Светлое Время. Начало

Один из законов магии гласит: «Не проси никого ни о чём. Делай сам. И тогда задуманное свершится в срок, наполненное твоим искренним желанием». Просить – только в крайнем случае. И так, чтобы потом не возникало долгов. Иначе – кармические узлы, переплетения судеб на воплощения вперёд.

Единственный способ избежать этого – Договор Душ. Не просто слова между людьми, а тихий разговор в глубине, где нет обмана. Этому учился долго. Может, опишу когда-нибудь – в этой книге или следующей.

Сергей отказался от денег. От лечения тоже. А я привык платить – особенно последние десять лет, с тех пор как начал постигать магию. Чтобы не оставлять следов. Научился «чистить» карму, «растворять» её, сводить к нулю. Многие не поймут. Но это и не важно. Моя дорога – к свету.

Кто-то найдёт в этих записях что-то своё. Кто-то откроет в себе то, что дремало глубоко внутри – в Душе, в сердце, в уме. А если пройдёт этим путём – обретёт свою Силу. Ту, что сделает его властелином собственной судьбы.

Магия мастерства

Есть в этом мире те, кто способен делать нечто лучше других – быстрее, изящнее, виртуознее. Повара, чьи блюда пробуждают восторг даже у сытых. Врачи, чьи руки творят чудеса. Механики, понимающие машины как живых существ. Мастера, один на тысячи.

Так и здесь.

Я – мастер мира незримого. Магия – Могу Я. Того, что нельзя потрогать, но многие о нём знают. Того, что скрыто за пеленой обыденности, но влияет на всё.

Дорога к пику началась с аффирмаций.

Шаг за шагом, повторял про себя:

Что я должен сделать?

Как я должен это сделать?

О чём думать?

Какие слова шептать Вселенной?

Я говорил с Родом, с Всевышним, с Творцом, с Духом, с Любовью – со всем, что есть в этом мире и за его пределами. Учился видеть, замечать, воспринимать, запоминать.

Этому научился давно – ещё в 2017-м, когда отправился в своё первое странствие на Алтай. Но об этом – позже.

А сейчас – я поднимаюсь на пик Черского.

Выше. Только выше.

17 августа 2023 года

Вышел в путь в 10:30, налегке. Взял лишь литр воды – набрал из импровизированного колодца (кто-то вырыл яму, и там скопилась чистая влага). Рюкзак оставил на станции – Сергей посоветовал просушить его на солнце после вчерашнего дождя. Он же объяснил дорогу: где повернуть, где передохнуть, куда смотреть под ноги.

Моё восхождение началось.

От метеостанции до вершины – пять километров (хотя Сергей уверял, что четыре). Дорога петляла серпантином вверх – камни, глина, мелкая галька, всё перемешано. Но тропа натоптана за десятилетия – тысячи ног прошли здесь до меня.

Шёл, размышлял, останавливался передохнуть. Пил воду по глотку, иногда подкреплялся черникой. Встречал людей – то поодиночке, то группами. Заметил странное: несколько раз попадались двое мужчин и одна женщина. Почему так? Загадка.

Самый опасный участок начался у дерева, обвязанного лентами, с монетами у корней (жертва духам). Тропа резко ушла вверх. Камни – сухие, глина – скользкая от недавнего дождя. Но не это тревожило. После очередного падения (расцарапан локоть, колено ноет) задумался: смогу ли идти дальше?

Обувь моя – не для гор. Для просёлочных дорог – да, но не для крутых склонов. Да и левая нога… старая проблема, родовая. Сколько раз подворачивал! Когда устаю, переношу центр тяжести, чтобы не хромать.

Упал. Отряхнулся. Сказал себе:

– Вперёд. Только вперёд. Никакой жалости.

Ушибы – ерунда, кровь не хлещет. Цель – достичь вершины.

Ты, Святодар, встал на путь Стяжания Духа Святого.

С каждой секундой Сила в тебе растёт.

Путь труден? Пусть.

Раствори страх в потоке Любви – той, что рушит горы.

Ты поставил цель. Достигнешь.

Повторял это – и страх испарился. Дрожь в ногах прошла, мышцы перестали сводить. Да, раньше ходил больше, странствовал, искал… но это – новый рубеж.

Поднялся выше. Увидел пик. Меня обогнали две девушки – спортивные, крепкие, с ровными спинами. Разговорились. Показали склон, перемычку, сам пик. Они ушли вперёд, а я приостановился – нога ныла, чуть подвернул её. Но продолжал.

