Первые. Боги

Наместники в каждом регионе назначались из эулитов (с ними мы познакомились ранее), которые прибывали из столицы мира Логоса. Они были достаточно умны, чтобы ставить задачи туфам и требовать порядок, процветание, а главное – результат от людей. У них был абсолютный авторитет перед туфами, а от людей – страх и послушание.

4. Наместник

Приёмная и дом наместника региона Урартис находились в противоположной стороне от карьера, попасть куда можно было, пройдя через главную площадь.

Дом представлял из себя прямоугольный бастион с наклонёнными внутрь стенами, выложенный из мраморных блоков. Швы между ними были настолько идеальными, что сложно было найти стыки между блоками. Днём солнце отражалось от кварцевых песчинок мрамора, что создавало звёздное сияние по всему строению. Но сейчас была ночь, и здание освещалось множеством факелов, горящих на подходе и вокруг здания. Свет в центральном портале горел лёгким импульсом, колеблясь при монотонном танце пламени свечей.

Туф поднимался по лестнице уверенной походкой, ему нечего было бояться, он и не умел этого делать; задачей Тулара была защита карьера, с чем он благополучно справлялся. Патрулируя этой ночью свой пост по маршруту внутри карьера, он услышал множественный глухой рык хищников, вслед за которыми последовали крики людей и возглас туфов, охраняющих транспортный обоз: «К защите! Тиары!»

Добежав до места происшествия, Тулар увидел хищника, лежащего сверху на одном из туфов, успевшего в прыжке откусить ему голову. Безголовый солдат же успел воткнуть в тиара два меча. Второй туф, накинув хищнику на шею цепь, пытался его задушить. Задушить его получилось, но со спины на него напал очередной хищник, которых ещё оставалось довольно много для существующей охраны. В это время другие хищники разрывали людей на куски.

Всё, что происходило дальше, мы уже видели, и теперь всё то же самое Тулару надо было рассказать наместнику, эулиту Мерису. Мерис был высоким по меркам человека, с сильными жилистыми руками, он носил тёмно-синюю тогу с золотыми вставками. Тёмные татуировки под глазами отмечали его статус наместника. Короткие пепельные волосы могли говорить о его высоком происхождении, а также о седине его возраста, которого никто не знал. Но все знали, Мерис – мудрый наместник, хорошо выполняющий свои обязанности перед Логосом и Всевышними.

– Наместник? Разрешите говорить? – спросил Тулар.

– Добрый вечер, Тулар, – ответил наместник. – Ночь, подаренная нам Всевышним, как всегда, прекрасна. Ты не находишь? Я слышал крики, докладывай.

– Ночное нападение тиаров, наместник. Семь хищников, мертвы двое туфов и двадцать один человек.

– Так много и так близко… Могу предположить, что тиары эволюционируют очень быстро и просто застали врасплох периметрального постового.

– Судя по всему, так, мудрейший. Они зашли будто к себе в охотничьи угодья и загоняли людей словно низших созданий.

– Очень много убитых, и только ты из присутствовавших выжил? Кажется чем-то немыслимым, – начал размышлять наместник, подойдя к открытому балкону, смотря на ночной город. – Как ты смог с ними справиться?

– Мои слова и в самом деле покажутся чем-то немыслимым, но тем не менее они более чем реальны. В бою мне помог человек – резчик Локтиан. Из всех подоспевших лишь он один принял решение бежать на склад за плазморезом, чем и порешил троих тварей. Дыхание и запах кожи выдавали страх, но он его переборол. Сначала адреналин ускорил его ноги на пути к складу, и далее норадреналин помогал жать на спусковой курок без раздумий, ровно когда от него это требовалось.

– Очень, очень интересно, – сказал, вслух размышляя Мерис, садясь в резное кресло, – не помню подобных случаев, когда человек, не занимающийся ремеслом охоты и охраны, проявляет недюжинную смелость.

– Он резчик, – заметил Тулар. – Наместник, им часто приходится иметь дело с хищными птицами.

– И эти птицы семи метров росту? Они за раз отгрызают туфам головы?

– Никак нет.

– Они нападают сразу по семь штук?

– Нет, наместник.

– Именно поэтому, мой дорогой туф, твоё замечание неуместно относительно этого резчика, – спокойно и уверенно подытожил Мерис.

– У вас будут какие-то приказы, наместник?

