Война в тени мегаполиса

***

Виктор пришёл, когда часы на фасаде пробили полночь. Он двигался быстро, но не спеша, будто ночь – его стихия. Марта увидела, как он мелькнул под фонарём, идущий через пустой внутренний двор: высокий, в тёмном пальто, будто сливался с дождём и ветром.

Он не стал снимать капюшон, когда вошёл в библиотеку, – только кивнул Марте, и она вдруг ощутила странное облегчение. В его присутствии городские страхи становились чётче, но не такими острыми – как если бы её тревоги теперь разделяли с кем-то ещё.

– Ты видела новости? – спросил он, не тратя времени на приветствия.

– Да. И это не совпадение, – Марта кивнула в сторону монитора, где на экране всё ещё мигала фотография с вокзала. – Метка на стене та же, что и на монете.

Виктор взял её ноутбук, всмотрелся в изображение. Его пальцы дрогнули – на миг, почти незаметно.

– Это не просто знак, – сказал он, задумчиво. – Это вызов. Кто-то хочет, чтобы я это увидел.

– Или чтобы мы оба увидели, – поправила Марта. – Ты только посмотри, как это сделано. Публично. На глазах у камер. В самом сердце города.

– Кто-то не боится внимания, – Виктор убрал ноутбук в сторону. – Нам нужно идти туда. Сейчас же.

Марте не хотелось выходить в ночь, где дождь стал ещё гуще, а на улицах, казалось, сгущались не только тени, но и старые страхи. Но она молча кивнула, собирая сумку и пряча монету во внутренний карман.

– Только пообещай, – тихо сказала она, – если почувствуешь что-то… из ряда вон выходящее, скажи сразу.

Он бросил на неё короткий взгляд, почти удивлённый – и ответил неопределённо:

– Если успею.

Они шли по ночному городу, не разговаривая. Молча, быстро, как шпионы в старом фильме. Марта старалась не думать о том, что за каждым углом, за каждым витринным отблеском может скрываться то, что не объяснить ни одной научной теорией.

Виктор шёл впереди, его походка была чуть настороженней обычного. Он словно слушал город не ушами, а всем телом. Иногда останавливался, смотрел в темноту узких проулков, словно ожидая увидеть там что-то – кого-то.

– Ты чувствуешь? – наконец спросила Марта, когда они свернули на проспект, ведущий к вокзалу.

– Здесь… слишком много злости, – тихо ответил Виктор, не оборачиваясь. – Город напряжён, как струна. Будто кто-то специально натягивает нервы до предела.

Марта попыталась прислушаться сама. Её дар был другим: она ощущала не эмоции, а эхо истории – запахи, образы, иногда шёпот далёких голосов, что застряли между страницами времени. Сейчас она слышала… нечто, похожее на гул толпы, хотя улицы были пусты. Будто город сам спорил с собой, и каждый камень был готов закричать.

– Ты всегда так чувствуешь город? – спросила она, чтобы отвлечься.

– Почти всегда, – Виктор слегка усмехнулся, но в его улыбке не было радости. – Иногда это помогает. Иногда мешает. Но чаще всего просто устаёшь.

Марта кивнула. Она понимала эту усталость. Сама часто ощущала себя чужой в этом городе: слишком знающей, слишком трезвой, чтобы верить в сказки, и слишком упрямой, чтобы не видеть очевидного.

Вокзал встретил их ярким электрическим светом, запахом сырости и кофе, затаённым напряжением, словно тысячи людей, прошедших через эти залы за годы, оставили здесь свои страхи и надежды. Дежурные полицейские у входа были сонными, скучающими – вид у них был такой, будто ночные происшествия стали для них уже обыденностью.

Виктор показал служебное удостоверение – фальшивку, сделанную для подобных случаев. Марта шла рядом, стараясь не встречаться глазами с охраной.

– Здесь, – сказал один из полицейских, указывая на дальний угол зала ожидания.

Они прошли мимо рядов пластиковых кресел, к месту, где на стене проступал странный багровый символ. Марта остановилась, разглядывая выцарапанную метку. Она была свежей, как рана, и, казалось, чуть светилась в тусклом свете ламп.

– Это она, – едва слышно прошептала Марта. – Та же, что на монете. И… – Она протянула руку, не касаясь стены, – здесь осталось что-то ещё. Словно… отголосок.

