Галантные гиганты Ганимеда

В тысяче с лишним километров к югу сейсмографы на главной базе Ганимеда буквально сошли с ума, и программы валидации данных, запущенные на журнальном компьютере, прекратили работу, чтобы сообщить о системном сбое.

В двух тысячах километров над поверхностью спутника, датчики на борту флагмана «Юпитер-5» определили, что источник аномальных данных находится на базе «Копёр», и передали предупреждение дежурному контролеру.

С того момента, как на вход устройства в лаборатории «Копра» была подана максимальная мощность, прошло больше получаса. Хант затушил сигарету, а Тауэрс тем временем отключил питание и со вздохом откинулся на спинку кресла.

– Вот, пожалуй, и все, – заключил Тауэрс. – Так мы ничего не добьемся. Похоже, что придется покопаться в нем поглубже.

– Десять баксов, – заявил Каризан. – Видишь, Вик, никакой музыки.

– Но и ничего другого, – возразил Хант. – Пари отменяется.

Маллен за приборной панелью завершил процедуру сохранения тех скромных данных, которые им удалось собрать за время испытаний, выключил компьютеры и присоединился к остальным.

– Ума не приложу, на что ушла вся эта мощность, – хмуро заметил он. – Тепла выделилось слишком мало, так что явно не на нагрев, а ничего другого мы не зафиксировали. Бред какой-то.

– Там, наверное, черная дыра, – предположил Каризан. – Вот что это такое – мусорное ведро. Идеальное мусорное ведро.

– Ставлю на это десятку, – с готовностью отозвался Хант.

В поясе астероидов на расстоянии пятисот шестидесяти миллионов километров от Ганимеда один из роботов КСООН засек серию кратковременных гравитационных аномалий, которые вынудили его главный компьютер приостановить выполнение всех системных процессов и запустить процедуру полной диагностики и поиска неисправностей.

– Без шуток – прямо как в мультиках Уолта Диснея, – сказал остальным Хант, сидя за столом в углу общей столовой «Копра». – Никогда не видел муралей с животными, как в той каюте на ганимейском корабле.

– Звучит бредово, – заметил сидевший напротив Ханта Сэм Маллен.

– Как думаешь, они с Минервы или откуда-то еще?

– Точно не с Земли, – сказал Хант. – Но, возможно, они вообще ниоткуда… в смысле, ненастоящие. Крис Данчеккер уверен, что они никогда и не существовали.

– Что значит не существовали? – переспросил Каризан.

– В смысле они не выглядят настоящими, – ответил Хант. Он нахмурился и покрутил руками в воздухе. – Они слишком яркие… слишком неуклюжие… и несуразные. Сложно представить, что их могла произвести на свет реальная эволюционная система…

– Хочешь сказать, они не прошли отбор на выживание? – подсказал Каризан.

Хант быстро кивнул:

– Да, именно. Не приспособлены для выживания… ни камуфляжа, ни способности сбежать – ничего похожего.

– М-м-м… – Каризана это не смутило, но он явно был заинтригован. – Есть идеи?

– Ну, вообще-то есть, – ответил Хант. – Мы уверены, что та каюта была чем-то вроде ганимейских яслей. По идее, это все объясняет. Эти животные и не должны быть настоящими, они всего лишь персонажи ганимейских мультиков. – С секунду помедлив, Хант рассмеялся. – Данчеккер недавно спрашивал, могли ли одного из них звать Непту. – Двое собеседников смерили его вопросительным взглядом. – Он решил, что Плуто у них быть не могло, потому что тогда еще не существовало самого Плутона, – объяснил Хант. – Но, возможно, они назвали одного из персонажей в честь Нептуна.

– Непту! – во весь голос расхохотался Каризан, хлопнул по столу. – Мне нравится… Никогда бы не подумал, что Данчеккер может выдать такую шутку.

– Ты удивишься, – заверил его Хант, – но порой он тот еще кадр, стоит только узнать его получше. Немного занудный поначалу, но не более того… А на те рисунки стоит взглянуть. Я принесу распечатки. Один из этих зверей похож на громадную голубую свинью с розовыми полосками по бокам. Да еще и с хоботом!

Маллен состроил гримасу и прикрыл лицо рукой.

– Блин… Мне от одной этой мысли хочется на всю жизнь завязать с выпивкой. – Он повернул голову и посмотрел на линию раздачи блюд. – Где там Фрэнка носит?

