В поисках грани. Книга 1: Тибет

Эдуард Львович, 1890 года рождения, доктор изикоматематических, кандидат медицинских наук, лектор кафедры биологической и медицинской химии. Троцкист. В 1926 году осужден по статье 58/1а, отбывал наказание на поселении в городе Братске. Вот это группа! Ай да майор! Зачем мне девочка-переводчик и зек-пенсионер? Я повозмущался еще немного, но, будучи не в силах что-либо изменить, пошел на кухню заваривать чай. Стараясь переключиться на что-то отвлеченное, я взял стул и подсел к окну. Раньше я мог часами сидеть у окна, которое смотрело на Спасские ворота, наблюдать за представительскими машинами, выезжающими из Кремля, представлять, о чем думают, чего ждут мои соседи. Теперь я знал, чего они ждут. Зенитка на Тимофееевской башне, мощные прожекторы, аэростаты, все это говорило о том, что они постоянно ждут нападения. Тут уж старайся не старайся, а переключить себя на что-то отвлеченное от войны не получается. Допив чай, я направился в комнату, где находились еще не изученные мной инструкции товарища Пыжова.

СПРАВКА архив НКВД

Бурджиев Петр Мамиконович родился 2 декабря 1878 года, коммунист. В 1920 году эмигрировал во Францию, создал там активное коммунистическое подполье.

В 1922 году основал элитную интернациональную школу

ГРЧ11.

12 ноября 1923 г., Франция, Версаль – Вы звали меня, учитель?

– Да, Генрих, заходи, мне нужно с тобой поговорить на очень серьезную тему.

1 Гармоничного Развития Человека.

– Я в чем-то провинился, учитель?

– Вовсе нет, напротив. Речь пойдет о неком испытании, экзамене. В начале обучения ты читал устав нашей школы и наверняка помнишь, что каждый год в конце или в самом его начале ученики должны пройти испытание и на практике применить все, чему вас научили в школе. Ты еще не проходил испытание, но это не твоя вина, а моя, я не успел придумать для тебя достойного задания. Сейчас же этот момент настал. Суть твоего задания следующая. Тебе придется отправиться в Америку и найти некого Мериха Николая Федоровича и передать ему вот эту шкатулку. Объяснять ему ничего не нужно, я написал ему письмо, оно в шкатулке. На это задание тебе отводится месяц, новогодние праздники ты должен встретить в стенах школы. Я дам тебе бланки, в которых расписываются при получении посылок, когда передашь мой подарок, попроси расписаться в бланке, пусть думают, что это обычная посылка. После бланк с подписью отправишь заказным письмом на адрес школы. Так я узнаю, какого числа состоялась передача. Если все пройдет успешно, можешь считать себя переведенным на следующий курс. Содержимое посылки представляет для меня большую ценность. Будь осторожен, Генрих.

Шестого декабря в дом Мерихов постучался молодой почтальон. Как обычно бывает в таких случаях, передал получателям посылку, забрал бланк с подписью и отпра вился обратно на почту, не забыв при этом пожелать своим клиентам счастливого рождества.

30 минут спустя – дом Мерихов

– Этого не может быть, этого просто не может быть, это миф!

– Не надо так волноваться, дорогой, в чем дело? – Кто принес эту шкатулку?

– Почтальон. Да что, в конце концов, произошло? – В шкатулке лежало письмо, прочитай его.

Уважаемый Николай Федорович, вы известны мне, как человек, посвятивший пониманию Востока всю свою жизнь, я хочу вам в этом немного помочь. Надеюсь, вы не сочтете это письмо и содержимое шкатулки чьей-то глупой шуткой. Я знаю, что через два месяца вы отправляетесь в экспедицию в Монголию. Так вот, в шкатулке находится легендарный камень Чинтомани. Пришло время вернуть его. Вы наверняка знаете легенду об этом камне. Он сам поведет вас.

– Николай, это правда? Похоже на розыгрыш. Камень Чинтомани, это одна из восточных сказок.

– Не знаю, не знаю. Леночка, ты не будешь против, если сегодня мы поужинаем вместе с Левой?

Вечер того же дня, ужин в доме Мерихов.

– Ви же не просто так позвали в свой дом старого Гершона Мейзеля? Ближе к делу. Покушать жареную рыбу можно и в доме у Мейзелей, ви знаете, как Роза жарит рыбу? Не знаете?

– Гершон2 Нафталинович3, вы совершенно правы, я не просто так пригласил вас. Мне нужна помощь опытного ювелира.