Виктор смотрел на метку пристально. Его глаза были темнее обычного, в них отражался свет вокзальных ламп, как отблеск пламени.

– Здесь было слишком много ярости. Слишком много боли. Но кто-то… кто-то усилил это специально, – сказал он, не отрывая взгляда от стены.

Марта закрыла глаза, позволила себе почувствовать время. Внутри, за веками привычного скептицизма, вдруг разверзлась тьма – она увидела короткие вспышки: чьи-то руки, сжатые в кулаки, крик, кровь, идущую по плитке, и – тень, скользящую по стене, оставляя за собой багровый след.

Она открыла глаза – и её чуть не затошнило. Виктор едва заметно поддержал её за локоть.

– Всё в порядке? – шепнул он.

– Да, – соврала Марта. – Просто… слишком много прошлого. Оно почти настоящее.

– Привыкай, – тихо ответил Виктор. – Здесь, кажется, прошлое и настоящее поменялись местами.

Они ещё раз осмотрели метку. Виктор достал из внутреннего кармана свёрток с порошком – странная смесь трав, золы и магнита. Он рассыпал немного на ладонь, поднёс к символу и тихо прошептал слова на языке, который Марта не знала.

На секунду метка вспыхнула, словно в ней зажглась искра, и по залу прокатился едва заметный холодный ветер.

– Теперь нас заметят, – задумчиво сказал Виктор. – Кто бы это ни был, он знает, что мы ищем его.

Марта почувствовала, как по её коже пробежал мороз. Она взглянула на Виктора – и впервые увидела в нём не только странного знакомого, но и нечто большее. Ту самую древнюю силу, о которой читала в манускриптах, и которую всегда считала вымыслом.

Они вышли из вокзала в дождливую ночь, не обмениваясь словами. Между ними повисла новая тишина: тишина людей, которым теперь нельзя лгать – ни себе, ни друг другу.

Город встретил их новым порывом ветра. Теперь оба знали: война уже началась, и им предстоит идти до конца.

Глава 3. Сигналы из-за грани

Утро встречало город тяжёлым, ржавым светом. Сквозь мутные облака пробивались редкие лучи, без особого энтузиазма ложась на крыши, где голуби мирно спорили за место под солнцем.

Виктор редко спал. Сегодня – не исключение: ночь он провёл, уткнувшись в карты города, собирая воедино свежие сообщения о вспышках насилия. Все они были как будто случайны, разбросаны по разным районам, но теперь между ними начали вырисовываться тонкие невидимые нити.

Звонок Марты был почти спасением.

– Есть кое-что, – сказала она, не тратя слов на приветствие. – В одном из отчётов мелькает имя, которое тебе стоит услышать. Александр Климов. Следователь, погибший лет пять назад при странных обстоятельствах. Его призрак появляется на местах преступлений… так говорят те, кто вообще способен это заметить.

Виктор прислонился лбом к прохладному стеклу. Он знал это имя. Когда-то, в другую эпоху своей жизни, он уже сталкивался с кем-то вроде Алекса – слишком упорные даже после смерти, не желающие оставить свои дела незаконченными.

– Где его видели в последний раз? – спросил Виктор.

– Старая электростанция на Восточном кольце, – ответила Марта. – Там ночью была ещё одна вспышка. Тебе лучше увидеть это самому.

***

Виктор встретился с Мартой у входа в заброшенное здание. Дождь моросил лениво, оставляя на тротуаре мутные лужи, в которых отражались рваные облака и провода. Марта держалась чуть напряжённей обычного – она не любила эти прогулки по забытым местам города, особенно после вчерашнего.

– Ты когда-нибудь задумывался, – сказала она, – почему призраки чаще всего появляются там, где цивилизация уже отступает? Почему их тянет к ржавым трубам, полуразрушенным зданиям, к местам, где город словно сам себя забыл?

Виктор усмехнулся.

– Потому что только на краю между светом и тьмой можно услышать то, что обычно скрыто.

– Поэтично, – Марта фыркнула, – хоть и пугающе.

Они прошли через проржавевшую калитку, ступили на потрескавшийся бетон. Внутри здание встречало их сыростью, запахом старой проводки и чем-то ещё, неуловимо чужим.

– Почти все свидетели говорят о том, что в момент преступления здесь было… ощущение холода, будто здание вымерло за секунду, – тихо добавила Марта.

– Магия смерти, – отозвался Виктор. – Но не простая. Здесь что-то сильнее обычных следов.