– Приказы? Будут. На выходе скажи моему посыльному, чтобы зашёл ко мне, ведь нужно собрать людей, успокоить их. А ты, ты найди этого резчика, Локтиана. Скажи, чтобы он утром после завтрака зашёл ко мне. Хочу с ним поговорить. Начальнику карьера скажи, что у Локтиана завтра выходной. Никому не рассказывай, что сделал Локтиан. И ему скажи, чтобы сильно не говорил о своём геройском поступке. Тиаров убили туфы.

– Наместник, в ваших устах я слышу намерение его убрать?

– Так случилось, что Всевышняя потребовала ускорить работы с обсерваториями более чем в два раза. И я думаю, что Локтиан хорошо подойдёт для стройки, где люди должны будут работать в два раза активнее и, как следствие, в два раза активнее умирать. Тулар, если ты не понял – каждый должен заниматься своим делом. Герои-выскочки мне на месте не нужны.

– Было пятеро людей, которые видели, что сделал Локтиан. Они тоже едут усилить стройку? – спросил Тулар.

– Зачем? Они же не проявили смелости и решительности? А несчастные случаи периодически бывают.

– Разрешите идти, наместник?

– Иди, я разрешаю. Напоминаю, мой посыльный должен зайти сразу после тебя. И да, Тулар, ты поедешь вместе с Локтианом. Проследи, чтобы парень доехал куда следует и хорошо выполнял свою работу.

Вслед за ушедшим туфом в комнату эулита вошёл посыльный – человек низкого роста, кроткого вида, с бледно-серыми глазами, который видел в Мерисе только силу, величие и решительность.

– Вызывали, ваше превосходительство? – спросил спешно зашедший человек.

– Вызывал, Титур. Оповести людей, чтобы все пятьсот гротов собрались на своих площадях. Через полчаса я выступлю с обращением.

Титур вышел из комнаты, быстро перебирая короткими ногами по мраморному полу коридора. Мерис снова подошёл к стене, где располагался открытый балкон, через который он мог видеть огонь факелов вдоль дорог Урартиса, ведущих к божественному монументу на центральной площади. На чёрном небе была полная луна, и звёзды были рассыпаны мелкой пылью по бесконечному пространству. Взгляд наместника поднялся от монумента к светящей луне.

– Я знаю, что мне делать, о Всевышний. Мои люди построят обсерватории Благородной в нужный срок. Любыми средствами и жизнями.

5. Моё сердце скорбит вместе с вами

Титур добежал до монумента Всевышних, обелиска, перед которым молились местные жители. В его основание был встроен стальной колокол. Тяжёлым деревянным тараном, расположенным внутри вместо языка, посыльный три раза стукнул в него. Звон заполнил всё пространство вокруг, и волновой резонанс полетел через пространство, передавая вибрацию во все гроты в округе. Три удара колокола были знаком людям в самое ближайшее время собраться на своих площадях, а туфам обеспечить порядок и безопасность для собравшихся.

Звон разносился по воздуху, несясь через листья деревьев, водную гладь, дома и поля, карьеры и леса, скалы и пустыни. От деревни возле мраморного карьера и до самых дальних уголков ареала Мериса люди просыпались и понимали, что им надо услышать что-то очень важное. Или что-то очень важное произошло. Чувство тревоги, непонимания и ожидания переполняло людей.

Люди быстро заполняли площадь Урартиса, стоя плотно друг к другу и ища ответы в глазах своих близких и знакомых. Туфы стояли вокруг площади и на подходах к ней, их статный грозный вид только нагонял переживаний среди людей. Сверху, в тени деревьев, на самой крыше дома наместника стояла фигура Хитина, и лишь чёрное мощное очертание, блеск его доспехов и зеркального лица могли бы увидеть жители на фоне неба. Но они его не видели. А страж видел всё и каждого.

Взгляды же толпы всё больше блуждали по дому наместника, выискивая его фигуру на балконе, ярко выделяющуюся на фоне света горящей свечи. Мерис надел церемониальный головной убор, созданный Всевышними специально для наместников, чтобы голос их был слышен за много километров. Убор был в виде широкой металлической ленты на уровне лба, от которой вверх исходили металлические острые перья по всей его длине. Глаза наместника светились белым светом, и голос его звучал как гром.

