Князь из Китежа

– Расстанься с Владимиром, иначе его больше не увидишь…

Я подумала, что это какой-то глупый розыгрыш. Пыталась дозвониться до него, но абонент недоступен. А потом ты сказала, что он не сел в автобус, а мы собирались вместе поехать… Что теперь думать, я даже не знаю… Может быть, я что-то лишнего наговорила… Может быть, что-то лишнее сделала…

Меня это прямо скажем повергло в шок. Во-первых, панику подруги можно было понять, во-вторых, люди же не исчезают среди белого дня, даже Масхадов не всемогущ, да, его папочка высоко сидит, но не настолько же. И потом он кавказец, у них невесты чуть ли не с пеленок, зачем ему Марина? Даже если бы она ему приглянулась, что очень удивительно, столько лет мы уже знакомы. Что-то тут нечисто.

– Мне ничего не понятно, конечно. Но сейчас никуда не пойду. Как-нибудь без меня, – начала я.

– Нет, ты пойдешь, – утирая слезы сказала Марина. Нам нужно проследить за Генкой и Вахой, они без Давида могут что-нибудь ляпнуть, что поможет понять, что происходит…

– А как же ты? – не унималась я.

– А что я? Без своих дружков, я не думаю, что он наберется смелости, я ведь могу и чугунком по роже съездить!

Точно! Вот оно оружие справедливости! – возникла у меня хоть одна позитивная мысль.

Самый хороший план это какой? Правильно! Никакого! Действуем по обстоятельствам! Это уже прям жизненное кредо какое-то.

***

Путь до часовенки занял у нас не так много времени, местный гид, дядя Петя, рассказывал, что на этом месте стояла еще до революции церковь, но потом ее разобрали, пытались перенести, но опять же ничего не вышло. И в 90-е построили эту летнюю церковь на деньги местных жителей. Слушать рассказы было интересно, в них переплетались история, народные сказания, даже легенды. Смотреть на бревенчатое аскетичное здание, лично мне, было приятно, чувствовалась какая-то красота в этой простоте архитектурного строя.

За все это время Ваха и Генка ржали как кони, и несли откровенную чушь, про каких-то телочек из Москвы, и что вчера немного перебрали, и различного рода отвратные вещи, от которых уши краснели, но ни про Давида, ни про Маринку и ни про Вовку слов я не услышала.

После посещения часовенки, мы отправились в соседнюю деревню, где нас уже ждали с песнями и плясками. В деревне проходило массовое гуляние, которое было связано с православными праздниками, но как показывает практика, древние обряды так же не забыты, а какие-то передавались от матери к дочери или от отца к сыну. Как во многих областях России сжигают чучело зимы на Масленицу, так и в этой деревне соблюдают древнейшую традицию: празднуют день Рода, чествуют женское начало и радуются урожаю.

Нам предложили поучаствовать в театрализованном представлении и побыть в роли актеров. Так как играть жриц я отказалась, мне досталась роль«невесты», особо делать ничего не нужно было, лишь ходить по кругу и пить из чаши воду. Так мне описали это действо. Я была, собственно, не против, лишь бы побыстрей закончилось это все, и можно было вернуться обратно в лагерь.

Все началось совсем не весело, меня переодели в длинную рубаху, нацепили полевой венок на голову, а затем посадили на бочку с медом и повезли куда-то. Остальные в это время завыли печальные песни, причем получался какой-то речитативный реп, а не плач. Ну да ладно. Затем начали водить хороводы, по всей площади с различными запевами и плясками. Все это время я сидела на бочке и уже отчаялась, так сказать, побыстрее выйти замуж. И уже даже начала дремать, ведь встали мы ранним утром. Как один из ряженных актеров пришел за мной и повел на какой-то помост, украшенный цветами. Ну что сказать? Хорошо подготовились.

Когда я поднялась на помост удивлению моему не было придела. В центре стоял ряженный шаман, а рядом Псковский в косухе и с венком на башке, видок у него был растерянный, он явно не понимал, что он здесь делает. А ряженым шаманом была руководительница дома культуры этого села, мужчина пытался ей что-то объяснить, но ему отвечали, что-то типа: «Отмучитесь и идите с Богом». Нет не так. "Отженитесь и на все четыре стороны».