Они шли вдоль обугленных стен, Марта записывала свои наблюдения в блокнот – привычка историка, который ищет закономерности даже там, где их быть не должно. Виктор же вслушивался: в гулких коридорах эхом отдавались не только их шаги, но и чужие, почти невидимые вибрации.

Там, где бетон был особенно чёрным, а воздух – ледяным, Виктор остановился.

– Здесь, – сказал он. – Он здесь.

Марта напряглась: воздух стал плотнее, лампы замигали, тени вдруг начали менять форму, будто их кто-то растягивал невидимой рукой. Внезапно из глубины коридора раздался шёпот. Он был похож на стон ветра, но в нём различались слова.

– …почему вы не видите… почему вы не слышите…

Виктор шагнул вперёд, и перед ними медленно проявился силуэт. Высокий, худой мужчина в старом, выцветшем плаще. Его лицо было неотчётливым, будто написанным на влажном стекле, но глаза смотрели пристально и жадно.

– Алекс, – тихо сказал Виктор. – Ты ведь Александр Климов?

Призрак кивнул. Его голос был сразу и здесь, и вдалеке:

– Я ждал… вас. Они возвращаются. Они снова здесь.

Марта с трудом сглотнула, но не отступила. Она крепче сжала блокнот, делая вид, что всё происходящее укладывается в строгие параграфы учебника.

– Ты что-то видел, Алекс? – спросила она.

Призрак медленно кивнул. Его глаза стали ещё холоднее.

– Они не люди. Они тени, что пришли из-под земли. Они ищут… ищут тебя, Война.

Виктор почувствовал, как по его коже пробежал ледяной ток.

– Почему меня?

– Потому что ты остался, – ответил Алекс. – Остальные ушли. Ты их последний враг и последний свидетель.

В этот момент лампы в коридоре вспыхнули и погасли, воздух стал гуще, и на стенах проступили новые символы – алые, как кровь, и чёрные, как уголь. Марта невольно шагнула ближе к Виктору.

– Это не просто призрак, – прошептала она. – Он… он как будто вплетён в саму ткань этого места.

– Он не ушёл, потому что его дело не завершено, – тихо сказал Виктор. – Алекс, ты что-то ещё хочешь нам сказать?

Призрак поднял руку, и в воздухе, между ними, заискрился силуэт ключа. Он был не настоящим, а будто сотканным из дыма и света.

– Найдите это, – сказал Алекс. – Без этого вы не откроете двери. Даже если пройдёте по следу, без ключа останетесь снаружи.

– Где искать? – спросила Марта, голос её дрожал, но она не отступала.

– Там, где город прячется от себя самого. Под землёй. За границей света, – и голос Алекса стал тихим, будто его уносило ветром, – торопитесь… их время почти пришло…

С этими словами призрак растворился, а лампы снова зажглись, осветив бетонные стены, исписанные свежими, мерцающими метками.

После встречи с призраком старое здание, казалось, дышало иначе. Виктор и Марта задержались у выхода, чтобы ещё раз осмотреть стены: метки, проступившие во время разговора с Александром, теперь были едва заметны, словно их смывала сама реальность. Марта сделала несколько снимков на телефон – для неё это был единственный способ убедить себя, что всё происходящее не плод переутомлённого разума.

– Эти символы меняются, – тихо сказала она, поднося экран ближе к глазам. – Здесь они были одни, а на вокзале – совсем другие.

– Магия всегда ищет форму, – ответил Виктор, изучая бетон пальцами, – а здесь она подстраивается под того, кто смотрит. Для одних это просто граффити, для других – предупреждение.

– А для тебя? – Марта не скрывала любопытства.

Виктор пожал плечами.

– Для меня это – след войны. Я узнаю эти знаки, как другие узнают запах грозы перед бурей. Они говорят: здесь произошло столкновение не только людей, но и сил, которые мы привыкли считать вымыслом.

Марта кивнула с неожиданным уважением. Она поймала себя на мысли: рядом с Виктором её привычный скептицизм начинает трещать по швам. То ли от усталости, то ли от слишком явных проявлений невозможного.

– Нам нужно разобраться, кто или что провоцирует эти вспышки, – сказала она, – возможно, Александр знает больше. Он ведь не просто заплутавшая душа… Он был следователем.

Виктор усмехнулся.

– И остаётся им даже после смерти. Такие не отпускают своё дело.