– И что ви ко мне имеете?

Николай Федорович открыл шкатулку и передал ее в руки ювелира. Поколдовав над камнем, Мейзель, помрачнев, вынес свой вердикт:

– Мы давно с вами знакомы, и я не буду вешать вам лапшу, мне нужно время, чтобы дать вам ответ. Это, несомненно, уникальный камень, он обладает редкими свойствами, присущими только определенным камням. Так что я сейчас доем свою рыбу и пойду домой к Розе, спать, чтобы завтра с утра заняться вашей диковиной. Ви еще имеете что-то мне сказать? Нет? Будьте здоровы.

Через два дня, испытав весь свой арсенал и исчерпав все знания, Герша, выбросив белый флаг, потребовал переговоров. Переговоры проходили за столом, накрытым к ужину.

– Коля, где ты взял этот камень, там больше нету? Моя Роза хочет себе такой же, а если можно, то два. По правде говоря, я так-таки и не знаю, что говорить. Этот камень тверже алмаза. Я сточил два круга для огранки, а ты знаешь, как они были мне дороги, а на нем так и не царапинки.

2 Иврит. Изгнанный.

3 Нафтали-иврит. Борец.

Он слишком тяжел для своих размеров, и ты знаешь, моим измученным глазам показалось, что ночью он так-таки светится. Пусть не ярко, но светится. Да, еще, когда я рассматривал его в свою лупу, а ты же знаешь какая у меня большая лупа, то я заметил в нем, так-таки в самом сердце камня, гравировку. Ты не знаешь, как она туда попала? Не знаешь! Я, представь себе, тоже не знаю, но она там есть. И ты знаешь, как мои измученные глаза не пытались ее рассмотреть, ничего не получилось, не помогла даже моя легендарная лупа. Это, конечно, не мое дело, но ты случайно не масон, Коля? Нет? Нет, но ты точно не масон? Точно? Ну, хорошо. Ты хотел, чтобы я определил тебе, что это за камень. Так-таки и вот. Камня с такими свойствами в природе не существует, это говорит тебе Гершон Мейзель, а тот, кто скажет обратное – шарлатан, наплюй ему в рот и забудь. Я выполнил все твои просьбы? Спасибо за рыбу, будьте здоровы.

Мои стихи, необузданны и дерзновенны4,

Да вознесутся к тебе, о, сатана, царь пира. Прочь с твоим краплением, священник, И заунывным пением, прочь.

Эвелинг.

4 Эвелинг, муж Элеоноры Маркс.

1900 г. Мюнхен, редакция газеты «Искра»

– Товарищи, прошу тишины. Все мы принимаем активное участие в классовой борьбе мирового пролетариата и не понаслышке знаем, что большая часть рабоче-крестьянских масс готова к пришествию нового строя. Машина мировой революции запущена и снята с тормозов, но под ее колесами все еще хватает камней, не дающих ей прокатиться по всему миру. Можно начать с устранения мелких препятствий, но это не даст скорого результата, на их месте будут появляться все новые и новые! Но стоит нам устранить несколько больших глыб, и машина сдвинется. Сдвинется под весом векового неравноправия, сминая на своем пути все преграды. Этим глыбам есть название РЕЛИГИЯ и БУРЖУАЗИЯ – вот, что мы должны искоренить в первую очередь. Пролетариату не нужен Бог, это место займет преданность коммунизму и ненависть к его врагам. Партия и Совет Народных Комисаров – вот в кого будут верить и кого бояться граждане новой России. Теперь, по существу. Товарищи, я собрал вас здесь, чтобы предложить встать у руля революционной машины вместе со мной. В моих руках находится наследство, завещанное отцом мирового пролетариата, с описанием методов, по которым достижение нашей обшей цели, и не только, возможно в пятилетний срок. Товарищи, мы будем вершить историю, ВСЕ в наших руках.

18 марта 1943 г., Москва

Просидев за изучением содержимого папки почти до рассвета, я имел лишь приблизительное представление о своих дальнейших действиях. Мне предписывалось незамедлительно отправиться в Манчжурию, где меня уже ждала группа, расквартированная в городе Харбин. Оружие, провиант, схемы расположения противника я должен был получить у связного там же. До отбытия мне предписывалось сдать дела заместителю товарища Пыжова на Малую Лубянку.