Чисто театральная моя сторона была возмущена, жених был хоть куда и красив, и умен, и образован. Но совершенно неадекватен. Как можно за него замуж-то выходить? Тем временем мы встретились взглядами. На что он выдал: – Нет, это уже слишком! И стащил венок с головы.

Простите, пожалуйста, это чем же я ему не угодила?!

Но его слушать не стали, а сунули с веселым видом чашу, как мне показалось, с водой, он недолго завис, как будто решал сложную арифметическую задачку, а затем сделал небольшой глоток, а затем и мне дали отпить эту гадость.

В глазах все помутнело, в горле запершило, я закашлялась… Все стало как в тумане, но я еще держалась на ногах… Нам сунули какие-то плетеные браслеты, мужчина аккуратно завязал нити на запястье, вызывая легкое приятное покалывание на коже, а затем пришла моя очередь проделать тоже самое. Но как-то земля стала уходить из-под ног и перед глазами все потемнело. Псковский подхватил меня в объятья и уложил, пытаясь реанимировать. Я не знаю, может быть, мое бессознательное до фантазировало: но мне показалось, что кто-то крикнул: "Целуй ее быстрей! А то ж помрет!"

И Псковский скорее всего делал мне искусственное дыхание, чем целовал, потому что внутри все обожгло каким-то пламенем, кулон на шее начал печь, а сердце бешено стучало, отдаваясь в висках.

Глава 6.Чугунком по башке

Я плохо понимала, что происходит… Кругом стоял шум, кто-то кричал, чтобы отошли в сторону. Мужчина вдыхал в меня огненный воздух, от чего легкие горели синим пламенем, туман в голове мешал сконцентрироваться, а бесконечный рваный ритм, которым Псковский пытался завести мое сердце отдавался по всему моему телу. Я неимоверно хотела заорать на него, чтобы он перестал меня мучить и дал мне немного отдохнуть.

Но он сдаваться не собирался. И мне стоило неимоверных усилий, чтобы приоткрыть глаза и увидеть обеспокоенное красивое лицо с выдающимся подбородком и растрепавшимися светлыми прядями.

– Есть! Она очнулась, – кому-то передал он. И уже мне:

– София, сколько пальцев на моей руке?

Я смотрю на его руку и вижу: изящные длинные пальцы, совсем не похожие на грубые руки Гефеста. Гефеста?! Они там каких-то грибочков что ли добавили? Причем здесь Гефест? Задаюсь я вопросом. На мое удивление я получаю ответ:

– Гефест – это самый нормальный мужик! Всё при нем: и хозяйственный, и заботливый, и любовник ого-го какой!

– Это сейчас кто сказал? – произношу я вслух.

– Что сказал? – недоумевает Псковский.

– Ну про мужика хозяйственного и любовника заботливого? – продолжаю размышлять я.

– Что? Простите? – пытается разобрать он мою болтовню.

– Я спросила, вы что-то сказали? – пытаюсь я сгладить недоразумение, которое возникло между нами, понимая, что несу откровенный бред.

– Молчал он! Что ты прицепилась! – снова возник какой-то голос.

– Вот опять! – визгнула я.

– Тише-тише! Всё в порядке! – пытается успокоить меня мужчина, накрывая своей ладонью мою. Отчего меня будто током бьет.

– Ооо, пошел процесс, – снова этот мерзкий голос.

– Какой еще процесс? – в этот раз проговариваю у себе в голове, боясь произнести вслух.

– Какой-какой? Чакропробудительный! Двадцать лет всё законопачено было, а теперь заживем! – как-то радостно произнесли.

– С кем это вы жить собрались? И вообще вы кто?—произнесла я.

– Я это ты, ты это я и ничего не надо нам…пропели мне строчки любимой песни отца.

Точно грибы добавили! Такие галлюцинации, сам не на фантазируешь.

– Добрый день! Фельшер скорой помощи Лебедев. Что у вас случилось? – донеслось откуда-то сверху.

– Мы проводили театральное представление, свадьбу Рода и его невесты Лели, – сбиваясь, пыталась объяснить заведующая местного ДК.

– Жалобы какие? – попытался выяснить фельдшер.

– Сильный удушающий кашель, головокружение, возможно отечность глотки, – проговорил Псковский.

– Что вы ей давали? – продолжал собирать сведения врач.