– Тебе часто приходилось разговаривать с мёртвыми? – спросила Марта после недолгого молчания, когда они вышли на улицу. Дождь там уже почти смыл все следы ночи.

– Чаще, чем хотелось бы, – ответил Виктор, глядя на её напряжённое лицо. – Но большинство предпочитает молчать. Алекс – исключение.

Они шли по лужам, Марта молчала, думая о том, как легко Виктор говорит с теми, кто ушёл. Ей казалось, что он вообще не боится смерти – или, по крайней мере, знает о ней слишком много.

– Когда мы впервые встретились… – вдруг начала Марта, словно угадывая его мысли, – …ты спас меня от одного очень глупого ритуала. Я тогда не верила ни во что, кроме архива и здравого смысла.

Виктор усмехнулся.

– Ты и сейчас не особо веришь.

– Теперь я просто… осторожнее в формулировках, – Марта невольно улыбнулась, но тут же посерьёзнела. – Нам нужно найти этот ключ. Без него… – она посмотрела на свои руки, будто искала там подсказку, – …без него, кажется, мы просто ходим кругами.

Виктор кивнул.

– Алекс сказал: под землёй, за границей света. Это могут быть старые тоннели, метро, или что-то древнее, спрятанное под слоями города.

– Надо проверить архивы, – Марта уже доставала телефон. – Могу пробраться в хранилища, где хранятся старые планы. Возможно, найду что-то, что поможет нам понять, куда идти.

Виктор только кивнул. Без Марты, его извечной ведьмы, которая так любила историю, ему бы пришлось долго пробираться туда, куда с ней он мог пройти за пару минут.

***

Они отправились в городскую архивную палату – место, где Марта чувствовала себя увереннее всего. Здесь, среди стеллажей, пропахших пылью и старой бумагой, её разум обретал прежнюю чёткость. Она перебирала планы старых кварталов, схемы подземных коммуникаций, отчёты по строительству метро и туннелей времён войны.

В одном из альбомов, подшитых вручную, Марта обнаружила нечто странное: на схеме катакомб под центром города была отмечена зона, обведённая красным карандашом, а рядом – странная приписка: «Зона отчуждения. Вход воспрещён после инцидента 1923 года». Ниже – список фамилий, среди которых попадались имена, встречавшиеся в полицейских протоколах о загадочных происшествиях.

Она быстро сфотографировала страницу и отправила снимки Виктору.

– Это может быть «граница света», – добавила она в сообщении. – Здесь сходятся старые линии метрополитена и часть канализации, которую давно вывели из эксплуатации. Место, куда не проникает дневной свет.

Пока Марта копалась в архивах, Виктор отправился к месту новой вспышки – на этот раз это был заброшенный цех на окраине города. Здесь всё выглядело особенно жутко: разбитое стекло, металлические балки, покрытые ржавчиной, и странный запах, напоминающий смесь гари и сырости.

Он вошёл осторожно, на секунду задержав дыхание. Здесь магия ощущалась иначе – она не бурлила, а словно просачивалась сквозь стены, как вода сквозь трещины старого корабля.

Вдруг из темноты раздался тихий шорох, и Виктор замер. В тусклом свете фонаря, который он включил, мелькнула тень – человеческая, но слишком быстрая, чтобы быть реальной.

– Александр? – тихо спросил он.

В ответ раздался холодный голос:

– Ты близко. Осторожнее: здесь они уже оставили свои ловушки.

Виктор огляделся, ища глазами признаки свежей магии. На полу цеха он заметил круг, выложенный из осколков стекла и меди. В центре – ещё одна метка, на этот раз похожая на стилизованный ключ.

Виктор присел, коснулся осколков. В этот момент в голове раздался резкий визг, словно кто-то вскрыл старую радиостанцию на полной мощности. Картины пронеслись перед глазами: люди в масках, вспышки ярости, кровь на металле, и – снова – едва различимая фигура в плаще, похожая на Александра.

Виктор стиснул зубы, выпрямился. Ловушка была не для него, а для того, кто пытался что-то вспомнить. Кто-то запирал память на ключ, чтобы никто не смог узнать правду.

– Это не просто магия, – прошептал он, – это память города, зашифрованная и запертая.

– Тебе нужно найти способ открыть её, – раздался голос Александра откуда-то сверху. – Без этого вы не сможете понять, кто стоит за всеми этими событиями.

– Как открыть? – спросил Виктор, но ответа не последовало.

