В рай на недельку

Сергей Астахов

В рай на недельку

Предвкушение.

Я стоял посреди своей комнаты, полупустой рюкзак лежал на кровати, словно зияющая пасть, готовая поглотить остатки моей мурманской жизни… Тёплые свитера и шерстяные носки, заботливо сложенные мамой, казались неуместными в моих мыслях о Париже, городе огней и любви, о котором читал в книгах и видел в фильмах. Париж… Само это слово звучало как музыка, как обещание чего-то волшебного и неизведанного.

Посмотрел в окно. Раннее утро. Город был серым и суровым. И даже днём в лучах редкого северного солнца. Обшарпанные панельки, заснеженные дворы, хмурые лица прохожих – всё это было до боли знакомо и привычно. Но сейчас, когда до поездки оставались считанные минуты, этот привычный пейзаж вызывал не тоску, а скорее лёгкую грусть. Словно прощался с частью себя, с тем Сергеем, который навсегда останется в этом городе.

В дверь постучали.

– Серёж, ты готов? Пора на остановку, – услышал я голос мамы.

– Да, мам, почти собрался, – ответил я, стараясь придать голосу бодрости.

Мама вошла в комнату, окинула взглядом мои окончательные сборы и вздохнула

– Всё взял? Ничего не забыл? – спросила она, поправляя мой шарф.

– Всё, мам, не переживай. Телефон, паспорт, деньги – всё на месте, – ответил ей, улыбаясь.

– Ну тогда пошли. – сказала она.

Неумытый, голодный и слегка помятый, я отправился на автовокзал.

Выходя из подъезда, открывая дверь я ощутил просто нечеловеческий холод.

«Бррр… Ну и дубак!!!» – возмущенно воскликнул я.

Тонкая кожа́нка казалась бесполезной тряпкой. Но выбора у меня не было, нужно было двигаться вперёд.

Мы шли по улице. Снег мелодично хрустел под ногами, а фонарные столбы блёклым светом освещали мой путь в туманную неизвестность.

Мама всю дорогу что-то рассказывала про работу – то смешное, то не очень. Но в целом её рассказы поднимали настроение и хоть ненадолго позволяли забыть про этот адский холод.

«Ну вот и автовокзал. Пойдем хоть немного согреемся, а я выпью кофе!» – радостно сказал я, потирая руки.

Мы вошли в здание автовокзала. На входе восседал возрастной охранник в выцветшей синей форме. Его седые усы лениво подрагивали, пока он неспешно прихлебывал ядреный чай с лимоном из замызганой кружки. Один глаз был поглощен хитросплетениями сканворда, а второй – зорко сканировал входящий людской поток.

Утомленные вахтовики, в перемешку с умудренными жизнью пенсионерами, покорно тянулись к кассам, а студенты из пригорода, беспечно развалившись на пластиковых сиденьях, ловили ускользающие мгновения сна. Я двинулся к кофейному автомату, одиноко примостившемуся у газетного киоска, предвкушая заветный глоток бодрости. Банкнота в пятьдесят рублей резво нырнула в прорезь, а я замер в ожидании. Мама, тем временем, окинув взглядом зал, заняла свободное местечко. Автомат, словно старый ворчун, долго раздумывал, прежде чем изрыгнуть в бумажный стаканчик обжигающую жидкость. Сделав осторожный глоток, я ощутил, как тепло разливается по телу, прогоняя остатки утренней прохлады. А терпкий аромат кофе мгновенно наполнил зал, приглушая запахи дешевых пирожков, нанена́ля и извечной русской тоски.

Мама заметила, как мой автобус, судя по описанию и номерному знаку 737, прибыл к платформе отправления. Мы тут же рванули к нему.

Оставалось пройти не больше пяти метров, когда мама остановилась и сказала:

– Подожди, без тебя не уедет. Серёж, я знаю, что ты уже взрослый, но прошу тебя, как доберёшься, позвони. Найди время, когда тебе будет удобно, и сделай это. Мы с бабушкой за тебя переживаем.

