Самурайский меч

«Я чувствую его… зов», – прошептала она, скорее себе, чем ему. – «Оно проснулось. И оно ищет тебя».

Кендзи вдруг почувствовал сильный холод, несмотря на теплый день. Нечто *искало* его? Из-за меча?

Сакура подняла на него взгляд. В ее глазах теперь читалась не только мудрость, но и глубокая тревога, смешанная с чем-то вроде сострадания.

«Тебе придется уйти», – сказала она. Ее голос был тих, но слова звучали как приговор. – «То, что ты нашел… оно привлечет еще больше теней. Более сильных. Ты не сможешь защитить деревню, оставаясь здесь».

«Уйти?» – Кендзи был ошеломлен. Покинуть дом? Учителя? Свою жизнь?

«Да», – кивнула Сакура. – «Чтобы понять, что это такое, и как с этим справиться. И чтобы защитить тех, кто тебе дорог, от тьмы, которая последует за тобой».

Она сделала еще один шаг, сократив расстояние между ними. Кендзи почувствовал легкий, чистый аромат, исходящий от нее – запах цветов и свежего воздуха после дождя. Он был таким контрастом с гнилостным запахом Гаки и тяжелой аурой меча.

«Будь осторожен, сын кузнеца», – сказала она, ее голос смягчился. – «Твой путь будет опасным. И то, что ты несешь… может поглотить тебя».

Она еще раз посмотрела на него долгим, изучающим взглядом, словно пытаясь что-то понять, или запомнить. Затем, так же тихо, как появилась, она развернулась и пошла обратно по тропе к храму.

Кендзи остался стоять, ошеломленный. Его сердце колотилось. Эта молодая жрица, которую он никогда не видел близко, увидела его насквозь, почувствовала тайну, которую он нашел. Она знала о тенях и йокай. И она сказала ему уйти.

Уйти. С мечом. В неизвестность.

Слова Сакуры эхом отдавались в его голове: *«Тебе придется уйти»*, *«оно привлечет еще больше теней»*, *«может поглотить тебя»*. Он посмотрел на холм, где скрылось заброшенное святилище. Потом на кузницу, на мирную деревню

Он не мог остаться. Не мог подвергать опасности Учителя и соседей. Меч был его ношей теперь, его проклятием или его судьбой. И, похоже, он должен был отправиться в путь, чтобы понять его.

Встреча с Сакурой не принесла ответов, но она подтвердила его худшие опасения и указала на единственный возможный путь. Путь, который вел прочь от дома, в мир, полный опасностей, о которых он только слышал в сказках.

Глава 5: Деревня под Угрозой

Ночь спустилась на Ямаду, не принеся покоя. После встречи с Сакурой, слова которой эхом отдавались в его сознании, Кендзи чувствовал себя как натянутая струна. Он попытался вернуться к обычным делам, помочь Хироши-сану с вечерними работами, но сосредоточиться не мог. Меч, спрятанный под верстаком, казалось, пульсировал, его присутствие было почти осязаемым, и оно ощущалось как предвестник беды.

Хироши-сан, заметив беспокойство ученика, лишь тяжело вздохнул. «Что бы тебя ни тревожило, Кендзи», – тихо сказал он, – «помни, что даже самая темная ночь сменяется рассветом. Главное – пережить ее». Кендзи лишь кивнул, зная, что мастер не поймет всей тяжести его ноши.

Ужин прошел в молчании. Звуки деревни казались приглушенными, словно мир затаил дыхание. Кендзи лег спать, но сон не шел. Он прислушивался к каждому шороху снаружи.

Напряжение нарастало. Первым знаком стало неестественное поведение животных. Собаки в деревне начали скулить, затем завыли. Лошади в стойлах забили копытами. Из леса, что окружал деревню с трех сторон, донесся странный, неясный шум – не ветер, не животные, а что-то похожее на множество крадущихся шагов и тихое, булькающее бормотание.

Затем раздался крик. Резкий, полный ужаса женский крик, донесшийся с окраины деревни, недалеко от рисовых полей. За ним последовал еще один, затем крики стали множественными, смешиваясь с шумом разрушения и странными, нечеловеческими звуками.

«Что это?!» – воскликнул Хироши-сан, вскакивая.

Кендзи уже был на ногах. Его сердце упало в желудок. Он знал. Это из-за меча. Тени пришли, как и предсказывала Сакура.

«Оставайтесь здесь, Учитель!» – крикнул Кендзи, бросаясь к кузнице.

«Куда ты?»

