Жизнь после сказки

Разбудил меня Семен Семенович около полудня:

– Леня, проснись. Мне надо уходить.

Открыв глаза, я поднялся, собираясь идти вместе с ученым, однако он указал на компьютер и сказал:

– От тебя пока мало толку будет, так что сиди и учись. Но сначала пошли на кухню, покажу, что как, чтобы, если проголодаешься, ты мне дом не спалил. Потом покажу, какие я тебе подобрал уроки. Освоишься, будем думать, куда дальше двигаться. А еще, как только решим вопрос с паспортом, я тебя к врачу запишу. Потому что, не обижайся, но твой храп – это нечто ужасное!

Удостоверившись, что я смогу сварить себе пельмени или пожарить яичницу без ущерба для жилища, Семен Семенович привел меня обратно в комнату и усадил за компьютер.

– Вот твой плейлист на ближайшее время, – сказал он, запуская первое видео.

Из динамиков донеслось:

– Бум-бум-ТВ представляет. Школа тетушки совы…

                                  * * *

– Не смейся! – укорил меня Леонард, прерывая рассказ. – Кто бы мог подумать, что умение читать – это один из важнейших навыков для выживания в новом мире. Однако это было так. В итоге, за пару дней научившись читать, я освоил требуемую школьную программу за год, поступил на обучение в ВУЗ, попал в научную роту, получил должность командующего управления отрядами исследования разумных миров. Правда, по документам она не так красиво звучит, но все равно. Потом вас вытащил! И да, паспорт я купил. Криминальные слои, видимо, во всех мирах не сильно друг от друга отличаются. Так что с этим проблем не возникло: знакомая среда, понятные действия.

Угроза Вселенной

Раздавшийся из прихожей горький двухголосый плач заставил нас прервать кухонные посиделки и отправиться навстречу вернувшимся с прогулки.

Я вышла из кухни первой, но на пороге Леонард нагнал меня, осторожно обняв за плечи. С каждым шагом я ощущала, как наша связь становится крепче. Его прикосновение было легким, но в то же время уверенным, и все казалось простым и естественным. Как будто мы всегда так делали – шагали вместе, поддерживая друг друга. Однако гадкое сомнение в душе все равно почему-то покусывалось.

В коридоре нас встретили измазанный с ног до головы, но уже успокаивающийся Конор, плачущая за компанию Мила и несчастная растрепанная Наташа.

– Лу-у-ужа! Упа-а-ал! – увидев меня, дитенок поднял вой с новой силой, и сестра согласно подхватила.

Обняв несчастного, я заметила, что когда Леонард взял у Наташи Милу, та мигом перестала плакать и с улыбкой уставилась на отца.

– Иди, дальше мы сами, – сказал мужчина няне, расстегивая детский комбинезон. – До конца недели можешь быть свободна, подай стандартный рапорт и отдельный на премиальный отпуск.

– Спасибо, – просияла девушка.

И, обернувшись уже в дверях, добавила:

– Там у коляски опять колесо отвалилось, вернее, три, и на этот раз, похоже, с концами.

– Хорошо, разберемся, – отозвался Леонард, продолжая уже в комнате раздевать дочь.

Сделав себе пометку в памяти узнать о Наташе подробнее, я занялась более важными вопросами. Подхватив Конора на руки, понесла его в ванну, ибо в луже он искупался от души. Забавно, но имя Костя напрочь вылетело у меня из головы, и если бы дитенок, посмотрев в зеркало, не сказал: «Костя росенок!», возможно, и не вспомнила бы.

– Да, Костя поросенок, – подтвердила я, запихивая куртку и штаны в стиралку.

Обычно дети проглатывают окончания, мое же почти трехлетнее чудо-чадо считало начало длинных слов совершенно необязательным. Особенно когда находилось в эмоциональном состоянии или сразу после. Хотя фразы он строил по сложности на уровне шести-, а то и семилеток. И вопросы иногда задавал соответствующие. В общем, невролог ожидал, что в итоге все выправится.

Удостоверившись, что дальше верхнего слоя лужа не просочилась, я стянула с мальчика носки, кинув их в корзину, и поставила его на пол, велев:

– Беги в комнату, переодевайся.

Ребенок, шлепая босыми ногами по полу, вприпрыжку проследовал в указанном направлении. Однако не успела я засыпать порошок в отсек машинки, как сын примчался обратно и, схватив меня за руку, трагическим шепотом возвестил:

– Мама! Там… там знакомец с Милой!

