В поисках грани. Книга 1: Тибет

В поисках грани

Книга 1: Тибет

Александр Владимирович Минаков

Иллюстратор Виктория Николаевна Шустова

Иллюстратор Сергей Брилкин

© Александр Владимирович Минаков, 2025

© Виктория Николаевна Шустова, иллюстрации, 2025

© Сергей Брилкин, иллюстрации, 2025

ISBN 978-5-0067-1689-6 (т. 1)

ISBN 978-5-0067-1690-2

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Другая сторона истории.

Перефразируя название нового романа, именно так хочется начать отзыв о нем. Поскольку автор этого произведения действительно предлагает другой взгляд на известные события времен второй мировой войны, повествуя о загадочной судьбе таинственного камня Чинтомани.

Сюжет романа динамично погружает читателя в самые разные времена и страны: Германия конца XIX века, Монголия, Китай начала XX века, Тибет, Россия наших дней… Интересны жанровые решения, сочетающие исторические реминисценции с детективной напряженностью и определенной долей фантастики. Автору удалось показать характеры главных героев через их речь, манеру поведения, ярко выписанные поступки.

Читателю, увлеченному непростыми событиями прошлого, финал истории может показаться неожиданным и грустным, но дорогой читатель, посмотрев в правый нижний угол последней страницы, ты прочтешь обнадеживающие строки «Продолжение следует…».

© Минаков А. В., 2009© Брилкин С. В., Шустова В. Н., 2009

Введение

Существует множество противоречивых мнений о мистической составляющей второй мировой войны. Пророчество Тамерлана – лишь одно из множества ярких тому подтверждений. Экспедиция, проводившая исследования в Самарканде, сумела расшифровать древние пророческие письмена, предупреждающие простых смертных о том, что осмелившиеся осквернить последнее пристанище великого полководца навлекут неминуемую кару не только на себя, но и на весь свой народ, развязав истребительную войну. Все сложилось именно так, как предсказывалось Пиром, великим учителем Тамерлана. Атеизм советских ученых и разрешение на вскрытие гробницы, подписанное самим И. В. Сталиным, пробудили древнее проклятие, что было дальше всем нам хорошо известно! Тайной остается: кто, где и как остановил кровопролитнейшую из войн XX века?!

Сказка ложь,да в ней намек,добрым молодцам урок.

Утро первое

Мое утро начинается в шесть десять. Будильник я завожу, конечно же, на шесть ноль-ноль, но, как правило, в шесть нольоль я перевожу его еще на десять минут вперед. Давным-давно, в студенческие годы (кстати, эта привычка у меня с тех самых пор), из-за этих десяти минут я вечно опаздывал на лекции. Но студенческие годы остались далеко в прошлом. Да, чуть не забыл, давайте знакомиться, меня зовут Князев Сергей, мне 27 лет, родился и живу в Москве. Так вот, шесть десять подъем, быстро в душ, по дороге в душ успеваю включить кофеварку, десять минут в душе, шесть двадцать два – завтрак, в семь ноль-ноль за мной заезжает водитель. Целую жену, детей… стоп, не целую никого, потому что некого. В девять ноль-ноль я начинаю свои серые рабочие будни, если их можно так назвать. Я работаю коммерческим директором (и через шестнаднадцать строчек вы поймете, кто мне в этом помог, там будет курсивом написано) в крупной строительной компании, часто приходится мотаться по стране, общаться с толстыми богатыми дядьками. Начав свой рабочий день с утра в Москве, закончить я его могу за полночь где-нибудь в Томске. Так что человек я крайне занятой, горю на работе, это все сейчас к тому говорю, чтобы вы поняли, как я все-таки дорожу этими утренними минутами. Но только вот не надо, не нужно меня жалеть: «ой, какой несчастненький, да, бедняжка, заработался». Я молодой, красивый, перспективный человек – так было написано в моем резюме. К тому же такой ритм жизни мне по душе, я уже не могу представить себя в какой-то другой роли с неполной занятостью… нет, не могу. Сегодня у меня хорошее настроение, МНЕ НЕ НАДО НА РАБОТУ. Каждый год пятнадцатого июня мы собираемся всей семьей на дне рождения Николая Ивановича Князева, моего деда, генерала в отставке, между прочим, а сегодня как раз его юбилей. В девять за мной заехал водитель, и мы помчались за город. По дороге я прослушал лекцию о том, как важно правильно насадить червя на крючок, и что чуть ли не все от этого зависит; что такое заячьи ушки, не буду вам рассказывать – вдруг вы сейчас едите; не все грибы одинаково полезны, почему и кто ими травится; как отличить хорошую водку от плохой, цена здесь не имеет значения и т. д. и т. п. Солировал декан рыболовно-грибной кафедры, эксперт и ценитель винно водочной продукции.

