Галантные гиганты Ганимеда

Пришельцами оказались ганимейцы!

Глава 5

Судя по накопленным к тому моменту данным, ганимейцы исчезли из Солнечной системы около двадцати пяти миллионов лет назад. Их родной планеты не существовало уже пятьдесят тысячелетий: от нее остался лишь ледяной шар за пределами нептунианской орбиты и мириады обломков, составляющих нынешний пояс астероидов. Как же тогда ганимейцы могли появиться на экране? Первое из возможных объяснений, промелькнувших в голове Ханта, заключалось в том, что картинка была всего лишь древней видеозаписью, которая автоматически начала проигрываться при входе в яйцо. Но отказаться от этой идеи пришлось почти сразу. Позади троицы инопланетян виднелся огромный дисплей, отчасти напоминавший главный экран на мостике «Ю-5»; на нем транслировалось изображение «Юпитера-5» – с того самого ракурса, под которым и располагался ганимейский корабль. Прямо сейчас трое ганимейцев находились у него на борту… всего в нескольких километрах отсюда. А затем внутри яйца произошло то, что и вовсе не оставило места для каких бы то ни было философских измышлений о смысле увиденного.

Никто не мог сказать наверняка, что именно выражали переменившиеся лица пришельцев, но общее впечатление было таково: случившееся поразило ганимейцев не меньше, чем самих землян. Инопланетяне принялись жестикулировать, и в ту же секунду из динамиков донеслись звуки бессмысленной речи. Внутри яйца не было воздуха, который мог бы стать проводником звука. Ганимейцы явно наблюдали за передачами группы и теперь пользовались теми же частотами и модуляцией.

Изображение инопланетян сосредоточилось на центральной фигуре трио. Затем внеземной голос заговорил снова, выдав всего два слога. Он произнес нечто, напоминающее «Га-рут». Фигура на дисплее слегка наклонила голову в жесте, явственно выражавшем учтивость и достоинство, которые нечасто встречались среди землян.

– Га-рут, – повторил инопланетный голос. Затем еще раз: – Гарут.

Аналогичным образом представились и двое его спутников, после чего картинка расширилась, показав трех ганимейцев разом. Они продолжали неподвижно стоять и просто смотрели с экрана, будто чего-то ждали.

Сторрел быстро догадался, в чем дело, и встал прямо перед экраном.

– Сторрел. Сторрел. – Затем, поддавшись импульсу, добавил: – Добрый день.

Позже он признался, что это звучало глупо, но его мозг на тот момент был немного не в себе. Изображение на экране яйца тут же поменялось, и Сторрел увидел самого себя.

– Сторрел, – отозвался инопланетный голос.

Произношение было идеальным. Кое-кто из зрителей в тот момент и вовсе решил, что это говорил сам Сторрел.

Ганимейцам по очереди представили Миральски и Обермана, что потребовало изрядных уверток и толчков и лишь усугублялось тесным пространством кабины. Затем на экране промелькнула серия картинок, в ответ на каждую из которых Сторрел произносил по одному существительному: ганимеец, землянин, корабль, звезда, рука, нога, кисть, ступня.

Так продолжалось несколько минут. Судя по всему, ганимейцы решили взять бремя обучения на себя; и вскоре стало ясно почему: тот, кто вел с ними разговор, мог с поразительной быстротой усваивать информацию и воспроизводить ее по памяти. Он никогда не просил повторить определение слова и не забывал ни одной детали. Поначалу он делал немало ошибок, но те исчезали после первого же исправления. Его голос не был синхронизирован с артикуляцией трех ганимейцев на экране; судя по всему, говоривший был одним из тех, кто остался на корабле и наблюдал за ходом встречи.

На небольшом дисплее рядом с основным экраном яйца неожиданно появилась какая-то диаграмма: небольшой круг с ореолом радиальных пиков, а вокруг него – серия из девяти концентрических окружностей.

– Что это еще за чертовщина? – пробормотал Сторрел.

Шеннон нахмурил брови и вопросительно оглядел людей вокруг.

– Солнечная система, – предположил Хант.

Шеннон передал информацию Сторрелу, а тот, в свою очередь, сообщил ее ганимейцам. Картинка на экране изменилась: теперь она показывала пустой круг.