– Не волнуйся, малыш. Это не незнакомец. Это мой друг. Сейчас я запущу стирку и познакомлю вас. Хорошо?

Сын кивнул, но на всякий случай подождал, пока я закончу, а затем вцепился мне в руку и в комнату вошел, осторожно выглядывая из-за меня.

В комнате Леонард сидел на ковре, прислонившись спиной к кровати и держа на руках Милу. Они рассматривали книжку о животных. Дочь была очень похожа на отца. Те же черные волосы, те же карие глаза.

Увидев нас, мужчина улыбнулся и сказал, обращаясь к Косте:

– Привет. Знакомиться будем? Я дядя Леня. А ты?

Не ответив, малыш уткнулся носом мне в бедро.

– Любишь слушать сказки? – не сдавался Лео. – Садись сюда, мы как раз сейчас начнем рассказывать, да, Мила?

Малышка на обращенный к ней вопрос не ответила, лишь попыталась ухватить папу за нос, но тот ловко увернулся. Я же подвела Костю к ним и села напротив Леонарда, устроив сына на коленях. Увы, имена Леня, или Леонид, или тем более Леонид Денисович мне категорически не нравились.

Семейный вечер с детьми прошел мило и даже весело. Мы с Лео немного посидели на кровати, держась за руки и наблюдая за малышами, а потом присоединились к их играм. Когда пришло время укладывать, вместе искупали детей, уложили их в кроватки, и я почитала им книжку. Леонард же к этому времени ушел на кухню.

Когда я присоединилась к нему, он сидел с закрытыми глазами, откинувшись на спинку стула. Если бы не отсутствие храпа, я бы подумала, что спит. Едва я вошла, он открыл глаза и сказал:

– Ух, я уже и забыл, каково это – заниматься с детьми.

Я, не став никак на это реагировать, решила сделать нам что-нибудь попить, уточнив:

– Тебе чай или кофе?

– Эх, зря я Наталью отпустил, не подумал, – вздохнул Леонард. – У тебя что чай, что кофе – жуткая гадость.

– Ну извини, – всерьез обиделась я. – На лучшее не заработала.

– Я тебе няню нашел и деньги на карточке оставил, – отозвался Лео. – А как ты этим богатством решила распорядиться – твой выбор. Так что не надо. Я вообще не понимаю, зачем ты взялась за какие-то там тексты. Еще и уматываясь с ними почем зря!

– Ну, потому что деньги на карточке рано или поздно бы закончились. Тем более так как их происхождение мне было неизвестно…

– Ах да, помню, муж-мафиози, – прервал меня Леонард, рассмеявшись. – Про это я не подумал. Но Семен Семенович настоял, чтобы ты вписывалась в мир по всем правилам. Надо было няню тоже на какую-нибудь соцпрограмму списать.

– Кстати, о ней, – удачно сменила я тему. – Это ведь не ее основная работа?

– Нет. Ладно, давай кофе, – ответил Леонард. – Завтра закупим что-нибудь поприличнее.

– А все-таки где Эрл? – спросила я, ставя на стол две чашки с напитком. – С ним все хорошо?

– Да что ему сделается, – пожал плечами мужчина, отпивая кофе. – Лежит в консервации, закончится цикл, выйдет в мир.

– В консервации?

– Давай снова по порядку, – ответил Леонард и продолжил свой рассказ.

                                   * * *

Не думаю, что тебе будет интересен весь мой путь к нынешней должности, поэтому расскажу лишь о паре ключевых событий. Первое произошло, когда я, получив диплом специалиста-биотехника (экстерном за полтора года) и отслужив положенные полгода в научной роте, подал документы в Высшее военное училище, в миру ВВУ. На лето же устроился на стажировку к Семену Семеновичу в Центр, планируя параллельно углубленно освоить базовые науки (химию, физику, биологию). Если будет интересно, я потом расскажу нюансы местной карьерной лестницы, но не сейчас.