– Только в нерабочее время – я ж себе не враг.

Мой друг и бессменный водитель Володя. С ним я познакомился в свой первый же рабочий день и вот уже целых пять лет он возил мое драгоценное тело по всей стране. В какие только переделки нам не доводилось с ним попадать. В прошлом году я стал крестным отцом его дочки, так что наши отношения из профессионально-деловых неожиданно переросли в родственные. Машина медленно подъехала к окованным воротам и посигналила. Давно предлагал деду установить на ворота электрический привод – нет, и все тут.

– Ладно, Володь, до завтра машина мне не понадобится, так что отдыхай, завтра в семь жду тебя у этих ворот, крестнице привет.

Встречать по всей видимости меня никто не собирался. Забрав из машины подарок, я вошел во двор через калитку. Во дворе меня встретил подарок дедовых друзей с востока. Ровно год назад его привезли в Россию маленьким мягким комком и сказали, что через год это будет настоящий «Алашир» – пестрый лев. Теперь же этот комок вырос, превратившись в сто килограммов мышц, и без особых усилий, на радостях, мог меня свалить. Не спеша, он подошел ко мне и ткнулся головой в колено.

– Ну здравствуй, здравствуй, пес слюнявый! Что ж тебя совсем не гладят, да молоде…, не прыг…,

Тут на мое счастье на балкон вышел дед и Алашир стал тише воды.

– С днем рождения, дедуль!

– Какие люди, неужели сам Сергей Саныч к нам приехал!?! И давно ты в бабушкиной клумбе сидишь, внучек?!! А ну-ка, живо поднимайся и иди, обними деда!

Мой дед – легендарная личность. Отец рассказывал, что он был знаком с самим И. В. Сталиным. Через пять минут мы уже пили чай на балконе.

– Ну, внук, чем старика порадуешь? – Сейчас, подожди.

Из недр бездонного пакета, на свет божий была извлечена коробка с надписью «Fish Hunter»

– Это тебе!

Лицо старика расцвело довольной улыбкой.

– Вот спасибо, вот это приятно. Серёж, а батька твой опять не приедет, вот открытку прислал, оправдывается. «Батя, сердечно поздравляю, к сожалению, приехать не смогу, местные чиновники хуже шакалов. Надеюсь, все изменить в лучшую сторону. В коробке подарок, приеду, пойдем на сома». В коробке оказалась еще одна удочка.

– Как же, приедет он! Как был разгильдяем, так им и остался. Его даже из пионеров исключили. Я тебе рассказывал?

– Рассказывал, рассказывал, и не один раз. – Ну да ладно! Внук, ты деда любишь?

– Люблю.

– Тогда женись быстрей и делай меня прадедом.

– Ну, только не начинай, я тебя прошу.

– Я тебе дам не начинай, женись, а то прокляну!

– Все, сдаюсь, уговорил, согласен, ищи мне невесту – женюсь.

Суровое выражение на дедовом лице сменилось на загадочно хитрое.

– А я уже нашел, внучка моего товарища, очень порядочная девушка, сегодня познакомлю.

– Дед, ты с каких пор в свахи записался?

– Ничего подобного, просто у дедушки сегодня лирическое настроение. Пойдем, у меня для тебя тоже есть подарок.

Первый раз за все свою жизнь я оказался в святая святых этого дома, рабочем кабинете деда.

– Ты на дедушку не обижайся, он уже старый и желает тебе счастья, а знаешь в чем счастье?

– В чем же?

– Еще мой отец говорил: «Счастье, Коля, это когда у тебя жена хорошая и корова».

– Дед, а ты мне корову в довесок к внучке товарища не присмотрел?

– Смеешься над народной мудростью, бесстыдник! Садись в кресло.

Мы сели. Дед – за стол, я – в кресло напротив.