– Только отвар из местных трав, – обеспокоенно произнесла заведующая.

– Всё ясно! Аллергия. Нужно будет проехать с нами. Родственники есть?

– Мы здесь с экскурсионной группой, – услышала я голос Марии Семеновны. – Георгий Всеволодович, сможете отвезти моих назад, а я с Соней поеду.

– Не нужно. Я поеду, —сказал, как отрезал мужчина.

***

Всё снова, как в тумане, только слышу какой-то щелчок и голос:

– Пропустите, я сделаю ей укол. Посадите…

Я почувствовала, как горячие руки обхватили меня и притянули к себе, приятный смолистый аромат за дурманил и без того пьяную голову.

– Поднимите ей платье, – продолжал фельдшер.

А Псковский не терялся, так активненько подтягивал эту безразмерную рубашку, мне кажется, внутрь этого одеяния можно было поместить троих меня, и все-равно бы заметно не было.

– Раздевают! Хулиганы девственности лишают! – услышала я снова мерзкий голос.

– Что я дура? По лесам в одной сорочке ходить? Я штаны с начесом надела! – ответила я.

– Давайте побыстрей! Она уже бредить начинает! – поторапливал Псковский.

И как-то по-свойски потянулся, чтобы расстегнуть мои брюки. Я неумело перехватила его руку, потому что это уже был перебор.

– Штаны снимать не надо! – остановил его фельдшер.

– Ну, как же? – удивлялся профессор.

– Нет в этом необходимости! – продолжал молодой врач. И со всей дури зафигачил мне укол чуть выше колена.

Псковскому пришлось напрячься, чтобы удержать меня от того, чтобы я не бросилась на мужика в белом халате. У меня из глаз только искры не посыпались от дикой волны боли, которая пронеслась по телу.

– Тише-тише, София. Это только адреналин, сейчас все пройдет. Вам будет легче.

Ага! Адреналин! Сначала напоили какой-то гадостью, потом чуть не убили, а потом еще и пыткам подвергли… Боженки мои, ну и день…Еще и в больницу теперь заставят ехать. Но в этот раз, я не особо расстраивалась, потому что из больницы можно было попасть хоть в какую-то цивилизацию. Единственное, что мне сейчас было необходимо, это мой рюкзак с вещами.

– Мне нужен рюкзак, – пролепетала я.

– Пустите меня, где Соня! – услышала я знакомые вопли Маринки. Видимо, новости о моем происшествии дошли и до нашего лагеря.

– Марина! – попыталась я как можно громче сказать.

Когда мы встретились взглядами, в ее читалось обеспокоенность и удивление. Видимо, застать меня в объятьях Псковского она не ожидала, а собственно, в них я и не рвалась, просто так случилось. Случилась эта нелепая ситуация. И чтобы больше не беспокоить профессора, я решила попросить Марину доехать со мной до больницы.

– Марина, ты сможешь поехать со мной?

– Конечно! Это даже не обсуждается! Я еду! Давай я помогу тебе! – бросилась ко мне подружка.

Профессор помог мне приподняться, но устоять на ногах оказалась не так-то и просто, их нещадно трясло, и я с трудом их передвигала. Маринка подхватила меня под плечо, и мы начали движение в сторону медицинской буханки. Врач, может быть, и дождался бы нас, но ему поступил новый звонок, и ехать нужно было незамедлительно. И он попросил профессора донести меня.

А профессор что? Подхватил меня на руки, как пушинку, и потащил в уазик молодости моей прабабушки. Впечатлений на всю жизнь хватит, мне конечно было жутко неудобно перед ним, просто испанский стыд меня одолевал с начала нашего знакомства.

***

–Ну ладно, мне спокойно не живется! А у тебя-то что произошло? – начала Маринка, когда мы тронулись на этом чуде аграрной техники, потому что иначе и не назовешь, что не кочка, то прыжок в неизвестность.

– Я выходила замуж, а потом «бах» и всё как в тумане! – начала я, показывая ей свой браслет из красных нитей.

– Обычно наоборот бывает! – смеялась подруга. – А как же ты замуж согласилась за профессора выйти? – не понимала она.

– А я не соглашалась. Просто была такая театральная сценка, надо было из чаши выпить и кругами походить! Ну что-то типа свадебного ритуала! – начала я.

