Князь из Китежа

А тем временем на Марине не было лица…Всегда жизнерадостная, веселая девчонка как-то вжалась в кресло и притихла…

– Марин, ты не заболела? – спросила я тихо. Хоть я на нее и была в обиде, но ее состояние меня удручало больше, чем обида. Как говорил мой отец: «Сегодня поругались, завтра помирились. Планета круглая, все когда-нибудь встретимся». Круглая-то она круглая, но в некоторых случаях хочется, чтобы была квадратная, потому что некоторые люди вызывают полное отвращение, например, те же студенты с биофака, которые забрались к нам в палатку. Если бы не Маринка, я даже не знаю, что со мной произошло бы. И таких парней вообще встречать снова нет никакого желания.

– Нет, все нормально, – немного на взводе произнесла она.

И Масхадов со своим соседом-дружком как-то странно в нашу сторону посматривали, вот обнимались со своим целлофаном, вот и обнимались бы дальше. Решили они тут свои глазенки повылупливать. Но конечно же в слух, я подобное в жизни не произнесу, потому что поджилки затрясутся…

Да, Соня… Ты всего боишься…с самого детства…У меня и детства-то как такого не было, все ребята в детский сад ходили, во дворах играли, и все это мимо меня, я наблюдала за этим из окон детского поликлинического отделения, которое находилось рядом с детским садом «Радуга». Когда мне исполнился год, у меня обнаружили гидроцефалию. Родители молились за меня, чтобы операции проходили успешно, потому что требовалось не одно хирургическое вмешательство. Только вера и оставалась, что тут можно поделать…Бабушка решила использовать все методы, привезла бурятского даоса, о нем помню не так много, лишь то, что он добрый, хороший человек. Мне было пять лет, я с трудом говорила, потому что с каждой операцией приходилось начинать все сначала. Он сплел мне браслет на удачу, нитки долгое время приходилось собирать, потому что браслет был сделан на вырост, и лишь в пятнадцать, он стал мне в пору. Так же у меня на груди висел даосский камень с символом дракона и змеи. Я особо никогда и не задумывалась, что у меня изображено было на этом камне, привыкла носить его рядом с крестиком, как амулет. И только когда мы знакомились с религиями на втором курсе, преподаватель обратил внимание на эту странность, что у меня символы православия и даосизма на одной цепочке висят. Он сначала подумал, что у меня многоконфессиональная семья и я попросту не определилась. Но это было не так. После семинара я обратилась к нему с вопросом, что же за символ у меня изображен? Но он как истинный преподаватель, отправил меня в библиотеку с огромным списком литературы, и возможно, где-то там я должна была найти ответ на этот вопрос. И ответ я действительно нашла, после того как неделю просидела в библиотеке в поиске такого самого, и плюнув на все это, я взялась за Интернет, и о чудо! Я нашла этот символ. Ну как говорила Мария Семеновна «мы же не обезьяны…» Да-да!

Автобус с привычным визгом затормозил, студенты облегченно выдохнули и зашуршали, кто-то, причитая, начал двигаться в сторону выхода, Маринка не торопилась выходить, а я не торопила её, когда наконец-то большая часть вышла на свободу, она приподнялась с ободранного кресла. Я не стала терять времени и двинулась следом. Маринка не спеша вышла из автобуса, но тут же оказалась окружена Масхадовым и его дружками: Генкой и Вахой, с последним из них все было понятно, а вот Генка в эту шайку-лейку попал каким-то странным способом, так с ними и остался. Все ходили в качалку при универе, и ходили слухи, что не просто они туда ходили, а по делу. Отец Масхадова был известным врачом, но недавно подался в чиновники, возможно и сына решил пристроить, поэтому Масхадову младшему и приходилось таскаться с нами.

Марина с вызовом посмотрела на них, они лишь заржали. Будь я на ее месте, уже сквозь землю провалилась бы, было непонятно, зачем они к ней пристали, когда Маринка успела им дорожку перебежать? Ваха оторвал свой взгляд от Маринки и сказал в мою сторону:

– Слышь, малая, шла бы ты отсюда, а то стоишь, статую изображаешь!

– Когда надо, тогда и пойдет, – огрызнулась Марина.

То ли меня защищала, то ли себя, то ли в целом нервяк поймала.

– А ты че такая разговорчивая? А девочка? Или ты уже не девочка! – заржал Генка.