И как бы в ответ на вопрос Тауэрс появился у него за спиной, держа в руках поднос с четырьмя чашками кофе. Он поставил поднос на стол, втиснулся в кресло и принялся передавать напитки остальным.

– Два белых с, один белый без и один черный с. Так? – Он устроился в кресле и взял протянутую Хантом сигарету. – Будем здоровы! Парень за той стойкой говорит, что ты нас ненадолго покидаешь. Это правда?

Хант кивнул:

– Всего на пять дней. Надо заглянуть на «Ю-5». Вылетаю послезавтра с главной базы.

– Один? – уточнил Маллен.

– Нет, всего нас пятеро или шестеро. Данчеккер тоже летит. Да и я не против сменить обстановку.

– Надеюсь, погода не подведет, – саркастически заметил Тауэрс. – Будет очень жаль, если ты пропустишь сезон отпусков. Смотрю я на это место и думаю, откуда столько ажиотажа вокруг Майами-Бич.

– Там скотч подают со льдом, – предположил Каризан.

Над столиком нависла чья-то тень. Подняв взгляд, они увидели дородного мужчину с окладистой черной бородой, одетого в клетчатую рубашку и синие джинсы. Это был Пит Каммингс, строительный инженер, прибывший на Ганимед вместе с командой специалистов, в которую входили и Хант с Данчеккером. Он развернул стул и сел на него верхом, вперившись взглядом в Каризана.

– Как успехи? – поинтересовался он.

Каризан скривился и покачал головой:

– Без толку. Чуть нагрелось, чуть пожужжало… а в остальном ничего интересного. Так и не смогли ничего выудить.

– Жаль. – Каммингс ответил сочувственным жестом. – Значит, это не вы устроили весь этот переполох.

– Какой еще переполох?

– А вы не слышали? – удивленно спросил он. – Недавно с «Ю-5» поступило сообщение. Похоже, что они засекли какие-то странные волны, которые шли с поверхности спутника… и источник, судя по всему, находился где-то здесь. Командир опрашивает весь персонал базы, чтобы выяснить, кто чем занимался и что могло вызвать такой эффект. Они там в башне переполошились, как будто к ним в курятник залезла лиса.

– Держу пари, это и было то самое оповещение, которое мы слышали, когда уходили из лабы, – заметил Маллен. – Говорил же, что это может быть важно.

– Черт возьми, иногда человеку позарез нужен кофе, – ответил Каризан. – К тому же мы здесь ни при чем. – Он повернулся к Каммингсу. – Прости, Пит. Спроси как-нибудь в другой раз. Сегодня у нас день фиаско.

– Вся эта история – большая загадка, – заметил Каммингс, потирая бороду. – Почти все остальное уже исключили.

Хант хмурился про себя и задумчиво потягивал сигарету. Затем он выдохнул облако дыма и посмотрел на Каммингса.

– Не знаешь, когда именно это произошло, Пит? – спросил он.

Каммингс скорчил мину.

– Дай-ка подумать, меньше часа назад. – Он повернулся и крикнул группе из трех мужчин за другим столиком. – Эй, Джед. Когда на «Ю-5» засекли эти странные волны? Не в курсе?

– Десять сорок семь по местному, – отозвался Джед.

– Десять сорок семь по местному, – повторил сидящим за столиком Каммингс.

Среди мужчин вдруг наступила зловещая тишина.

– И что вы на это скажете, а, народ? – наконец спросил Тауэрс. Будничный тон не скрыл его удивления.

– Это может быть простым совпадением, – неубедительным тоном пробормотал Маллен.

Хант обвел взглядом круг лиц за столом и прочел в каждом из них одну и ту же мысль. Все они пришли к одинаковому выводу; спустя несколько секунд Хант озвучил общее мнение.

– Я в совпадения не верю, – сказал он.

В восьмистах миллионах километров от них профессор Отто Шнайдер, работавший в радиооптической обсерватории на обратной стороне Луны, направлялся в один из залов компьютерной графики, куда его вызвала ассистентка. Та обратила его внимание на беспрецедентные показания прибора, отвечавшего за измерение космических гравитационных волн – в особенности тех, источник которых, как считалось, находился в центре галактики. Сигналы были идентифицированы со всей достоверностью, но их направление оказалось совершенно другим. Источник возмущений располагался неподалеку от Юпитера.