Хорошо тебе отдохнуть, сынок. И набраться впечатлений – сказала она с дрожью в голосе..

И обняла меня крепко-крепко, словно боялась отпустить.

– Обязательно позвоню., – пообещал я.

Зная, как сильно мама переживает за меня. Ведь эта поездка была для меня первым серьёзным путешествием в жизни, первым шагом во взрослую жизнь. Я понимал, что ей нелегко отпускать меня в такой далекий и незнакомый город. Поправил рюкзак, попрощался с мамой.

На остановке уже собралась небольшая группа ребят, направляющихся в Париж. Они гоняли “электронку” по кругу и что-то обсуждали..

Ко мне подошёл простоватого вида парень, облачённый в светло-коричневую парку, в окружении троицы весьма примечательных парней.

И сказав: «Здарова», любезно протянул мне руку для крепкого мужского рукопожатия, выдохнув сизое облако пара.

Я с положительным настроем поприветствовал его в ответ и крепко пожал ему руку:

– Ну как звать-то тебя?

– Серёга.

– А меня Санёк. Что ж приятно познакомиться!

– Взаимно! – пролепетал я. – Полагаю, вы и есть те самые ребята из Североморска, с которыми я еду?

– Верно. – ответил Санёк и познакомил меня с остальной компанией:

«Знакомься, Серёга, это Костя! И по совместительству – мой закадычный друг.» – провозгласил он, махнув рукой в сторону голубоглазого парня. Костя, одетый в белую фетровую шляпу и цветастую гавайскую рубашку, с массивными наушниками «Beats» на шее, излучал позитив.

«Рад познакомиться!» – Костя ослепительно улыбнулся, пожимая мою руку обеими ладонями.

«Взаимно,» – ответил я, растягивая губы в улыбке.

«Ну а это Рома, наш эстет,» – Саня переключил внимание на худощавого черноволосого парня в очках и красной клетчатой рубашке. Рома выглядел так, будто только что оторвался от чтения древних манускриптов.

«Привет, Сергей» – тихо пробормотал Рома, слегка улыбнувшись и поправив очки.

«Будем знакомы,» – сказал я, ответив на рукопожатие.

«И, наконец, Егор,» – представил Саня последнего представителя этой разношерстной компании. Егор, самый молчаливый из них, выделялся больше всех. Его мелированные волосы торчали во все стороны, очки сидели на переносице, а в ухе покачивалась серьга в виде якоря.

«Приятно познакомиться, Серёг!» – сказал он, добродушно улыбаясь и пожимая мою руку.

Даа.. Компания подобралась та ещё. Костя, будто прямиком из ночного клуба. Рома, вылитый профессор. А Егор – словно сошёл с обложки австралийского журнала о сёрфинге.

Первое время на их фоне, я чувствовал себя немного чужим, но Саня умел создавать вокруг себя непринужденную атмосферу.

– Серёга! А ты чё такой серьезный? – закричал Саня, хлопая меня по плечу.

Санёк был душой компании, вечным шутником и заводилой. Он всегда был окружен друзьями и умел поднять настроение даже в самой унылой ситуации. Рядом с ним стоял Костя, его неразлучный друг, и Рома, вечный скептик и зануда, который всегда находил повод для недовольства. Чуть поодаль стоял скромный Егор, молча наблюдающий за происходящим.

– Да так, немного волнуюсь, – ответил я, пожимая плечами.

– Волнуешься? Да ты должен прыгать от счастья! Париж, детка! Это ж круче, чем все дискотеки вместе взятые! – воскликнул Санёк, размахивая руками.

– Ну да, конечно, – проворчал Рома. – Только не забывайте, что мы едем не на дискотеку, а на экскурсию. Культурную программу никто не отменял. – шутливо добавил он.