– Пошли вы, уроды! – вскрикнула подруга, пытаясь вырваться из кольца этих бугаев.

А я что? Хватит стоять и пялиться! Наших бьют, елки-палки! Размахнулась своим рюкзаком и со всей дури что была, шандарахнула по Масхадову! Может быть, он и молчал, но однозначно подстрекал этих двоих недоумков.

– Малая, совсем больная! – прикрикнул Ваха.

Тьфу-тьфу, я абсолютно здорова! У меня даже справка есть! Но этого озвучивать я не стала, а схватила быстрее подругу за руку и потащила в сторону Марии Семеновны, которая уже что-то вещала о месте для ночевки.

Глава 4. Лагерь у озера

Дорога к озеру лежала через смешанный лес, в котором, собственно, нам и пришлось расположиться на ночевку в палаточном лагере. Как нам рассказал местный лесник дядя Петя: «Лагерь расположился на несколько километров вокруг озера, кого здесь только нет: и студенты, и школьники, и туристы, которые приехали просто поглазеть, паломники, которые держали свой путь к часовенке Казанской Богоматери. Местные из Владимирского заезжали на мотоциклах, когда просто потрещать, когда за невестой». Наши мальчишки заржали, а мы как-то с Маринкой поежились, от своих дураков покоя нет, тут еще и чужие могут прицепиться.

Организация была неплохая, сначала нас зарегистрировала милая девушка по имени Анна, Масхадов и его шайка тут же оживилась, и начала крутиться у нее под ногами. Мы с Маринкой ненадолго выдохнули, потому что этот кавказский мачо что-то задумал, хоть и ненадолго притих, после потасовки возле автобуса. Маринка все это время так и не пояснила что случилось, как-то отвёртывалась, а мне становилось все тревожнее. Одно радовало, лесной воздух кружил голову, хоть и была ранняя осень, но деревья стояли зеленые, трава и цветы под ногами напоминали о теплых летних днях, а сосновая хвоя приятно пахла.

Я очень любила лес, отец часто рассказывал, как они с мамой познакомились в студенчестве, когда их курсы отправили на турслет. Мои мечты о походной романтике разбились о реальность на первом курсе. Во-первых, сборище пьяных и неадекватных студентов, мягко вязалось с тем, что рассказывал мне папа о культурном отдыхе, во-вторых, парочки, которые образовались в тот вечер, утром другого дня шарахались друг от друга, как от прокажённых. Прошла любовь, завяли помидоры. Нет не так. Проветрилась башка, открылись очи.

Поэтому собираясь в эту поездку, я в первую очередь была нацелена на курсовую и на образцы средневекового зодчества. Мешала лишь одна проблема, нужно было как-то разобраться с собственным организмом. У меня имелась большая партия влажных салфеток и такого же объёма партия гигиенических средств. Естественно, чтобы это уместить, потребовалось убрать часть теплых вещей, ну лучше в холоде, но чистой, чем в одежде, но грязной, подумала я. И сейчас меня это подбадривало, погода была теплой, даже жаркой, моя куртка болталась у меня на поясе, за спиной я несла огромный рюкзак, и мое настроении было в порядке, пока нам не продемонстрировали палатки, которые нам выделили на ночевку. Когда мы были в прошлый раз в лесу, у нас были палатки, которые закрывались на молнию, а теперь нашим взорам открывались палки с натянутым по бокам от них брезентом. Мария Семеновна явно не ожидала подобного, ее глаза, едва прикрытые очками, сигналили о чрезвычайном удивлении. Анна так же мило, как и регистрировала нас, предложила расположиться в этих прекрасных вигвамах времен Второй мировой войны. Конечно, история помнила все, а мы в ней сейчас оказались. Надежды на спальный мешок таяли, так же, как и на то, что нас покормят.

Оказалось, для того чтобы на нас приготовили поесть, нужно было заказать продукты, или хотя бы привести их, единственное, чем нас снабдил универ, были два мешка картошки, и что-то по-мелочи. Естественно, когда наш куратор договаривалась о поездке, она рассчитывала на что-то другое, ну чем богаты, тому и рады, как говорится. Некоторые ребята взяли с собой тушенку, кто-то даже сгущённого молока, а о хлебе и соли никто не вспомнил, зато Рожкин притащил планшет, как он должен был нам помочь никто не знал, он вообще был у нас как не от мира всего, все время где-то летал, его держали только из-за хорошей успеваемости.