Итак, прошло три года с момента моего появления в этом мире. Жарким майским днем получив диплом и отвертевшись от коллективных фоток и попойки, я направлялся прямиком в Центр, чтоб закрыть вопрос с документами и поскорее приступить к стажировке. К тому моменту кокон для межмирового перемещения лицензировали и запатентовали. Но все еще под грифом «секретно». Теперь начинался следующий важный этап – полевые испытания и получение сертификатов безопасности. Семен Семенович должен был присутствовать на государственном заседании, посвященном этим вопросам, которое, видимо, затянулось, ибо в Центре ученого не оказалось. Назвав охраннику цель визита, я получил в ответ команду ожидать приезда руководителя на улице. Чем и занялся на лавочке недалеко от входа.

Семен Семенович приехал где-то через час, жутко злой. Увидев меня, он подошел и, швырнув папку на скамейку, плюхнулся рядом, сжав кулаки.

– Сволочи! – процедил он.

Зная, что иное бесполезно, я ждал, пока ученый вдоволь наругается, успокоится и будет готов к конструктивному монологу, переходящему в диалог.

– Представляешь, вояки хотят забрать контроль над испытаниями себе! – наконец выдал он что-то более-менее понятное.

– Мы же ожидали, что технология уйдет военным, – осторожно сказал я. – Поэтому я и иду в ВВУ.

– Нет, – с жаром возразил ученый. – Мы ожидали, что вояки будут ее внедрять и использовать, а контроль за сертификацией и дальнейшим использованием останется за Центром! Сейчас же они хотят выкинуть меня на обочину!

Гневную тираду прервал рингтон телефона. Кое-как выудив его из кармана, Семен Семенович зло гаркнул в трубку:

– Алло!!! Да кто злится? Я злюсь? Да нет, я не злюсь, я в бешенстве!!! Ты понимаешь, чем это кончится?!!

Поднявшись, ученый нервно заходил по двору, постепенно удаляясь, так что скоро я перестал слышать разговор. Но градус напряженности в нем явно спадал: Семен Семенович вполне спокойно сел на скамейку на противоположном конце двора и еще минут пятнадцать общался с неведомым мне собеседником. Закончив разговор, он жестом велел мне следовать за ним и направился в Центр.

Приведя меня к терминалу, как и в вечер нашего знакомства, ученый занял соседний и открыл свою почту.

– Значит, так, – начал он. – Совет понимает, что Центр должен принимать участие в испытаниях, но на открытый конфликт с военными идти не хочет.

– А почему военные против вашего участия? – не понял я.

– Официальная версия – раз будет открыта физическая дверь в другой мир, то неизвестно, что из нее может выйти. Значит, это приравнивается к военной операции, и должна быть полная защита периметра на трех уровнях минимум. То есть гражданским там делать нечего.

– Бред! – вырвалось у меня.

– Вот поэтому нас там видеть и не хотят, – усмехнулся Семен Семенович. – А версия не для обсуждения – военным надо быстро. Следовательно, будет нарушено множество научных протоколов и этических правил. Наши доблестные вояки хотят проверить программу «Щит». Это их базовая оборонная разработка. Если какой-то мир признается враждебным, то из него отслеживаются телепортации в наш, перехватываются, и объект принудительно отправляется в безмирье. Согласно расчетам, задача выполнима даже с мирами текущей орбиты, не говоря уже о соседних и дальних. То есть времени на обнаружить и перехватить теоретически хватает. Завтра они будут проверять, хватит ли на практике.

– Как? – уточнил я.

– Крайне неэтично, – ответил ученый, барабаня пальцами по столу. – Совет решил умыть руки, но мне выдали список людей, которые назначены на это дело. И если всплывет история с подкупом одного из них, на нее тоже обещали закрыть глаза. Но подкупать мы никого не будем, мы сделаем лучше.

– А как же ваши принципы?

– Мой главный принцип – не навреди. И если единственный вариант его ненарушения состоит в нарушении закона, так тому и быть, – решительно заявил ученый и чуть тише добавил: – К тому же нарушать не я буду, а у тебя, думается, с принципами попроще.

– Не сомневайтесь, – улыбнулся я. – Какой план?

– Значит, так, судя по списку, военные собирают крайне разношерстную команду, что на руку. Был бы сплоченный взвод, было бы сложнее. А так пятьдесят человек. Все выпускники различных ВВУ, причем отличники. И очень похоже, что между собой не знакомые. Посмотри, вот этот вроде на тебя похож?

Посмотрев на черно-белое фото бритого налысо юнца, я неопределенно пожал плечами:

– Отдаленно да, похож, если сильно не присматриваться.

– А нам больше и не надо, – сказал Семен Семенович, потирая руки и отправляя на печать портрет солдата.