– Люди Урартиса! Мои братья и сёстры! Мои дочери и сыновья! Отцы и матери! Сегодня – великая ночь! Сегодня Всевышние снизошли до нас! Сегодня Всевышние призывают своих детей! Призывают своих лучших и любимых созданий во славу их и во имя их любви! Я слышу их! Они нам отвечают! Они нас слышат! И видят нас! Они велят нам, своим созданиям, своим детям, велят ускорить стройку пирамид, храмов наших Всевышних! Чтобы молитвы наши, ваши просьбы и мольбы были услышаны ими! Услышаны от каждого человека! Чтобы дети наши знали, что их боги величественны и боги слышат их мольбы!

Дети мои, сегодня великая ночь! Ибо во славу наших богов за один вечер было принесено в жертву семь тиаров! Семь грозных хищников! Под покровом ночи этот неистовый зверь пробрался к нам, и наши смелые туфы ценой своих жизней и силами Всевышних уничтожили хищников! Мы сильны как никогда ранее! И мы любимы нашими богами! Так неужели не принесём мы ещё одну жертву! И не соберёмся с силами, чтобы добыть больше материала! Перевезти больше мрамора и камня! Загнать больше горронов! Поднять больше камня и монолита! И передать Благородной её пирамиды!

Люди слушали наместника. 50 000 человек в округе Урартиса рыдали от счастья и экстаза. Они падали на колени и поднимали руки вверх. Матери поднимали своих младенцев к небесам, умоляя благословить их, как сегодня благословили Всевышние их родителей. Люди не могли поверить, что стали так заметны Всевышним, что сами боги обратились к ним сегодня. И какая сказочная жертва была принесена – семь тиаров, такого ранее никогда не было. Семь грозных хищников были убиты тремя туфами. Это ли не знамение? Слёзы лились из глаз стариков, женщин и мужчин! Слюна брызгала из уст! Колени подкашивались, и люди падали на землю. Кто-то терял сознание, задыхаясь от давления толпы, а может, ощущая божественное присутствие. Этот день они запомнят навсегда.

– Дети мои! Мы поцелованы и отмечены Всевышними! Так пусть каждый младенец передаст до десятого поколения, что сегодня мы были избраны Всевышними! И пусть каждый отдаст всё, что может! Пусть каждый юнец, обучающийся своему ремеслу, возьмёт в руки инструмент и выложит все свои силы ради своих богов! Которые сегодня подарили этот вечер ему!

С завтрашнего дня мы должны отдать Всевышним в три раза больше, чем мы отдавали до этого! И будет наше благословение в сотни раз больше!

Кирус, Каирус, Локтанус, Веверидис, Акхмулуедис, Кифадолис!

Кирус, Каирус, Локтанус, Веверидис, Акхмулуедис, Кифадолис!!

Кирус, Каирус, Локтанус, Веверидис, Акхмулуедис, Кифадолис!!!

Люди во всех гротах, в унисон и в трансе, повторяли молитвы целый час, разгоняя свой пыл и эмоции. И уже ничто не способно было сломить их стремление отдать жизни ради планов Всевышних.

Никто не услышал о растерзанных этой ночью.

Никто не скорбел.

Никто не сказал: «Моё сердце скорбит вместе с вами».

Все молились Всевышним. Молились и отдавали свою душу, каждую её клеточку, каждую частицу своего сознания.

Все 50 000 человек. Кроме Локтиана, который в это время был с Туларом на вершине карьера, на самом его краю. А внизу под ними было более тысячи метров ночной пустоты.

6. Варианты, которые не выбираешь

Тёплый ветер обдувал обоих мужчин, стоявших на краю утёса. Тело Локтиана пробивала судорога, то ли от усталости, то ли от волнения.

– Зачем ты позвал меня сюда? Я слышал три удара, все люди должны быть на площади, – сказал Локтиан.

– Все. Но не ты, – сухо ответил Тулар.

– Объяснишь?

– Ты проявил сегодня истинную храбрость, резчик, – сказал туф Локтиану, – чрезмерную храбрость. Я должен сказать тебе, что твоя храбрость не будет забыта, – с этими словами Тулар положил свою мощную руку на плечо мужчины. – Не будет забыта мной, но не другими. Тиаров убили туфы.

– И похвалил, и пригрозил, – заметил вслух Локтиан, ещё больше ощущая внутреннее волнение.

– Считай как хочешь. Но если умеешь хранить секреты, лучше молчи. Если не умеешь, то забудь этот вечер любым способом.

– А какие-то ещё варианты есть?