– Возьми и храни вот это, – он вынул из стола старую, видавшую виды офицерскую планшетку и передал мне. – Ах, да я же не рассказал о своем увлечении. Моей страстью было собирательство вещей, связанных со второй мировой. И эта ланшетка представляла для меня немалый интерес, – нашу беседу прервал сигнал подъехавшего к воротам автомобиля.

– Вот и гости, пошли встречать.

И тут началось! Машина за машиной, старые друзья, молодые жены… Дед не забыл про свое обещание и познакомил меня с очень симпатичной внучкой своего товарища. Почти весь день мы провели вместе, болтая обо всем и ни о чем. Вечером перед ее отъездом мы обменялись номерами телефонов и договорились встретиться на неделе. Было уже поздно, гости давно разъехались, дед усталый, но очень довольный, пошел в свою комнату отдыхать, я тоже направился к себе, где на журнальном столике меня дожидалась дедова планшетка. Зайдя в комнату, я взял ее со стола и сел в кресло. Старая потертая кожа, тугие ремешки застежек – всё веяло историей. Я открыл планшетку и заглянул внутрь, там меня ждал сюрприз: старый химический карандаш и блокнот, на развороте которого была надпись: «Князева Н. И.». Блокнот был исписан от корки до корки, местами попадались рисунки, схемы. В предвкушении я положил находку на стол и спринтерским шагом отправился на кухню, за чаем и еще чем-нибудь. На тот момент я еще не знал, что изучение дедовского блокнота займет у меня не одну бессонную ночь.

Речь В. М. Молотова от 22 июня 1941 г.

«Граждане и гражданки Советского Союза!

Советское правительство и его глава товарищ Сталин поручили мне сделать следующее заявление. Сегодня в четыре часа утра без предъявления каких-либо претензий к Советскому Союзу, без объявления войны, германские войска напали на нашу страну, атаковали наши границы во многих местах и подвергли бомбежке со своих самолетов наши города: Житомир, Киев, Севастополь, Каунас и некоторые другие. Причем убито и ранено более двухсот человек. Налеты вражеских самолетов и артиллерийский обстрел были совершены также с румынской и финляндской территорий. Это неслыханное нападение на нашу страну является беспримерным в истории цивилизованных народов вероломством.

Нападение на нашу страну произведено несмотря на то, что между СССР и Германией заключен договор о ненападении и советское правительство со всей добросовестностью выполняло все условия этого договора. Нападение на нашу страну совершено несмотря на то, что за всё время действия этого договора германское правительство ни разу не могло предъявить ни одной претензии Советскому Союзу по выполнению договора. Ответственность за это разбойничье нападение на Советский Союз целиком и полностью падает на германских фашистских правителей.

Уже после свершившегося нападения германский посол в Москве Шуленбург в пять часов тридцать минут утра сделал мне, как народному комиссару иностранных дел, заявление от имени своего правительства о том, что германское правительство решило выступить с войной против Советского Союза в связи с сосредоточением частей Красной Армии у восточной германской границы.

В ответ на это мною, от имени Советского правительства, было заявлено, что до последней минуты германское правительство не предъявляло никаких претензий к Советскому правительству, что Германия решила о нападении на Советский Союз, несмотря на миролюбивую позицию Советского Союза, и что тем самым фашистская Германия является нападающей стороной.

По поручению правительства Советского Союза я должен также заявить, что ни в одном пункте наши войска и наша авиация не допустили нарушения границы, и поэтому сделанное сегодня утром заявление румынского радио, о том, что якобы советская авиация обстреляла румынские аэродромы, является сплошной ложью и провокацией. Такой же ложью и провокацией является вся сегодняшняя декларация Гитлера, пытающегося задним числом состряпать обвинительный материал насчет несоблюдения Советским Союзом Советско-германского пакта.

Теперь, когда нападение на Советский Союз уже совершилось, Советским правительством дан нашим войскам приказ отбить разбойничье нападение и изгнать германские войска с территории нашей родины. Эта война навязана нам не германским народом, не германскими рабочими, крестьянами и интеллигенцией, о страдании которых мы хорошо понимаем, а кровожадными фашистскими правителями Германии, поработившими французов, чехов, поляков, сербов, Норвегию, Бельгию, Данию, Голландию, Грецию и другие народы.