«Мне нужно…» Кендзи не закончил. Он подбежал к верстаку, вытащил завернутый меч.

За пределами кузницы хаос нарастал. Слышались грохот разрушаемых домов, испуганные крики жителей, визг и рычание. Запах гнили и чего-то едкого наполнил воздух.

Не раздумывая, Кендзи выдернул меч из ножен. Куроганэ но Тамашии вспыхнул в его руках глубоким, иссиня-черным светом, разгоняя тени в кузнице. Жар, знакомый ему по первой ночи, снова прошел по его телу, наполняя его силой, которая не была его собственной, но которой он мог пользоваться. Страх все еще был там, но теперь он был смешан с решимостью защитить свой дом.

С мечом в руке, Кендзи выбежал из кузницы.

Картина перед ним была ужасающей. По деревне метались темные, искаженные фигуры. Это были йокай, разных форм и размеров. Более крупные, похожие на сгорбленных, когтистых существ, крушили стены домов. Множество более мелких, юрких тварей, с горящими глазами и неестественно длинными конечностями, преследовали жителей, пытающихся спрятаться. Воздух дрожал от их злобы и голода.

Йокай были привлечены силой меча, как мотыльки на огонь, но этот огонь был для них губителен. Тем не менее, их было много, слишком много для одного человека.

Кендзи не был воином. Он никогда не учился сражаться. Но меч в его руке, казалось, знал, что делать. Он чувствовал его баланс, его смертоносность.

Первое существо, заметившее его – низкий, похожий на огромную жабу йокай с зубастой пастью – ринулось к нему с шипением. Кендзи инстинктивно поднял меч. Клинок вспыхнул ярче. Он двинул им, неловко, но с силой. Меч прошел сквозь плоть йокай как через масло. Существо издало булькающий визг, его тело распалось в клубах зловонного пара.

Это было шоком. Он убил его? Так легко? Сила меча была невероятной.

Но медлить было некогда. Другие йокай обратили на него внимание. Несколько мелких, похожих на тени существ, метнулись к нему. Кендзи снова взмахнул мечом. Мерцающий черный клинок оставлял за собой след света, который обжигал йокай, заставляя их отшатнуться или рассыпаться в прах.

Он двигался по деревне, защищая тех, кого мог. Он не сражался как самурай, его движения были порывистыми, отчаянными. Но каждый раз, когда он заносил или просто направлял Куроганэ но Тамашии, сила меча вырывалась наружу, отбрасывая или уничтожая йокай. Казалось, сам воздух вокруг меча был ядом для этих созданий тьмы.

Он увидел фермера Такеши, пытающегося отбиться от двух когтистых тварей вилами. Кендзи бросился на помощь. С криком он рубанул мечом. Одно существо рассыпалось, другое отшатнулось, зашипев. Такеши испуганно уставился на Кендзи и мерцающий меч, его глаза были полны ужаса и благоговения.

«Кендзи… что это?» – прошептал он.

Но Кендзи уже бежал дальше. Ему нужно было добраться до центра деревни, где, как он слышал, собрались женщины и дети.

В этот момент, на холме у храма, вспыхнул чистый, белый свет. Это была Сакура. Она стояла у ворот храма, подняв руки. От нее исходила волна духовной энергии – *ки*, чистая и мощная, словно поток горного ручья. Эта волна на мгновение остановила ближайших к холму йокай, заставив их отпрянуть с искаженными от боли мордами. Ее духовная сила создавала барьер, защищая сам храм и, возможно, давая людям немного времени. Кендзи почувствовал эту энергию – она была совершенно другой, чем энергия меча, но такой же сильной. Она очищала, в то время как меч – уничтожал.

Их силы действовали в разных местах, но преследовали одну цель. Сакура видела его, одинокую фигуру с мерцающим темным мечом, сражающуюся внизу. Их взгляды встретились на мгновение через хаос и расстояние. В ее глазах он увидел не только подтверждение ее слов, но и глубокое беспокойство за него.

Вдохновленный этим, Кендзи продолжил свой отчаянный бой. Он не знал, сколько прошло времени. Минуты казались вечностью. Он был покрыт грязью и потом, его руки горели от усилия и отклика меча. Йокай, хоть и отступали перед силой Куроганэ но Тамашии, все прибывали, привлеченные его аурой. Это была бесконечная волна.

Но вот, так же внезапно, как и началась, атака ослабла. Возможно, слишком многие из них были уничтожены мечом, или, возможно, что-то другое отвлекло их. Оставшиеся йокай, рыча и шипя, начали отступать обратно в тени леса.