Дошёл до скалы с красным флагом (кто-то воткнул его тут). Дальше – узкий перешеек. Натянут трос – держись руками, цепляйся карабином. Справа – пропасть. Слева – пропасть. Красота… и адреналин.

Сто метров? Может, меньше. Но напряжение – в теле, в уме – запредельное. Первый раз на такой высоте.

Прошёл.

Начал карабкаться по камням. Ветер усилился. 2060 метров над уровнем моря.

13:30 – вершина.

От радости вскрикнул:

– Я победил! Достиг! Смог!

Счастье переполняло. Порхал, как птица. Вдалеке засиял Култук, Батюшка Байкал. Величественный, бескрайний, божественный. Чудо природы. Жемчужина России. Сокровище Земли. Нет слов, чтобы описать его красоту.

И вдруг – две слезы. Не от сентиментальности. Нет. Душа очистилась. Что-то вышло наружу, растворилось в свете. Стало легко, светло, благостно.

Сел на лавочку (их тут несколько), лицом к солнцу. Закрыл глаза, поблагодарил за этот день – за радость, за любовь, за силу.

И полетел.

В мыслях парил над горами, хребтами, реками, водопадами… над всей Землёй. А потом вернулся. К себе. К тому, к кому шёл всю жизнь.

– Благодарю, Судьба.

Дар

Понял, что ко мне вернулась Сила, когда на ладонь села рыжая бабочка.

Сидел в священном состоянии, руки раскинув, ладонями вверх —впитывал солнце. И вдруг – лёгкое щекотание. Открыл глаза: крошечное крылатое чудо на моей руке.

– Как она сюда забралась? Высота, ветер, холод… а она – здесь.

Посидела минуту, коснулась меня… и вспорхнула в синеву.

Встал, поблагодарил вершину. Собирался уходить – вдруг шорох.

На кусте, в двух шагах, сидела дикая птица. Крупная, пёстрая – точно не воробей. (Улыбнулся).

Она чирикнула пару раз – будто поздоровалась. Пока доставал телефон – расправила крылья и исчезла.

Знаки.

Они всегда приходят.

Когда ты – на своём пути.

Спускаться начал бодро, но вскоре сбился с тропы – свернул не туда, и знакомый серпантин куда-то исчез. Вместо него – узкая дорожка, поросшая кустарником, то ныряющая в чащу, то резко уходящая вбок. Видно, ходят здесь редко.

И тут – находка: дождевик цвета индиго, аккуратно сложенный в чехле. Поднял, взял с собою. Через полчаса он понадобился – небо нахмурилось, и заморосил дождь.

– Забавно, – подумал я. Сюжет начал разворачиваться.

Продираясь сквозь ветви, услышал резкое чириканье. На старой сосне, на одной ветке, сидели четыре сойки – чёрные, с голубыми искорками на крыльях. Смотрели на меня, переговаривались, будто обсуждали: "Куда это он забрёл?"

Выбрался к знакомому дереву с лентами – и облегчённо вздохнул. Теперь дорогу знал.

Дождь усиливался. Спускаясь ниже, увидел: мелькнул рыжий хвост – белка перебежала тропу. А чуть дальше, на краю дороги, сидел бурундук – полосатый, с пушистым хвостом -веером. Увлечённо набивал щёки, запихивая в рот что-то из передних лапок. Заметив меня, замер на секунду – и шустро рванул в кусты.

Накрапывало уже сильнее. Поднял голову, чтобы оценить тучи – и застыл.

Над вершинами парил орёл.

Могучий, почти неподвижный в потоке ветра. И вдруг – издал звук. Не крик, а что-то гортанное, глубокое, будто приветствие или предупреждение.

– В живую слышу впервые, – осознал я. До этого – только в фильмах.

И тут же лес ожил: птицы в кронах защебетали тревожно, загалдели, будто передавая весть.

Дорога полна чудес.

И каждый из них что-то значил.

Спуск занял час сорок. Дождь к тому времени уже вовсю накрапывал, а к метеостанции я подошёл под первые раскаты грома.

Сергей, предупредительный, убрал мой рюкзак и рубаху под крышу – вещи почти просохли. Встретил меня ароматным супом, а потом напоил компотом из черники – таким густым, сладким, с лёгкой кислинкой, что давно ничего вкуснее не пил.

Поблагодарил его от души, перекинул рюкзак на плечи – и снова в путь.