Позже, когда они встретились с Мартой в маленьком кафе на углу старого проспекта, оба были вымотаны.

– Я нашла тоннели, – сказала Марта, выкладывая на стол фото схем и свои заметки. – Думаю, именно туда нам надо идти.

– Я нашёл ещё одну метку, – Виктор показал ей снимок ловушки. – Это… похоже на ключ, но не совсем. Там что-то вроде магического шифра.

Марта задумалась, листая свои записи.

– В некоторых старых текстах говорится о магии памяти, – сказала она. – Если место пропитано сильной эмоцией, оно способно хранить отголоски прошлого. Может быть, ключ – это не предмет, а… переживание? Воспоминание, которое нужно вызвать, чтобы открыть дверь.

– Значит, нам придётся спуститься туда, где память города самая густая, – Виктор кивнул. – Думаю, без Александра мы не справимся.

***

Вечером они снова встретились у входа в подземелья – старый лаз в парке, скрытый за зарослями сирени и мусором. Виктор первым вошёл в тёмную пасть тоннеля, за ним – Марта, отважно сжимающая в руке фонарик и записную книжку. Воздух был холоден и сыр, пахнул плесенью, сырой землёй и чем-то ещё – отголоском древней магии.

Где-то в глубине тоннелей вновь раздался знакомый голос:

– Вы близко. Здесь, в тени, память сильнее. Но и опаснее.

Сквозь блики фонаря Марта заметила, что стены тоннеля покрыты странными рельефами: руны, символы, сюжетные сцены, похожие на хронику невидимых войн. Некоторые из них начинали мерцать, стоит только приблизиться.

– Смотри, – прошептала она, указывая на одну из фигур. – Это… ты?

Виктор взглянул и невольно вздрогнул. На стене был вырезан силуэт человека с мечом и крыльями из пламени. Вокруг – сражающиеся тени, размытые, но грозные.

– Видимо, да, – с иронией ответил он. – Здесь хранятся все наши войны, даже те, которых уже никто не помнит.

– Александр, ты можешь показать нам дорогу? – спросила Марта, обращаясь в темноту.

Ответ пришёл почти сразу: ветер, который закружил в тоннеле, и голос, раздавшийся будто изнутри камня:

– Следуйте за светом, что не отбрасывает тени.

Они двинулись глубже, улавливая в темноте слабое свечение. В какой-то момент тоннель расширился, и перед ними открылся маленький зал, весь покрытый символами и знаками.

В центре зала, на постаменте, лежал старинный ключ, но он был не материальным, а сотканным из света и дыма.

– Это… – Марта остановилась, не смея шагнуть ближе.

– Ключ памяти, – сказал Виктор тихо. – Александр, что дальше?

Призрак появился на мгновение, его очертания были почти прозрачны.

– Касаясь этого, вы увидите то, что скрыто от глаз живых. Но будьте осторожны: память города – опасный собеседник.

Виктор и Марта переглянулись.

– Готова? – спросил он.

– Нет, – честно ответила Марта. – Но кто из нас когда-нибудь был готов?

Они вместе протянули руки к ключу.

В одно мгновение их сознание вырвало из реальности. Они увидели город другим: улицы, залитые кровью, лица, искажённые яростью, призраки, мечущиеся по мостовым. Картину сменяла другая: древнее сражение в этих же подземельях, где магия столкнулась с человеческой жестокостью.

Марта увидела себя ребёнком – на руках у бабушки, та шепчет: «Не ходи туда, где нет тени – там память сильна, и она может тебя забрать». Виктор вспомнил свой первый день в этом городе – когда он понял, что его силы здесь не просто инструмент, а часть самой ткани мегаполиса.

Внезапно из мрака вырвалась фигура – высокая, закутанная в плащ, лицо скрыто. Она прошла сквозь них и исчезла в глубине зала.

– Это наш враг, – прошептал Александр. – Он тоже ищет ключ к прошлому. И если найдёт – город уже не спасти.

Виктор и Марта очнулись, стоя по-прежнему в центре зала. Ключ исчез, но на их ладонях остались светящиеся метки – новые символы, которые теперь были частью их самих.

– Нам осталась только одна дорога, – сказал Виктор. – Вперёд. В самое сердце города.

Марта сжала его руку.

– Теперь у нас есть шанс.

И в этот момент они оба поняли: их союз с Александром – не просто совпадение. Это выбор. И, возможно, их единственная надежда.