На Ганимеде прошел еще час. Хант вместе с инженерами вернулись в лабораторию, чтобы переосмыслить эксперимент в свете сказанного Каммингсом. Они вызвали командующего базой, объяснили ситуацию и согласились подвергнуть ганимейский прибор более серьезным проверкам. Тауэрс и Маллен занялись повторным анализом собранных данных, а Хант и Каризан тем временем обошли базу в попытке выпросить, одолжить, а то и вовсе взять без спроса подходящее оборудование для наблюдения за сейсмической активностью. Наконец нужные детекторы обнаружились на одном из складов, где их держали в качестве резерва для наружной сейсмической станции, располагавшейся примерно в пяти километрах от базы, и команда приступила к планированию работы на вторую половину дня. Азарт быстро набирал силу, но даже он не шел ни в какое сравнение с их любопытством; если машина действительно действовала как излучатель гравитационных импульсов, то какую цель преследовали ее создатели?

Коммуникационный процессор, находившийся в двух с половиной миллиардах километров от Ганимеда, вблизи усредненной орбиты Урана, прервал работу супервизорного компьютера. Тот, в свою очередь, активировал процедуру кодового преобразования и передал главному системному монитору сообщение первостепенной важности.

Приемник зафиксировал сигнал стандартного аварийного маяка модели «17-Марк- 3B».

Глава 3

Плавно поднявшись над нескончаемой пеленой аммиачно-метановой дымки, окружавшей базу «Копёр», приповерхностный транспортер перешел в горизонтальный полет. Почти два часа он скользил к югу над неизменной пустошью бурного моря, высеченного во льдах Ганимеда и наполовину погруженного в настоящий океан зловещих туманов. Изредка попадавшиеся скалы придавали пейзажу текстуру, выделяясь своей чернотой на фоне призрачного сияния, порожденного безмятежным светом огромного радужного диска Юпитера. Наконец на экране в салоне появилась плотная группа где-то с полдюжины серебристых шпилей, которые тянулись к небу, слегка выступая над линией горизонта, – исполинские термоядерные шаттлы «Вега», охранявшие покой базы «Ганимед-Центр».

Подкрепившись на базе, команда Ханта присоединилась к другим группам, которые также направлялись на «Ю-5», и заняла места на борту одной из «Вег». Вскоре они уже неслись в открытый космос, а оставшийся позади Ганимед быстро превращался в гладкий и совершенно невыразительный снежный шар. Тем временем крупинка света впереди постепенно вытягивалась в линию, становилась все крупнее, а затем и вовсе обернулась величественной, поражающей воображение двухкилометровой громадой командного корабля миссии «Юпитер-5», который одиноко парил посреди космической пустоты; за неделю до этого «Юпитер-4» отбыл к Каллисто, где ему предстояло занять постоянную орбиту. Компьютеры и причальные радары аккуратно притормозили «Вегу» внутри просторного приемного отсека, и уже спустя несколько минут ее пассажиры входили в исполинский металлический город.

Данчеккер тут же удалился, чтобы обсудить с учеными «Ю-5» последние детали экспериментов над образцами земных животных с базы «Копёр». Хант безо всякого стыда и зазрений совести решил расслабиться и провел целые сутки в блаженном ничегонеделании. Он с удовольствием пропускал стаканчик за стаканчиком и травил байки с экипажем «Юпитера-5», которые стали его друзьями за время долгого пути от Земли до Ганимеда, и безгранично наслаждался почти забытым ощущением свободы, которую приносила простая беспрепятственная прогулка по нескончаемым громадам корабельных коридоров и бескрайних палуб. Хант был буквально опьянен радостью жизни. Простое возвращение на «Юпитер-5» будто приближало его к Земле и всему, что он знал. В каком-то смысле он снова оказался дома. Крошечный рукотворный мир, островок света, тепла и жизни, дрейфующий посреди бесконечного океана пустоты, уже не казался ему той холодной и чуждой скорлупой, которая больше года назад приняла его на борт в небе над Луной. Теперь Хант воспринимал его как часть самой Земли.