Затем, взяв из принтера листок, он повел меня в куб. Когда сенс-стена сомкнулась за нашими спинами, ученый, наконец, решил объясниться:

– Когда я делал защитный кокон, попутно получилось еще одно внеплановое открытие-изобретение. Военным оно бы понравилось, поэтому я его и не афишировал. Моей первой идеей была защита от инфополя через искажение, но она провалилась. Однако прототип я все-таки собрал и даже довел до некоторого законченного образца. Только он не защищает от инфополя мира, а искажает заданным образом восприятие некоторого объекта. Так, встань сюда и держи фото рядом с лицом.

Поставив меня напротив экрана, Семен Семенович придирчиво посмотрел на фото, поправил его и отвернулся к панели, что-то набирая на клавиатуре и попутно инструктируя:

– Придется минут десять так простоять, чтобы отражатель настроился. Не шевелись, я запускаю процесс.

Нажав на последнюю кнопку, ученый ловко отскочил от панели, а с нее мне в лицо брызнул ярко-красный свет и весьма ощутимый жар. Инстинктивно зажмурившись, я волевым усилием заставил себя стоять неподвижно.

– Да, прости, забыл предупредить, что это немного неприятно, – донеслось откуда-то справа. – Но это только первый прототип, чисто функциональная реализация.

По ощущениям эта реализация выжигала мне лицо. Когда свет наконец погас, я аккуратно ощупал кожу, ожидая наткнуться на волдыри или лоскуты. Но нет, ничего такого не было.

– Замечательно! – ученый был явно доволен результатом. – Жалко, не знаю точно, надолго ли.

– В смысле? – рыкнул я, направляясь к сенс-стене, чтобы добраться до зеркала.

– Ну, сутки гарантировано, а вот дальше – не знаю, – обрадовал меня Семен Семенович, выходя следом.

Пройдя в туалет, я нашарил выключатель и, повернувшись к зеркалу, отшатнулся, еле сдержав крик. У меня не было лица. Вообще. Только размытое, бесформенное, колышущееся пятно.

– Здорово, да? – радостно заявил ученый, подходя ко мне.

– Здорово?! Клякса вместо лица – это, по-твоему, здорово?!! – взревел я.

– Какая клякса? – не понял тот. – А! Точно, я же это так и не доработал! Оно на носителя криво действует – конфликтует с разумом. Но поверь, я тебя вижу так, как и задумано. Ну-ка подожди.

Достав из кармана телефон, Семен Семенович щелкнул меня и показал снимок. На нем запечатлелся вполне себе человек.

– Так, моя самая легкая часть закончилась, теперь твой выход, – ободряюще похлопал меня по плечу ученый. – Твоя задача – занять место этого бойца на завтрашнем старте испытаний, а в конце дня вернуться ко мне с докладом и обновить образ. Посмотрим, как пройдет первый день, потом будем думать, что делать дальше. Пошли распечатаем его личное дело, изучишь на всякий случай.

Просидев полчаса за изучением материалов, а попутно прикидывая план действий, я наконец пришел к решению. Только вот посвящать в него Семена Семеновича не захотел.

Захлопнув папку, я, кивнув в сторону куба, попросил ученого:

– Можно я посмотрю на своих?

– Иди, конечно, – согласился он. – Папка больше не нужна? Положу в сейф на всякий случай.

Зайдя внутрь куба, я не стал ничего выводить на экран, а просто взял из ниши под ним тот самый «амулет», который когда-то меня сюда телепортировал. Компактное эллипсовидное устройство, выполненное в элегантном металлическом корпусе с зеркальной поверхностью. С прорезью для крепления ремешка и двумя кнопками. Первый образец транспортера со встроенным коконом, а также с функциями базовой защиты – целенаправленного и массового перемещения в безмирье. Когда-то я случайно активировал вторую, а сейчас собирался воспользоваться первой. Ибо вряд ли в моем случае подошла бы стратегия «кто первый пришел, того и личность», а убивать ни в чем не повинного солдатика не хотелось. Для лицензирования и патентования были изготовлены десять подобных устройств, а для завтрашних сертификационных испытаний – сто. В лаборатории остался только этот, который Семен Семенович не захотел нигде регистрировать, а держал у себя как талисман.

