Честь офицера. Роман

Не атакуйте в лоб и до конца противника с хорошо организованной защитой, сначала предположите, чем он вам может ответить. Ваш первый прием должен быть предназначен, по меньшей мере, для того, чтобы заставить его пошевелиться и, в конце концов, раскрыться.

Финтите в одном направлении, а атакуйте в другом или дублируйте финт; варьируйте уровни и атакующие действия. Включайте в комбинации удары руками и ногами, чтобы иметь возможность маневра на коротких и длинных дистанциях.

Не настаивайте на своем, если ваша тактика встречается атакой противника; дайте возможность противнику провести удар – это даст вам фору при продолжении схватки….

Однако договорить ему не дали, в коридоре резко зазвучал сигнал оповещения «Готовность №1». Его рота в настоящее время находилась на боевом дежурстве и Кремлин, быстро передав управление тренировкой опытному, ученику, бегом отправился на КП.

На командном пункте уже кипела работа. Оперативный дежурный, принял вспомогательную смену и, увидев, забегавшего Кремлина, бросил:

– Виктор, занимайся своими, распредели их по расчётам.

– Что – нибудь серьёзное?

– Пока не знаю. Выдают групповую цель, но конкретно станция не видит. Какие – то помехи или постановщик работает или метеопомехи. Сейчас разбираемся.

Подойдя к выносному индикатору, майор долго всматривался в экран и передавал на станцию какие – то корректировки, относительно компенсации помех и наконец, облегчённо вздохнул:

– Ну, слава богу! Отбой!

– Что, пронесло? – бросил Кремлин.

– Да, оператор сидит молодой и густые кучевые облака с пролетавшим косяком диких гусей принял, за групповую цель. Не смог отстроиться от помех. Всю бригаду забаламутил. Да, влетит ему сейчас под первое число.

– Не нужно! Отобьёшь парню всю охоту к службе. Не боги горшки обжигают, научится.

– Наверное, ты прав. Доложу, что сделали «вводную», для проверки.

– Ну, давай.

Покинув, расположение КП, Кремлин, забежал к себе домой, чтобы пообедать. Навстречу вышла его жена Катя:

– А, пришёл блудный сын. Что это ты такой взъерошенный?

– Да, и не спрашивай, как говорится с корабля на бал.

Был на тренировке, а тут «готовность» объявили. Хорошо еще успел кимоно сбросить, а то меня бы на КП не поняли.

– Ты знаешь, часа два назад звонил Трошин, командир батальона и просил тебя зайти к нему.

– Вот сейчас пообедаю и наведаюсь к старику.

– Он вроде бы на дембель собрался, может, вызывает тебя, чтобы полномочия передать.

– Вот уж не знаю.

– Было бы неплохо, А то засиделся ты у меня в капитанах, – улыбнувшись, сказала Катя и чмокнула своего мужу в маковку.

– Ну, раз семейный генерал сказал, значит, скоро повысят, – тоже усмехнулся Виктор.

Наскоро пообедав и сменив рубашку, Виктор отправился к Трошину. Комбат уже был пенсионного возраста и ждал замену, которая почему – то запаздывала. Да и обстановка была в мире, скажем, не из лучших. Хоть и предупредили его на совещании командира бригады, пока не обнародовать неприятную новость. Однако обманывать своих подчиненных он не мог. Всё это было связано с семьями. У каждого офицера и прапорщика было своё жилье, дети учились в школе, ходили в детские сады, и нужно было как – то сгладить обстановку.

Виктор, забежав на крыльцо, отдельно стоявшего щитового коттеджа, позвонил. Открылась дверь и на пороге появился Трошин:

– А, Виктор, заходи, давно тебя жду.

– Что – то случилось Алексей Викторович?

– Да, случилось уже давно Витя. Высочайшее предательство совершилось уже три года назад. Ты знаешь, что союза больше нет. А сегодняшняя ситуация добавилась ещё более пакостной информацией. Горбачёв ранее, с Колем, обговаривал наши дальнейшие взаимоотношения, а потом как – то всё устаканилось и забыли. А вот сейчас вновь вспыхнули разговоры. Думаю, что скоро нужно нам менять место дислокации. Поэтому подумай, как быть с семьёй. Ведь скоро вся наша армада двинется на Восток и будет сложно переезжать. Хоть и комбриг просил пока не настраивать офицеров, но я был обязан тебя поставить в известность. У тебя двое детей.