– Кто это? – спросил ганимейский голос.

– Поправка, – ответил Сторрел, следуя уже принятой договоренности. – Что это?

– Где «кто»? Где «что»?

– «Кто» – это ганимеец или землянин.

– Ганимейцы или земляне – одним словом?

– Люди.

– Ганимейцы и земляне люди?

– Ганимейцы и земляне – это люди.

– Ганимейцы и земляне – это люди.

– Верно.

– «Что» – это не-люди?

– Верно.

– Не-люди в целом?

– Вещи.

– «Кто» – люди, «что» – вещи?

– Верно.

– Что это?

– Круг.

Затем в центре круга появилась точка.

– Что это? – спросил голос.

– Его центр.

– «Его» обозначает предыдущее слово?

– «Его» обозначает предыдущее слово.

На экране снова появилась схема Солнечной системы, но теперь в ее центре мигал какой-то символ.

– Что это?

– Солнце.

– Звезда?

– Верно.

Далее на экране стали поочередно загораться символы небесных тел, а Сторрел в ответ называл соответствующую планету. Диалог с инопланетянами казался все таким же медленным и неуклюжим, но прогресс все же был налицо. В процессе обмена репликами ганимейцы сумели выразить недоумение из-за исчезнувшей планеты, некогда располагавшейся между Марсом и Юпитером, что оказалось не такой уж сложной задачей, ведь земляне этого ожидали изначально. Потребовалось немало времени, прежде чем они смогли объяснить, что Минерва взорвалась и единственным, что от нее осталось, были обломки-астероиды и Плутон, который уже получил название и, по понятным причинам, еще больше озадачил ганимейцев.

Когда ганимейцы после многократных вопросов и перепроверок наконец смирились с тем, что правильно поняли слова землян, пришельцами завладел подавленный и молчаливый настрой. И хотя наблюдавшие за этим земляне не знали ганимейских жестов и мимики, они были поражены явственным ощущением полнейшего отчаяния и безграничной скорби на корабле инопланетян. Они чувствовали боль, отпечатавшуюся в каждом движении этих вытянутых и теперь казавшихся печальными ганимейских лиц, будто сами их кости были тронуты горестным воплем, пришедшим от начала времен.

Продолжить диалог инопланетяне смогли не сразу. Заметив, что ожидания ганимейцев основывались на знаниях о древней Солнечной системе, земляне пришли к выводу, что их раса, как уже давно подозревали на Земле, действительно мигрировала в другую звездную систему. В таком случае их внезапное появление, скорее всего, было чем-то сродни сентиментальному путешествию к планете, на которой миллионы лет тому назад возник их биологический вид и которую никто из них не видел собственными глазами – кроме как, пожалуй, на тщательно сохраненных видеозаписях, с незапамятных времен передававшихся из поколения в поколение.

Но когда земляне высказали идею о том, что ганимейцы прибыли сюда с другой звезды и попытались разузнать о ее местоположении, то встретились с реакцией, которая, по-видимому, означала твердый отказ. Судя по всему, пришельцы пытались объяснить, что их путешествие началось в далеком прошлом на самой Минерве, что по понятным причинам было сущей нелепицей. Но к этому моменту Сторрел безнадежно запутался в хитросплетении грамматических конструкций, и на ближайшее время тему решили закрыть из-за трудностей в общении. Рано или поздно ситуация должна была проясниться – как только ганимейский переводчик станет лучше понимать их язык.

Заметив неявную связь между словами «Земля» и «земляне», переводчик решил вернуться к этой теме, чтобы удостовериться, действительно ли его собеседники были жителями третьей планеты от Солнца. Когда земляне дали утвердительный ответ, ганимейцы на экране заметно взбудоражились и пустились в пространные обсуждения, которые, однако же, не были слышны по радио. Почему эта новость вызвала столь бурную реакцию, никто не объяснил. Спрашивать об этом земляне не стали.

В заключение пришельцы сообщили, что их путешествие заняло колоссальное время и многие ганимейцы на борту погибли или пострадали от болезней. Их припасы были на исходе, оборудование – в плачевном состоянии и большей частью уже не подлежало ремонту, а сами они изнемогали от физического, ментального, эмоционального и духовного истощения. Складывалось впечатление, что преодолевать немыслимые трудности им помогала лишь мысль о возвращении домой; теперь, когда эта надежда разлетелась вдребезги, ганимейцы оказались на грани жизни и смерти.