Правительство Советского союза выражает непоколебимую уверенность в том, что наши доблестные армии, и флот, и смелые «соколы» советской авиации с честью выполнят долг перед одиной, перед советским народом и нанесут сокрушительный удар агрессору. Не первый раз нашему народу приходится иметь дело с нападающим зазнавшимся врагом. В свое время на поход Наполеона в Россию наш народ ответил Отечественной войной, и Наполеон потерпел поражение, пришел к своему краху. То же будет и с зазнавшимся Гитлером, объявившим новый поход против нашей страны. Красная Армия и весь наш народ вновь поведут победоносную Отечественную войну. За родину, за честь, за свободу. Правительство Советского союза выражает твердую уверенность в том, что всё население нашей страны: все рабочие, крестьяне и интеллигенция, мужчины и женщины, отнесутся с должным сознанием к своим обязанностям, к своему труду.

Весь наш народ теперь должен быть сплочен и един как никогда. Каждый из нас должен требовать от себя и от других дисциплины, организованности, самоотверженности достойной настоящего советского патриота, чтобы обеспечить все нужды Красной Армии, флота и авиации, чтобы обеспечить победу над врагом. Правительство призывает вас, граждане и гражданки Советского союза, ещё теснее сплотить свои ряды вокруг нашей славной большевистской партии, вокруг нашего советского правительства, вокруг нашего великого вождя товарища Сталина».

3 марта 1943 г. г. Ржев

– Милый мой Коленька, как же я истосковалась

по тебе, ты вернулся, живой, ну иди же сюда, не стой

как…

– Подъем, Князев раскудрить, тудыть, подъем. К тебе пришли.

Как же не хотелось открывать глаза и вместо моей ненаглядной Катеньки, видеть опухшую рожу конвоира.

– Что ж ты так орешь-то, Строгин? Охрипнешь!

– Пагавари мне ишшо, а ну, руки покаж!

В камеру, отстранив конвоира, вошел майор среднего роста совершенно, до блеска, лысый.

– Ну здравствуй, капитан, примчался сразу же, как узнал, думал, уже не свидимся. Конвойный, можешь быть свободен!

– Так не положено же! – Свободен!

И уже через пару секунд в камере остались двое арестованный и человек с майорскими кубарями на отвороте воротника.

– Да я и сам думал – хана мне. Отпусти меня ради бога, раздушишь! Ты поесть ничего не принес?

Из бездонного кармана галифе, сею же минуту, был извлечен подозрительно вкусно пахнущий газетный сверток с проступившими местами пятнами жира.

– Давай все по порядку.

– Да нечего особенно рассказывать. На второй день нам повредили рацию.

– Да ты ешь, ешь!

– Ем, ем, спасибо, связи не было, при выполнении задачи мы столкнулись с непредвиденными трудностями, группе пришлось затаиться. Эта задержка впоследствии стоила жизни трем моим бойцам. Задачу мы выполнили, но группы больше нет. Возвращаясь, мы попали под наш артобстрел. Помню только свист и все, очнулся в госпитале.

– Да, знала б мама, чем ты тут занимаешься, я же обещал пристроить тебя в штаб.

– Кем? Писарчуком? Слушай дальше. После госпиталя пошел командиру батареи, ну поздороваться, ясное дело, а он меня как видел, так обрадовался, побежал ко мне, да видать заспешил, упал и обе руки себе сломал. Вот я тут пятый день и сижу.

– Ты за него, Коля, не волнуйся, до свадьбы заживет, с ним же провели беседу, а тебя мы к награде приставим, и ребят твоих. Информация, которую вы добыли, спасла жизни тысячам бойцов. Ты пока посиди здесь дня три, здесь оно спокойней, а я за это время тебе новых людей отберу в группу, лично. Дело вам предстоит на порядок сложнее предыдущего, так что отдыхать начинай прямо сейчас. Это приказ!

Через пять дней меня срочно вызвали в Москву, для инструктажа по новой боевой задаче и ознакомления с личными делами бойцов, отобранных майором Ремизовым. Путь мой лежал в неприметный с виду, но хорошо известный каждому москвичу серый дом. Пройдя гулкими коридорами, предъявив дежурному вызов, я постучал в мощную дубовую дверь, из-за которой тут же раздался властный голос:

– Войдите.

Оперативная сводка за 4 марта 1943 г. от советского Информбюро:

Четвертого марта западнее Ржева наши войска, продолжая развивать наступление, овладели городом и желез- нодорожной станцией Оленино, а также заняли крупную железнодорожную станцию Чертолино. Железная дорога МОСКВА РЖЕВ ВЕЛИКИЕ ЛУКИ на всём протяжении очищена от противника.