– Спасибо конечно Батя, только может быть это всё преждевременно. Мы ходим и в наряды по Виттштоку и так отдыхаем в городе. Не видно такого настроя у населения.

– Витя! Поступай, как знаешь, но о моём предупреждении не забывай. И моя Любовь Петровна к Кате привязалась и ей будет трудно расставаться. Однако дело идёт к этому.

Выйдя от Трошина, Виктор задумчиво побрёл в сторону своей роты. Подойдя, увидел, что на плацу идут занятия по строевой подготовке, зайдя в помещение, с удовлетворением отметил, в роте чисто. Часть роты спала после боевого дежурства, часть была в ленинской комнате. Всё как обычно и ему даже в голову не лезла никакая мысль, что скоро здесь будет пустота.

Сложно было ощутить внутри себя, что за тебя кто – то мыслит и создаёт определённые трудности. А может быть это так необходимо? Ведь политикам виднее. Сбоку проходили солдаты, приветствовали, отдавая честь, а он слышал это как бы издалека и, кивнув головой, вышел.

При выходе, ему попался на глаза ст. лейтенант Семенченко, и, вспомнив о тренировке, он спросил его:

– Саша, закончили тренировку нормально? Никаких травм не было?

– Нет, товарищ капитан, всё нормально. А вы что такой озабоченный? Что – то случилось?

– Пока страшного ещё ничего не случилось, но возможно случится.

– Товарищ капитан! А мне один взводный соседнего полка говорил тут, что намечается какое – то переселение. Вы не в курсе?

– Нет, Саша! Пока не в курсе, хотя слухи не бывают беспочвенными.

Прошло две недели и командир бригады Шеин, собрал весь офицерский состав в штабе. Такого расширенного совещания не было уже очень давно. Последнее было около полутора лет назад, в связи с некоторым обострением, на границе.

Все сидели с ожиданием известий, только какими они будут? Вошел комбриг. Дежурный офицер скомандовал:

– Товарищи офицеры!

Все встали и приветствовали командира. Шеин поднял руку и попросил садиться:

– Товарищи офицеры! Не часто мы собираемся на такие расширенные совещания, но обстановка действительно серьёзная и прошу отнестись к моему выступлению тоже серьёзно

Я, понимаю, что у всех есть семьи и маленькие дети, однако, нас поставили в известность приказом Главнокомандующего ГСВГ генерал – полковником Бурлаковым, что с сегодняшнего дня наше пребывание на территории Германии, мягко говоря, становится нелегитимным. Ранее подписанный договор между Горбачёвым и, Колем, предписывал осуществить подготовку и вывод войск в течение девяти лет. Ельцин, получив власть, сократил срок нашего пребывания до минимума.

Согласно договорённостям между Президентами, нам предписывается покинуть Германию и передислоцироваться в Россию. Первоначально придётся пожить в палатках, до конца строительства жилых домов. Это конечно, кощунственное решение вопроса, относительно семей, но факт есть именно такой. Поэтому прошу вас довести эту информацию до своих домочадцев и готовиться к выезду. Отъезд будет централизованный, поэтому прошу в течение двух – трёх дней упаковать все необходимые вещи.

– А, как быть с мебелью?

– Я, уже сказал, что все будет вывезено. Только семьи покинут места дислокации сразу, а вы по мере поступления контейнеров, будете ожидать здесь на месте.

– А как – же семьи одни, с таким трудным переездом?

– Прошу не обострять проблему. У всех есть родственники, поэтому временно договоритесь о проживании. После переезда, все встанет на свои места. Деньги на строительство домов уже перечислены и начато строительство. Наша бригада будет передислоцирована в г. Чапаевск Самарской области.

– Там же экология очень плохая, химическая промышленность. А у нас дети!

– Товарищи! Это решение не моё, а командования. Поэтому после приезда на место, будем решать эти вопросы.

На сегодня всё товарищи офицеры. Прошу дисциплинировано осуществить переброску бригады и не допускать нарушений уставов. Довести до всего личного состава эту информацию. С завтрашнего дня в течение недели осуществить консервацию боевой техники, согласно, утверждённого графика вывода техники.

Всем подразделениям, которые, остаются на дислокацию в последнюю очередь, продолжать вести наблюдение за воздушной обстановкой, до получения команды о свёртывании техники. Всё товарищи, совещание окончено!