– Да ладно тебе, Рома, дай хоть немного порадоваться, – огрызнулся Санёк. – Культурная программа – это, конечно, хорошо, но и отдохнуть тоже надо.

Мы вплотную подошли к автобусу. В дверях стояла наш экскурсовод Светлана Борисовна, проверяя списки и улыбаясь пассажирам.

– Здравствуйте, Светлана Борисовна! – поздоровался я, стараясь скрыть своё нетерпение.

– Здравствуй, Сергей! Все документы взял? – спросила она, бегло взглянув на меня.

– Обижаете, – ответил я, скинув рюкзак с плеча, хлопнув по нему.

– Ну тогда проходи… – улыбнулась она, пропуская меня внутрь.

Захожу в автобус, в кромешной темноте пытаюсь найти свободное место. После нескольких секунд мучений я его нашёл. Сделав пару шагов, «упал» на свободное место слева у запотевшего окна.

Звонко выдохнув, достал наушники из кармана. Включил музыку на своем айфоне и начал потихоньку наслаждаться путешествием, предчувствуя волну новых впечатлений и неистового веселья.

Мурманск провожал меня серым, колючим ветром. Сжимая в руках билет на автобус до Киркенеса, чувствовал себя героем приключенческого романа. Первая поездка за границу, и какая! Париж! Мечта, выросшая из старых французских фильмов и рассказов отца, теперь обретала реальные очертания.

Автобус тронулся. Я разглядывал до боли знакомые пейзажи проплывающие мимо меня.

Заснеженные деревья, серые дома, замёрзшие озёра – всё это постепенно исчезало из виду, уступая место новым, незнакомым картинам.

Воображение рисовало мне сладкие картины будущего: Эйфелеву башню, прогулки по Лувру, Елисейским полям. Но больше всего мечтал о том, чтобы увидеть настоящую парижскую жизнь, ощутить её ритм и атмосферу.

На волне приятных мыслей уснул.

Пограничный пункт напоминал театр абсурда.

На границе стоял мелодичный звон баулов, похожий на перезвон церковных колоколов, только приглушенный какой-то…

Но это не ангелы пели, а наши моряки, возвращались в рейс, тихонько неся в сумках драгоценный груз – бутылки с «беленькой».

В Норвегии, стране викингов и фьордов, водка стоила как крыло от «Боинга».

Наши погранцы, уже привыкшие к этим «водочным симфониям», молча посмеивались в усы, переглядываясь. Они знали, что моряки – народ смекалистый, и если уж решили маленько подзаработать, то никакие таможенные правила их не остановят.

А вот норвежские пограничники… О, это была отдельная песня! Они старательно делали вид кирпичом, словно ничего не слышат, ничего не видят, и вообще, они тут просто так, для красоты пейзажа.

Их лица были непроницаемы, как ледники, а глаза смотрели куда-то в бесконечную даль, где, наверное, паслись северные олени, не подозревающие о водочном буме на границе.

Рано или поздно лавочку прикроют. Но пока есть возможность, почему бы и нет? Ведь в конце концов, это всего лишь водка. А водка, как известно, объединяет людей. Это была маленькая, но забавная история о том, как водка победила бюрократию.

Я не заметил, как вновь погрузился в сон под любимые треки и монотонное движение автобуса, плывущего по бескрайней тундре.

Резкий толчок в плечо вырвал меня из дремы.

– Эй, парень, просыпайся! Мы прибыли в аэропорт! Выходим! – тормошил меня мужчина, отец двух маленьких дочек, сидевших с ним рядом. Его голос звучал бодро и решительно.

– Что? Блин… – спросонья фыркал я, потирая лицо, пытаясь сфокусировать взгляд.

Вокруг царила суета, пассажиры хватали свои вещи, в надежде как можно скорее покинуть салон автобуса, словно борт терпящего бедствие Титаника.

– Меня, кстати, Игорь зовут, – заявил мой собеседник, протягивая руку. Его улыбка была тёплой и дружелюбной.

