Самурайский меч

«Я… я не знаю, как это сделал», – наконец пробормотал Кендзи. – «Он… он двигался почти сам».

Сакура села у костра, жестом приглашая его сделать то же. «Сила меча не только в его стали», – пояснила она. – «В нем есть дух. Или энергия. Он реагирует на опасность и на того, кто его держит. Он дает силу, но…» Она замолчала, задумчиво глядя на меч. – «Он также требует плату. Будь осторожен, когда используешь его силу. Она может истощить тебя».

Кендзи вспомнил, как он чувствовал себя после первой ночи в кузнице – усталым, опустошенным. Теперь он понял, что это была та самая плата.

«Мне нужно научиться использовать его», – сказал Кендзи. Это было не желание, а осознание необходимости. Он не мог полагаться только на инстинкты и помощь меча. Он должен был контролировать его.

«Я не могу научить тебя владеть клинком», – ответила Сакура. – «Мой путь – путь духа, а не стали. Но я могу помочь тебе понять мир, в который ты теперь вовлечен. Я могу чувствовать энергию йокай, их слабости. Я могу защитить нас от некоторых из них, или дать время. И я могу попытаться защитить тебя… от влияния самого меча».

Она смотрела на него серьезно. «Куроганэ но Тамашии… я чувствую в нем великую силу, но и глубокую тьму. Он не злой сам по себе, но он был выкован для войны и уничтожения. Он несет отпечаток всех битв, которые видел, и всех жизней, которые отнял. Он может попытаться изменить тебя, Кендзи. Сделать более агрессивным, безжалостным. Ты должен быть сильным, чтобы сопротивляться этому».

Кендзи слушал ее слова, чувствуя, как его прежний мир кузнеца отступает все дальше. Он никогда не думал о таких вещах – о духах в стали, о влиянии оружия на душу. Но после того, что он пережил, он не мог сомневаться в словах Сакуры.

Остаток ночи прошел относительно спокойно, хотя каждый шорох в лесу заставлял их вздрагивать. Сакура поддерживала слабый защитный барьер вокруг поляны, ее *ки* ощущалось как тонкая, но прочная нить, натянутая вокруг них. Кендзи сидел у костра, глядя на меч, пытаясь понять его, почувствовать его без прикосновения.

На рассвете они продолжили путь. Туман рассеялся, открывая величественные горные пейзажи. Но красота природы теперь казалась обманчивой. Они шли медленно, экономя силы.

По дороге Сакура объясняла ему основы мира духов, как она его видит. Она рассказывала о разных типах йокай – от относительно безобидных *Кодама* (духов деревьев) до злобных *Они* (демонов) и хитроумных *Кицунэ* (лисов-оборотней). Она учила его различать их ауры, чувствовать приближение опасности не только слухом, но и более тонким, духовным чутьем.

«Попробуй», – сказала она, остановившись у старого, корявого дерева. – «Закрой глаза. Расслабься. Почувствуй *ки* вокруг. Это энергия жизни. Она есть во всем – в деревьях, в камнях, в воздухе, в нас самих».

Кендзи попытался. Он закрыл глаза, отбросив мысли о страхе и усталости. Он сосредоточился на ощущениях – запахе влажной земли, прохладе воздуха на коже, звуках леса. Он почувствовал легкую пульсацию в своих руках, отголосок энергии меча. Он попытался расширить это ощущение за пределы себя.

Поначалу ничего не происходило. Затем, очень слабо, он почувствовал… что-то. Теплое, спокойное присутствие, исходящее от дерева. Оно было очень слабым, почти неощутимым, но оно было там.

«Ты чувствуешь дерево», – тихо сказала Сакура, ее голос прозвучал ободряюще. – «Хорошо. У тебя есть предрасположенность. Возможно, из-за меча, или… возможно, она всегда была в тебе, просто скрыта».

Они продолжили путь, и Кендзи практиковался. Он старался чувствовать *ки* земли под ногами, деревьев рядом, воды в ручьях. Это было сложно, и часто он чувствовал лишь усталость и разочарование. Но иногда, на мгновение, у него получалось почувствовать нечто большее, чем просто физический мир.

Они не могли позволить себе долго тренироваться. Опасность была слишком близко. Вскоре они снова почувствовали это – резкий холод, искажение воздуха, неприятный запах.

«Впереди», – прошептала Сакура, указывая на изгиб тропы. – «Два… нет, три. Они прячутся».

Кендзи почувствовал знакомый прилив адреналина. Он схватил меч. На этот раз он был готов. Или, по крайней мере, готов попытаться.

«Защити себя, Мико-сан», – сказал он, вынимая Куроганэ но Тамашии из ножен. Клинок вспыхнул.

Йокай выскочили из засады – три существа, похожие на больших, покрытых шерстью пауков, но с уродливыми, почти человеческими лицами. Их восемь глаз горели злобой. Они быстро ползли по земле, их когти царапали камни.

Кендзи не стал ждать. Он шагнул вперед. Он вспомнил, как легко меч прошел через Гаки. Он поднял Куроганэ но Тамашии, чувствуя его силу, но на этот раз он попытался *направить* ее. Он вспомнил те мимолетные видения движений, которые меч давал ему. Это не были отточенные приемы, а скорее инстинктивные импульсы, подсказки.

Он рубил. Неуклюже, но с силой. Первый паукообразный йокай увернулся, его лапа промахнулась всего в дюйме от ноги Кендзи. Сакура быстро бросила в существо *фуда*. Талисман прилип к его шерсти и вспыхнул, заставив йокай завизжать и отшатнуться.

Второй йокай прыгнул. Кендзи отреагировал, как ему подсказывал меч. Он блокировал удар, чувствуя чудовищную силу существа, передающуюся через клинок. Меч запел, его темный свет усилился, отбрасывая йокай назад.

«Его слабость… брюхо!» – крикнула Сакура. Она быстро читала заклинание, ее голос был напряженным, но сосредоточенным.

Кендзи увидел возможность. Когда второй йокай отшатнулся, он бросился вперед, не целясь вслепую, а следуя внезапному импульсу, пришедшему от меча. Он рубанул вниз, целясь в уязвимое место, указанное Сакурой.

Клинок вошел глубоко. Йокай издал пронзительный визг, его тело дернулось и начало распадаться, как и Гаки.

Третий йокай и первый, ослабленный талисманом Сакуры, на мгновение замешкались. Этого мгновения было достаточно. Сакура завершила заклинание. От ее рук вырвалась волна чистой энергии, направленная прямо на оставшихся существ. Волны были невидимы для глаз Кендзи, но он *чувствовал* их – как прилив холодной, чистой воды, смывающий грязь.