Выйдя на улицу, офицеры разбрелись по городку кучками и стали обсуждать решение командира. Такого никогда не было, но сегодняшнее выступление, подорвало дисциплину. В офицерском кафе, за столами продолжали обсуждать информацию. Прапорщик Варданян выпив уже изрядно шнапса, прислонившись вплотную к своему приятелю, через стол шептал:

– Это очень хорошее время. Немцы сейчас к нам косяками пойдут. При вывозе многие вещи можно списать и мы будем в шоколаде. Ко мне намедни, подходил один фриц и намекал на счет продажи «калаша». Я ему говорю: не могу продать, всё подсчитано. А он мне: вас скоро отсюда попросят, тебе же деньги нужны. Продашь, я, говорит, тебе ещё клиентов приведу. С деньгами в союз поедешь, дурак. А, я и не думал, что всё так серьёзно. Завтра пойду его искать. Сейчас можно хорошие бабки напалить. Ты врубаешься Семён?

– Срок, ты себе напалишь, только и всего.

– Да, ладно, всё спишут. Ты не представляешь, сколько имущества надо будет отправлять, неужели не спишешь. Да, запросто. Ну, давай. У тебя же на складе чего только нет. Я – же, только между нами, уже работая в штабе группировки, одно дельце провернул и видишь, езжу на «Жигулях».

– Нет! Извини, но я в твою долю не ходок.

– И, что сдашь меня?

– Нет, я не иуда, но дружбе нашей конец.

– Ну и хрен с тобой, я, найду с кем.

На следующий день Кремлина вызвал Трошин:

– Здравствуй Витя! Ну вот, а ты не верил мне.

– Как, я, мог такому поверить!

– Ладно, получай приказ от комбрига. Собери все автоматы в оружейной комнате, подсумки, патроны, цинки. Всё сложить в непромокаемые пакеты, провести консервацию. В десять часов придёт машина. Отвезёшь всё это на полигон, только никому этой информации не говори. Там уже работает экскаватор, роет котлован. Дождёшься, окончания работ, разровняйте там всё аккуратно.

– Зачем, Викторович?

– Приказ не обсуждается.

– А, зачем консервация? Я, же говорю, приказ. Может ещё вернуться потребуется. Не знаю. Всё выполняй. Тебе верю, поэтому и даю задание.

Через два часа оружие было погружено в самосвал. Кремлин, считал автоматы, и в конце не хватало четырёх штук. Он вновь зашёл в помещение роты и увидев прапорщика Варданяна, спросил:

– Товарищ прапорщик, вы как считали оружие? По вашей ведомости четырёх автоматов не хватает. Вы понимаете, чем это пахнет?

– Капитан! Ну что ты в пузырь лезешь. Подпиши, а потом поделимся. Клиент есть, сейчас четыре возьмут, а на следующий раз он десяток заказал. Ведь земля все спишет. Кто будет проверять?

– Ах ты, гнида, складская. Решил на этом бардаке нажраться. Сержант? А ну этого коммерсанта связать и отвести к комбригу. Я, сейчас записку напишу.

– Капитан! Ты что делаешь, я, же десять лет верой и правдой служил.

– Если бы служил, то не скурвился бы. Видно давно ждал такого случая. Всё сержант уводи.

Подъехав на полигон Кремлин, увидел мирно похрюкивающий экскаватор:

– Что – то запаздываешь капитан, – крикнул из кабины старшина.

– Да были причины, – отозвался капитан и поднял кузов самосвала, – я, думаю, тебя проинформировали о том, чтобы молчать про этот склад.

– Да ещё вчера. Тут мне один дружок предлагал загнать несколько штук.

– Уж не Варданян ли?

– Он, а ты откуда знаешь, мы вроде вместе за столом не сидели?

– Нет! Он мне сам предлагал только что. Я, думаю, он теперь долго не будет торговать оружием.

– Что так?

– Арестовали Варданяна.

– Я, ему об этом же и говорил.

Возвращение в Союз. Палаточный лагерь

Вечером Виктор вернулся домой. У окна с заплаканными глазами сидела Катя, и её утешали дети.

– Что случилось Катюша?

– Куда мы поедем? У твои родителей, места почти нет, у моих тоже. А ведь детям нужно место, где и уроки учит и поиграть.

– Мам! Да не волнуйся ты так, ведь это всё временные трудности. Мы же переезжали уже раз, ничего страшного не случилось, – успокаивала мать Светлана, старшая дочь.

