Наследница «Минотавра». Роман-сказка о Вере. Книга первая

– Ты совсем потеряла контроль над собой. Как можно быть такой легковерной? Посмотри, до чего ты себя уже довела!

Да уж! Расквашенные Верины коленки противно щиплет, платье в каких-то бурых пятнах. А, главное, почему-то ужасно стыдно! Как будто экзамен провалила или домашнюю работу не сдала в срок.

Афина, видимо, сжалилась над ней: «Сколько глупостей ты уже наделала, Вера! А ведь всего-то и надо было – сесть и спокойно выучить уроки. Ну, ничего… ещё не всё потеряно».

С этими словами Афина очертила указкой круг перед Вериным носом, и – хоп! – ссадины на коленках мгновенно затянулись, платье очистилось и даже разгладилось, как будто побывало под утюгом.

Афина присела рядом на скамью и обняла девочку за плечи. Сначала Вера вся сжалась, словно обняла её Снежная Королева, но уже через несколько секунд перестала замечать холод и доверчиво посмотрела Афине в лицо.

– Вот ты говоришь – друг. Сломя голову бросаешься спасать Париса. Но что ты о нём знаешь? Так, отрывки из обрывков. А ведь у тебя есть достойный доверия источник, в котором имеются и все необходимые сведения, и все предостережения. Вот он.

Афина коснулась указкой сумки, которая, несмотря на встряски и недоразумения, так и оставалась у Веры на плече. Сумка соскользнула с плеча, повисла перед ними в воздухе, из неё как бы нехотя выползли «Мифы Древней Греции» и расположились рядом с сумкой, как будто на невидимой подставке.

– Вот посмотри, – Афина указала на книгу, тут же зашелестевшую переворачивающимися страницами. – Парис – сын троянского царя Приама и царицы Гекубы. Красивый и смелый, но от природы дерзкий, бессовестный, лживый и наглый, он способен даже на такое преступление, как обман доверившегося ему человека, друга! Посмотри, видишь, здесь написано, – Афина ткнула указкой в страницу, и перед глазами Веры «бегущей строкой» замелькали слова: и о том, кто таков на самом деле Парис, и о том, как он познакомился однажды с царём Спарты, братом Агамемнона, Менелаем, и о том, как доверчивый Менелай пригласил нового приятеля в гости, и о том, какой чёрной неблагодарностью отплатил Парис за его гостеприимство – стоило Менелаю на несколько дней покинуть Спарту, как Парис не только соблазнил и похитил его жену, прекрасную Елену, но и опустошил его сокровищницу! Вот как!

Вера читала, и глаза её наполнялись слезами. Не может быть! Парис такой добрый, такой доверчивый и надёжный! Так хочет стать настоящим героем! А вот, незадача, мало того, что царевич, так ещё и предатель, и обманщик, и вор. В будущем, правда. Не теперь. Теперь ему даже в самом страшном сне такое не приснится! Но ведь это будет!

– Да, Вера, да, – услышала она голос Афины, – когда-нибудь он предаст самое святое, дружбу! Из-за этого предательства вспыхнет страшная кровопролитная война между греками и троянцами, которая продлится много лет и унесёт тысячи жизней. Троянская война, да будет тебе известно, положила начало череде разрушительных мировых войн. Эти войны никогда не закончатся, если теперь, в самом начале, не изменить направление событий. С помощью Калхаса и Агамемнона я как раз собиралась это сделать. А тебя угораздило вмешаться в то, чего ты не знаешь и не понимаешь!

– Но я же не сама! – воскликнула Вера, – это всё Гермес! Он сказал…

– Нашла, кому поверить! – расхохоталась Афина, – Отцу всех обманов! Ловко он тебя одурачил! Но не обольщайся: у всех бессмертных свои планы на эту игру. Игры богов, Вера, – самая хитрая и непредсказуемая вещь на свете. И тебе предназначено стать даже не пешкой, а крохотной песчинкой под ногтем одного из игроков. Но я помогу тебе вырваться из западни, в которую заманил тебя Великий Обманщик. Я могу одним движением руки вернуть тебя домой. Только ты должна САМА захотеть, САМА попросить меня об этом. Понимаешь?

Афина отстранилась от Веры и пристально посмотрела ей в глаза. Вера чуть не задохнулась от радости: домой! Вот сейчас, сейчас она будет дома! Но всё же ей хотелось допытаться у Афины, что здесь, на Крите, происходит с Миносом, с Ариадной, с танцами, и всё-таки, с какой целью сюда едет Тесей?

– Ах, любопытная девчонка, – почти разгневавшись, воскликнула Афина, – ну, хорошо. Не для детских ушей эта позорная тайна. Но я расскажу тебе. Бог морей Посейдон наказал Миноса за обман. Тот обещал принести ему в жертву быка, которого сам же Посейдон послал ему для этой цели, но бык был так хорош, что Минос подло решил оставить его себе, а на жертвенный алтарь привели другого. Вроде бы – какая разница? Но Посейдон возмутился и наслал на быка, нагло присвоенного Миносом, такое бешенство, что жителям Крита мало не показалось! Бык стал нападать на людей, уничтожать посевы и всячески свирепствовать. Его даже прозвали Критским быком с тех пор. Но хуже всего, что Посейдон заставил жену Миноса Пасифаю влюбиться в этого быка! В результате через некоторое время она родила… да-да! Не мышонка, не лягушку, а неведому зверушку – полуребёнка-полутелёнка. Да ещё и кровожадного! Ибо это прелестное дитя с первых дней жизни признаёт в качестве пищи только человеческую кровь! Минос прячет его где-то во Дворце, в подземелье, которое устроено в виде лабиринта. Минос обрёк мои возлюбленные Афины на страшную дань – семь юношей и семь девушек из лучших семейств царь Эгей вынужден отправить на Крит, где их отдадут на съедение Минотавру! Завтра в полдень сюда прибудут корабли с несчастными жертвами. Понимаешь? Уже завтра произойдёт несчастье!

