воздух был наполнен чем-то тяжёлым, чужим.

В квартире – брат, его жена, их сын и старая бабушка, которую почти не замечал. Она тихо существовала в своей комнате, будто тень. Днём все разбредались: брат с женой на работу, ребёнок в садик, бабка дремала. А я оставался один. И мне казалось, что мы – не одни.

Пространство вокруг было натянуто, как струна. Воздух звенел от невидимого напряжения. А за окнами, в самом районе, будто висели какие-то сгустки – плотные, тёмные, незнакомые. Думал, может, это из-за переезда, из-за смены обстановки. Мол, надо привыкнуть к ритму большого города.

Но однажды ночью мне приснилось…

Я спал, и вдруг – резкое ощущение, что в комнате кто-то есть. Во сне открыл глаза – у кровати стояли женщина и девочка лет пяти -семи. В руках у ребёнка – потрепанный кучерявый медвежонок, словно из послевоенных времён. Они молча смотрели на меня, склонив головы. Рты открывали – но звуков не было. Будто не хватало воздуха для слов. Или они были немые.

Проснулся резко, вскочил. В комнате – тишина. Все спят. Время далеко за полночь – может, два, может, три. Оделся, вышел на улицу покурить – тогда ещё дымил.

Возле подъезда затянулся, и вдруг – боковым зрением заметил движение. Возле здания индийского посольства что-то клубилось. Сделал шаг к углу дома – и мир перевернулся.

Передо мной пронеслась черно -серая масса – бесформенная, зловонная. От неё воротило, как от трупного смрада. Внутри этой жижи – обломки: кирпичи, ветки, мусор. Я видел это не глазами, а… будто внутренним зрением.