– Серёга. – пролепетал я с кислой миной на лице и пожал руку.

Схватив рюкзак, я и другие пассажиры побежали к центральному входу аэропорта Киркенеса. Где нас ждал самолёт до Осло. Нордический воздух был прохладным и свежим.

Очередь в Хёйбуктмоэн двигалась медленно, как патока. Я переминался с ноги на ногу, чувствуя, как напряжены мои мышцы после долгого сидения. Впереди меня что-то шумно обсуждал Игорь со своими детьми, их весёлый смех и оживлённые голоса создавали контраст с общим напряжением в зале. Я же мечтал только об одном – поскорее получить свой посадочный талон да найти укромный уголок, где смогу выпить ещё кофе и немного успокоиться.

Саня и Костя не умолкали ни на минуту, без устали рассказывая анекдоты и подкалывая друг друга. Рома ворчал и жаловался на все подряд. Егор молча выслушивал их, изредка включая свои комментарии.

Чувствовал себя немного отстраненным от этой шумной компании. Мне было ближе молчание, позволяющее погрузиться в размышления и мечты под приятную музыку, чем их пустая болтовня..

Наконец, подошла моя очередь. Протянул паспорт девушке за стойкой, и она, не отрывая взгляда от экрана компьютера, что-то быстро напечатала.. Затем вернула мне паспорт и посадочный талон.

Машинально поблагодарив её, отошел в сторонку.

Вдруг мой взгляд зацепился за девушку, стоящую рядом. Она была высокой и стройной, водопад светло-русых волос струился по её хрупким плечам, а её болотно-зелёные глаза, казались живыми огоньками, освещающими все вокруг.

В её взгляде было что-то такое, что сразу привлекло моё внимание. Она показалась мне какой-то хрупкой и уязвимой.

Я не мог отвести от неё взгляд. Не знал, кто она такая, но чувствовал, что должен с ней познакомиться. Сделал несколько шагов в ее сторону, но тут окликнул Санёк :

– Эй, Серёга, куда это ты намылился? Неужели уже нашел себе подружку? – закричал он, хохоча.

Я свернул и остановился. Не зная, что ответить. Было неловко от внимания Санька и от того, что та девушка могла услышать его слова.

Никогда не забуду её прекрасные зелёные глаза… Мы неловко улыбнулись друг другу. Незабываемо.. Но увы к ней подошла её подружка. А меня окликнули друзья :

«Серый! Ты чего завис?» – раздался мне над ухом голос Сани. Он щёлкал пальцами перед моим лицом, а затем по дружески хлопнул по плечу, отчего я чуть не подпрыгнул. – «Залип? Ооо, да тут у нас серьезный случай!» – протянул он.

Костя, поддержал друга: «Да похоже, кто-то втюрился с первого взгляда! Аккуратнее, а то сейчас слюной захлебнешься!»

Я попытался огрызнуться, но слова застряли в горле. Она всё еще стояла там, и мне казалось, что она тоже иногда поглядывает в мою сторону, что было весьма приятно.

От ребят я узнал, что её зовут Марина, учится в параллельном классе с моими попутчиками. Увлекается искусством, фотографией, мечтает стать известным фотографом, любит читать книги, и зарубежную музыку. Она показалась мне очень интересной и необычной. Хоть и её увлечения были вполне себе приземлённые.

За её красивой улыбкой, миловидной внешностью и упругой попкой, скрывалась суровая самодисциплина. И сердце снежной королевы пока оставалось неприступным. Тем не менее к окружающим она была очень добра, что иногда рисовало в сознании людей в корне неверный образ “простушки”.

Санёк и Костя не упускали возможности подколоть меня.

– Ну что, Серёга, морда потная походу, у тебя появился шанс провести эту поездку не в одиночестве, – сказал Санёк, подмигивая мне.

– Да, не упусти свой шанс, – добавил Рома, ехидно посмеиваясь.