Кендзи стоял посреди разрушенной улицы, тяжело дыша, с мечом в руке. Черный клинок все еще мерцал, но его свет медленно угасал. Вокруг него лежали останки йокай – клубы пара, рассыпающийся прах, лужицы какой-то темной, зловонной жидкости.

Тишина вернулась в деревню, но это была тишина после шторма. Нарушенная всхлипами, стонами и звуками плача. Деревенские жители начали осторожно выходить из своих укрытий.

Они смотрели на Кендзи. На простого кузнеца, который стоял там, держа в руках меч, окутанный остатками странного света. В их глазах были страх и недоверие, но также и облегчение, и что-то похожее на благоговение. Он спас их, но при этом принес им эту опасность.

Кендзи посмотрел на них, на поврежденные дома, на следы битвы. Он почувствовал тяжесть их взглядов, вес меча в своей руке. И он понял. Сакура была права. Он не мог остаться. Меч был якорем для тьмы, и этот якорь теперь был привязан к нему. Его присутствие здесь подвергало опасности всех, кого он любил.

Вернувшись в кузницу, Кендзи обнаружил Хироши-сана у двери, бледного, но целого. Старый мастер посмотрел на меч, потом на Кендзи. В его глазах больше не было просто беспокойства, а глубокое понимание того, что что-то необратимо изменилось.

«Я должен уйти, Учитель», – тихо сказал Кендзи, его голос был хриплым. – «Я не могу остаться. Это из-за меня. Меч… он привлек их».

Хироши-сан не стал спорить. Он лишь медленно кивнул. Он подошел к Кендзи и положил свою мозолистую руку ему на плечо.

«Тогда иди», – сказал он, его голос дрожал от скрытых эмоций. – «Но помни, кто ты есть, Кендзи. Не позволяй стали изменить твое сердце. И… будь осторожен. Мир там… жесток».

Кендзи не спал до рассвета. Он собрал немного припасов – еды, воды, теплую накидку. Он оставил письмо для Хироши-сана, выражая свою благодарность и обещая вернуться, когда сможет контролировать силу меча.

Перед самым рассветом, когда первые лучи солнца еще не показались над горами, Кендзи взял Куроганэ но Тамашии, завернутый обратно в рогожу. Он тихо вышел из кузницы, прошел мимо спящих, истерзанных страхом домов деревни. Он посмотрел в сторону храма на холме, где в слабом свете предрассвета виднелись красные ворота. Он не увидел Сакуру, но знал, что она, возможно, чувствует его уход.

Он не знал, куда идет, но знал, что не может остаться. Тихая жизнь кузнеца была разрушена, заменена тяжелым, опасным путем. Путем, который начинался сейчас, в одиночестве, с древним мечом в руке, привлекая тени и обещая неизвестность.

Глава 6: Бегство от Судьбы

Уход Кендзи был тихим, почти незаметным. Он покинул деревню Ямада до того, как солнце полностью поднялось, оставив позади кузницу, Учителя Хироши и руины ночной атаки йокай. Меч, *Куроганэ но Тамашии*, завернутый в плотную ткань, висел у него на спине, ощущаясь не просто как ноша, а как живой груз, его темная аура едва ощутимо пульсировала, словно сердцебиение под ребрами.

Путь его лежал в горы. Он не знал, куда именно идет. Просто прочь. Прочь от деревни, которую он чуть не погубил. Прочь от спокойной жизни, которая теперь казалась далекой, почти нереальной мечтой. Он шел по лесным тропам, по которым раньше ходил только для сбора хвороста или лекарственных трав, но теперь каждый шаг был шагом в неизвестность.

Страх все еще цеплялся за него, холодный и неприятный. Он боялся йокай, которые могли последовать за ним. Он боялся меча и силы, которую он почувствовал прошлой ночью – силы, которая была одновременно пьянящей и пугающей. Он боялся неизвестности.

Но сильнее страха было чувство долга и неизбежности. Он видел ужас в глазах односельчан, видел разрушения. Он был причиной этого. Единственный способ защитить их – это унести этот проклятый меч как можно дальше.

Солнце поднялось, пробиваясь сквозь густые кроны деревьев. Лес был полон звуков – пение птиц, шорох насекомых, шум ветра. Обычные звуки природы. Но теперь Кендзи прислушивался к ним по-другому, выискивая среди них что-то чужеродное, что-то злобное.

Он шел весь день, останавливаясь лишь для короткого отдыха и глотка воды. Горы становились выше, лес гуще. Деревенские тропы сменились едва заметными звериными тропами.