– Варианты есть, – грозно сказал Тулар, сильнее сжимая руку на плече Локтиана, – но уверен, что начальник карьера не хотел бы неожиданно потерять хорошего резчика. Птицы же часто скидывают резчиков с канатов.

– Да вроде сейчас птиц нет, – Локтиан старался перевести опасный диалог в шутку.

– А вы ещё туфов называете тупыми, – ответил Тулар, приложив ладонь к своему лицу.

– Я всё понял, не дурак. Я резчик – им и останусь. Всех тиаров убили туфы. Что-то ещё? Я очень сильно устал, мне надо идти спать.

– Да, – ответил Туф, – два момента. Первый, – страж поднял указательный палец, – завтра утром после завтрака тебя желает видеть наместник. На карьер ты не выходишь, я о тебе сообщу начальнику. И второе, – к указательному был поднят средний палец, – почему ты меня не боишься?

– После боя с тиарами я уже не знаю, чего боюсь, а чего нет. Ты считаешь, мне надо?

Лёгкая усмешка прошла по лицу Тулара.

– Знаешь ли ты, где находится Суссан? – спросил его туф.

– Кроме Урартиса я ничего не знаю.

– Это место, куда отправляются наши монолиты. Большие города, величественные. Не в сравнение с Логосом, пусть хранят его Всевышние. Именно в Суссане и Перфале строятся пирамиды для наших Всевышних.

– Так, хорошо. А для чего мне это знать?

– Через два дня ты туда отправляешься. Резчиком.

– В пирамиды?

– Идиот! В Суссан. Путь не близкий, займёт около тридцати лун. По дороге мы пройдём леса, горы и пустыни и выйдем к внутреннему морю. Оттуда на кораблях в долину Суссан. Будь уверен, что тиары – не самое страшное, что ты сможешь увидеть.

– Стоп, стоп, стоп. Вот теперь у меня не два, а три вопроса. Первый, – теперь уже была очередь Локтиана разгибать пальцы, – мы? Ты сказал «мы»?

– Да, мы. Я еду с тобой.

– Это ещё зачем?

– Приказ наместника. Думаю, об этом он тебе завтра скажет лично. К тому же ты сам сказал, что кроме Урартиса ничего не знаешь. Вот у тебя будет рядом лицо, которого ты точно не боишься.

– Ну допустим. Второе, – был разогнут второй палец, – ты сказал, что начальник карьера не хочет неожиданно потерять резчика. Так всё-таки, зачем я еду?

– Ты хороший резчик и нужен там. А начальнику, значит, не повезло.

– Увиливаешь. Ну ладно, пусть так. Тогда третье, – Локтиан разогнул третий палец, – леса и пустыни в Урартисе я видел. Но как ты сказал? Внутреннее море? Что такое море? И почему оно внутреннее?

– Ты знаешь, что такое река?

– Конечно знаю, Тулар. Ты мне всё чаще напоминаешь, что ты туф.

– Не дерзи, щенок. Море – это как река, у которой не видно конца и края, а внутреннее – потому, что расположено внутри материка.

Река, у которой не видно конца и края… и снова высокая и стройная девушка, протягивающая руку. Красное солнце опускается за горизонт, и она на берегу реки, где не видно конца и края. На берегу внутреннего моря. Сердце забилось чаще, и кожу покрыли мурашки, несмотря на тёплый ветер.

– Иди спать, скоро утро, – сказал Тулар Локтиану.

– А ты?

– А я уже нахожусь на своём посту. Я на своём месте. Или ты думал, что я тебя привёл сюда, чтобы скинуть в пропасть?

– Это был бы плохой вариант для меня. Пожалуй, не лучший из предложенных.

– Иди сразу прямо в грот, завтра у тебя много дел. Запомни, после завтрака иди к наместнику, тебя будут ждать.

7. Я рад тебя видеть

Едва солнце вышло из-за горизонта, с его первыми лучами Локтиан открыл глаза. Несмотря на тяжёлую ночь, полную опасности, страха и волнений, усталости он уже не ощущал. Только бока и руки ныли от ссадин. В крови всё ещё был адреналин, не дававший расслабиться. Ему казалось, что он закрыл глаза будто на мгновение. Окинув взглядом свой грот, он обратил внимание, что кровати погибших ночью людей заняли новые рекруты, которых успели перевести на их новые места. Теперь здесь они будут жить и оттачивать свои знания и мастерство, которому обучились.

Ночью, идя в грот, он все же ослушался указания туфа и по пути зашёл на источники, чтобы смыть с себя кровь, грязь и сменить испачканную одежду.