Второй день Хант посвятил дружеским встречам кое с кем из научных сотрудников «Ю-5», тренировкам в одном из роскошно оборудованных спортзалов, а после, чтобы немного остыть, устроил заплыв в корабельном бассейне. Вскоре после этого, наслаждаясь заслуженным пивом в одном из баров и обдумывая планы на ужин, он вдруг увлекся беседой с офицером медицинской службы, которая зашла в бар, чтобы перекусить после смены. Ее звали Ширли. К их взаимному удивлению, оказалось, что Ширли училась в английском Кембридже и арендовала квартиру всего в двух минутах ходьбы от съемного жилища самого Ханта. Не успели они оглянуться, как дружеская симпатия, которая порой возникает между людьми на пустом месте, расцвела во всю силу. Они вместе поужинали, а весь остаток вечера болтали, смеялись, пили, и так по кругу. К полуночи стало ясно, что уходить никто из них и не думал. На следующее утро Хант был готов поклясться, что так хорошо он себя не чувствовал уже неприлично долгое время. «С другой стороны, – сказал он самому себе, – для того на корабле, по-видимому, и нужны офицеры медицинской службы».

К Данчеккеру он присоединился днем позже. К этому моменту результаты двухлетней работы, начатой их совместными усилиями, получили всемирное одобрение, а имена двух ученых, как следствие, оказались в центре внимания. Когда руководителю миссии «Юпитер-5» Джозефу Б. Шеннону, который пятнадцать лет назад, до всемирного разоружения, имел чин полковника военно-воздушных сил, сообщили об их присутствии на корабле, он пригласил обоих составить ему компанию во время обеда. И вот, в середине дня, полного официальных встреч, они оказались за столиком в директорской столовой и, смакуя благодушную эйфорию, сопровождающую послеобеденные сигары и бренди, услаждали слух Шеннона рассказами о сенсационной новости, которая потрясла научный мир за эту пару лет, – об открытии Чарли и расы лунарианцев. Поднятой шумихой она могла сравниться разве что с обнаружением ганимейцев.

О ганимейцах стало известно позже, когда в процессе бурения льда под базой «Копёр» люди наткнулись на инопланетный корабль. За некоторое время до этого при изучении лунной поверхности были обнаружены обрывочные сведения о еще одной технологически развитой цивилизации Солнечной системы, достигшей расцвета задолго до того, как это удалось человеку. Раса получила имя «лунарианцы», опять-таки в знак памяти о месте первых открытий, и, как оказалось, находилась на пике своего развития примерно пятьдесят тысяч лет тому назад – во время последнего оледенения эпохи плейстоцена. Чарли, труп которого находился в скафандре и хорошо сохранился под обломками и камнями неподалеку от кратера Коперник, стал первой из подобных находок и снабдил человечество подсказкам, ознаменовавшими ту самую отправную точку, вслед за которой в итоге и была реконструирована история лунарианцев.

Лунарианцы во всех отношениях оказались такими же людьми, как и сами земляне. Как только этот факт был доказан, сам собой встал вопрос о том, где именно зародилась их раса. Либо они возникли на самой Земле как доселе неизвестная цивилизация, существовавшая еще до появления современного человека, либо в каком-то другом месте. Иных доступных к рассмотрению возможностей просто не оставалось.

Тем не менее в течение долгого времени оба варианта казались невозможными. Если бы в прошлом Земля была родиной некоего развитого общества, то за столетия археологических раскопок накопилось бы более чем достаточно доказательств в пользу его существования. С другой стороны, предположив, что подобная раса могла возникнуть в другом месте, мы были бы вынуждены допустить возможность параллельной эволюции, что стало бы нарушением общепринятых постулатов о случайных мутациях и естественном отборе. Таким образом, ни Земля, ни любое другое место не могли быть их родиной, а значит, не могли существовать и сами лунарианцы. И все же их существование было непреложным фактом. Разгадка этой неразрешимой, на первый взгляд, загадки, свела Ханта с Данчеккером и на два с лишним года обеспечила работой и их самих, и еще не одну сотню специалистов, представлявших главные научные учреждения со всех концов света.

– Крис с самого начала настаивал на том, что у нас с Чарли – и, надо полагать, всеми остальными лунарианцами – обязательно должны быть общие предки. – Хант говорил сквозь клубящуюся табачную дымку, а Шеннон слушал его с напряженным вниманием. – Я не хотел спорить с ним на этот счет, но в то же время не мог и согласиться с выводом, который, судя по всему, следовал из этого допущения – что родиной лунарианцев непременно должна быть Земля. Будь это так, они бы оставили после себя хоть какие-то следы, но ничего подобного найти не удалось.