Февраль 1943 года, Вестфалия, замок Вевельсбург5

– Рыцари мои, сегодня знаменательный день для всей Германии. Сегодня мы напишем новую историю. Историю, в которой арийцы займут главенствующее место в мире. Именно вам предстоит открыть последний Крестовый поход на Восток. И пусть Восток падет к ногам воинов льда и ветра, ногам Арийских воинов.

Закончив речь, Рейхсфюрер СС Генрих Гимлер и штурмхауптфюрер Освальд Гайхрид, командир бригады Норд, поднялись в кабинет, чтобы обсудить детали предстоявшей операции. В кабинете их уже ждали.

– Господа, представляю вам Освальда Гайхрида —

человека, которому поручено обеспечивать вашу безопасность во время экспедиции. Можете не беспокоиться, с ним ни один волос не упадет с вашей головы.

5 Резиденция Г. Гимлера

Разрешите мне, в свою очередь, озвучить и ваши фамилии?

Ганс Мюллер, руководитель группы ученых, занимающихся топографией и изучением ландшафтного символизма. Вальтер Шварц изучает древнюю письменность Востока. Эрнст Шеффер, руководитель всей экспедиции, группа его ученых занимается изучением мифологии Центральной Азии. Многим из вас пришлось бросить свои экспедиции, кафедры, проекты и, пролетев полмира, явиться сегодня сюда по моей просьбе. Но это оправданная жертва. Вам поручено отправиться в научную экспедицию. Каждый получит возможность применить свои знания и умения на месте. Двадцать лет назад я совершил самую большую ошибку в своей жизни: в моих руках был величайший артефакт человечества, но в то время я не осознавал его ценности. Я передал его ученому-востоковеду – путешественнику Николаю Федоровичу Мериху. Изучите биографию этого человека, начиная с декабря 1923 года. Вам придется пройти по его следам.

18 марта 1943 года, вечер, Москва.

Москву я покидал поздним вечером. Было ощущение, что город разом вымер, все привычные звуки как будто растворились в ночной темноте. Окна, занавешенные тяжелыми шторами, не пропускали света. Складывалось ощущение, что даже воздух потяжелел от напряжения, царящего вокруг. В столице был комендантский час. До отбытия поезда оставались сорок две минуты, и я с удовольствием тратил их, прогуливаясь по перрону.

Голова была ясна, первоначальный план действий выработан, все было замечательно. Но тут меня кольнула неожиданная мысль, а не забыл ли я выключить чайник, когда в кратчайшие сроки отбывал из своего дома. Я стал выстраивать цепочку событий, чтобы установить, включал ли я его вообще. От этого занятия меня отвлек шум мотора приближающейся машины. К воротам вокзала, через которые этапируют заключенных, подъехала машина с выключенными фарами. Через мгновение из нее вышел человек в форме и быстрыми шагами направился в мою сторону.

– Успел, ну, слава богу, думал уже не застану.

– Что ты такое говоришь, Гена? А еще коммунист!

– Мне можно, ты же не пойдешь стучать на полковника НКВД?

– Нет, уже не успею, а надо бы, в отместку. Ты зачем мне Цымермана и Колышеву в группу включил, на кой они мне сдались?

– Не кипятись, Коля, если включил, значит так нужно. Мы получили кое-какие дополнительные сведения о планах Рейха в том районе, так что ваша задача усложнилась. Пыжов знал только о первой части операции, об истинной цели известно только мне, товарищу Сталину и товарищу Мао. Товарищ Мао – наш связной в Китае.

– Кстати, насчет не кипятись: Гена, будь добр, заскочи на нашу старую квартиру, проверь, я чайник выключил или нет, чтоб я не волновался.

– Нет, ну ты фрукт, я ему про дела государственной важности, а он про чайник беспокоится. По прибытию зайдешь по этому адресу, там живет Мао, у него оружие, амуниция и связь. Он все тебе пояснит, верь ему, как мне. Товарищ Мао – предводитель красного китайского движения. В случае необходимости поможет людьми, он – наш человек.

Поезд тронулся. Я, наскоро попрощавшись с майором Ремизовым, отбыл в направлении Харбина…

Тем временем, расквартированные недалеко от советского посольства в Харбине бойцы дожидались своего командира.

– Хлопці, я так більше не можу.

– Отставить панику. Сержант Анищенко, доложить обстановку.