Всё тело ломило от перенапряжения мышц и спазмов. Ладно, в конце концов, он часто уставал на работе, особенно когда приходилось на весу отбиваться от гриров или других хищных птиц.

Он чувствовал, что желудок его пуст, но аппетита не было совсем. На завтрак все ели злаковую кашу с белым хлебом. Посидев десять минут, он заставил себя поесть, чтобы восполнить силы.

После завтрака Локтиан вышел на площадь Урартиса, залитую лучами солнца, где ещё с ночи оставались следы массовой истерии, точнее сказать, благоговения. Он ни минуты не сомневался в силе и могуществе богов, а также в своей безусловной любви к ним. Но массовый транс тела и сознания миновал его, когда он стоял на вершине скалы карьера, где только верное решение оградило его от того, чтобы оказаться сброшенным вниз.

Переставляя ноги по мощённой белыми мраморными плитами дороге, он испытывал лёгкое чувство волнения и даже страха. В первый раз в своей жизни он окажется перед знатным Мерисом, доверенным самими Всевышними эулитом. Оставалось ещё около двухсот шагов до остроугольного здания, где его ожидал наместник. Мысли роились в его голове, Локтиан перебирал все причины, что он мог сделать неправильного, какой поступок мог идти вразрез с волей Благородных. Давление его поднималось, и белый шум накрывал его мысли, так что даже пение птиц в небе стало абсолютно прозрачным. К моменту, когда он подошёл к зданию правителя местных земель, на небе начали собираться тучи, и жёлтый диск солнца поспешил спрятаться за ними.

Поднимаясь по ступеням лестницы, он не заметил никого, кто мог бы открыто за ним наблюдать. Только двое туфов, охранников наместника, стояли по бокам от входа в дом. Но Локтиан точно знал, что наместник его видит и ожидает, когда он войдёт. Свинцового цвета тучи всё больше нависали над городом, грозя разлиться мощным потоком. Гром раскатывался, словно божественный гнев.

Когда Локтиан вошёл в дом, его встретил робкий Титур:

– А, резчик, ещё бы чуть-чуть, и ты бы опоздал.

– Опоздал? Куда? Или для чего? Мне сказали зайти сразу после завтрака.

– Когда тебя приглашает наместник, само ожидание встречи должно быть твоим завтраком. Иди за мной, мудрый Мерис тебя ожидает.

Коридоры и комнаты дома наместника были украшены так, как никогда ранее не видел Локтиан. Высокие стены, более пяти метров высотой, украшали мозаичные картины с различными сюжетами: здесь были сцены охоты на хищных колокоров (земноводное существо, как если представить симбиоз крокодила и бегемота, только в десять раз больше); карьеры с работающими людьми, но помимо туфов были кто-то ещё, значительно их больше и сильнее, с одним глазом посередине, которые наравне с горронами тащили огромный монолит; люди, работающие на полях пшеницы; а также картина с голубым шаром на тёмно-синем фоне, в центре шара была обозначена область жёлто-зелёно-красного цвета, и огромная цветная мозаичная картина с ними, Всевышними. Сильный и высокий, властный, красивый мужчина – бог, основатель всего. Рядом с ним словно из его плеча вытекала его жена, богиня планеты и всего под ногами, за ними стояли молодые юноши и девушки в тёмно-синих одеяниях, с синими татуировками по телу.

Локтиан застыл на месте, рассматривая Всевышних. Он потерял счёт времени, находясь во власти тишины, где лишь горящие свечи в подсвечниках издавали лёгкий треск.

– Завораживает, не так ли? – прозвучал уверенный голос из-за его спины.

Рядом с ним словно из ниоткуда появилась высокая, сухая и жилистая фигура наместника. Один его дух сразу заполнил собой всё огромное пространство галереи, от чего Локтиан на мгновение почувствовал себя маленьким ребёнком. Никогда ранее наш герой не видел так близко эулитов и, уж конечно, никогда с ними не разговаривал. Собравшись с духом и ощутив почву под ногами, Локтиан ответил:

– Не то слово, наместник. Я ранее не видел такой красоты.

– «Ваша мудрость».

– Прошу прощения?

– Обращайся ко мне «ваша мудрость», дорогой Локтиан. «Наместник», по моему мнению, довольно грубое и панибратское обращение. Оно определяет мою должность, как если бы я обращался к тебе «резчик». Согласись, ведь не самый приятный вариант обращения. А раз уж мы встречаемся с глазу на глаз, то уверен, что «ваша мудрость» будет как нельзя лучше. Между прочим, я рад тебя видеть, дорогой друг.