Данчеккер, попивая свой напиток, сочувственно улыбнулся самому себе.

– Все верно, – подтвердил он. – Помнится, в те далекие дни наши обсуждения проходили, ах, в довольно-таки прямолинейной и язвительной манере.

Глаза Шеннона на секунду сверкнули, когда тот представил многие месяцы жарких дебатов и разногласий, на которые намекал осторожный выбор эвфемизмов во фразе Данчеккера.

– Я помню, как постоянно об этом читал, – кивнув, заметил он. – Но тогда было столько разных отчетов и столько журналистов, сбитых с толку в своем изложении обстоятельств, что мы так и не смогли как следует разобраться в первопричинах. Когда вы впервые поняли, что лунарианцы были родом с Минервы?

– Это длинная история, – ответил Хант. – Долгое время во всем этом царил феерический бардак. Чем больше мы узнавали, тем больше казалось, что факты противоречат сами себе. Дай-ка подумать… – Он сделал паузу и с секунду потер подбородок. – Обрывки информации об экспериментах над лунарианскими останками и древностями, которые начали всплывать после Чарли, проникли во все уголки мира. Плюс сам Чарли, с его скафандром, ранцем и всеми сопутствующими артефактами… потом новые находки в районе Тихо и других местах. В итоге все эти факты начали срастаться друг с другом, и постепенно нам удалось не только соорудить из них на удивление полную картину Минервы, но и довольно точно рассчитать ее местоположение.

– Когда ты устроился в НавКомм, я работал на КСООН в Галвестоне, – сообщил Ханту Шеннон. – Эту часть истории в прессе осветили как нельзя лучше. «Тайм» выпустил о тебе статью под названием «Шерлок Холмс из Хьюстона». Но объясни мне один момент: то, что ты сейчас рассказал, как будто бы не решает проблему целиком; даже если тебе удалось отследить лунарианцев до Минервы, разве это дало ответ на вопрос о параллельной эволюции? Боюсь, что это так и осталось для меня загадкой.

– Так и есть, – подтвердил Хант. – Это лишь подтверждало существование самой планеты. Но никак не доказывало, что именно на ней возникли лунарианцы. Как ты и сказал, проблема параллельной эволюции оставалась нерешенной. – Он стряхнул сигарету в пепельницу и со вздохом покачал головой. – По рукам ходили самые разные теории. Кто-то говорил о цивилизации из далекого прошлого, которая колонизировала Минерву, а после каким-то образом потеряла связь со своей родиной; другие утверждали, что лунарианцы возникли там независимо от землян в силу какого-то конвергентного процесса, суть которого до сих пор оставалась неясной… Жизнь превращалась в настоящий бедлам.

– Но именно в тот момент нам несказанно повезло, – добавил Данчеккер. – Ваши коллеги с «Юпитера-4» обнаружили корабль ганимейцев – прямо здесь, на Ганимеде. Как только стало понятно, что на борту находились земные животные возрастом двадцать пять миллионов лет, объяснение, которое могло бы адекватно свести воедино все факты, сложилось само собой. Вывод казался невероятным, но ситуацию объяснял прекрасно.

Шеннон энергично кивнул, показывая тем самым, что ответ подтвердил его подозрения.

– Конечно, дело наверняка было в этих животных, – сказал он. – Я так и подумал. Вы не могли связать лунарианцев с Минервой, пока не выяснили, что ганимейцы перевезли туда их земных предков. Верно?

– Почти, но не совсем, – ответил Хант. – О связи между лунарианцами и Минервой мы знали уже тогда – точнее, мы знали, что лунарианцы имеют к этой планете какое-то отношение, – но не могли объяснить, как именно они там эволюционировали. Но ты прав в том, что разгадать эту загадку в итоге помогли животные, которых ганимейцы переправили туда задолго до всех этих событий. Правда, первым делом нам нужно было связать с Минервой самих ганимейцев. Видишь ли, поначалу мы знали лишь, что на Ганимеде заглох один из их кораблей. И совершенно не представляли, откуда он мог там взяться.