Мария Семеновна была женщиной с боевой закалкой и сопли жевать не привыкла, организовала Масхадовскую шайку-лейку за хворостом и дровами. Остальных мальчишек за сеном, так как спать на холодной земле еще то развлечение, часть девчонок за посудой, другую за лесником, а нас с Мариной отправила за хлебом и солью, так как среди нашей группы не нашелся ни один гений с подобным добром. Мы с Маринкой переглянулись и побрели за Анной, которая согласилась нас сопроводить до склада.

По дороге нам показали, где можно будет умыться, но для этого нужно было принести воды, на деревьях были прикреплены пятилитровые бутылки, а внизу стояли ведра. Воду брали из родника, который находился неподалеку, так как до самого озера было еще дальше идти. Для девочек отхожее место было слева, – для мальчиков справа, все как по фэншую. Анна предупредила, чтобы одни не ходили, обязательно группой, потому что могут и дикие звери забредать.

Неподалеку виднелся шатер с длинными лавками и столами.

– Это туристы поставили, которые первыми приехали полюбоваться Китежем, а потом уже развернулся такой полевой лагерь, – сказала девушка, видя наше любопытство.

– А вы здесь давно? – решила спросить Марина. Я бы молчком и шла, а вот она за словом в карман не полезет. Это ее манера порой раздражала, а порой выручала. Там, где не хватало смелости и резкости мне. У Маринки было в избытке, я даже ей немного завидовала.

– Мы здесь с самого начала, я приехала помогать отцу, когда они только начали раскопки с профессором Псковским, а потом так и осталась…Знаете, не смогла расстаться с этим местом…Говорят же, что оно какое-то мистическое … Столько лет не могли найти древний город, а тут такая удача…

– А как же его нашли? – не унималась Маринка.

– Вам лучше Псковский расскажет, он его и нашел, мы только помогали его откапывать.

– Прямо-таки и расскажет? Может лучше вы? Он все-таки профессор, – донимала ее Маринка.

– Расскажет-расскажет, – с каким-то веселым голосочком добавила она. Вот девочки и склад.

Мы подошли к большому шатру из плотной матерчатой ткани, Анна едва отогнула края стега, и заглянула внутрь, подзывая нас рукой. На удивление, внутри шатра было достаточно светло, сетка на окнах не давала проникать насекомым, а интенсивность света позволяла многое рассмотреть: плотно разложенные ящики и коробки с какими-то обозначениями и надписями, перекидной стол, заваленный мешками из-под круп, и хозяйку всего это царства – пожилую женщину с добродушным лицом.

– Луиза Петровна выдай новеньким хлеба на двадцать три человека, что еще, девочки? – обратилась Анна к нам.

– Соль, – опомнилась я.

– Соль всю Георгий Всеволодович утащил, обещал к ужину вернуть. Поэтому соли не дам.

– Зачем же она ему понадобилась? – удивилась девушка.

– А я почем знаю, эксперименты какие-нибудь опять ставит, он профессор, а не я, – хихикнула Луиза Петровна.

– Я думаю, он не будет против, если мы немного у него возьмем, – сказала Анна, – пойдемте, украдем у него немного, – как-то весело добавила она.

Может быть, у них счеты какие-то между собой были, может быть, это нормально для них было, а может быть, Анна просто так шутила. Я не знаю. Но меня оставили на стреме, а Маринка с Анной залезли в его шатер. Их не было уже минут пять, как вдруг на меня стал надвигаться парень в кожанке из автобуса. Я-то знала, что он Псковский. А вот он не знал, что мы воруем у него соль из шатра.

– Девочки, Псковский идет сюда, – прошипела я. На что мне прошипели в ответ:

– Отвлеки его, мы уже насыпаем, а лучше уведи его, чтобы мы могли выйти. В опасных ситуациях мозг всегда нес откровенную чушь, эта ситуация была из подобных, я не придумала ничего лучше, чем сказать:

– Георгий Всеволодович, я знаю, что вы меня совсем не знаете, да вы и не обязаны меня знать, но не могли бы вы ответить на один очень интересующий меня вопрос.

Псковский явно был удивлен, потому что остановился, а затем с интересом уставился на меня. Я понимала, что мне нужно было отвлечь его, так еще и увести.

– Вы не против, если мы пройдемся?

Мужчина все также с интересом меня разглядывал, но все также молчал.