– Мы переезжали в часть, где нам давали комнату сначала, а сейчас в чистое поле. Ты жила в палатке зимой? Вот и я не жила. Разве я замуж выходила, чтобы в палатке жить? – обратилась она к Виктору.

– Кто же знал, что эти иуды так поступят. На месте, что – нибудь решим. Может, с квартирой договоримся, временно снимать. Не расстраивайся, не всё так страшно. Ты вещи то упаковала?

– Почти всё. Как мебель доставят, не понимаю. Всю перебьют, новую придётся покупать.

– Не волнуйся, постараюсь всё так уложить, чтобы не побили, думай о детях, а о вещах я побеспокоюсь. Давайте соберите всё необходимое, завтра же поезд. Давай успокаивайся, и садимся ужинать.

– Не успела я ещё приготовить, весь день как белка в колесе.

– Ну, ничего страшного, сейчас вместе и приготовим. Правда, дети?

– Конечно папа, давай, мы тебе поможем.

– Вот и замечательно.

Уже поздно ночью, когда дети угомонились и уснули: Катя подсела к Виктору и, положив ему на плечо голову, спросила:

– Может не всё так сложно, как ты рассказал?

– Ты, о чём?

– Палатки и всё прочее.

– Катюша! Я, ведь сам там не был. Приедем на место, и всё встанет на свои места.

Катя тяжело вздохнула и обняла своего мужа, прижавшись к его сильной спине.

– Ладно, поживём – увидим.

– Вот и правильно!

….. Уже вторые сутки колеса отстукивали на стыках рельс, давнюю песню «колёса диктуют вагонные, где срочно увидеться нам…». Германию проскочили быстро, не успели даже оглянуться. Ощущение своей родной земли, как – то успокаивало и не хотелось думать, что ждёт на новом месте. Мелькали города и благоустроенные сёла, и казалось, что там, в городке будет всё также красиво и вольготно. Ведь это наша земля! Не может быть на нашей земле плохо. Все эти мысли успокаивали Катю и она, глядя в окно, улыбалась, представляя встречу с городом. Дети мирно спали на верхних полках, а поезд, уже в который, раз издав протяжный гудок, начинал очередной подъём на возвышенность, оповещая впереди идущим, что нужно сойти с пути, иначе поезд может возникнуть внезапно.

Наконец к утру третьих суток поезд прибыл в Чапаевск. Проводник заглянула в купе и, окинув взглядом пассажиров, оповестила: «Поезд прибыл в Чапаевск, стоянка десять минут».

Катя собрала детей, взяли поклажу, и вышли на перрон. Оглянувшись по сторонам, она ничего подозрительного и опасного не заметила. Уютный, небольшой вокзальчик, скрывался в тени больших деревьев. Рядом мирно паслись около вокзала козы и коровы.

– Обычная жизнь российской глубинки, – подумала она, – и ничего страшного. У страха глаза велики, на рассказывали всякого.

Пройдя через вокзал, они вышли на привокзальную площадь. Недалеко стоял уазик, и солдат открыв капот что – то чинил в машине. Услышав номер поезда, он отвлёкся, и, подняв глаза, увидел Катю с детьми.

– Кремлина Екатерина Дмитриевна? – спросил он.

– Да, а вы откуда знаете, – с каким – то беспокойством спросила она.

– Мне поручено вас доставить, до нашего городка. Командир части приказал.

– А, ну если так, – наконец улыбнувшись, сказала Катя, – тогда спасибо. Я ведь этого города совсем не знаю.

– Тогда садитесь, доставлю вас в наилучшем виде. Хлопнул капот машины, немного поёрзав, для порядка, стартёр всё – таки завёл машину и, мимо понеслись старые уютные домишки, вперемешку с хрущёвскими пятиэтажками.

…. С начала ХХ века местные заводы Чапаевска, производят боевые отравляющие вещества. Почва и подземные воды пропитались диоксинами и другими ядами. В начале 1990-х годов в Чапаевске проживали 98 тысяч человек, а сегодня – 73 тысячи. Многие люди, имевшие возможность, покинули отравленный город. А другие – умерли. История города началась в 1909 году со строительства Самарского Сергиевского порохового завода в Самарском уезде между сёлами Титовка и Губашево. Корпуса предприятия разместили на землях бывшего 24-го Тепловского имения Самарского отделения Крестьянского поземельного банка. Земли числились как непригодные для хлебопашества. Строительство завода возглавил генерал-майор Владимир Иващенко, прибывший из Санкт-Петербурга.

