Первые. Боги

– Считаю я количество людей в гротах, сколько монолита мы отправили за месяц, сколько хлеба собрали и соткали ткани, – сухо и твёрдо ответил наместник. – А ответ на твой вопрос я знаю совершенно точно. Но ты только посмотри, будь сейчас ясно, я бы поклялся, что солнце уже в зените, но сейчас за этими тучами уже и солнца не видно, а небеса готовы разверзнуться в благодарность за наш дар. Да, как же быстро пролетело время, мой дорогой. Ну ступай же. Завтра с утра вместе с караваном вы выдвигаетесь. Надеюсь, дождь не сильно усложнит ваш путь. Давно у нас не было таких ливней. Предвещаю неделю дождей.

– Как прикажете, ваша мудрость. Разрешите задать вопрос?

– Постараюсь на него ответить.

– Я никогда не общался с человеком вашего положения и, пользуясь случаем, прошу, расскажите побольше о Всевышних.

– Как мы с тобой похожи, мой мальчик. Я тоже никогда не общался с человеком моего положения. Ведь в моём положении может быть только эулит. Смотри внимательно, – сказал наместник, поднося руку к огромной мозаичной картине на стене, – посередине стоит бог – основатель всего, он наш Отец. Каждое ядро и песчинку создал он своим желанием. Рядом с ним богиня – создательница нашей планеты и земли под ногами, наша Мать и жена Создателя. Благодаря ей жизнь каждый день появляется и увядает. Божественный круговорот энергии в этом мире. За ними стоят их дети, Благородные: бог воды, рек и океанов, далее бог неба, ветра и грома, за ним бог лесов, гор и полей, далее богиня войны и разрушений, за ней богиня печали, скорби и отчаяния, и последняя – богиня знаний, любви, веры и надежды.

– У богини знаний потерялся элемент мозаики и его заменили?

– Богиня Амира. Благородная. Неписаной красоты божественное создание, а тем не менее богиня знаний и веры. У неё разные глаза, голубой и зелёный. По моим рассказам мастер это и отобразил.

Локтиан был ни жив ни мёртв. Те глаза, которые он уже не раз видел ранее.

– И правда, очень красивые, – выдавил из себя Локтиан. – Что я должен с собой взять?

– Получишь пять комплектов одежды. С вами в дороге будут женщины, отвечающие за стирку. Запас еды на тебя уже выписан и будет размещён в обозе. Прямо перед отъездом заберёшь свой инструмент со склада. На этом всё.

– Ваша мудрость, – Локтиан решился на вопрос, – я могу не ехать?

– Мой мальчик, ты – дитя Всевышнего, его любимое создание. Ему ничего не стоит сделать тебя наисчастливейшим из живых, и ты ощутишь на себе его длань и силу его величия. Конечно, ты можешь не ехать, как вместе с тобой уже никуда не поедет и весь твой грот, который уже утром может заселить новая сотня рекрутов.

Треск свечей, холодный пот стекал по спине Локтиана.

Выйдя из дома наместника, Локтиан не понимал, что происходило: грозовых туч словно и не было сегодня, но кровавый цвет сумерек застелил горизонт. День клонился к закату? Как такое возможно? Ведь когда он пришёл сюда, было только утро. А мгновение назад был явно полдень. И вот уже вечер на дворе. Но где же шквалы дождя и буря, про которую говорил наместник?

По дороге Локтиан попытался разогнать разного рода мысли, которые заполняли его сознание. Но главная мысль была: что его ждёт на новом месте?

Навстречу ему шёл Тулар. В одной руке он нёс огромное тяжёлое двустороннее копьё, а в другой руке деревянную дубину с заточенной одной гранью. За поясом у него висел бич, который ещё вчера вечером рассекал тиарам глаза.

– Приветствую тебя, брат туф. Я рад тебя видеть. Собрал все свои вещи в дорогу?

– Когда-нибудь, щенок, ты попадёшь под моё плохое настроение, и я вырву твою голову вместе с позвоночником. К тому же тобой не было сказано и капли правды. Во-первых, мы не братья. Во-вторых, твоей радостью и не пахнет. И в-третьих, у меня, как и у тебя, нет личных вещей. Только мой рабочий инструмент. Все остальное нам выдадут в дороге.