Один раз он уже разрешал им воспользоваться – через неделю после моего прибытия. Тогда вечером за чаем ученый невзначай поинтересовался, а не переживаю ли я, что в моем мире без короля воцарится хаос? До его вопроса не переживал. Ибо совершенно про это забыл. Утром Семен Семенович провел меня в куб и благословил в путь. Я обернулся за три дня. Официально и окончательно назначил регентом Альдэго и отбыл восвояси.

В тот вечер покинул Центр я тоже без проблем – к временному пропуску фотография не прилагалась, поэтому охранник выпустил, даже не взглянув на меня. На улице вечерело. Легкие, почти уже летние сумерки потихоньку опускались на город. Судя по личному делу, моего двойника поселили в гостинице, в часе ходьбы от квартиры ученого. До дома я добрался на такси, заказал пиццу, не торопясь принял душ и переоделся, пару раз шарахнувшись с непривычки от зеркала. Поужинав, сложил пустую коробку в пакет, позаимствовал из шкафа ученого бейсболку и легким бегом отправился на дело. Недалеко от места забежал в переулок, достал реквизит и выкинул опустевший пакет в мусорку.

В холле гостиницы у стойки никого не было – я подгадал время к пересменке персонала. Поднявшись по лестнице на третий этаж, я постучался в тридцать второй номер.

– Кто там? – недовольно раздалось из-за двери.

– Пицца! – ответил я, не поднимая глаз.

– Я не заказывал, это ошибка! – отозвались из номера.

Я сделал вид, что сверяюсь с данными в телефоне:

– Заказ номер двести сорок пять. Большая «Маргарита», адрес – гостиница «Эстель», номер тридцать два. Все верно?

За дверью замялись:

– Адрес верный, но я пиццу не заказывал.

– То есть забирать не будете? – уточнил я.

Солдатик задумался, но честность в итоге взяла верх:

– Нет. Не буду.

– Тогда в ведомости распишитесь, пожалуйста, а то у меня ее стоимость из зарплаты вычтут.

Сработало. Он открыл дверь и тут же исчез. На всякий случай уточню, совесть меня совершенно не мучила: одним застрявшим в безмирье больше, одним меньше – все равно я собирался в конечном итоге всех вытащить.

Зайдя в номер, я осмотрелся. Распакованный конверт с правительственной печатью лежал на столе. Ознакомившись с документами, в которых из ценного были только место и время сбора, а также перечень необходимых-разрешенных вещей, я лег спать, порадовавшись, что дисциплинированный солдат сумку мне собрал заранее.

Проснувшись по будильнику, я удостоверился, что лица у меня по-прежнему не было, и, подхватив черную походную сумку, отправился к месту сбора – автобусной остановке в двух кварталах от гостиницы. Пришел я туда одним из последних, как раз вместе с подъехавшими автобусами защитного цвета. В инструкциях было сказано максимально ограничить общение, поэтому поездка прошла в угрюмой тишине. Нас привезли на военную базу, располагавшуюся в нескольких километрах от города. На огороженной забором-рабицей обширной территории располагались вертолетная площадка и три стальных ангара. Наши автобусы остановились у одного из них, далее прозвучала команда проследовать в ангар.

Внутри кроме огромного экрана перед рядами стульев и экспериментального куба ничего не было. Получив команду рассесться и пройти инструктаж, мы заняли места. Через пятнадцать минут после этого из куба вышел, судя по погонам на мундире, майор. Гладко выбритый, с аккуратной стрижкой и пронзительными карими глазами. Но или слишком безрассудный, или слишком некомпетентный. Иного объяснения, почему седовласый мужчина все еще прозябал в этой должности, не находилось. Оглядев нас, он досадливо сморщился, но подошел к экрану. Отодвинув стоящий перед ним стул, военный взял из ниши под экраном пульт и запустил презентацию. На экране возникла картина, которую можно было встретить в любом школьном учебнике по мироустройству – центр Вселенной, три орбиты и шарики-миры на них.

– Приветствую вас, господа! – начал майор. – Времени у нас мало, поэтому давайте сразу к делу. Вот общеизвестная информация: есть центр Вселенной, вокруг которого вращаются миры. Вот данные, которые доступны ограниченному кругу лиц: орбит несколько, они равноудалены друг от друга и пропорционально – от центра, на каждой орбите расположено по десять миров. Мы наблюдаем за мирами трех орбит, что находится за третьей орбитой – нам неизвестно.