Над городом поднималось солнце, и на стенах домов исчезали последние тени ночи.

В этот день они оба знали: всё только начинается.

Глава 4. Метка другого всадника

Город встречал рассвет тяжёлым, испитым небом. В воздухе стоял привкус сырости и гари, будто кто-то всю ночь жёг прошлогоднюю листву и старые письма. Виктор стоял у окна и смотрел на пустынную улицу. Мир за стеклом казался на мгновение спокойным, но он знал: под этим хрупким покровом тлеет новая буря.

Ночь в катакомбах не отпускала. В памяти вспыхивали образы: круги, кровь, голос Алекса, дрожащий, как сигнал на границе радиопомех. Марта спала на старом диване, укрывшись шерстяным пледом. Она выглядела уставшей, но впервые за долгое время – спокойной, будто после долгого плавания выбралась на берег.

Виктор не мог позволить себе отдых. Он чувствовал: город словно замер, собирая силы для нового удара. За окнами начинался понедельник.

Марта проснулась от резкого звука за окном. В полусне она не сразу поняла, где находится, и только увидев Виктора, стоящего у окна, вспомнила – ночь, катакомбы, круг, Александр, и то чувство, будто они оба стали частью старой, не до конца рассказанной истории.

– Уже новости? – спросила она, садясь и натягивая свитер.

Виктор кивнул.

– По всему району вспышки – драки, нападения, даже несколько поджогов. Всё происходит слишком быстро. Похоже, кто-то подливает масла в огонь.

Марта встала, потянулась, потерла виски. Усталость не уходила, но в ней появилась новая решимость.

– Нам нужно понять, кто стоит за этим. Если наш враг не смог прорваться через катакомбы, он ищет другой путь.

Виктор сжал в руке монету с меткой – та самая, что стала их пропуском в память города. Он чувствовал, как металл подрагивает, будто чутко реагируя на напряжённость в воздухе.

– Есть ещё один способ, – сказал он, – найти источник волнений. Идти по следу меток. Сегодня они должны появиться снова.

К полудню воздух в городе стал вязким, наполненным тревогой. Виктор и Марта двигались по улицам, вглядываясь в лица прохожих. Ещё вчера здесь царила усталая апатия, но теперь в каждом взгляде читался скрытый гнев, в каждом жесте – готовность к конфликту.

Первая вспышка настигла их на перекрёстке. Молодой человек в офисном костюме вдруг сорвался на прохожего – крики, удары, разлетаются бумаги, кто-то снимает на телефон, кто-то подзуживает, толпа быстро делится на две стороны. Виктор почувствовал, как волна злости ударила ему в грудь – не его сила, не его воля, а чужая, резкая, как удар током.

Он сделал шаг вперёд и попытался остановить конфликт – сосредоточился, вложил в голос магию умиротворения. На мгновение агрессия спала, но тут же вернулась с новой силой. В этот раз, казалось, сама улица подталкивает людей к драке.

– Здесь что-то не так, – прошептала Марта, прячась за его спиной. – Это не обычная ссора.

Виктор огляделся. На стене, рядом с местом стычки, кто-то выцарапал новый символ: круг, рассечённый языками пламени.

– Смотри, – он указал Мартe на метку.

Марта подошла ближе. Метка была свежей, багрово-рыжей, будто выжженной на бетоне. Она протянула руку, и воздух вокруг стал горячим, даже обжигал ладонь.

– Это не твоя метка, – сказала она, – но… она похожа. И в ней есть что-то чужое. Огонь.

Виктор проследил пальцем по контуру. В этот миг перед глазами промелькнули картины: толпа в огне, лица, искажённые яростью, тени пляшут на стенах. Где-то внутри символа слышался тихий, но властный смешок.

– Это другой всадник. Или пытается им быть, – прошептал Виктор. – Кто-то, кто умеет разжигать пламя не только в сердцах, но и на улицах.

Он замер, будто что-то вспомнил.

– Когда-то я слышал это имя… Пиромант.

Марта вздрогнула.

– Ты думаешь, это он?

Виктор кивнул. В его взгляде промелькнула тень страха.

– Если это так, нам всем грозит нечто худшее, чем просто война.

Они покинули перекрёсток и направились к старому мосту – туда, где, по сообщениям, произошла новая вспышка. Виктор шёл впереди, Марта – чуть позади, время от времени делая снимки на телефон.