Я не обращал на них внимания. И был слишком увлечён Мариной, чтобы думать о чём-то другом.

«Так, ребята! Все получили посадочные талоны?» – прозвучал противный голос обеспокоенной Галины Сергеевны, училки, сопровождавшей нашу группу.

– Да! – прокричали мы.

«Отлично! Теперь поднимите их вверх, я вас пересчитаю.»

После этого все принялись в спешке допивать воду и доедать йогурты. Зрелище конечно было то ещё! «Аборигены» и иностранные туристы смотрели на нас как на дикарей.

Пройдя все круги ада аэропорта, мы долго сидели в зале ожидания, о чём-то болтали и безуспешно ждали объявления посадки. Из-за плохой погоды рейс задержали на два часа.

Два часа в аэропорту – это вечность. Особенно, когда ты уже мысленно откинулся в кресле самолета, летящего в город твоей мечты.

Взрослые нервничали, хоть и пытались это скрыть, ведь интервал между рейсами «Киркенес-Осло» и «Осло-Париж» был небольшим.

Рассевшись у окна, я наблюдал, как грузчики играют в баскетбол нашим багажом. Иногда нарочно промахиваясь мимо «корзины».

«Фух, хорошо, что я не сдал рюкзак в багаж!» – с ухмылкой подумал я.

Ожидание этого рейса тянулось медленно и мучительно.

Но сам перелет до Осло прошел быстро и незаметно.

Ведь мы с пацанами сидели в самолёте, любовались облаками и вовсю обсуждали свои планы на поездку.

В Осло нам пришлось ждать следующего рейса несколько часов. Мы гуляли по аэропорту, заходили в магазины, а я по прежнему “дубасил” кофе литрами, пытаясь отбить сон.

Наконец, объявили посадку на рейс до Парижа. Мы заняли свои места в самолете и пристегнулись.

И весь полёт с упоением смотрели второго «Брата» на моём iPad.

Я посмотрел в окно. Под крылом самолета раскинулся огромный, сверкающий огнями Париж.

Улыбнулся. А парни свистели и буквально ликовали при виде Эйфелевой башни:

«Эта поездка обещает быть легендарной!»

Естественно по старой доброй традиции пассажиры аплодировали по приземлению.

Парижский дебют.

Прибытие в Париж оглушило меня. Покинув самолёт, мы окунулись в гудящий муравейник аэропорта Орли. Незнакомая речь, мелькание тысячи лиц, указатели на непонятном языке – всё это давило, но в то же время вызывало ошеломительный, пьянящий восторг первооткрывателя. Я старался не отставать от группы, боясь потеряться в этом головокружительном хаосе.

В глаза бросались гигантские рекламные билборды, кричащие о последних модных тенденциях, рядом, гордо реяли китайские флаги – дань полувековому юбилею дружбы с Поднебесной.

И тут же суровая реальность – худощавые военные в чёрных беретах и грозной гримасой на лице, патрулирующие аэропорт.

В форме «хаки», с автоматами «FAMAS» наперевес без «рожков». А форма на них была велика размера на три.

Мы переглянулись, еле сдерживая смех.

Это выглядело, как попытка показать силу, начисто лишенную реальной угрозы.

«Коммандос!» – гордо окрестил их Саша.

«Ну ты смотри, какой цирк!» – прошептал Костя. «Оружие есть, но оно у этих дрыщей не заряжено. Это как… как багет без масла. Выглядит аппетитно, но чего-то определённо не хватает.»

«Видимо, решили, что пристегнутые магазины – это уже перебор, испугают нежных туристов, прибывших за любовью и романтикой.» – добавил Рома.

Егор промолчал.

А я хмыкнул, соглашаясь с ребятами.

В этом была какая-то абсурдность, которая идеально отражала французский характер – смесь элегантности и парадоксальности.