Завод открыли 15 сентября 1911 года. Это было первое в России военное предприятие по производству нового взрывчатого вещества – тротила. Рабочие посёлки вокруг завода назвали в честь руководителя строительства – Владимирский и Иващенково. В том же году здесь началось возведение частного химического завода «Ушаков и товарищество».

В 1927 году посёлок Иващенково получил статус города и другое имя – Троцк. Через два года город переименовали в Чапаевск. В советский период на местных предприятиях производили артиллерийские снаряды, патроны, мины, торпеды, взрывчатые вещества, боевые отравляющие вещества – иприт, люизит, фосген.

По словам бывших работников завода, производившего отравляющие вещества, химические снаряды заправляли, заливая иприт и люизит из чайника, а некондиционные вещества сливали в канавы, отравляя всё вокруг. Воздух из цехов, выпускавших иприт, выбрасывался вентиляцией в атмосферу без очистки. Рядом находились жилые кварталы.

С рабочих брали подписку, что претензий по поводу состояния своего здоровья они администрации предприятия не предъявят. Через три года работы в таких условиях, по утверждению ветеранов завода, многие люди становились инвалидами и умирали. Четыре оборонных завода, составлявших основу экономики города, оставшись без госзаказа, закрылись. Это привело к безработице.

Чапаевск расположен в 43 километрах от областного центра, на берегу реки Чапаевки, которая ранее называлась Моча. Выглядит город вполне симпатично: маленький аккуратный вокзальчик, в центре – традиционный дом со шпилем, ухоженная аллея, ведущая к дому культуры, выкрашенный в оранжевый цвет памятник комдиву Василию Ивановичу.

Если не знать о страшной ситуации в городе, можно было бы прогуляться по его уютным улицам, наслаждаясь царящим здесь умиротворением. Внешне Чапаевск живёт как остальные небольшие города. Чапаевск называют городом мертвецов. Через него течёт река, к которой опасно даже подходить, но в ней купаются, на рынке продают овощи и фрукты, которые ни в коем случае нельзя употреблять в пищу, но их покупают и употребляют.

Чапаевск не зря называют городом – смертью, он ежегодно убивает своих жителей. Последствия деятельности заводов в этом городе сравнимы с теми, что испытывают вьетнамцы, отравленные химическим оружием во время войны! Улучшить экологию Чапаевска невозможно, произошли необратимые изменения.

Во время действия заводов, предельно допустимая концентрация иприта в цехах завода по современным нормам была превышена от одной до 10 тысяч раз, это было заведомое перемалывание, уничтожение людей. После 1944 года завод несколько раз реконструировали. Отходы закапывали на территории завода. Ипритный и люизитный цеха были снесены в начале 1990-х годов. По данным медиков, более 80% чапаевских детей страдают хроническими заболеваниями. С 1991 года рождаемость в городе снизилась на 40%, женщины опасаются родить больных детей. В женском грудном молоке обнаружилось диоксинов в 400 раз выше нормы!

Река Чапаевска, в которую на протяжении нескольких десятилетий сливали отходы с городских предприятий, признана экологами самым отравленным водоёмом Самарской области. Содержание фенола, хлорорганических пестицидов и диоксинов в воде в десять и более раз превышает допустимые санитарные нормы. В этом же, 1994 году специальная комиссия Организации Объединенных Наций после многочисленных исследований объявила город Чапаевск зоной экологического бедствия.

Был даже план спасения Чапаевска вместе с планами развития других моногородов, который был рассмотрен в Министерстве регионального развития РФ. В администрации городского округа Чапаевск утверждают, что наибольший интерес вызвал проект ОАО «Промсинтез» по строительству производства по глубокой переработке продуктов органического синтеза с внедрением отечественных инновационных технологий. Однако всё осталось на бумаге.

….. Всего этого Катерина ещё не знала. Наконец, машина остановилась около металлических ворот, вокруг которых, на протяжении нескольких сот метров, как в одну, так и в другую сторону тянулась колючка. Невдалеке стояли большие солдатские палатки. Их было много. Машина въехала в расположение части и остановилась.

– Ну, вот мы и дома. Вам нужно пройти к командиру, и он расскажет вам куда заселяться, – ответил сержант и, закрыв машину, отправился в свою палатку.