А дождь усиливался.

Сначала редкие капли, потом чаще, звонче, и вот уже гром грохочет где-то над хребтами. Я прибавил шаг. Тропа вниз превратилась в мокрый поток – ручейки бежали по камням, глина размокла и стала коварно скользкой. Пару раз едва удержал равновесие, но устоял.

Встречные люди мокли так же, как и я – в дождевиках, с каплями на ресницах, устало улыбались: "Ну что, взял вершину?"

Спускаться, конечно, быстрее, чем подниматься.

Но опаснее.

Каждый шаг – контроль, каждое движение – расчёт.

А где-то там, наверху, орёл ещё кружил в дождевой мгле.

И я шёл по намеченному пути— промокший, уставший, но счастливый.

Ночёвка у реки

Нашёл идеальное место – круглая поляна у горной реки. Справа – стремительный поток, шумный, пенящийся, сбегающий с высот. Слева – белая гора, словно вырезанная из голубого кальцита. Красота неземная.

Пока ставил палатку, вспомнил подвёрнутую ногу. Боль была особенной – будто пронзала весь мой род по отцовской линии.

Тяжесть поколений

Годы духовных поисков, погружения в глубины рода, открыли мне: больная спина – не только моя. Она была у отца, деда, прадеда…

Огромную ношу взвалили на себя мои предки, став хлеборобами, крестьянами. Но так было не всегда.

В прошлом, чтобы выжить, чтобы их не уничтожили как знахарей, ведающих, хранителей древних знаний, передаваемых из уст в уста, они сменили род деятельности. Но не забыли предназначения.

Переселились из России в полесские земли (нынешняя Украина).

Энергетический груз

Эта тяжесть – не просто физическая. Она давила на позвоночник, где проходят энергетические каналы нисходящего и восходящего потоков.

Так происходит, когда род отходит от своего пути.

Родовые травмы настигают – грузом невыполненного, судьбой, предрешённой тяжестью неподъемных обязательств, невыполнимых по карме.

Эти знания пришли ко мне:

–из семейных легенд,

–из анализа судеб предков,

–из видений в священных состояниях.

Теперь я распутываю эти узлы.

И с каждым шагом, с каждым осознанием, род мой становится легче.

А белая гора молчаливо напоминает: истинный путь – всегда с тобой.

Возвращение в цивилизацию.

Спустившись в Слюдянку, я направился к набережной Байкала. Озеро встретило меня тишиной – ни ветра, ни волн. Вода прозрачная, тёплая, словно живое серебро. Скинул одежду, окунулся с головой, смывая с себя пыль пути и усталость.

Палатка стала моим коконом. Забрался внутрь, закрыл глаза, начал выстраивать маршрут.

Дальше – Владивосток. По дороге нужно зайти к двум товарищам:

Александру в Бурятии,

Евгений – в Хабаровске.

И тут картинки поплыли перед глазами…

Странное состояние

Тело ломило, будто раскалённый металл пульсировал в мышцах. Кожа горела, суставы ныли от непривычной нагрузки. Но голова…

Голова была кристально чистой.

Мысли – тихие, ясные, будто отшлифованные. Ни суеты, ни хаоса.

А потом… начались видения.

Откровение для Александра

Я увидел метод исцеления – точный, как чертёж.

Александр недавно получил диплом костоправа, но ему не хватало чего-то важного.

То, что пришло ко мне, дополняло его знания.

Физическое тело , плюс тонкий план.

Кости , плюс энергия.

Боль , плюс освобождение.

Я обязан передать ему это.

Байкал как зеркало

Вход в палатку был открыт.

Прямо передо мной – Байкал.

Огромный.

Тихий.

Вечный.

И в этой тишине мои мысли унеслись в прошлое…

Воспоминания…Лихие девяностые. Я лежу на операционном столе, под алкогольным опьянинием – наркоз не берет. Пять часов провалов в сознание: каждый раз, когда возвращаюсь, чувствую, как в животе копошатся чужие пальцы, режут, шьют, тычут. Четыре миллиметра до сердца – смех судьбы.

Кровь уходит. Я тону в черноте, но смерти нет – только голос. Женский. Теплый. " Тебе ещё не время".

Очнулся в пустой палате. Рот пересох до спазмов, пить хочу сильно. На тумбочке – банка с прозрачной жидкостью. Два глотка. Первый – огонь в глотке. Второй – тьма. Медицинский спирт, протирали женщину , лежащую возле меня.