Вскоре нас встретил русскоговорящий водитель француз, широкоплечий мужчина лет пятидесяти с лукавыми глазами и обезоруживающей улыбкой, ну просто вылитый Пьер Вудман!

«Здрасьте, ребята! Добро пожаловать в Париж! Меня зовут Бернар, и я ваш гид по французскому юмору. Держитесь крепче, сейчас я вас прокачу с ветерком! В город любви, город моды, город… пробок!», – выпалил он, закидывая чемоданы в салон старенького Mercedes-Benz Sprinter. Я усмехнулся. Бернар своими шутками, хорошими манерами и невероятной любовью к русской культуре сразу покорил всю нашу группу.

Проворачивая ключ в замке зажигания он сразу нас предупредил:

«Окна – ребят НИ В КОЕМ СЛУЧАЕ не открываем!»

«Почему?!! Душно же ё маё!» – хором воскликнули мы.

Автобус тронулся. Я прильнул к окну.

И мы поняли почему..

Париж проплывал мимо, демонстрируя не самые лучшие виды.

А Бернар, поведал историю, как местные бомжи с ближнего востока не погнуши́лись обчистить русского депутата средь бела дня :

Тот… кхе-кхе… петушара ехал, понимаешь, с ВООРУЖЕННЫМ кортежем, весь из себя… А они раз – стекло разбили, два – поправили ему физиономию, три – и барсетки как не бывало! Ищи-свищи потом этих «Робин Гудов». Вот тебе и Париж – город напоказ, а здесь, на окраинах, такая разруха, что ни в одном путеводителе не увидишь, разве что в каком-нибудь «13-м районе». Так что ребят, рот не разевайте!

Вскоре мы застряли в пробке.

Прямо посреди лачуг, напоминавших говня́ные мазанки, грубо слепленных из грязи и отчаяния.

Бернар был прав!

К автобусу бросилась стая босоногих демонов-оборванцев. Чуть не перевернувших наш автобус!

Их грязные пятки мелькали в пыли́, а голодные руки тянулись к нам, словно узников, вырвавшихся из кошмаров Освенцима. Казалось, мы очутились не в западной Европе, а где-нибудь в сердце Дхарави в Индии..

Контраст был оглушительным!

Город мечты, оказался сложным и противоречивым местом, где красота и уродство, богатство и нищета шли рука об руку.

И мы только начинали это понимать…

В этот момент Бернар не растерялся. Он резко опустил тонированное стекло, высунул голову и с неожиданной для его возраста силой закричал на местную шпану, грозно пригрозив кулаком. Его крик, полный гнева и решимости, заставив их скрыться в неизвестном направлении.

Но вскоре пробка рассосалась и мы покинули «Индию».

И вот перед нами расстилались широкие проспекты, огненные здания с лепниной и коваными балконами, крошечные кафе с выставленными на выходах столиками – всё это казалось декорациями к фильму. Я жадно впитывал каждый кадр, мечтая навсегда запечатлеть всё это в своей памяти..

– Вот это даааа ! – прошептал я.

– Ну чё, впечатляет? – услышал голос Санька, плюхнувшегося рядом.

– А то! Как в кино!, – ответил я, не отрывая взгляда от окна.

«Погоди, дружище! Это только начало. Вечером зажжём!», – подмигнул Санёк.

Мы прибыли к нашему отелю «Paix Republique», располагавшемся на площади республики.

Отель был красивым и уютным.

Мы, пятеро новоиспеченных друзей, уселись в помпезном вестибюле на мягких кожаных диванах, где работал кондиционер, пахло полиролью, а в углу стояла небольшая пальма. Создавая вид, что внимательно изучаем туристические буклеты. Но на самом деле, всё наше внимание было приковано к Светлане Борисовне, нашей экскурсоводше и учередителю турфирмы «Севен Дэйс».