Когда сумерки начали сгущаться, Кендзи почувствовал нарастающее беспокойство. Ночь в лесу, в одиночестве, с мечом, привлекающим тьму – эта мысль была пугающей. Он искал место для ночлега, безопасное насколько это возможно.

Внезапно, он услышал звук шагов за спиной. Легких, быстрых шагов, не похожих на тяжелую поступь йокай или животных. Кендзи замер, сердце пропустило удар. Он резко обернулся, сжимая завернутый меч.

По тропе шла фигура. Одетая в белое и красное.

Это была Сакура.

Она подошла к нему, ее лицо было спокойным, хотя и немного усталым. На ее плече висела небольшая дорожная сума.

«Мико-сан?» – Кендзи был потрясен. – «Что вы… что вы здесь делаете?»

«Я иду с тобой», – просто ответила она.

Кендзи растерялся. «С… со мной? Но… почему?»

«Потому что я почувствовала, как ты уходишь», – сказала Сакура. Ее взгляд был прямым и уверенным. – «И потому что ты несешь то, что может погубить этот мир, если останется без присмотра. Или… спасти его. Это ноша слишком тяжела для одного человека».

«Но вы же… вы жрица», – пробормотал Кендзи. – «Ваше место в храме. У вас есть обязанности».

«Мой самый главный долг – защищать мир от тьмы», – спокойно возразила Сакура. – «И сейчас эта тьма связана с тобой и этим мечом. Мое место там, где я могу быть полезной».

Она сделала шаг ближе. Кендзи снова почувствовал исходящий от нее чистый, успокаивающий аромат.

«Я чувствую силу этого меча», – продолжила она. – «Она огромна и опасна. Ты не воин, сын кузнеца. Ты не знаешь, как с ней обращаться, или как защититься от ее влияния. Но я… я вижу духовную энергию. Я могу чувствовать йокай. Я могу использовать ритуалы, чтобы отгонять их или очищать. Вместе…»

Она не закончила мысль, но смысл был ясен. Вместе у них был шанс.

Кендзи смотрел на нее. Эта молодая женщина, жрица из храма, которую он едва знал, готова была бросить свою жизнь, свой долг, чтобы отправиться с ним в это опасное путешествие. Не из романтических побуждений – по крайней мере, пока Кендзи так думал – а из чувства ответственности перед миром.

«Но это слишком опасно для вас», – сказал он. – «Я несу проклятие. Йокай будут охотиться за нами».

«Я знаю», – кивнула Сакура. – «Я видела это прошлой ночью. Но остаться одной в храме, зная, что такая сила бродит по миру, я не могу. Мое место рядом с тем, кто несет эту силу. Чтобы направлять ее, чтобы защищать тебя… и других».

Ее решимость была непоколебима. Кендзи понял, что отговорить ее не получится. Возможно, она была права. Его знание о мире духов было нулевым. Его способности к бою были ничтожны без меча. А меч… он не мог доверять мечу полностью.

«Хорошо», – тяжело выдохнул Кендзи. – «Если ты уверена…»

«Я уверена», – твердо ответила Сакура.

Их путь, который только что казался одиноким бегством, внезапно стал общим путешествием. Кузнец, несущий древнее, проклятое оружие, и храмовая жрица, обладающая духовной силой. Невероятная пара, объединенная судьбой и опасностью, привлеченной Куроганэ но Тамашии.

Начиналась вторая часть их истории – путешествие, полное опасностей, открытий и медленного, нежного расцвета чувств среди теней.

Кендзи чувствовал, как тяжесть меча на его спине немного уменьшилась. Теперь он нес это бремя не в одиночку. Рядом с ним шла Сакура, ее присутствие было подобно глотку чистого воздуха в мире, который внезапно стал очень темным.

Они двинулись дальше в горы, в сторону заката. Бегство от судьбы превратилось в путь навстречу ей, вдвоем.

Часть 2: Дорога Йокай

Глава 7: Тропа через Туманные Горы

Каждый шаг уводил их все дальше от Ямады, от запаха угольной пыли и привычного звона молота. Утро в горах было прохладным и влажным. Густой туман цеплялся за ветви вековых деревьев, скрывая вершины и создавая ощущение изолированности от остального мира. Тропа была узкой, поросшей мхом и палыми листьями, едва заметной среди высокой травы и кустарников.