– А Тесей? – потрясённо прошептала Вера.

– Хоть это ты знаешь, – усмехнулась Афина, – Тесей с ними. И он выполнит то, что ему суждено – спасёт своих подданных, найдёт и убьёт Минотавра. Ариадна ему поможет.

Афина помолчала и требовательно взглянула на Веру:

– Ну… Я жду. Попроси – и я сию же минуту отправлю тебя домой.

Вера открыла было рот, но что-то мешало ей послушно следовать требованиям Афины. Как-то всё это получалось быстро и… неловко. У неё не было ни малейших оснований не доверять Палладе. И всё же…

Неужели то, что она говорит, правда? И великодушный доверчивый Парис, только что в разговоре с ней без страха и упрёка бросившийся защищать то, во что верит, – на самом деле бессовестный наглец, способный на самые гнусные поступки? И женщина, благородная царица, может влюбиться в быка (брррр…), и человек с головой быка пожирает людей?! Гермес-то Гермес, но ведь Вера прекрасно помнила свои собственные чувства – безотчётное счастье, радость и тепло, которые она испытала в общении с жителями Маталы… неужели они зачем-то притворяются? И всё, что она услышала от них, – коварные выдумки? А Рея! Вера едва не вскрикнула… сон это был или нет, но ощущение любви и заботы, которое исходило от Матери-Природы, она отчётливо помнит и не забудет никогда! Так что же, задери коза, здесь происходит? Мировая война – это, конечно, серьёзно. Но что, если она, Вера, вот прямо сейчас может предотвратить назревающее, кем-то затеваемое зло? Что если именно ради этого неведомая сила забросила её сюда, как сказочного Иванушку-дурачка?

– До Василисы Премудрой я, конечно, не дотягиваю, – Вера вздохнула, потому что уже, в сущности, приняла решение.

Иванушка-дурачок, в конце концов, становится же Иваном-царевичем. И Парис станет героем. Не злодеем, а героем! Конечно, станет! А Тесей… Тут пока совсем ничего не понятно. Но разберёмся же и с ним в конце концов!

– Поторопись, Вера – прозвучал ледяной голос – скажи, что хочешь домой и попроси, чтобы я отправила тебя обратно.

– Ну, нет, – со всей возможной твёрдостью откликнулась Вера, – я больше никому не верю! И никогда ни за что не поверю, пока до всего не дойду сама!

Едва она произнесла последнее слово, как грубый толчок швырнул её обратно, на грязные доски чуланчика «Доро», – и серая тень огромной птицы с гулким уханьем метнулась прочь, в сторону заходящего солнца.

– Ну и ну! Пока я тут занималась исследованиями и разговорами, день почти закончился! Как бы не опоздать!

Кряхтя и постанывая, Вера поднялась, отряхнула пыль с испачканного платья, поплевав на ладошки, вытерла кровь с разбитых коленок и, стараясь не хромать, поспешила к лестнице, по которой некоторое время назад спустилась к таверне.

Глава седьмая

в которой Вера встречается с Ариадной и спасает Париса.

Вера пробиралась среди каких-то колючих зарослей.

– Что-то не помню, чтобы такие кусты попадались мне на дороге, когда я шла туда…

Она остановилась, огляделась. Солнце уже почти скрылось за горизонтом, мерцающим слева от неё между ветвями, как не прогоревшие угольки костра.

– Скоро уже совсем стемнеет…

Вера прислушалась. В постепенно густеющем полумраке пищали и потрескивали какие-то живые существа. Тропинка, по которой она бежала, уже едва заметна была среди камней и жёсткой желтоватой травки.

– Ну вот, дорогуша – сказала Вера сама себе, вспомнив ироническое обращение Гермеса, – вот ты и заблудилась. С чем тебя и поздравляю.

Фрррр… откуда-то из-под куста прямо у Веры под носом выпорхнула чёрная птичка с длинным острым клювиком.

– Умница, Вера! – голосок был птичий, одновременно скрипучий и писклявый, но Вера сразу его узнала.

– Гермес! – у Веры (какой уже раз за этот вечер!) брызнули слёзы – Как ты мог меня оставить одну в самую трудную минуту?!

– Ну, допустим, не самую трудную… в этой игре, – птичка уже сидела у неё на плече, – но ты справилась великолепно!

– А почему ты не вмешался?

– Бессмертные не могут вмешиваться в дела других бессмертных, когда те делают свой ход. Но теперь у нас руки развязаны. Иди по тропинке, я покажу тебе путь.

Птичка вспорхнула с Вериного плеча и полетела над тропинкой, время от времени возвращаясь и делая круг над её головой.

Скоро впереди замелькали огни, тропинка постепенно перешла в дорожку, которая становилась всё шире и, наконец, действительно привела девочку к ярко освещённой лестнице. Между зубцами ограждения в виде бычьих рогов, на которые Вера обратила внимание, когда незаметно следовала за дорийцами, видны были большие круглые каменные чаши – в них трепетало бездымное оранжевое пламя, далеко распространявшее свет и тепло. Но людей вокруг не было видно, и Вера в полном одиночестве (если не считать порхавшего рядом Гермеса) поднялась до площадки, где лестница раздваивалась, – вправо уходила вдаль широкая ровная галерея с колоннами, а влево ступеньки поднимались выше и заканчивались небольшой ротондой, на которой Вера разглядела одинокую белую девичью фигурку. Наклонившись над перилами, девушка, видимо, что-то рассматривала внизу.