– Картины действительно завораживают, ваша мудрость. Это все наши Всевышние? Я никогда не видел их образов где-либо, кроме монумента в центре площади. А главное, никогда не видел образов детей Отца и Матери, Благородных. Вы их видели когда-то вживую?

– Конечно, мой мальчик. Наяву они ещё прекраснее, чем на этой изумительной мозаике. Силе и величию их нет предела, как и нет предела их любви к нам, нет предела их справедливости. Мы каждый день ощущаем их любовь и справедливость, и день ото дня я задаю себе вопрос: «Достаточно ли я делаю для мои богов? Заслуживаю ли я их любви в том виде, в котором получаю?» Задаёшься ли ты таким вопросом, дорогой Локтиан?

– Безусловно, ваша мудрость. Каждый день и в течение дня. Я благодарю их за свою жизнь, за жизнь среди моих братьев и сестёр, за мою жизнь в Урартисе, за мою работу.

– Кстати о работе. Я слышал, что вчера ночью ты занимался не своей работой.

– Я вас не понимаю, ваша мудрость, – постарался ответить молодой человек с максимальным спокойствием. – Какую именно работу я выполнял?

– Разве грозный Тулар не приказал тебе позвать уборщиков и навести порядок после нападения тиаров?

На мгновение Локтиан замедлил с ответом, ведь он помнил, что его битва с тиарами должна быть стёрта из истории и, возможно, нет смысла откровенничать с наместником.

– Так и было, ваша мудрость. Мне показалось, что моя помощь будет очень кстати в такой трагический момент.

– Трагический? Я боюсь, что ты не видишь всей картины целиком, – повысил в восхищении голос наместник. – Это великий момент богатого жертвоприношения. Семь тиаров! Ты помнишь такие богатые дары нашим Всевышним за свою жизнь?

– Никогда такого не было, ваша мудрость. Это действительно богатый дар. Но разве не погибли и люди с туфами вместе с тиарами?

– Уверен, что они погибли во имя и ради этой благородной цели. Я бы даже больше сказал, они могут назвать себя героями и счастливчиками.

– Я согласен с вами, ваша мудрость. Но разрешите спросить, зачем вы хотели меня видеть?

– Естественно, мой дорогой. Приношу извинения за свою рассеянность. Возвращаясь к ранее сказанному, я попрошу тебя впредь воздержаться от любой работы, которая не соответствует твоему ремеслу. Зачем же отнимать хлеб и работу другого человека?

– Так точно, ваша мудрость. Прошу меня извинить.

– Ну всё, всё, это не стоит твоих извинений. В конце концов, человек отличается от животного наличием мозга, мысли и способностью говорить. Ведь животное, например тиар, не всегда понимает, какие бывают последствия, когда он заходит куда не надо. И вот уже волею судьбы все семь тиаров стали нашей великой жертвой. Как же тебе повезло родиться человеком!

Локтиан собрал всю свою волю и спокойствие в кулак, стараясь максимально сконцентрироваться, чтобы его колени не начали дрожать, а дыхание было ровным.

– А также, – продолжал наместник с каменным спокойствием, произнося каждое слово, поливая их словно змеиным ядом, – у меня был деловой разговор с начальником карьера, и среди отличившихся резчиков он назвал твоё имя в первую очередь.

Глаза эулита смотрели словно через Локтиана, и ему сложно было выдерживать немое молчание, подкреплённое этой визуальной дуэлью.

– Если начальник говорит, значит, ему виднее, – ответил Локтиан. – На работе я только выполняю работу. Я ни с кем не соревнуюсь.

– Какой скромный. Это очень хорошее качество, наряду с кротостью. Возможно, ты уже слышал от Тулара, что вместе с ближайшим транспортным караваном мы отправляем усиление рабочим в Суссан? Там, в этом сказочном и великом городе, строят пирамиды для Благородной. И Всевышним угодно, чтобы их закончили как можно раньше. Не это ли ответ на тот самый вопрос, которым ты задаёшься каждый день, «Что ещё я могу сделать для своих богов?». Ты отправишься с ними. Всевышние указали мне, что твоя помощь как профессионала нужна на месте.

– Вы правда считаете, что я нужен именно там, ваша мудрость?