Светлана Борисовна, женщина лет пятидесяти с пышной прической и любовью к леопардовым принтам, стояла у стойки метрдотеля, пытаясь заселить нас. В руках она держала помятый, засаленный листок, всем своим видом походившим на сортирную бумажку. На нём кириллицей были нацарапаны английские фразы, очевидно, тщательно подготовленные заранее.

«Ай… вуд… лайк… ту… чек… ин…» – медленно, по слогам, с ощутимым русским акцентом, с щенячей надеждой глядела она на молодого администратора.

Она объездила ДЕСЯТКИ стран вдоль и поперёк, владела турфирмой уже лет двадцать, но английский так и не осилила. Зато с упорством, достойным лучшего применения, пыталась объясниться с иностранцами, читая фразы по бумажке.

И чем больше её не понимали, тем громче она начинала говорить по-русски, словно громкость могла компенсировать незнание языка.

«НамбА… оф… рум… ван…» – продолжала она, повышая голос. Администратор, молодой француз с безупречно выбритой бородкой в кристально белой рубашке, вежливо улыбался, но в глазах читалось ПОЛНОЕ непонимание!

Мы давились от смеха, тактично прикрывая рты руками. Ромка даже уронил буклет на пол, изображая, что случайно.

Борисовна, не замечая нашей «скромной» поддержки, шла в активное наступление. «Нам… нужны… номера! Понимаете? Ю АндэРстЭнд? Но-ме-ра!» – прокричала она, тыча пальцем в воздух.

Администратор молча смотрел на этот импровизированный «театр юного зрителя» минут пять. Его вежливая улыбка постепенно сменилась выражением лёгкого недоумения. Наконец, он вздохнул и произнес на чистом русском:

«Меня зовут Ален. Можете говорить на русском. Так будет понятнее!» – брякнул он, сохраняя добродушную улыбку.

Видимо тролил её, но виду не подавал..

Позже выяснилось, что Ален учился в Москве и потому отлично изъяснялся на русском.

В холле повисла тишина. Борисовна замерла, словно её окатили ледяной водой.

Мы с ребятами буквально задыхались от хохота.

«Вы… вы.. говорите… по-русски?» – пролепетала она, глядя на администратора с изумлением.

«Да, говорю. Чем я могу Вам помочь?» – ответил он, всё так же вежливо.

Борисовна покраснела, как рак. Нервно скомкала листок и спрятала его в леопардовую сумочку.

В то время как Санёк на фоне, уже валялся на диване, держась за живот. – ещё больше «накидывая на вентилятор.»

И даже Игорь с Михаилом ржали.

«А… да… Просто… мы хотели заселиться в номера» – пробормотала она, уже на русском, стараясь не смотреть в нашу сторону.

Администратор быстро оформил документы. Борисовна, забрав ключи, молча отдала Галине Сергеевне и спешно с позором ретировалась к лифту, не проронив ни единого слова.

Выждав несколько секунд, мы разразились гомерическим хохотом.

– Ну и полиглот, наша Борисовна! Десяток языков знает! Жаль только все со “словарём” – выпалил Костя, сквозь смех.

– А то! – съязвил я.

Ведь до этого в Норвегии у неё был такой же листок, но на норвежском и дюжина других, так сказать на все случаи жизни. Каждый язык был помечен особым цветом, чтобы не запутаться.

Борисовна, заходя в лифт, резко обернулась, бросая на нас испепеляющий взгляд напоследок. Но мы уже ничего не могли с собой поделать.

Галина Сергеевна в свои около сорока лет оставалась привлекательной женщиной. Высокая, статная, с аккуратной причёской и изящными чертами лица, она легко могла затмить многих молодых учительниц. Хоть строгая внешность зачастую подавляла её учеников, но я ловил себя на мысли, что взгляды наших парней задерживаются на ней дольше обычного. Несмотря на строгость и чрезмерно прилежные манеры, она обладала мягкой стороной, скрытой от посторонних глаз. Возможно, это и придавало ей особый шарм, притягивающий внимание юношей.