Здесь инструктор сделал паузу, оглядев присутствующих, и чуть более громко произнес:

– Сейчас вам будут открыты данные, находящиеся под грифом «секретно», поэтому предупреждаю, если что-то из услышанного в этой комнате покинет ее пределы, это будет караться расстрелом. И того, кто информацию вынес, и тех, кто эту информацию получил, – удостоверившись, что необходимый эффект достигнут, военный переключил слайд.

Теперь орбит было пять, однако вместо шариков-миров на двух из них располагались красные крестики.

– Миры пятой орбиты подверглись уничтожению примерно в то время, как нами были выпущены зонды-наблюдатели. Их мы практически не увидели.

На экране возникло изображение безжизненной пустоши. Почва была сплошь покрыта трещинами, как старая кожа, лишенная влаги. Высохшие черные деревья с обломанными ветвями стояли как молчаливые свидетели катастрофы. Их листья давно опали, оставив только голые черные сучья, которые тянулись к серому небу, словно моля о спасении. Ветер поднимал пыль и мусор, унося с собой последние остатки надежды. Река превратилась в мертвую лужу, воды которой покрывались зеленоватой пленкой, а берега были завалены обломками и мусором. Все это создавало атмосферу безысходности и запустения. Пустынный мертвый мир с остановившимся временем.

Майор же продолжал:

– Миры четвертой орбиты были уничтожены в течение последних двадцати лет. Последний еще держится. В основном за счет своих особенностей, но и благодаря нашим технологиям. Однако буквально вчера благодаря совместным усилиям и удачным обстоятельствам нам удалось найти возможность полной победы над агрессором. Если упустим – бой придется принимать на своей территории. А это недопустимо.

Дождавшись, пока стихнет изумленный ропот, инструктор переключил слайд. Теперь на экране возникло изображение ярко-красного грифоноподобного существа с могучими крыльями и ярко-красного тигра, но с клешнями на передних лапах.

– Сирин, дай досье! – скомандовал инструктор и опустился на стул слева от экрана.

– Загружаю досье, – раздался из динамиков мелодичный женский голос.

Далее зазвучало отрывочное, более механическое описание:

– Кодовое имя объекта: «Деворатор». Характер агрессивный. Ярко-красная окраска варьируется от насыщенного алого до темно-бордового. Поверхность тела покрыта шершавыми или чешуйчатыми структурами. В некоторых местах можно заметить черные полосы или пятна. Объект обладает массивным телосложением, напоминающим кошачье. Тело может быть с крыльями и без. Передние конечности имеют форму клешней или кошачьих лап, в зависимости от подвида особи. И те и другие идеально приспособлены для охоты. Объект обладает невероятной быстротой и невосприимчивостью к физическим атакам, что делает его опасным противником в бою. Его движения быстры и резки, а способность к прыжкам и перелетам позволяет ему преодолевать большие расстояния за короткое время. В настоящее время оружие поражения не подобрано. Объект можно лишь отправить в безмирье. Однако взамен исчезнувших через какое-то время появляются новые. Мы считаем, что объект родом из явно враждебного мира, где выживание зависит от силы и агрессии. Его цивилизация, скорее всего, развивалась в условиях постоянных конфликтов и борьбы за ресурсы, что сформировало его агрессивный характер. Культура объекта основана на иерархии силы, где правят самые сильные и жестокие.

– Стоп! – прервал доклад инструктор. – Сирин, скорректируй досье с учетом последних данных. И сотри невалидную информацию.

– Выполняю, – отозвался компьютер и продолжил: – Скорректированная информация. Объект родом из явно враждебного мира. Валидных данных о цивилизации не найдено. Объект проявляет агрессию и доминирование, нападая на другие миры без предупреждения. Непредсказуемый и крайне опасный. Неуязвимый для физических атак. Согласно последним данным, является порождением другой особи, уязвимой для физических атак. Численность уязвимых особей – пять единиц. Каждая из них генерирует пять сотен неуязвимых особей, поддерживая их постоянное количество. Деворатор питается ментальной энергией существ, высасывая ее из объекта нападения, а также из всех, кого он знает. Предполагаемая глубина уязвимой известности – полгода. Тела при этом расщепляются до атомов и развеиваются по окружающей среде. Однако установлено – уничтожение уязвимой особи приводит к мгновенному уничтожению сгенерированных ею. На текущий момент уничтожена одна уязвимая особь.