– Тулар, я вот не пойму, нам надо больше общаться, для твоей социализации? Или меньше, для моей безопасности?

– Второе, резчик, второе. В полночь жду тебя у каравана.

8. Отец

Закончив работу в обсерватории, ближе к обеду, Амира в сопровождении Лейлы возвращалась домой. Путь свой она решила проложить как можно длиннее: на запад через зелёный палисадник, где вдоль кипарисов были возведены маленькие фонтаны, создававшие свежесть и прохладу летним днём. Далее вниз, на первый людской ярус, через местный рынок, где благоухали свежие овощи, а сахар сладких фруктов уже в воздухе таял на губах. Из рынка Амира вышла к водной гавани, в которой располагался морской порт. Каждый день сюда прибывали ладьи и суда из регионов, путь из которых проще и быстрее достигался морем. Далее Благородная миновала стадион, где люди для развлечения и снятия напряжения могли заниматься спортивными состязаниями: бегом, борьбой, плаванием, танцами, пением. Поднявшись снова на уровень эулитов, Амира решила, что на сегодня достаточно прогулок, и проследовала в башню.

Башня Всевышних могла произвести неизгладимое впечатление на человека – высота её была недосягаема. Шириной она походила на целый город. А то, каким образом она была построена, никто себе даже и не представлял. Но только не Благородные. На их прежнем месте башня была в два раза выше. Здесь её размеры ограничивались законами местной гравитации и плотностью атмосферы.

Поднявшись на этаж, где её ждал отец, она оказалась в полностью стеклянном зале, где каждая сторона круглой башни представляла собой одно сплошное стекло тридцати метров высотой. По мере движения солнца стёкла затемнялись либо становились более светлыми, чтобы осветить ночные регионы. На куполе огромного пространства располагалось гигантская линза, размерами пять на пять метров. По необходимости она за считаные секунды опускалась механизмом к нужному витражу, и Всевышний Отец мог наблюдать абсолютно любую частичку своей земли. Весь мир был как на ладони. Земли, внутренние моря и океаны, каждый человек, каждое животное и даже каждое насекомое.

– Как дела в обсерватории? Что было видно в нашей колонии на Эклипсе? Как моя резиденция на Олимпусе?

– Здравствуй, отец! В обсерватории всё отлично. С появлением каждой новой пирамиды сигналы из космоса и в космос поступают всё быстрее, а связь на Нарьяне становится более детализированной.

– Хорошие новости, дочка, – сказал Всевышний, наливая себе бокал прохладной воды из кувшина. – Я полагаю, что две последние пирамиды в Суссане и Перфале замкнут радарную сеть пирамид, став двумя самыми большими после Логоса. – Отец отпил из бокала, на минуту замолчав, изучая водную гладь океана на западе. – Так, а что с Эклипсом? Что за красные пятна появляются на его поверхности?

– После выработки дилариума из его недр атмосфера перестала самостоятельно справляться с возобновлением экосистемы. – Амира подошла к большому круглому столу и села за него, взяв красный кулар (сладкий фрукт, из южных регионов) и нож. – Флора начинает увядать, и фауна вслед за ней. – Благородная нарезала фрукт на дольки и медленно, кусок за куском, откусывала их, пока беседовала с отцом. – По прогнозам, понадобится ещё около 20 000 нарьянских лет до полной аннигиляции местных жителей. Их самостоятельное развитие в наше отсутствие идёт более медленным темпом, чем мы ожидали. Они не успевают освоить технологический потенциал. Возможно, они бы смогли создать подземные города, но я бы на это не рассчитывала. Возможно, ты разрешишь отправить им ещё сто эулитов, чтобы они могли подстегнуть их потенциал технологического развития?

Отец, стоявший лицом к окну с заложенными за спину руками, медленно повернулся к Амире.