Кендзи шел впереди, его плечи несли не только небольшой мешок с припасами, но и тяжесть *Куроганэ но Тамашии*, завернутого в плотную ткань. Меч висел у него на спине, его присутствие было постоянным, ощущалось как низкая вибрация где-то в груди. Он чувствовал его силу, спящую, но готовую пробудиться, и знал, что эта сила – причина того, что они сейчас здесь, в туманных горах, а не в безопасности деревни.

За ним шла Сакура. Ее шаги были легкими и уверенными, несмотря на неровную местность. Белые и красные одеяния *мико* казались неуместными в диком лесу, но она двигалась с грацией, которая говорила о привычке к природе. Кендзи чувствовал ее присутствие за спиной – спокойное, сосредоточенное, словно тихий свет в сером тумане.

Они почти не разговаривали. Напряжение последних дней, неопределенность пути и неловкость от внезапного совместного путешествия повисли между ними. Кендзи, привыкший к одиночеству кузницы или простому общению с Учителем, чувствовал себя неуклюжим и неловким рядом с этой загадочной жрицей. Он был простым человеком, чьи руки знали только работу с металлом, а она… она видела мир, скрытый от обычных глаз.

Сакура, казалось, прислушивалась к лесу. Ее взгляд блуждал не просто по тропе, а словно проникал сквозь туман, читая невидимые знаки. Время от времени она останавливалась, прикладывая руку к стволу дерева или прислушиваясь к ветру.

«Туман здесь… необычный», – тихо произнесла она, когда они остановились у небольшого ручья, чтобы попить.

Кендзи посмотрел на серую пелену, которая скрывала деревья всего в нескольких шагах от них. «Туман как туман, Мико-сан. В горах он всегда такой плотный по утрам».

Сакура покачала головой. «Нет. Этот туман… он несет в себе что-то чужое. Что-то, что не принадлежит горам. Он… вязкий. И холоднее, чем должен быть».

Кендзи прислушался. Действительно, несмотря на движение, он чувствовал пронизывающий холод. И туман казался не просто влажным, а тяжелым, словно давил на грудь.

«Йокай?» – спросил он, чувствуя, как напрягаются мышцы.

Сакура кивнула. «Возможно. Или… просто их присутствие. Это место неспокойно. И твой меч…» Она взглянула на ношу Кендзи, не говоря названия. «Он привлекает их внимание. Как светлячок в темноте».

Кендзи нахмурился. Эта мысль была неприятной. Он нес маяк, который приводил к ним тех, от кого они бежали.

Они продолжили путь. Слова Сакуры заставили Кендзи еще внимательнее вглядываться в туман. Каждый сломанный сучок, каждый странный звук казался потенциальной угрозой. Он сжимал рукоять меча под тканью, чувствуя его твердую, успокаивающую тяжесть.

К полудню туман начал рассеиваться, открывая суровые склоны гор, поросшие лесом. Они вышли на небольшую, каменистую поляну. Кендзи почувствовал слабость, его тело еще не оправилось от выброса силы прошлой ночью и стресса.

«Нам нужно отдохнуть», – сказал он, опуская мешок на землю.

Сакура кивнула. Она подошла к центру поляны, закрыла глаза и сделала несколько глубоких вдохов. Ее руки двигались в воздухе, словно она плела невидимые нити. Кендзи наблюдал за ней, очарованный.

«Здесь… относительно спокойно», – сказала она, открывая глаза. – «Духовные потоки чище. Но нам нельзя расслабляться. Мы только начали путь, и *они* уже знают о мече».

«Кто ‘они’?» – спросил Кендзи.

«Разные», – ответила Сакура. – «Низшие существа, как тот, что пришел в деревню. Но есть и другие. Более древние. Более могущественные. Те, кто помнит историю таких артефактов, как этот меч». Она снова взглянула на его ношу. – «И те, кто может захотеть заполучить его силу».

Они развели небольшой костер, используя сухие ветки, которые не пропитались влагой тумана. Простая еда – сушеный рис и немного вяленой рыбы – казалась вкуснее, чем могла быть.

За едой разговор стал менее натянутым. Кендзи робко спросил Сакуру о ее жизни в храме, о ее способностях. Сакура отвечала спокойно, объясняя, что ее дар – видеть духовный мир, чувствовать энергию *ки*, изгонять злых духов – передавался в ее семье из поколения в поколение. Она рассказывала о тренировках, о ритуалах, о связи с *ками* – духами природы и предков. Ее мир был полон невидимых сил и древних знаний.