– Разумеется. Все так. Ведь не было причин считать, будто ганимейцы имеют к Минерве хоть какое-то отношение, верно? Тогда что же в итоге подтолкнуло вас в правильном направлении?

– Очередное везение, надо признать, – ответил Данчеккер. – Среди запасов провизии на разрушенной лунной базе лунарианцев была обнаружена идеально сохранившаяся рыба. Мы успешно доказали, что эта рыба родом с Минервы и на Луне оказалась, благодаря самим лунарианцам. Более того, исследования показали, что с точки зрения анатомии ее строение родственно ганимейским скелетам. Отсюда, понятное дело, следовало, что ганимейцы должны были произойти от той же эволюционной линии, что и сама рыба. И поскольку рыба была родом с Минервы, значит, там же зародились и сами ганимейцы.

– Другими словами, оттуда же должен был прибыть и сам корабль, – заметил Хант.

– И животные у него на борту, – добавил Данчеккер.

– А попасть туда они могли только в одном случае – если их забрали сами ганимейцы, – договорил Хант.

Шеннон поразмыслил над сказанным.

– Да, понимаю, – наконец сказал он. – В этом есть смысл. А об остальном все уже знают. Итогом стали две независимые популяции земных животных: первая никогда не покидала Землю, вторая – сложилась на Минерве, благодаря ганимейцам, и включала в себя высокоразвитных приматов. За последующие двадцать пять миллионов лет от них на Минерве произошли лунарианцы – отсюда и их человеческий облик. – Шеннон затушил сигарету, положил обе руки перед собой на стол и взглянул на обоих ученых. – Ну а ганимейцы, – добавил он. – Что с ними стало? Они бесследно исчезли двадцать пять миллионов лет тому назад. Вы хоть немного приблизились к ответу на этот вопрос? Может, поделитесь загодя толикой информации? Мне было бы интересно узнать.

В ответ Данчеккер лишь развел руками.

– Поверь, лично я был бы только рад. Но, честно говоря, никаких серьезных подвижек в этом направлении пока нет. То, что ты сказал, – правда; примерно тогда вымерли или исчезли с планеты не только сами ганимейцы, но и все исконно минервианские формы сухопутной жизни, причем за очень короткий срок – по относительным меркам, разумеется. Завезенные на Минерву земные организмы успешно заняли их место, и в конечном итоге именно от них произошли лунарианцы. – Профессор снова продемонстрировал открытые ладони. – Что именно случилось с ганимейцами и почему их постигла такая судьба? Это все еще остается загадкой. О… у нас есть кое-какие теории – или, говоря точнее, возможные объяснения. Похоже, что самая распространенная гипотеза связана с ростом концентрации атмосферных токсинов, в частности углекислого газа, которые оказались смертельными для коренных видов, но не принесли вреда завезенным организмам. Хотя если говорить по правде, то однозначных доказательств у нас нет. Только вчера я разговаривал с молекулярными биологами здесь, на «Ю-5», и в свете недавних исследований эта теория кажется мне менее состоятельной, чем два или три месяца назад.

Шеннон, казалось, был слегка разочарован, но к ситуации отнесся философски. Прежде чем он успел что-то ответить, к столику подошел стюард в белом пиджаке и принялся собирать пустые чашки из-под кофе и смахивать крупинки пепла и хлебных крошек. Когда все трое откинулись на спинки кресел, чтобы дать ему больше места, Шеннон взглянул на самого стюарда.

– Доброе утро, Генри, – как бы невзначай сказал он. – Сегодня мир к тебе благосклонен?

– О, грех жаловаться, сэр. Мне доводилось работать и на компании похуже КСООН, – весело отозвался Генри. Хант был заинтригован, уловив в его речи акцент восточного лондонца. – Перемены никогда не бывают во вред – так я всегда говорю.

– Чем раньше занимались, Генри? – поинтересовался Хант.

– Был бортпроводником на авиарейсах.

Генри ушел, чтобы убрать соседний столик. Шеннон заметил взгляд двух ученых и наклонил голову в направлении стюарда.

– Удивительный он человек, этот Генри, – заметил он, слегка понизив голос. – Вы не встречали его, когда покидали Землю? – Его собеседники покачали головой. – Действующий чемпион «Юпитера-5» по шахматам.

– Господи боже, – удивился Хант, проследив за его взглядом с еще большим интересом. – Серьезно?