– Давай начнём с того, что лично я от них ничего не ожидал. Их задача была обслуживать наш быт и наше присутствие. И как следствие, ты можешь догадаться, что мне нет дела до их самостоятельного развития на этой планете и сейчас. Взрасти их потенциал, и через каких-то 50 000 лет они начнут сомневаться в нашем первородстве, нашем величии перед ними. Если мне будет нужно, в дальнейшем я заселю эту планету кем-то более стойким к изменению климата и атмосферы, солнечной радиации и гравитационному полю. А пока мы выработали оттуда весь нужный нам дилариум, и я буду за этим просто наблюдать.

– На нарьянцев у тебя такие же планы? Может, мы всё-таки начнём что-то создавать не только для себя? Отец, они называют нас богами.

– Так и есть, дорогая. Но пока что мы не увидели даже временной промежуток, когда бы они смогли приблизиться к нам на йоту. Они не могут приблизиться даже к эулитам, которых мы и создали. Так объясни мне, для чего давать шанс тем, кто заведомо обречён? Их генетический код не предполагает выход за рамки дозволенного. Люди служат нам и живут ровно до тех пор, пока они нам нужны.

– А если они перестанут верить в нас прямо сейчас?

– В таком случае я им очень сочувствую. Скорее раньше, чем позже, ими овладеет хаос в чистом виде, где не будет порядка. Где будет действовать только право сильного и где каждый сильный будет мериться силами с другим. Один за другим, пока не останется никого. Они утонут в войнах, раздорах и в конце в своей крови, слезах и дерьме.

– Всё же создала их я, отец. И, несмотря на твою убеждённость, я в них верю. На Эклипс я пошлю пять своих эулитов.

– Твои эулиты, твои создания, и наука тоже твоя, я мешать не буду. Я останусь в стороне, пока соблюдается порядок, который я установил. Каждый должен занимать своё место в этом мире и во всех остальных, где мы были и ещё будем.

– Ты, как всегда, мудр и справедлив, отец. Разреши, я тебя оставлю, у меня ещё есть дела к братьям и сёстрам. И да, я в ближайшее время планирую посетить Суссан и Перфаль.

– Собственной персоной? Или станешь резвой птицей?

– Ещё не решила. Хорошего дня, отец.

И лёгкой поступью, своей бесшумной походкой Благородная вышла из панорамной комнаты.

Всевышний не верил в развитие низших существ. Если ячейка не готова работать, её будет проще уничтожить, создав новую.

9. Одей

Выйдя от отца, Амира спустилась на этаж к брату Одею, богу воды, рек и океанов. Этаж Одея состоял из гранитных дорожек, проложенных через водную гладь, глубина которых уходила на сотню метров вниз. Дорожки располагались по четырём сторонам света и сходились к центру огромной комнаты, где стояло большое квадратное кресло, высеченное из цельного изумруда. Сверху, прямо по стенам, стекали ручьи водопадов, которые разливались приятным журчанием. Стена напротив лифта, откуда вышла Амира, представляла собой такой же панорамный фасад с видом на водную пучину океана, словно огромный аквариум, в котором плавали гигантские киты, акулы, кальмары, а также косяки более мелких рыб.

Пройдя по дорожке к трону брата, Амира остановилась посередине зала, обнаружив что она в помещении одна.

– Я знаю, что ты здесь, Одей, выходи, я не хочу тебя долго ждать,

Закончив фразу, Амира осмотрелась вокруг и, взяв с трона брата маленькую черепаху, стала расхаживать неспешно взад и вперёд по центру комнаты. Но спустя буквально десять секунд по водной глади пробежали маленькие шепчущие пузыри, и, подойдя к краю дорожки, Амира увидела, что из самой тёмной глубины вертикально вверх плыла голова огромного Левиафана. И уже в следующее мгновение Амира могла наблюдать своего брата верхом на голове огромного кита. Через мгновение брат уже спрыгнул на площадку, оказавшись сразу же сухим. Это был Благородный высокого роста, в костюме, облегающем его стройное сильное тело. Как и сестра, он обладал смуглой загорелой кожей, а также синими глазами и кудрявыми волосами, которые фиксировала золотая диадема с трезубцем, который был развёрнут вниз (боковые зубья опускались вдоль висков до скул молодого бога, а центральный до переносицы).