От Иоанна святое благовествование:

И, неся крест cвой, вышел он на место лобное, по-еврейски Голгофа называемое. Там распяли его и с ним двух других, по ту и по другую сторону от него, а посреди Иисуса. Пилат же написал надпись и поставил на кресте. Написано было: Иисус Назарей, Царь Иудейский. Эту надпись читали многие из Иудеев, потому что место, где был распят Иисус, было недалеко от города, и написано было по-еврейски, по-гречески и по-римски. Первосвященники же Иудейские сказали Пилату: «не пиши: Царь Иудейский». Пилат же отвечал им, что я написал, то написал. Воины же, когда распяли Иисуса, взяли одежды его и разделили на четыре части, каждому воину по части, и хитон. Хитон же был не сшитый, а сверху весь тканый. И так сказали друг другу: «не станем раздирать его, а бросим о нем жребий, чей будет, да сбудется реченное в Писании: разделили ризы Мои между собою и об одежде Моей бросали жребий.

Так поступили воины. При кресте Иисуса стояли Матерь Его и сестра Матери Его, Мария Клеопова, и Мария Магдалина. Иисус, увидев Матерь и ученика тут стоящего, которого любил, говорит Матери Своей: «Же'но! се, сын твой». Потом говорит ученику: «се, Матерь твоя!» И с этого времени ученик сей взял Ее к себе. После того Иисус, зная, что все уже совершилось, говорит: жажду. Тут стоял сосуд, полный уксуса. Воины, напоив уксусом губку и наложив на иссоп, поднесли к устам его. Когда же Иисус вкусил уксуса, сказал: совершилось! И, преклонив главу, предал дух. Но так как тогда была пятница, то Иудеи, дабы не оставить тел на кресте в субботу, – ибо та суббота была день великий, – просили Пилата, чтобы перебить у них голени и снять их. Итак, пришли воины, и у первого перебили голени, и у другого, распятого с ним. Но, придя к Иисусу, как увидели его уже умершим, не стали перебивать у него голеней, но один из воинов, Лонгинием нареченный, копьем пронзил Ему ребра, и тотчас истекла кровь и вода. И видевший засвидетельствовал, и истинно свидетельство его; он знает, что говорит истину, дабы вы поверили.

17 марта 1943 года Москва лубянка дом 16

– Капитан Князев по вашему приказанию прибыл.

– Я знаю, кто вы, капитан Князев, он же Яцек Воль ски, он же Николай Ремизов. Как вы видите, я хорошо осведомлен о вас и ваших действиях как в нашей стране, так и за ее пределами. Вы обладаете редким свойством, Иванов, выживать в самых гиблых условиях и это свойство в скором времени вам очень пригодится. Мне поручено ввести вас в курс операции, которую вам предстоит выполнить в кратчайший срок. Хочу заметить, что вашу операцию будет курировать сам товарищ Сталин. Германия ослабла, она истощена, но по-прежнему опасна. Из перехваченной шифрограммы мы узнали, что немецкое командование приняло решение о создании укрепленного плацдарма в низовьях Гималаев. В задачу вашей группы входит проведение диверсий на территории врага, вы не должны допустить развертывания плацдарма. Имеется информация о партизанских отрядах, которые могут оказать вам содействие. Возьмите, – на стол упала толстая папка.

– Здесь письменные инструкции и личные дела бойцов. Ознакомьтесь как можно быстрей, запомните: время сейчас не на нашей стороне. Рад был познакомиться с вами, товарищ Иванов.

– Разрешите идти товарищ Пыжов?

– Одну минуту, небольшая формальность. За отвагу, проявленную при выполнении боевой задачи в тылу врага, Иванова Николая Ивановича наградить орденом Георгия Победоносца, Одинцова Василия Петровича, Лысикова Юрия Сергеевича, Балдербаева Тахура Рамилиевича наградить орденом Красного Знамени, посмертно. Вот теперь можете идти.

– Служу Советскому Союзу.