Оставив разговор с инопланетянами на Сторрела, Шеннон отошел от экрана и жестом подозвал несколько человек – включая и Ханта с Данчеккером, – которые собрались вокруг, устроив короткое импровизированное совещание.

– Я собираюсь отправить на их корабль команду землян, – сообщил он им, понизив голос. – Ганимейцам требуется помощь, и, насколько я могу судить, мы единственные, кто способен ее оказать. Я отзову Сторрела из стыковочного отсека и велю ему возглавить нашу группу; похоже, что он с ними неплохо поладил. – Он мельком взглянул на Хэйтера. – Капитан, приготовьте транспортер для срочного вылета. Отрядите десять человек, которые отправятся вместе со Сторрелом, включая как минимум трех офицеров. Я хочу, чтобы все участники вылазки собрались на летучку в шлюзовом тамбуре перед транспортером, который сможет вылететь в ближайшее время… скажем, через тридцать минут. Естественно, все должны быть в полном оснащении.

– Без промедления, – отозвался Хэйтер.

– Кто-нибудь хочет высказаться? – обратился к собравшимся Шеннон.

– Вы не хотите выдать личное оружие? – спросил один из офицеров.

– Нет. Еще предложения?

– Только одно. – Говорившим оказался Хант. – Просьба. Я бы хотел к ним присоединиться. – Взглянув на него, Шеннон замешкался, будто вопрос застал его врасплох. – Меня прислали для изучения ганимейцев. Таково мое официальное задание. А что как нельзя лучше поспособствует его выполнению, если не это?

– Что ж, даже не знаю. – Шеннон скорчил гримасу и почесал затылок, будто пытаясь найти повод для возражения. – Полагаю, причин отказывать нет. Да – думаю, это можно устроить. – Он повернулся к Данчеккеру. – Как насчет вас, профессор?

Данчеккер вскинул руки в знак протеста.

– Очень любезно с вашей стороны, но я пас, благодарю покорно. Пожалуй, на сегодня с меня переживаний хватит. К тому же мне и без того потребовался целый год, чтобы почувствовать себя в безопасности на борту этой железяки. Боюсь даже представить, каково оказаться внутри ее инопланетной кузины.

В ответ Хэйтер лишь улыбнулся и покачал головой.

– Что ж, отлично. – Шеннон еще раз обвел присутствующих взглядом, предлагая людям высказаться. – Значит, на этом все. Давайте вернемся к нашему парню на передовой. – Он вернулся к экрану и подтянул к себе микрофон, соединявший его со Сторрелом. – Гордон, как там дела внизу?

– Нормально. Я учу их считать.

– Ясно. Но попроси одного из сопровождающих тебя подменить, хорошо? Мы отправим тебя в небольшое путешествие. Через секунду капитан Хэйтер сообщит тебе подробности. Ты станешь послом Земли.

– И сколько за это платят?

– Дай нам время, Гордон. Мы еще над этим работаем.

Шеннон улыбнулся. Впервые за долгое время он чувствовал себя по-настоящему расслабленным.

Глава 6

Транспортер – небольшой летательный аппарат для перевозки личного состава, при помощи которого пассажиров доставляли между спутниками и орбитальными судами, – приближался к кораблю ганимейцев. Хант сидел в тесном пространстве между еще двумя грузными фигурами в скафандрах, на одной из скамеек, идущих вдоль стен; со своего места он видел встроенный в дальнюю стену небольшой экран, на который выводилось изображение приближавшегося к ним судна.

Вблизи возраст и изношенность корабля производили еще более сильное впечатление. Узоры обесцвеченных пятен, покрывавших его от носа до хвоста, были не до конца различимы с «Ю-5» даже при сильном увеличении, но теперь стали отчетливо видны и местами напоминали камуфляжную раскраску из фильмов. Поверхность корабля неравномерно усеивали круглые вмятины разных, хотя и не слишком больших размеров: каждая из них была окружена вздувшимся ободком из округлого металла и по виду напоминала миниатюрный лунный кратер. Казалось, будто корабль подвергся бомбардировке тысяч крошечных частиц, двигавшихся с колоссальной скоростью – настолько большой, что они смогли пробить его оболочку и рассеять достаточно энергии, чтобы расплавить окружающее вещество. «Либо корабль преодолел громадное расстояние, – подумал Хант, – либо КСООН предстоит еще многое узнать о космосе за пределами Солнечной системы».