– Докладаю. Він мене вже загриз цей Едуард Львович. У нього рот не закривається, чеше й чеше. От ви знаєте, як знайти среднюю квадратичную длинну пробігу антинитрины, движущейся по орбиталям фотонной линии Бета-кварков в сечении рассеивания, а я знаю, по диаграммной технике Феймона, составив матрицу функции спина через взаимодействие Вандерваальса во фракталах. Або ще краще запитує мене, а знаешь ли ты, голубчик мой, сколько барионов выделяется при распаде амега-кипирона? І що він от мене ожидал услышать, так знаю!!

– Ну и что ты ему ответил?

– А ти сам як думаєш? Мужики, я вам так скажу, як о вчення світ, то я за сьогоднішній день так просвітлився, що в ночі поруч із мною книжку читати можна. Що смієтеся?

– А ты знаешь что, пойди ему расскажи, как корову доить, как печку класть, еще что-нибудь вспомни.

– Не я краще з вами посиджу, давайте закуримо зараз.

– Мы бросили.

– Иди, иди, просвещай доктора наук. Вот кабан, не вытолкаешь.

– А не прогуляться ли нам до местного рынка. Мы же с тобой организмы, так или нет?

Польское подполье

– Яцек! Давай быстрей умывайся, да хватит уже, а то вороны унесут! Тебя срочно хочет видеть Вояк.

– Вот тебе раз, а за какие такие заслуги?

– А за такие! Человечек-то, которого вы у русских отбили, – ой, не простой оказался, отблагодарить тебя Вояк хочет! В Москве ни с одного десятка плеч полетят погоны из-за этого человечка, ой, не с одного! Слышь, Яцек, Боря в ту же сторону едет – он тебя подкинет!

Боря представлял собой лешего в сапогах, телогрейке, перепоясанной патронташем, и негасимой папиросой в зубах.

– Боря, скажи-ка мне, доводилось тебе с Вояком пообщаться?

– А мне без надобности с ним общаться, да и ему со мной тож. Я кто такой? Я по кухне больше, у меня даже винтовки нет один патронташ, да и тот применяется не по назначению!

– Это как же ты его применяешь?

– Пузо подпоясываю, когда в деревню к бабам еду, уж больно они, Яцек, героев любят!

– А сейчас ты по какому поводу вырядился?

– А ты неужто не знаешь? Вояк на несколько дней

в деревне осесть пожелал. Меня по кухне позвали помочь, оголодал Вояк, шутка ли – месяцами по лесам партизанить?! Решил устроить застолье, домашнего покушать.

На входе в избу, где квартировал Вояк, меня встречал староста.

– Я – Яцек, меня Вояк звал.

– Как же, знаю, вчерашний конвой – ваша работа?

– Наша.

– Если б ты только знал, какого важного для нас человека вы отбили! Сегодня ты – герой! Проходи, Вояку есть, что тебе сказать!

Открыв тяжелую проклепанную дверь, я зашел в кабинет. Там было пусто. Глаза сразу отметили стол, заваленный картами, висящий над столом портрет человека, чем-то похожего на спасенного нами вчера. Затемненные занавески создавали сумрак, который концентрировался в углах.

– Есть кто живой? Я – Яцек. Хозяева? … – Здравствуй, герой.

Из-за угла за моей спиной вышел человек в сером шерстяном костюме, черных лаковых сапогах, коротко стриженый: на вид лет тридцати пяти. Медленно, по-хозяйски, он прошел мимо меня и сел в кресло. Это был он – ошибки быть не могло…

– Так это твои ребята пошумели вчера? Отличный результат! За спасение оберфюрера СС Рейх наградит…

– Молчи, Вояк!!! Ствол пистолета смотрел ему прямо в лоб. Не узнал?

В сторону полетел грим. – А так?!

– Иванов?!

– Не ожидал, Вояк? Сидеть, сука, только дернись, ты меня знаешь!

– Знаю. Ты думаешь, я испугался? В деревне сто моих головорезов, что ты будешь делать, когда меня убьешь? Они тебя разорвут. Ты глупо поступил, Иванов. Явившись сюда, ты подписал себе смертный приговор! Улыбаешься?

– С чего ты взял, что я тебя убью? Ты знаешь много полезной информации, а жить ты хочешь и сделаешь все, чтобы прожить лишний час. Я отвезу тебя в Москву!

На стол упало личное дело лейтенанта Кудряшова (Вояка), курсанта Ясеневской школы диверсантов.