1885 год. Вена, Австрия

Все утро его не покидало странное чувство тревоги, ощущение, которое испытывает человек, которому есть что терять. Особенно странно это было потому, что терять ему было нечего, как говорят, ни гроша за душой, а его душа была никому не нужна. Он рисовал картины, и они ему нравились, но он понимал, что его картины вряд ли стоят тех усилий, которые придется приложить грабителям, поднимаясь на второй этаж, где он жил. Чтобы как-то развеять тягостное ощущение, он решил прогуляться по городу, благо дождь, ливший с вечера, закончился, и погода обещала быть не по-апрельски теплой. Как же все-таки преобразилась Вена. Еще вчера – пыльные мостовые, серые, давящие друг на друга дома, низкое серое небо сегодня уже ничем не напоминали себя вчерашних. Мостовая, умытая дождем, весело блестела на солнце, дома из серых громад преобразились и стали похожи на одну большую клумбу, выставленные заботливыми хозяйками «кактусы» радовались с балконов высокому весеннему небу. Влившись в этот поток, он заметил, что чувство, терзавшее его все утро, стало проходить. Побродив по узким улочкам старого города, он вышел на городскую площадь. Здесь было людно, кто-то гулял с детьми, кто-то кормил голубей, он же сел на лавку и погрузился в нелегкие раздумья. Что он будет делать через полгода, когда снова придет зима, где он будет жить? Все планы на будущее сводились для него к тому, как пережить будущие холода и не умереть от голода. Оторвавшись ненадолго от размышлений, он заметил на тумбе яркую афишу, приглашавшую всех желающих посетить выставку восточных древностей. Недолго думая, он встал и направился к музею, это развлечение было ему по карману, ведь вход на выставку был свободным. Поздоровавшись со смотрителем, старым уважаемым австрийцем, которого с легкостью можно было спутать с одним из экспонатов, он вошел в большой зал, предназначенный специально для выставок. Народа в зале было немного, выставка работала уже не первую недулю. Он не любил толпу. Окинув взглядом зал, он начал свою экскурсию с большой статуи Будды в центре. По мере его продвижения по залу тревога вновь напомнила о себе. Проходя мимо старинного копья за стеклянной витриной, он остановился, не в силах пошевелиться.

– Я схожу с ума.

Жертвенная кровь, в чашу Христову с копья стекшая, светом прольется на держателя своего. Перед его глазами промелькнули моменты его прошлой и будущей жизни, жизни, в которой он руководит могущественной державой, державой, которой покорится половина Европы. Через мгновение видение исчезло, и он мог видеть лишь свое отражение в витрине, отражение Адольфа Шикльгрубера. Теперь он знал, что его ждет. Тревога прошла.

17 марта 1943 года. Москва

В Москве меня ждала осиротевшая квартира. Шумные праздники с друзьями, усталое лицо отца, красавица жена – всё это осталось в прошлой довоенной жизни. Сейчас же меня встречали пустота комнат да воспоминания давно минувших дней – не самая лучшая компания. У меня еще оставался сухой паек, полученный при отбытии из Ржева, так что я мог со всеми удобствами приступить к изучению папки. Начать я решил с личных дел, всего их было пять. Открыв первое, я был весьма удивлен. С маленькой фотографии на меня смотрело совсем юное лицо. Колышева Татьяна Сергеевна, 1920 года рождения, москвичка, аспирантка факультета истории востока МГУ призвалась в армию в августе 41, коммунистка, знает три языка, окончила курсы медсестер. Очень хорошо, майор Ремизов, только Татьяны Сергеевны мне и не хватало в от ряде. Переводчик это, конечно, хорошо, вот только задача у нас на сей раз не языка брать, а бомбы закладывать, молча.

Так, ладно, какие сюрпризы нас ждут дальше? Открыв следующее дело, я вздохнул с облегчением. Суровое лицо бойца Анищенко внушало доверие. Анищенко Павел Митрофанович 1922 года рождения, уроженец села Кочетовка, Хохольского района Курской области. Призван в армию в сентябре 41 года, закончил школу сержантов, имеет медаль «За отвагу». Ладно, хорошо. Следующее дело принадлежало бойцу Холошину Вилу Юрьевичу 1922 года рождения. Уроженец города Белгорода призван в армию в сентябре 41 года, закончил школу сержантов. Вил хорошее имя, Владимир Ильич Ленин. Четвертое дело принадлежало бойцу Белякову Роману Александровичу, 1922 года рождения. Родился в городе Курске, призван в армию в 41 году, закончил школу сержантов. Тут все было понятно: ребята одногодки, наверняка знают друг друга не один год, закончили разведшколу, спецы… Последнее дело удивило меня не меньше первого. Цимерман