Двое суток мёртв.

Возвращаюсь – и мир уже не тот.

Мать сидит у койки. За неделю она постарела на десять лет. Я смотрю на её руки – дрожат. На глаза – в них поселилась новая глубина, как будто она увидела что-то, чего нельзя забыть.

Я учусь ходить заново. Каждый шаг – боль. Каждое движение – преодоление. Но это не самое страшное.

Хуже – то, что я теперь вижу.

Тени в углах палаты . Врачи, медсёстры – будто куклы, пустые внутри. Время то растягивается, то рвётся. Иногда я "выпадаю" – на секунду, на минуту, – и возвращаюсь с ощущением, что где-то там, в этом провале, мне что-то показали. Что-то важное.

Девяностые кончились. Я выжил.

Но с тех пор ношу в себе две раны – под ребром и в душе.

И этот голос…

Он до сих пор со мной.

Слюдянка осталась позади. На повороте перед крутым подъёмом остановил машину – и тут же судьба подбросила попутку. Молодая пара в старенькой иномарке. Шёл бы пешком, но дорога узкая, с отбойником – не пройти. Подвезли километров тридцать, высадили у придорожного кафе.

Два часа в ожидании – и вот удача: фура с приветливым водителем. Николай – имя его. Разговорились в пути. Украдкой «построился» его – в благодарность за подвоз рассказал, как выгнать из организма незваных гостей. Гельминты в кишечнике, следы старой желтухи в печени – всё как на ладони. Объяснил про соду, про очищение от шлаков. Он слушал внимательно, кивал – видно, прислушался.

Дорога пролетела незаметно. На месте расстались тепло – я с благодарностью, он с новыми знаниями.

Александра ждал недолго. Когда он подъехал, поздоровались крепко как мужчины. Отправились на его дачу. Позже приехали его родители, затопили баню.

А в этот день у моей жены Алины был день рождения.

Александр знал её – познакомились ещё на Ольхоне, иногда созванивались. И вот так вышло, что я взял его телефон… и позвонил ей.

Пять лет.

Пять лет жизни – не вычеркнешь. Неважно, что было между нами – это опыт. Опыт Души. А любой опыт важен, особенно когда знаешь, что такое разговор с Душой.

Баня была маленькая, уютная, растоплена на славу.

Пар выбивал из меня всю дорожную грязь – и физическую, и душевную. Пот лился рекой, вымывая усталость от восхождения, молочную кислоту, боль в мышцах.

Но внутри – пустота после разговора с женой.

Комок в горле.

Злость.

Клокотание, которое вот-вот рванёт наружу.

Но контроль.

Я знаю себя. Знаю, на какие разрушения способен, если сорвусь.

(Об этом расскажу позже, на привале.)

В перерывах между заходами рассказал Александру о видении – о технике исцеления, которая пришла ко мне там, у Байкала в священном состоянии.

Он понял с полуслова.

Ведающий.

Посольский монастырь и танец скрытых душ

На следующий день мы отправились к Байкалу. Посольский Спасо -Преображенский монастырь – белоснежный, ухоженный, величественный. Стены, выбеленные до ослепительной чистоты, отражали солнце, а купола сияли над водой, будто говоря: здесь земное встречается с небесным.

Гуляя по берегу, я заметил движение со стороны монастырского кладбища. Трое. Один отошёл в сторону, закурил, двое других подошли к кованой ограде.

Замерли в странной позе:

– нога на парапете,

– рука вытянута вперёд,

– голова тяжело опущена на ладонь.

Внизу – бирюзовая гладь Байкала, сверху – бесконечное небо. А они смотрели вдаль с таким отчаянием, будто ждали, что вода вот-вот вернёт им что-то утраченное.

И тут я увидел “внутренним взором” то, что скрывала их монашеская ряса.

Под тканью что-то двигалось.

Круглое, беспокойное.

Будто вторая голова, заточённая под одеждой, рвалась наружу. Металась из стороны в сторону, тыкалась в швы, пыталась прорвать ткань – вырваться к свету, к ветру, к этой воде, к свободе.

А эти двое стояли недвижимо, словно статуи скорби, придавившие свою плоть весом молчания.

Третий докурил. Кивнул.

Они ушли.

А я остался с одной мыслью:

Душа всегда хочет свободы.

Даже если её заперли под рясой обета.

На следующий день мы нашли укромное место – старое кладбище, куда он меня привёл. Ему понравилась эта мысль.