– А это твоим соратникам на память, и не дай бог попасться тебе им на глаза. Мужики они суровые, долго разбираться не будут в твоих мотивах помочь рейху, мне кажется, ты даже не успеешь сказать, что ты против советской власти. Ты – сволочь и предатель, Кудряшов, но сволочь умная. В этой папке вся твоя биография. Хочешь, полистай, ну как? Впечатляет? Мы специально выделили твои заслуги перед родиной, чтобы поубавить фанатизм твоих головорезов. Точно такие же папки сегодня легли на несколько столов, похожих на твой, так что варианта у тебя два: либо принять смерть от рук соратников по борьбе с коммунизмом, либо поехать со мной в Москву, а там будет видно.

– Неужели в Москве меня ценят так высоко, что ради моей поимки пришлось пожертвовать оберфюрером СС,6 и только ради того, чтобы подобраться ко мне?

– Не обольщайся на этот счет: освобожденный оберфюрер СС – мой брат, ты его тоже должен хорошо знать, разработанная нами операция многоходовая, и ты в ней только первый шаг.

– Товарищ, проехали станцию Кукуевка!

«Так, поезд, я еду, куда? На мне форма, так-так-так, число, время. Вчера ночью выехал из Москвы. Сон, опять этот сон, что-то я сделал не так, это в прошлом. Умыться, срочно!!!»

Умывшись и приведя себя в порядок, я оценил получившийся результат, оценка была «удовлетворительно». Пережитые за последние месяцы приключения не лучшим образом отразились на моем внешнем виде. Из зеркала смотрел молодой человек с глазами старика, это пройдет, я просто устал. Поезд – отличное место, чтобы посидеть и подумать, а подумать мне было, о чем. Я заказал у проводницы чай и ударился в размышления.

Оперативная сводка за 28 февраля 1942 г. от советского Информбюро:

6 Промежуточное звание между старшим офицером и генералом, командовали бригадами, сформированными из негерманских националистов и нацистов.

Седьмая гвардейская артиллерийская часть внезапным огневым налетом на укрепленные пункты немцев близ деревни Березуги Демидовского района уничтожила две миномётные батареи, пять ДЗОТов и вывела из строя до роты пехоты противника. Наши летчики-штурмовики совершили внезапный налет на немецкий аэродром, на котором находилось до тридцати самолетов типа «Ю-52» и «Ю-87». В результате атаки советских летчиков уничтожено шестнадцать вражеских самолетов.

– Организм, а чего бы тебе сейчас хотелось больше всего?

– Яблок моченых, или щец покислей.

– Да, от щец и я бы не отказался. Пойдем, посмотрим, какими витаминами богат здешний рынок.

А здешний рынок был богат на разнообразные травы, посуду, ткани, побирушек, снующих в поисках, сочувствующих, ароматы пряностей, витавшие в воздухе легко могли вскружить голову, но только не советским гражданам.

Гармонично вписавшись в ряды продавцов и нищих, ребята направились к рядам с харчами.

– Слушай, Ром, я постоянно думаю… – По тебе не заметно.

– Сколько можно? С ним на серьезную тему хочешь поговорить…

– А лучше место ты выбрать не мог? За кошельком смотри, чтоб не сперли. Пойдем вон к тому лотку, купим по пирожку, а потом поговорим. Я когда голодный – злой.

Купив у аборигена кулек пирожков с непонятной начинкой ребята продолжили беседу.

– Так вот, Ром, я постоянно думаю… – Угу, угу!!!

– Как все-таки жизнь складывается. Вот ты мог себе представить, что когда-нибудь тебе придется убить человека, и не одного?

– Я не человеков убивал, а врагов, и жалею, что не всех еще перебил.

– Да не заводись ты, я ж к тому речь веду, что нас жизнь кидает. Сначала три года нескончаемых бомбежек, наступлений, контрнаступлений, а теперь опять кинула…

Только теперь понимаешь, какой должна быть жизнь.

– Я все равно каждый день думаю: как там ребята, живы, иль уж нет никого!? (Знаешь что, не расстраивай меня). А с другой стороны, начальству видней: если послали, значит здесь мы нужней. Так что ешь пирожок и не забивай себе голову, неизвестно, что нас ждет здесь.

Рынок – суетной и шумный – вдруг разом притих, торговцы, яростно борющиеся за покупателей, молча стояли и смотрели на процессию из семи человек в балахонах, двигающуюся через рынок.

– Влад, ты только посмотри, местное начальство.

– Да-аа, не похожи они на работников местной управы!

– Больше на отшельников смахивают.