Кендзи, в свою очередь, рассказал о своей жизни в кузнице, о мастерстве Хироши-сана, о простоте и предсказуемости его прежних дней. Он говорил о металле, о том, как чувствовать его под молотом, как превращать грубое железо в полезный инструмент. Он говорил о том, как любил свою работу, свою деревню.

«Я никогда не думал, что моя жизнь изменится так резко», – тихо сказал Кендзи, глядя на огонь. – «Я был… доволен тем, что имел».

«Судьба часто приходит без предупреждения», – ответила Сакура. – «Иногда она возлагает на нас ношу, к которой мы совсем не готовы». Она помолчала, затем добавила: «Меч выбрал тебя. Не знаю почему. Ты не воин. Но в тебе есть что-то… что-то чистое. Возможно, именно это и позволило тебе выдержать его прикосновение».

Кендзи не знал, что ответить. Чистое? Он чувствовал лишь страх и замешательство.

Когда солнце начало клониться к западу, бросая длинные тени, они почувствовали изменение в воздухе. Холод вернулся, более резкий. Звуки леса стихли. Птицы замолкли.

Сакура резко встала, ее глаза расширились. «Они идут», – прошептала она.

Кендзи вскочил, хватая меч. Завернутый в ткань, он все еще чувствовал его пульсацию, но теперь эта пульсация была быстрее, сильнее, словно меч тоже *чувствовал* приближение опасности.

Из-за деревьев, из сгущающихся теней, послышались шорохи, странные звуки, низкое бормотание. Туман, почти рассеявшийся днем, начал снова собираться, клубясь и принимая уродливые очертания.

Первое существо вышло из тени. Это был не Гаки, а что-то более… расплывчатое, похожее на живую тень с горящими красными точками глаз. За ним показались другие. Несколько, казалось, сливались с самими тенями деревьев. Их было не так много, как прошлой ночью, но они выглядели более опасными, более сосредоточенными.

«Не дай им подойти близко!» – быстро сказала Сакура. Она достала из своей сумы пачку бумажных *фуда* – талисманов. – «Меч отпугивает низших. Но эти… они ищут его силу. Будь готов».

Кендзи выдернул *Куроганэ но Тамашии* из ножен. Черный клинок вспыхнул, отбрасывая призрачный, иссиня-черный свет. Йокай впереди замешкались, зашипели. Сила меча снова хлынула в Кендзи, наполняя его тело жаром и странной ясностью сознания.

«Оставайся за мной, Мико-сан!» – крикнул Кендзи. Он не был воином, но инстинкт заставил его встать между Сакурой и приближающейся угрозой.

«Я с тобой», – ответила Сакура, ее голос был спокойным и твердым. Она начала читать нараспев древние слова, разбрасывая *фуда* вокруг себя. Каждый талисман, касаясь земли, вспыхивал слабым белым светом, создавая мерцающий барьер.

Йокай двинулись вперед, привлеченные зовом меча и отталкиваемые чистой энергией жрицы. Это была первая их совместная битва на этом пути – союз грубой, разрушительной силы древнего меча и чистой, защитной силы духовного оберега. Кендзи, простой кузнец, с мечом в руке, и Сакура, юная мико, окруженная светящимися талисманами, стояли спина к спине, готовые встретить тени, что пришли из туманных гор. Их дорога йокай только начиналась.

Глава 8: Уроки Выживания

Дрожь в руках Кендзи утихла не сразу. Когда последние тени йокай растворились в сгущающейся темноте, оставив после себя лишь зловоние и ощущение ползучего страха, он остался стоять на поляне, тяжело дыша. Меч в его руке медленно угасал, его иссиня-черное свечение тускнело, пока не стало едва заметным в свете костра. Тепло, наполнявшее его тело, отступало, оставляя взади усталость и ощущение опустошенности.

Сакура подошла к нему. Ее белые одеяния были чисты, но на лице застыло напряжение. Она тихо опустила руки, которыми только что поддерживала барьер из *фуда*. Талисманы вокруг них медленно тлели, их белый свет гас, оставляя лишь пепел.

«Ты как?» – спросила она. Ее голос был низким, заботливым.

Кендзи лишь кивнул, не в силах выдавить ни слова. Он чувствовал себя так, будто пробежал много ри – все мышцы болели, а разум был затуманен. Он неловко опустил меч, прислонив его к камню. Куроганэ но Тамашии снова казался просто тяжелым куском металла, молчаливым и темным.

«Их было больше, чем я ожидала, так скоро», – сказала Сакура, глядя в сторону леса, откуда пришли йокай. – «Меч действительно мощный маяк».