Он показал мне могилы своих предков, а я раскрыл ему тайны своего искусства – ту магию, что стоит на грани Любви и Смертной Силы.

Говорил не просто словами – показывал образами, как в том откровении на вершине. Он слушал, и видно было – дошло. Понял не умом, а Душой. Теперь эта мудрость будет жить в его практике, в его руках, когда будет лечить людей.

Потом помогал по хозяйству – копать, пилить, красить, камни таскать. Казалось бы, простая работа, а какое удовольствие – чувствовать, как тело трудится, а Душа при этом спокойна.

Особенно приятно, когда делаешь добро просто так – не за долги, не за спасибо, а потому что это правильно.

Перед дорогой Саша подвёз меня к трассе.

Прощались по-мужски – без лишних слов, без слёз.

Два путника.

Два воина.

Два человека, которые поняли друг друга.

Вечерело. Я остался один – наедине с лесом, с дождливым воздухом и своими мыслями.

Позвонил Алине. Разговор вышел тяжёлый, горький. Мне хотелось вернуться – на Ольхон, посмотреть ей в глаза, найти в них то, что успокоит моё сердце. Но я знал: миссия важнее. Та, что начата давно. От неё зависит всё.

Бродил по лесу в поисках сухого места. Дожди напитали землю – в низинах стояла вода, но на возвышенностях трава была мягкой, почти не тронутой сыростью.

Грибов – море!

Белые, подосиновики, подберёзовики – будто сама земля подставила ладонь, предлагая: "Возьми, приготовь, покушай".

Нашёл полянку. Разложил палатку быстро, почти на автомате —фонарь в кармашек, нож на пояс, телефон под подушку. Всё на своих местах.

Захотелось грибной похлёбки.

Достал картошку, лук, морковку. Намазался спреем от комаров (они вились тучами), включил фонарь и полез за хворостом.

Сухие ветки не горели, а дымили – пришлось выкручиваться. Пластиковые крышки от бутылок (я всегда носил пару про запас) выручили – занялись быстро. Сверху – щепочки, потом потолще…

Костерок ожил.

Поставил на него железную кружку. Пока вода закипала, чистил, резал, крошил – картошку кубиками, лук полукольцами, морковь соломкой, грибы – как придётся.

Бульканье.

Забросил всё в кипяток. Аромат пошёл – земляной, густой.

И тут вспомнил…

Воспоминания… Сидел дома в Харьковской области и думал: мир где-то там – огромный, разный, манящий. Он дразнил меня своей неизвестностью, щекотал нервы, заставлял свербеть внутри. Хотелось сорваться, убежать, вдохнуть новое – то, чего мне не хватало. Авантюры.

Пару раз собирал вещи и уезжал – то в Харьков, то в Полтаву, то в Днепропетровск. Но везде было не по себе. Близко к дому. Близко к чему-то, что держало.

Зато читал запоем – в электричках, автобусах, в любую свободную минуту. Приключенческие романы, фантастика, детективы . Сюжеты забывались, но образы – нет. Они жили во мне: яркие, как кадры из кино.

Облака и магия воображения

В детстве все любили игру в облака – угадывать в них зверей, замки, лица. Но я пошёл дальше. Научился продолжать эти картины:

– Вот облако – медведь.

– Потом оно расплывается в батальную сцену: войска, битва, клинки.

– Ещё мгновение – и это уже спортивный матч, трибуны, азарт.

– Потом горы, леса, бесконечность…

Так во мне пробуждалась сила образа. Позже она станет основой моих магических практик. Но тогда мешала – я заикался, сыпал слова -паразиты, не мог перевести видения в слова.

В школе за сочинения ставили двойку за грамотность и пятёрку за образность. Мне было не до ошибок – гораздо важнее было выплеснуть на бумагу ту самую картину, что жила в голове.

90-е: качалка, судьба и Высшие силы

В те годы я жил спортзалом. Качался, растил массу, мечтал о сцене. Возможно, именно железо спасло меня от тюрьмы, наркомании и водки. Приучило к дисциплине, напористости, работа на результат.

Чувствовал – впереди что-то большее.

Будто кто-то наблюдал за мной, вёл, оберегал. Клиническая смерть стала точкой отсчёта – после неё я начал замечать подсказки: знаки, намёки, указания свыше.

Медленно, но верно пришёл к религии. Искал ответы.

90-е… Середина, конец. Беспощадные, прекрасные годы.

Спасибо им за этот опыт.