Неожиданно из толпы навстречу процессии выполз грязный нищий с протянутой рукой. Реакция отшельников была неожиданной. От мощного удара, бедняга отлетел на три метра и свалил латок с посудой. Человек в балахоне остановился, обвел толпу внимательным взглядом из-под капюшона и выкрикнул несколько фраз. Люди стояли, как вкопанные, даже торговец посудой перестал собирать с земли уцелевшее добро. Медленными шагами человек в балахоне подошел к нищему, который беспомощно сидел, прислонившись спиной к опрокинутому лотку.

– Ром, да что ж он собака делает? Эээ, мужики, вы что надумали?

Недоеденные пирожки полетели в пыль: было уже не до них.

– Это уже бандитизм! Ни с того ни с сего человека бить. Ну и что, что нищий, ну пахнет плохо, бить-то так за что?

Поднятая рука человека в балахоне опустилась, и он нехотя повернулся к новой жертве.

Короткое слово на непонятном языке, и оба сержанта оказались в плотном кольце отшельников в балахонах.

– Эх, ну ведь не хотел, хотел просто погулять.

Пудовый кулак сержанта Белякова, не раз вбивавший азы военного дела в новобранцев, имевших свое сугубо личное мнение в этой области, и на сей раз нашел свое место в ухе ближайшего отшельника, но это была его единственная победа. Всё было сработанно очень четко. Ребята бились так, как их учили: слаженно, используя все, что попадалось под руки, но вся их наука свелась к одной минуте, после чего на них обрушилась лавина ударов.

От Иоанна святое благовествование:

В доме отца моего обителей много. А если это было бы и не так, я сказал бы, что иду приготовить место вам. И когда пойду, и приготовлю вам место, приду опять и возьму вас к себе, чтобы и вы были, где я. А куда я иду, вы знаете, и путь знаете. Фома сказал Ему.

– Господи! Не знаем, куда идешь ты, и как можем знать путь?

Иисус сказал ему.

– Я есть путь и истина, и жизнь. Никто не приходит к отцу, как только если бы вы знали меня, то зна- ли бы и отца моего. И отныне знаете его и видели его. Филипп сказал Ему.

– Господи! Покажи нам Отца, и довольно для нас. Иисус сказал ему:

– Столько времени я с вами, и ты не знаешь меня, Филипп? Видевший меня видел отца. Как же ты говоришь, покажи нам отца? Разве ты не веришь, что я в отце и отец во мне? Слова, которые говорю вам я, говорю не от себя. Отец, пребывающий во мне, он творит дела. Верьте мне, что я в отце и отец во мне, а если не так, то верьте мне по самим делам. Истинно, истинно говорю вам. Верующий в меня, дела, которые творю я, тот сотворит и большее, потому что я к отцу моему иду.

Последний урок

– Учитель, я не хочу видеть и слышать то, что вижу и слышу!

– Что же это?

– Я вижу фанатизм в глазах братьев. Те ценности, на которых основывается все наше учение, для многих превратились в пустые слова. Их умы отравлены чуждыми нам идеями. Причем не только послушники, но и некоторые Ламы готовы поддержать эти идеи с оружием в руках. Тогда как учение говорит о том, что мы должны свято чтить заповеди и искать просветление в медитациях и труде.

– Я вижу, что ты был прилежным учеником Тамга и совершенно правильно пересказал мне строки священного писания, но выслушай мой последний урок. Каждый ищет путь к просвещению по-своему. Твой путь предрешен, тебе придется стать избранным хранителем камня Чинтомани. Грядут большие перемены, ты должен быть готов ко всему. Даже к тому, чтобы в случае необходимости пренебречь пятой заповедью. Я многого не успел тебе рассказать, но ты был внимателен и прилежен, эти качества помогут тебе на пути. Отступники, отринувшие учение опасны, они хотят действий и пойдут за тем, кто даст им такую возможность, они умны и знают многое про камень. Они должны исчезнуть! Помни это, и пусть твоя рука не дрогнет в решающий момент. Завтра камень вместе с Тэнцзином7 отправится в Индию, теперь это и твой путь.

Мои сыновья хотят пойти с тобой, но решать тебе… Я воспитал из маленького мальчика сильного, мудрого не по годам наставника. Прими это звание с гордостью. Ты меня еще увидишь, прощай…

Мне не осталось ничего, кроме мести,8

Я высоко воздвигну свой престол,

Холодным и ужасным будет вершье