– Когда я хожу, у меня лучше вырабатываются нейронные связи, и я могу сформулировать более точный ответ или вопрос, – пробубнила я, стараясь мило улыбаться, но боюсь, получалось не очень. Мои щеки горели от стыда, а сердце то и смотри выпрыгивало из груди. Я никогда не врала, а тут не просто врала, а прямо в лицо.

– Ну хорошо, давайте пройдемся, прекрасная София, – проговорил он приятным баритоном.

Тут подвисла уже я, вроде бы мы были не представлены, но он обратился ко мне по имени. Но время поджимало, выяснить, где и у кого он узнал мое имя не представлялось возможным. И я понесла просвещение в массы, как говорил мой отец. Одним словом, несла полный бред, лишь бы увезти Псковского подальше от шатра. Где-то на середине моих размышлений, он остановил меня, видимо, понимая, что это бред сивой кобылы.

– Какая у вас дипломная работа? – все так же спокойно спросил он.

– Зодческое мастерство XII веков, – пропищала я, так как не совсем была уверена, что тема будет звучать именно так.

– Кто у вас научный руководитель? – твердо спросил он. Чем смутил меня еще сильнее, потому что мне отчего-то показалось, что сейчас я опозорю и Эдуарда Петровича, тем бредом, который выдавал мой мозг. Но и молчать было как-то странно, ведь я не могла забыть имя своего руководителя.

– Петлица Эдуард Петрович, – промямлила я. Вот теперь я себя узнавала, тот адреналиновый запал, который позволил мне увезти Псковского в сторону от шатра закончился, а осталась только паника и стыд.

Он обхватил свой подбородок рукой с задумчивым видом, а затем сказал:

– Лично с ним не знаком, но, если представиться возможность, поблагодарю за таких студентов, которые проявляют живой интерес не только к истории, но и к науке.

– Спасибо, – проговорила я. Совершенно теряясь и не понимая, что же делать дальше.

– А здесь вы планировали найти образцы для практической части, правильно я вас понял? – сказал он, улыбаясь уголками губ.

– Да, – четко ответила я.

– К сожалению, что-то интересное вы не найдете, слишком долгое время строения находились в сыром влажном климате, деревянные строения все нуждаются в реставрации. Чем наша команда сейчас и занимается, а более поздние сооружения 14-15 веков, которые также опустились ниже уровня озера, имеют лучшую сохранность, у нас сейчас есть возможность наблюдать экспозицию под открытым небом, что является редкостью в наши дни.

Конечно, меня немного расстроил такой поворот вещей. Но Псковского нельзя было отпускать, и я спросила:

– Поэтому вы не написали в своих научных трудах об этих особенностях?

– Это одна из причин, но не основная. Я бы сказал, чтобы публиковать подобного рода материал, нужно быть уверенным, а пока ни я, ни даже биологи, которые работают наравне с нами, не могут быть уверены в результатах нашего исследования, и предоставлять мировому сообществу и тем более пытливому населению, пока нечего.

Получается я зря проделала этот путь, а теперь буду торчать здесь три дня, а потом тем же маршрутом возвращаться обратно. За что? Это был единственный вопрос у меня к Вселенной? Где я перешла кому-то дорогу?

То ли у меня на лице было написано все мое огорчение, я вообще плохо могла скрывать эмоции, как говорится: «Что у трезвого в голове, то у пьяного на языке, а в моем же случае: «Что у Софии в голове, то у нее и на лице», то ли мне несказанно повезло, но профессор прервал затянувшееся молчание:

– Единственное, чем я могу помочь вам, София. Это показать процесс археологических исследований. Но опять же не весь. Даже с моим допуском есть ограничения.

– Серьезно? – вдруг вслух вырвалось у меня. Конечно же, ничего более умного я не смогла выдать, так как такая возможность была одна на миллион, а я не совсем была уверена, что заслужила ее.

– Я совершенно серьезен, – улыбаясь, произнес он. От чего внутри становилось все радостнее и тревожнее. И хотелось и кололось! Но! Страх перед всем неизвестным и стыд, от того, что в данный момент мы крадем у него соль, пересилили, и я промямлила:

– Ну я не знаю, как это возможно.

– Подумайте, Соня. Если вы не готовы, настаивать не буду, а если все-таки решитесь, приходите после ужина. Я вам все покажу.