22.08.2023. Холодное утро на пути к Улан -Удэ.

Утро встретило ледяным дыханием – я не успел как следует согреться после ночёвки. Первые лучи солнца только начинали пробиваться сквозь туман, когда я вышел на пустынную дорогу. Стоял около двух часов, наблюдая, как редкие машины пролетают мимо, пока не остановилось такси. Водитель возвращался после заказа и согласился подвезти.

Первые километры дались тяжело – тело ещё не вошло в ритм дороги, мысли были вязкими, как утренний туман. Но постепенно разговор с таксистом растопил этот лёд. Мужчина лет сорока, с усталыми глазами, неожиданно начал рассказывать о своей десятилетней дочери, которая начала терять зрение. Врачи разводили руками – в роду таких проблем никогда не было.

Пока машина катила по серпантину, я незаметно вошёл в особое состояние, сделал "подстройку". Задавал точные вопросы, будто случайно, но каждый – как ключ к замку. Он отвечал, и постепенно перед моим внутренним взором развернулась картина: школьный стресс, сильный испуг, который девочка затаила в себе, боясь рассказать даже родителям.

–Вам нужно обратиться не только к окулисту, – сказал я, когда мы уже подъезжали к городу. – Найдите хорошего детского психолога. И поговорите с дочкой по-другому – не как врач с пациентом, а как папа с дочкой. Пусть она почувствует, что может вам доверять.

Оставшиеся километры до города я шёл пешком, чувствуя, как утренний холод окончательно отпускает, а вместе с ним – и тяжесть этого разговора. Где-то там, в Улан -Удэ, теперь есть девочка, чья судьба, возможно, только что изменила курс. А я продолжал свой путь, зная, что такие встречи – не случайность, а часть чего-то большего.

Город принял меня шумом улиц и непривычной планировкой. Центр – неожиданно компактный, но я всё равно петлял, будто в лабиринте, так и не освоив навигацию по телефону.

Музей минералов оказался маленьким, но уютным – в двух залах хранились сокровища земли: агаты с переливами, как застывшие молнии, байкальские нефриты, отполированные временем, и кристаллы, будто выточенные самой природой, чароит сиреневое чудо Сибири. Скромно, но есть на что посмотреть – особенно когда понимаешь, что каждый камень хранит в себе миллионы лет истории.

На улице пахло дорожной пылью и чем-то жареным – возможно, позже найду эту харчевню. Но сначала нужно было сориентироваться – впереди ещё дорога к дацану…

От конечной остановки пошёл пешком. Первые километры давались тяжело – тело ещё не втянулось в ритм долгой ходьбы, а рюкзак давил плечи. Останавливался, пил воду, переводил дух – и снова шёл вперёд, шаг за шагом.

Дорога вилась между гор, и в долине вдруг открылся вид на необычные дома – с ярусными крышами, резными карнизами. Один особенно выделялся – прямо сказочный терем, будто сошедший со страниц старинной легенды. Раньше я бы прошёл мимо, даже не задумавшись. Но сейчас смотрел и понимал:

Все религии, все духовные пути – нужны.

Как разные листья на одном дереве. Как трава, где каждый стебель уникален. Как звери одного вида, но с разными повадками. Человек – существо социальное, но выбирает сам: принимать ли ему правила этого мира или идти против.

Нет единой догмы. И не должно быть.

Разнообразие – вот основа бытия.

А впереди, за поворотом, уже виднелись крыши дацана.

Дорога к дацану оказалась удивительно спокойной – редкие машины, прозрачные каналы с зеркальной водой, отражающей небо. Чем ближе подходил, тем чётче вырисовывались очертания храмовых строений. Люди выходили оттуда – кто-то задумчивый, кто-то с лёгкой улыбкой.

Подошёл к воротам Иволгинского дацана уже к семи вечера. Решил не заходить – утро мудренее, да и свет уже становился мягким, золотистым. Спросил у местных, где можно набрать воды – кивнули в сторону тропы: «Там родник».

Прошёл мимо храмов, углубился в путь – и вдруг увидел рощу, увешанную белыми хадаками. Ленты развевались на ветру, будто шептали молитвы. В центре – небольшой жертвенник и родник, бьющий прямо из земли.

Вода оказалась ледяной, кристально чистой. Сделал глоток – вкус, как будто сама земля делится своей силой.

Огляделся. Тишина.

Ни души вокруг – только я, кусты с молитвенными лентами, да горы в дымке вечера.