Сбоку «Шапирона» – теперь они знали, что именно так свой корабль называли ганимейцы – открылось прямоугольное отверстие, достаточно большое, чтобы через него мог пролететь транспортер. Внутри зажегся мягкий оранжевый свет, а примерно посередине одной из длинных сторон проема замигал белый маячок.

Когда транспортер осторожно повернулся, направляясь к открывшимся воротам, из интеркома раздался голос пилота:

– Держитесь за сиденья. Мы идем на сближение без стыковочного радара, поэтому полагаться нам придется исключительно на зрение. Пока не совершим посадку, шлемы оставьте в держателях.

Транспортер филигранными движениями прошел сквозь ворота, полагаясь на маневровые двигатели. Большую часть посадочного модуля занимал стоявший у внутренней переборки округлый корабль с черно-синим отливом. В оставшееся пространство врезались две больших и крепких на вид платформы, расположенных под прямым углом к главной оси корабля; на одной из них лежали два серебристых яйца, вторая же оказалась пустой, если не считать маяка, который был сдвинут ближе к краю, чтобы освободить больше места для посадки. Развернувшись вдоль нее, транспортер подлетел ближе и завис примерно в трех метрах над платформой; затем судно осторожно опустилось вниз и наконец остановилось.

Хант тут же почувствовал в происходящем некую странность, но ему потребовалось еще несколько секунд, прежде чем он понял, что именно его насторожило. То же озадаченное выражение застыло и на паре окружавших его лиц.

Кресло оказывало на него давление. Хант ощущал более или менее привычный вес, но не видел и намека на механизм, при помощи которого можно было бы достичь такого эффекта. В отдельных секциях «Юпитера-5» гравитация имитировалась при помощи непрерывного вращения, но в некоторых частях корабля невесомость поддерживалась намеренно – для тех или иных целей. Инструменты, которые приходилось нацеливать на неподвижные объекты – скажем, камеры, следившие за «Шапироном» в течение последних нескольких часов, – монтировались на консольных балках, которые для компенсации можно было вращать в противоположном направлении – по аналогии с наземными астрономическими телескопами. Но изображение ганимейского корабля, которое они видели на экранах «Ю-5», не выдавало никаких признаков вращения. Более того, когда транспортер уже готовился причалить в посадочном отсеке и, стало быть, сохранял неподвижность относительно ворот корабля, фоновые звезды тоже стояли на месте; а это указывало на то, что пилоту не требовалось синхронизировать траекторию с вращательным движением цели. Другими словами, ощущение веса могло означать лишь, что создавать искусственную гравитацию ганимейцам помогала некая революционная технология. Занятно.

Когда пилот заговорил снова, догадка Ханта подтвердилась.

– Что ж, похоже, сегодня мне везет. Мы на месте. – Тягучий южный выговор стал настоящим даром небес. – Кое-кто из вас, наверное, уже обратил внимание на гравитацию. Не спрашивайте, как они этого добились, но явно не за счет центробежной силы. Внешний люк закрылся, и, судя по приборам, давление снаружи растет, а значит, они закачивают сюда воздух – ну или чем они там дышат. Когда мы проведем кое-какие тесты, я сообщу, потребуются ли вам шлемы. На это уйдет не больше минуты. Связь с «Ю-5» здесь все еще работает. Похоже, что наши друзья перехватывают радиопередачи, а затем транслируют их внутрь корабля. «Ю-5» сообщает, что режим ЧС снят и уже восстановлена связь с другими локациями. Сообщение от «Ю-4»: «Передайте, что мы махали, когда они пролетали мимо».

Воздух был пригоден для дыхания и мало чем отличался от земного. Для Ханта это не стало большим сюрпризом; скорее всего, атмосфера на корабле напоминала минервианскую, а земные организмы там прекрасно прижились. Люди внутри сохраняли внешнее спокойствие, но суетливость и поспешные хлопоты с оснащением корабля выдавали нарастающее нетерпение и ажиотаж.