– Но я не знаю, отпустит ли меня куратор, – опять мямлила я, потому что не могла представить, как я заявляюсь в группу и говорю, что удаляюсь в закат с профессором Псковским, одна, без них, так как их он не приглашал. Да еще и эта соль, как в глаза ему смотреть после этого?

– Мое дело предложить, ваше дело отказаться, – веселым тоном произнес он. – К сожалению, мне уже пора, надеюсь на скорую встречу, – продолжил он, двигаясь в сторону своего шатра.

Я лишь удивленно хлопала глазами, то ли веря, то, ли не веря в свою удачу или невезение. Маринка с Анной успели насыпать соль для нашей группы, и теперь подружка ждала, когда я закончу беседовать с Псковским.

– Я уж думала, ты здесь останешься! – хихикнула Маринка.

– С чего это? – удивилась я.

– Ну столько ворковать! – продолжала она меня подкалывать.

– Ничего и не ворковала! А отвлекала, как и просили! – пробурчала я.

– Да-да-да! – не унималась она.

– Ну теперь-то ты видишь, что это Псковский? – передразнила ее я.

– Теперь вижу, но это нисколько ему не мешает быть симпатичным мужчиной и соблазнять молоденьких студенток! Знаешь, что мне тут Анна рассказала?! Оказывается, он предлагает посмотреть на редкие экспонаты симпатичным девушкам, те клюют на эту уловку, а затем поминай, как знали. Он там тебе ничего не предлагал?

– Что за бред? Куда они могли пропасть? И что их никто не ищет что ли? – удивилась я.

– Ну бред или нет, не знаю. Но Анна зачем-то же меня предупредила!

– Может быть, ты слишком много задавала вопросов, Марина. Поэтому она решила над тобой пошутить, – с какой-то злостью произнесла я.

Ну правда, Марина иногда перегибала палку своей бестактностью, поэтому я несколько не удивлюсь, если Анна просто решила отделаться от назойливых вопросов. Тем более, если Псковский даже и предлагал кому-то и что-то посмотреть, как во всем лагере можно было потерять человека? Да и не похож он на маньяка, хотя откуда мне знать…

Остаток пути мы шли молча. Марина как-то замкнулась, и ее весёлость постепенно сошла на нет. А на подходе к нашей группе и вовсе исчезла. Масхадов поглядывал в нашу сторону, но при Марии Семеновне не решался к нам подходить. От костра шел сильный жар, девчонки повесили старый закопчённый чайник, который потихоньку начинал подкипать. В большом чугуне булькала картошка. Петров, где-то надыбал гитару и уже во всю дрынькал свои похабные песенки, Светка снимала его на телефон, от которого не было никакого толка, ведь Интернета здесь не было, как и сети. Мы были совершенно без связи, и сейчас это казалось, так дико, даже прогноз погоды не посмотреть.

Мария Семеновна руководила обустройством нашего лагеря, а нам лишь оставалось подключиться к общему процессу.

Глава 5.Неожиданное признание

Мы набросились на картошку с тушенкой, как будто в жизни ничего вкуснее не ели, слава Богу ума хватило у многих, но опять же не у всех, есть те, что с планшетами, взять с собой кружку и ложку. Из опыта прошедшей поездки –самые главные вещи. Как говорила одна героиня немецкой сказки: «Сковородка – оружие справедливости», а в нашем случае: «Ложка – показатель ума и сообразительности».

Пока мы уплетали за обе щеки, Мария Семеновна озвучивала основные моменты сегодняшнего дня: распределение группы на дежурных, в обязанности которых входит помощь на кухне, поддержание костра в нашем мини-лагере, подготовка воды на группу, а прочие нас не касается, так как это взял на себя лесничий.

Особое внимание куратор уделила безопасному время нахождению в лесу: не отбиваться от группы, не совать пальцы в костер, не играть с дикими животными, и особенно не пытаться их сфотографировать, не портить ручей своими опорожнениями, и подобного рода рекомендациям.

Следующим пунктом шел пеший маршрут до часовенки Казанской иконы Богоматери, и встреча с местными культурным руководством, которые подготовили праздник на старославянский манер. Мария Семеновна посчитала, что подобный опыт будет не лишним, так как подобная атмосфера должна была лучше способствовать пониманию и анализу человека средних веков.