– Ну и что случилось? – не унималась Маринка.

– Так я из чаши выпила, вот и всё! Как говорится: «Упал, очнулся, гипс!».

Марина залилась еще больше от смеха.

– Я думала у меня одно место на приключения тянет, а у тебя не только тянет, ты прям прыгаешь в них, как в омут головой! – смеялась подруга.

– Ой! И не говори! Но вот сейчас в больницу приедем, а потом и домой! Что мне здесь делать?

– А как же раскопки? – удивилась подруга.

– Да какие там раскопки! Псковский сказал, что нет там для меня ничего интересного, только зря собиралась! – заключила я.

– Я бы так не сказала! – не унималась она. – Выйти замуж за профессора, а потом еще и с анафилактическим шоком свалиться! Для этого мастерство надо иметь, Соня!

– Что имеем, то имеем, – поддакивал ей мерзенький голос.

– Вот опять! Ты это слышала? – насторожилась я.

– Что слышала? – прислушалась Маринка.

– Вот этот голос, какой-то неприятный! – продолжала я.

– Это у кого неприятный голос? – возразили мне.

– Вот! Слышала? – продолжала я.

– Перестань, Соня! Ты меня пугаешь! – забеспокоилась подруга.

– Вот я как выпила эту дрянь из чаши, так этот голос и начала слышать! – утверждала я. – Ты же мне веришь, Марина?

– Конечно, верю! Сонь, только ты не беспокойся! Хорошо! Мы скоро уже приедем! – пыталась успокоить меня Марина.

За окнами мелькали сосновые ели, солнце клонилось к закату, сумерки потихоньку опускались на лес. Красивое зрелище, и я бы даже засняла на камеру.

– Марин, ты же взяла мой рюкзак?

– Да, он со мной! Тебе что-то нужно? – переспросила меня она.

– Да! Хотела заснять закат, такого в городе не увидишь. А потом можно будет пересматривать и вспоминать какие приключения нас тут поджидали! Кстати, что там Масхадов? Он не донимал тебя?

– Меня? Донимал? Не смеши! Пару раз чугунком по голове! И всё стало ясно! – с каким-то превосходством начала она.

– Вот что я скажу тебе, Соня! Мужики треплются хуже баб!

– Ну давай! Не тяни! Заинтриговала прям! – подгоняла я ее.

– Да всё просто! Один другому проспорил! Вот и не поехал! А мне побоялся сказать, так сказать, чтоб лицом в грязь не ударить.

– Бред какой-то! – удивилась я. – Разве Вовка способен на такое?

– Способен! Когда дело касается Аси.

– Аси? – не понимала я.

– Ты не ослышалась! Эти два павлина недоделанных поспорили на меня, а подговорила их Ася.

– Арес ей в печень! – прошипели у меня в голове.

Ну здесь я была согласна! И возникать даже не стала! Я бы и что поинтересней ей туда засунула!

– Ну как он мог? – все равно не понимала я. – С самого начала играл?

– Видимо, – с горечью сообщила Марина.

– Мариш, ты же не виновата! – пыталась подбодрить я.

– Дура я! Соня! Полная дура! Как же я это не заметила. Не почувствовала! Ведь у меня хорошая чуйка на людей! А тут будто глаза зашорили!

Я потянулась что бы приобнять подругу. Так мне было обидно за нее. Внутренний голос сообщил:

– Можем его четвертовать, или в кипящее масло бросить, или собакам скормить его язык и прочие части тела, как тебе варианты?

– Дикость какая! Лучше пусть живет себе подобру- поздорову и к нам больше не суется.

– Ну как знаете! Мое дело предложить, ваше отказаться…

Где-то я уже это слышала!

– Где слышала, такого и след простыл! Надо было за мужика держаться! А не с Маринами всякими кататься!

– Нет, это уже слишком! Ты кем там себя возомнила! Говорилка шепелявая! Шипи молча!

– Ой, ну всё! – прошипели в ответ.

– Что б я тебя не слышала больше! – не унималась я.

Никогда такой смелой не была! Но чувство того, что кроме тебя это не услышит прямо-таки придавало сил! Конечно, это было ненормально! На шизофрению какую-то походило. Но чувствовать себя всевластной было приятно.

Г