Катя прошла несколько палаток, остановившись около дневального. Тот позвонил кому – то, и через минут пять к ним подошёл щеголеватый прапорщик.

– Прапорщик Витюк! Мне поручил полковник Шеин, разместить вас. Поэтому прошу пройти за мной.

Пройдя несколько рядов палаток, они подошли, к очередной, на которой стояла цифра 19.

– Вот пока это будет ваш дом, – сказал прапорщик, откинув полог, – прошу, входите.

Катя зашла внутрь, увидела четыре железных кровати и присев на одну из них непроизвольно вздохнула.

– Да, вы не расстраивайтесь. Это всё временно, уже строятся два пятиэтажных дома в жилом районе. Так, что к осени будете с квартирой. Вам сейчас принесут постельное бельё. Офицерская столовая находится через четыре ряда, на запад. Вы уже там, на довольствие поставлены. Так, что располагайтесь и прошу в столовую. Наверное, проголодались с дороги.

– Спасибо большое, – только и могла выговорить Катя.

Через десяток минут солдатики принесли бельё. Застелив кровати, она положила детей спать, а сама села на свою, и задумалась.

Неожиданно сбоку она услышала знакомый женский голос, отодвинув полог палатки, она увидела Светлану, жену командира 2 роты.

– Катя! – удивилась соседка, – когда это ты успела приехать?

– Вот только что, детей уложила с дороги, устали очень.

– Вот и ладненько, пойдём ко мне, чайку выпьем, поговорим.

– А, дети?

– Да, ничего с ними не случится. Здесь же военный городок. Пошли, пошли. Что – то ты не в настроении.

– Рассказывали много про этот город.

– Ну, что, правда, то, правда. Город не ангел, только мы не находимся в заражённой зоне. Это ближе к производственным предприятиям, там да. Не тушуйся ты сильно. Всё наладится. Твой – то когда планирует приехать?

– Не знаю, как отпустят. Они там технику отправляют. Какие – то проблемы появились, якобы поляки не разрешили через себя технику тащить. Вернее цену заломили высокую. Теперь её гонят на север Германии и там паромами в Союз. Что творится и главное как эту перестройку сделали, так и кавардак весь этот пошёл. Раньше было всё более – менее спокойно. Были нарушения границы, но это, оказывается, были цветики.

– Ладно, завтра решим все вопросы со школой. Ведь твоим ребяткам нужно учиться. А потом будем трудоустраиваться.

– А куда на эти заводы?

– Посмотрим, где наша не пропадала.

На следующий день, устроив детей в школу, обе подруги побрели по городу в поисках работы. Заработную плату мужьям задерживали уже второй месяц, и нужно было на что – то жить. Пройдя уже добрую половину города, они устали и присели отдохнуть на лавочку, возле кафе.

Не успели они перекинуться парой фраз, как из кафе вышел молодой мужчина, и присев с ними обратился:

– Здравствуйте девочки! Вижу, вы не местные, что привело к нам.

– Работу ищем, жены военнослужащих.

– У-у-у, – многозначительно протянул мужчина, – а у меня есть вакансии. Как раз двух официанток и не хватает.

Обе подруги пожали плечами, переглянулись, показав друг другу, что работа не фонтан, однако выбора не было.

– А, что давай – те попробуем.

– Прекрасно, можете прямо сейчас и начинать.

Пролетели два месяца, работа была изнурительной. Целый день на ногах, разборки с пьяными посетителями, а в итоге жалкие гроши, которые все – же как – то спасали от голода. Подруги не смогли больше терпеть такие унижения и заработную плату и утром обратились к директору. Зайдя к нему, Света сразу выпалила:

– Алексей Николаевич! Мы работаем почти по 12 часов, дети брошенные, а зарплата курам на смех.

– А, я, что могу вам сделать. Такой доход от заведения.

– Какой такой доход? Весь день в кафе не продыхнёшь, народу тьма, а вы говорите денег нет. Как такое возможно?

– Ну, девочки, если не нравится, то я вас не держу.

– Здрасьте – мордасьте! А когда расплатитесь?

– Ждите, как будут, отдам.

Опять потянулись дни полные безысходности. В офицерской столовой питание было также не густо, но как – то держались. Солдат, каждое утро отправляли на работу к предпринимателям, чтобы заработать какие – то жалкие гроши для пропитания.