Ну что тут скажешь? Мои родители выросли во времена СССР, и вера в бога, и празднования традиционных народных праздников, которые шли испокон веков, были для них чужды, так как в основе их воспитания лежала политическая идеология. И поэтому в этих вопросах, лучшем экспертом являлась моя прабабушка, которая еще помнила, что такое «выкуп невесты», как правильно печь блины на Масленицу», что такое «святки» и как гадать на суженного.

Для Марины все это было намного ближе, она росла в деревне, и колядовать для них было будничным делом, как и проводить «сговор» до свадьбы. Я о таких вещах и не подозревала даже, мне казалось, что все достаточно просто: захотели пожениться, подали заявление в ЗАГС, расписались и всё.

Когда мои родители праздновали 15 лет совместной жизни, прабабушка очень серчала, что они до сих пор не венчаны, на что отец отмахнулся, так как до глубины мозгов был либералом, и считал, что подобные ценности, пережиток докапиталистического строя, а свободный человек вправе принимать решения самостоятельно и без посредников.

Естественно, нам в общих чертах объяснили цель и задачи нашей поездки, вкратце обозначали маршруты, но про местную самодеятельность ни слова не сказали. И теперь я даже не знала радоваться мне или уже начинать плакать.

Мария Семеновна так же распределила дежурство, сегодня дежурили на кухне Масхадов и Марина, видимо, от нее так же не ускользнула напряженность между ними. Когда Маринка услышала, даже немного побледнела, но старалась не подавать виду, а Масхадов показал свой фирменный оскал.

В лагере так же оставались Петров и Стрижнова, между которыми так же отношения не ладились. Катька постоянно напоминала Мишке, чтобы он знал свое место, и особые надежды не возлагал на Асю. А Петрова это жутко злило.

Все прекрасно понимали, что Мишка не пара Асе, ведь для нее уже все подготовили родители, и жених какой-то имелся, сынок папашиного друга. Но Петров все не унимался, а старался доказать, что он тоже чего-то стоит, что с ним она будет чувствовать себя королевой. А Ася просто воспринимала это как должное, ей не надо было чувствовать, она уже родилась с золотой ложкой во рту. Стрижнова не упускала момента как-то задеть Мишку, потому что сама долгое время крутилась рядом с Асей, и даже какое-то время ее видели на тусовках рядом с ней, но недолго, Ася не дружила с людьми, она с ними играла. Она могла себе это позволить. Хорошо, что я вовремя это поняла и не попала в ее окружение, нам с Мариной удалось держать дистанцию.

Особенно мы выдохнули, когда узнали, что она не поедет с нами на Светлояр, так как она не успеет прилететь с Мальдив или Шиншилл, мы особо уже не вдавались в подробности, главное, что не придется наблюдать ее все эти дни и на том спасибо.

***

Собиралась я на маршрут очень тревожно, на Марине совсем лица не было. На мои вопросы она ответила, но лучше не стало.

– Он тебя обидел? – напрямую начала я.

– Кто? – в упор посмотрев на меня, спросила Марина.

– Масхадов? – шепотом проговорила я, чтобы никто не услышал.

– Не родился еще тот человек, который может обидеть Марину Лунину.

– А чего тогда шарахаешься от него? – удивилась я.

– Я не за себя переживаю, ясно? – утвердительно произнесла она. – И лучше, Соня, тебе в это дело не лезть. Я наворотила, я и разберусь.

Обычно, я так и делала, не влезала ни в какие дела. Сидела себе на попе ровно. Но сейчас я это оставить не могла. Я осознавала, что Марина разберётся, но ее порой взрывной характер мог усугубить положение.

– Значит так, – твердо начала я, – твое дело – это мое дело. Я не слепая и вижу, что с тобой что-то твориться неладное. Или ты меня вообще за подругу не считаешь.

Марина как-то замялась, а потом подошла и обняла меня. Я услышала, что она немного всхлипнула, а затем произнесла:

– Я просто беспокоюсь за тебя. Если он мне хоть что-нибудь сделает, то я это переживу, а вот если что-то случится с тобой, чувство вины меня доконает…но и молчать не получается… Я ездила несколько раз в город, мы договорились с Вовкой встретиться, посидели, погуляли…Потом он уехал, его автобус уходил раньше, чем мой… А мой, как назло, отменили… Начался сильный дождь… я пыталась уехать на попутке, и на тот момент я даже обрадовалась, что мне попался одногруппник… слово за слово, ты же знаешь меня… Мы распрощались, и я даже бы и не вспомнила это… если бы не получила накануне сообщение: