Когда встречаются мосты

– Достаточно, – наконец удовлетворенно выдохнула Шарлотта Эддингтон и добавила: – Все будут думать, что я умираю, не оставив завещания, но оно давно написано и хранится у графа Болдырева. Временами он будет интересоваться вашей судьбой, а когда вы подрастете и получите право самостоятельно управлять финансами, завещание увидит свет. И еще у Дмитрия Григорьевича есть документ, в котором указано, что я признаю тебя, Габи, своей родной внучкой. Не скажу, что это будет много значить для нашего высокомерного и склочного общества, однако… – Шарлотта усмехнулась, – ты будешь богата, а значит многие сразу захлопнут свои поганые рты. Да, нужно было признать тебя давным-давно, но… сначала мне не хватало храбрости, а потом я пришла к выводу, что это лишь ухудшит твое положение после моей смерти. Нельзя недооценивать Маргарет.

– Бабушка, пожалуйста, живи как можно дольше, – произнесла Габи и мотнула головой, точно хотела прогнать все горестные мысли разом.

– Это не в моей власти, дорогая. И мне пора встретиться с теми, кто меня давно покинул… Там, в другом мире, я непременно расскажу вашему отцу, какими замечательными вы стали. – Слеза скользнула по морщинистой щеке, замерла на подбородке, а потом исчезла, будто ее и не было. – Мое сердце болит только о вас, но я верю, что какие бы трудности ни легли на ваши хрупкие плечи, вы справитесь. Не отвлекайте меня больше, я должна успеть рассказать многое… – Шарлотта Эддингтон немного помолчала, набираясь сил, а затем произнесла сухим и деловым тоном: – Ваша тетя Маргарет сущий дьявол, она не остановится ни перед чем. Ее главная мечта – это прибрать к рукам все состояние Эддигтонов. И она ни за что не станет делиться с вами. Если она узнает о завещании сейчас, то я сильно сомневаюсь, что вы доживете до восемнадцатилетия… Маргарет вполне способна отравить человека или подстроить несчастный случай. Я уверена в этом. Воспользовавшись моей болезнью, она уже поменяла почти всех слуг в доме, и они верны ей. Какое бы коварство ни случилось, они будут молчать и всегда встанут на сторону хозяйки. – Шарлотта Эддингтон шумно вздохнула. И это уже был не вздох усталости – презрение и злость кипели в душе. – Я не ошибаюсь в людях, Маргарет – настоящее зло. Красивое и хитрое зло. А Хью… теперь единственный мужчина в нашем роду, и к сожалению, он является ее сыном. Да, он мой внук, но… У Хью гадкая душонка, и я не собираюсь делать вид, будто это не так. Я старая, но не сумасшедшая! – Шарлотта Эддингтон гневно фыркнула и тяжело задышала, пытаясь успокоиться. Сейчас нельзя было растрачивать силы. Она еще не сказала своим внучкам главного. – По моему завещанию вы в равных долях получите почти все состояние, Маргарет и Хью достанется только загородный дом с земельным владением и та сумма денег, которая им поможет вести сносный образ жизни. У Хью всегда будет возможность улучшить свое положение, потому что земля – кормилица. Тут главное не лениться. Его отец никогда не был лентяем. Но я сильно сомневаюсь, что эту мелкую душонку можно исправить… Эмми, Габи, чаще всего наследники могут вступить в наследство и управлять своими правами по достижении двадцати одного года, но… – Шарлотта Эддингтон многозначительно подняла узловатый указательный палец, – …допускаются особые условия. В моем завещании особым условием указано ваше восемнадцатилетие. Пожалуй, впервые я довольна тем, что вы родились в один день. Восемнадцать лет… Именно в этом возрасте вы сможете получить все, что вам причитается. К сожалению, раньше нельзя. А зачем тянуть? Каждый год для вас и так будет трудным. Как же я рада, что вы у меня есть… Вы все поняли?

Эмми смотрела на бабушку с огромной любовью и мысленно повторяла: «Нет, с тобой ничего не случится, ты поправишься…» Но сердце сжималось от предчувствия расставания, и как же трудно было сдерживать слезы.

– Да, – ответила Эмми.

– Да, – произнесла Габи.

– Ваше спасение в том, что никто не будет знать, что вы настоящие наследницы. После моей смерти основным наследником станет Хью, потому что закон в таком случае всегда выбирает мужчину. Но так как он несовершеннолетний, управлять имуществом станет Маргарет. Однако все изменится, когда тайное станет явным. Ничего… Вы продержитесь. Эмми, чтобы ты не мешалась под ногами, тебя могут постараться побыстрее выдать замуж. Или это будет хорошо продуманная сделка… Не соглашайся ни в коем случае и не бойся Маргарет. Она многое может, но, повторюсь, она никогда не захочет попасть в скандальную историю. Мнение общества для нее слишком важно. А теперь я хочу вам кое-что подарить. – Шарлотта Эддингтон закрыла глаза и минуту лежала молча, восстанавливая силы после разговора. Затем открыла глаза и произнесла: – Габи, в правом верхнем ящике бюро лежит шкатулка, принеси ее, пожалуйста. Есть вещи, которые не имеют никакой ценности, но при этом они бесценны.

Габи бесшумно приблизилась к бюро, выдвинула ящик, приподнялась на цыпочки и достала небольшую удлиненную лаковую шкатулку красно-коричневого цвета. Вернувшись к бабушке, она смело сняла крышку, положила ее на прикроватную тумбу и чуть вытянула руку вперед, чтобы Эмми могла увидеть подарок. На зеленой бархатной ткани лежали два серых кольца. Вроде и простые, но взгляд буквально прилип к ним, хотелось хорошенько разглядеть детали и запомнить украшения.

Одно кольцо было поменьше, другое побольше.

«Женское и мужское», – сообразила Эмми.

И одинаковый узор – причудливые выгравированные стебли неведомого растения будто обнимали кольца и подчеркивали талант мастера.

– Красивые, – прошептала Габи.

– Этим кольцам много лет, – произнесла Шарлотта Эддингтон. Она явно осталась довольна реакцией внучек. – Однажды ваш дедушка, а это случилось задолго до нашего знакомства, увидел на улице, как какой-то пьяница обижает старушку. Уже темнело, и этот омерзительный негодяй явно хотел обокрасть беззащитную пожилую женщину. Надо ли говорить, что ваш дедушка немедленно наказал обидчика и помог старушке добраться до дома? Он был чуткий, благородный и честный человек.

– Ты раньше не рассказывала эту историю, – сказала Эмми, желая узнать как можно больше.

– Потому что всему свое время. В знак благодарности старушка подарила вашему дедушке эти кольца. Он не хотел их брать, потому что такие поступки совершают исключительно бескорыстно. Но женщина сказала: «Кольца стоят совсем мало. Здесь нет дорогих камней, да и металл самый обыкновенный. Но есть у них особая ценность. Эти украшения – обереги. Они спасают от зла и притягивают доброе сердце к доброму сердцу. Вот ты поспешил ко мне на помощь… Так захотели кольца… Мне уже много лет, и теперь у меня нет надобности в оберегах, пришло время передать их в другие руки. Ты молод и достоин владеть ими, пусть же теперь они охраняют тебя».

– Они спасают от зла и притягивают доброе сердце к доброму сердцу… – тихо повторила Габи.

– Не скажу, что эти кольца помогли нашей семье… Горя было предостаточно. Но кто знает, быть может, они сами решают, кому служить и кого беречь. Или это просто безделицы. – Шарлотта Эддингтон бесшумно засмеялась, отчего задрожали и подушки, и одеяла. Но смех также быстро прекратился, как и начался, на большее попросту не хватило сил. – Я хочу верить, что кольца помогут вам в трудную минуту. Мои дорогие девочки, к сожалению, вам предстоит долгая разлука, так пусть эти простые украшения напоминают вам друг о друге. – Шарлотта Эддингтон коротко кивнула, подчеркивая свое пожелание. – Габи, ты не сможешь остаться в доме после моей смерти. Но это не значит, что я позволю Маргарет вышвырнуть тебя за ворота. Тебя возьмет на воспитание хорошая и уважаемая семья торговца тканями. Семья Кларксонов живет в западной части Лондона, что весьма удобно. На несколько лет ты исчезнешь из поля зрения Маргарет, и она быстро о тебе позабудет. Я не сомневаюсь, Габи, что ты будешь умницей и помощницей и подружишься с дочерями Кларксонов. В эту семью тебя отвезет все тот же Дмитрий Григорьевич Болдырев. Маргарет дала слово, что выполнит все мои распоряжения относительно твоей судьбы. Собственно, ей нет смысла нарушать обещание. Во-первых, она будет рада, если кто-то поможет ей избавиться от тебя. Грубая правда. А во-вторых, большой грех не выполнить последнюю волю умирающей. Страх – это весомый аргумент. Хотя… не для каждого. – Шарлотта Эддингтон криво усмехнулась и добавила: – А теперь, девочки, возьмите по кольцу, и пусть они берегут вас. И пусть обязательно настанет тот день, когда восторжествует справедливость и вы обретете свободу, достаток и счастье.

Эмми протянула руку и взяла то кольцо, которое было ближе к ней – побольше.

– Спасибо, бабушка.

Габи досталось кольцо поменьше.

– Спасибо.

Глава 5

За время пути Никита созванивался с тетей Катей еще дважды, и это несколько успокоило навалившееся раздражение. Нужно выполнить то, что должен, и все. Меньше слов, больше дела.

Теперь он знал, что дом в Сочи поделен пополам. Женьке достался в основном первый этаж и несколько комнат выше, а тете Кате наоборот. «Твой отец оставил достаточно денег, и я к тому же продала свою квартиру, так что обустройство почти закончено, хотя, конечно, по мелочи работы полно… Изначально дом был в очень хорошем состоянии – приходи и живи, как говорится… Мы с Женей решили, что наше место именно здесь, поэтому стараемся сразу делать все хорошо». Слушая ровный голос тети Кати, Никита не мог отделаться от ощущения недосказанности, будто ему что-то не договаривали…

Город встретил его солнцем, жарой и той атмосферой, которая бывает лишь там, где искрится на солнце море, где гладкие камни или песок рисуют линию берега, а в многочисленных ресторанчиках, окруженных зеленью, и на верандах расслабленно сидят отдыхающие. Никита огляделся, вызвал такси и пожалел, что не может пообедать прямо сейчас. Тетя Катя ему этого не простит, а попасть к ней в немилость мог только умалишенный.

«Чуть позже схожу искупаюсь. Может, для наведения мостов позвать с собой Ее Высочество Евгению? Не-е-ет… Бесконечно глупо, и не хочется портить первый день в Сочи».

Никита понимал, что чем раньше он найдет контакт (хоть какой-нибудь) с Женей, тем лучше. Но еще оставалась надежда на простой деловой разговор без «танцев с бубнами».

Машина остановилась около вытянутого дома с бежевыми стенами, тремя балконами, арочными окнами и разноуровневой крышей. Выбравшись из такси, Никита профессиональным взглядом окинул здание и удовлетворенно кивнул. Отец выбирал долго и не мог купить что-то нелепое или тесное, и теперь понятно, почему тетя Катя с Женей решили переехать и обосноваться здесь. Внушительно и красиво.

Никита подошел к первой двери, увидел стильную плоскую металлическую кнопку звонка и нажал на нее. Пиликанье, щелчок – и можно заходить. Но он медлил, настраиваясь. Стоит перешагнуть порог и в определенной мере он перестанет целиком и полностью принадлежать себе… Вот он – последний глоток свободы.

Пиликанье прекратилось, дверь опять заблокировалась, и Никита вновь нажал на кнопку звонка. Подышал свежим воздухом и хватит.

Первый этаж производил приятное впечатление, но все же удивил. Теплые бежевые тона, местами желтые и оранжевые акценты, главная героиня – центральная лестница, светлые полы, пухлая и уютная мягкая мебель цвета слоновой кости и… изогнутая администраторская стойка, из-за которой виднелась спинка офисного кресла. Ресепшн?

– Кажется, я чего-то не знаю, – тихо усмехнулся Никита, покачал головой, приблизился к стойке и коснулся ее гладкой поверхности. «А, впрочем, на тетю Катю это похоже… Интересно, что здесь происходит и что еще меня ждет…»

– Привет, – раздался знакомый голос.

Он обернулся. Около двери, расположенной левее лестницы, стояла Женя. Сердце дернулось и застучало быстрее, а в душе появились дурацкая растерянность и липкая неловкость.

– Привет, – произнес Никита со старательным равнодушием. А впрочем, какое ему дело до нее? Никаких родственных отношений у них не было, все что нужно – банальная вежливость, не более того. По сути, перед ним сейчас совершенно чужой человек.

Но Никита неотрывно изучал Женю, пытаясь отыскать в ней черты той девчонки, с которой когда-то жил в одной квартире. Потому что та девушка, которая ответно смотрела на него, мало походила на занозу-Женьку из далекого прошлого… да и на Евгению с поминок в черном безразмерном платье и платке, повязанном на деревенский манер, тоже не была похожа…

Худая, стройная, обласканная солнцем, морем и ветром, в простом коротком голубом платье с бретельками-крылышками, она излучала уверенность и свободу, и это категорически не понравилось Никите. Он торопливо признал, что Женя стала весьма симпатичной и отчего-то вспомнил, что она окончила университет и имеет филологическое образование.

– Пойдем, я провожу тебя к тете Кате. Она приготовила праздничный обед по случаю твоего приезда, – с легкостью произнесла Женя и затем добавила: – Кстати, я помогала лепить пельмени.

И вот это «кстати» и хитрый блеск в карих глазах мгновенно откинули Никиту в прошлое. Женька. Перед ним стояла маленькая Женька, однажды пробравшаяся на его территорию якобы за точилкой для карандашей.

«– Брысь отсюда. И порог моей комнаты больше никогда не переступай.

– А то что?»

Никита коротко улыбнулся, но лишь потому, что все наконец-то встало на свои места. Как известно, на знакомом поле проще играть и решать свои стратегические задачи.

* * *

Идеальная кровать. Глеб развернулся на спину, заложил руки за голову и сосчитал кружочки встроенного освещения.

Женя и Даша.

С кого начать?

– Работа не волк, в лес не убежит, – сообщил он потолку, выдержал паузу и продолжил: – Но не будем забывать и другую пословицу. Как там… Сделал дело – гуляй смело. Ого, а я и не знал, что являюсь собирателем народной мудрости. – Глеб усмехнулся, глубоко вдохнул и шумно выдохнул. – Ладно, уговорили, уделю внимание каждой, опыт у меня большой…

Однако развеселый настрой был наигранный, Глеб чувствовал непокой, который толкал его к немедленным действиям – инстинкт охотника разгорался и требовал результатов. Это была его личная порция власти, которая повышала адреналин и наполняла жизнь яркими красками. Выполнять работу Амура – постыднейшее занятие, но… кажется, он уже вошел во вкус. Это же и его квест тоже. Найти, понять, вовремя и аккуратно вмешаться, сблизить, не оставить выбора… Хотя выбора не оставляет любовь, это против нее не попрешь.

«А я исключительно по техническим деталям», – улыбка Глеба стала шире.

Екатерина Петровна оказалась интересной женщиной, он любил таких.

Не простая. Умная. Внимательная.

Предоставив ему двухкомнатный номер, она многозначительно произнесла: «Не забывайте, я рядом», что переводилось как: «Одна жалоба от Дарьи Крошиной, и ты вылетишь из отеля мигом, и возможно, прямо из окна второго этажа».

Дашу он больше не видел и был рад этому. Во-первых, ожидание встречи всегда волнует и бодрит, во-вторых, он пока не продумал линию своего поведения. Как ухаживать за ретро-девчонкой? То есть, тут ничего нового изобретать не нужно. Частые комплименты, внимание, забота, кофе и круассан на завтрак, салат с креветками на обед, все щедроты дорогого ресторана на ужин… Но в этом приключении не хотелось скатываться до банальностей, потому что в данном случае девушка его действительно зацепила, и куда было бы приятнее, если бы она втрескалась в него по уши. Да, потом ей будет больнее, чем другим, но тут, как говорится…

– Волков бояться, в лес не ходить, – засмеялся Глеб и добавил: – И все же сегодня у меня день народной мудрости.

Быстро поднявшись с кровати, он принял душ, взъерошил волосы полотенцем, небрежно пригладил их, оделся, бросил взгляд на часы и вышел из номера. Сейчас активная дневная жара начнет спадать, и можно будет сходить искупаться еще раз. И желательно взять с собой Дашу.

«В чем купаются ретро-девчонки? В платьях или в блузках и кружевных панталонах? Надеюсь, меня все же ждет что-то другое», – весело подумал Глеб, подошел к перилам, облокотился и скользнул взглядом по интерьеру. В качестве краткой вводной части Екатерина Петровна сказала, что в ее небольшом отеле три двухкомнатных номера и четыре однокомнатных, на первом этаже есть кухня и небольшая прачечная с двумя стиральными машинами и гладильными досками. «Каждое утро приходит уборщица, если что-то понадобится, то сообщайте. И вот моя визитка, звоните». В этом году Екатерина Петровна не планировала заселять все номера, что, в общем-то, порадовало Глеба. Чем меньше народу, тем спокойнее и… удобнее для грандиозных планов, связанных с сердечными делами.

Глеб прошел вперед и остановился около номера Даши. Даже если бы Екатерина Петровна во время мини-экскурсии не махнула рукой в сторону этой двери и не сказала: «Этот номер теперь занят, спасибо, что помогли донести чемодан моей постоялице», он бы знал, что Даша именно здесь. С его способностями ответы на такие вопросы находятся легко. Главное, не растрачивать слишком быстро «волшебную» силу. Накапливается она медленно, а пригодиться может в любой момент.

– Интересно, что ты делаешь? – прошептал Глеб, приблизился к двери, поднял руки и прижал ладони к прохладному дереву. Чуть помедлил, закрыл глаза и сосредоточился.

Темноту разорвал тусклый свет, который постепенно становился ярче. Сначала появились очертания мебели, а потом комната проявилась в полной мере, и лишь бледная серая рябь мешала видеть все абсолютно четко. Чемодан, стул, а на нем белая кофточка с нелепыми рюшами и плиссированная юбка… угол кровати, кровать…

«Приятных снов, ретро-девчонка», – мысленно произнес Глеб, обнаружив на кровати Дашу. Она мирно спала на боку, положив ладонь под щеку и накрывшись одеялом-простыней. Он захотел приблизить картинку, чтобы лучше рассмотреть девушку, но на него мгновенно, точно стая рассерженных птиц, налетел уже знакомый непрекращающийся шелест. Тот самый, что заполнял мозг на ступеньках около моря, когда рука потянулась к тайнам раскрытого чемодана.

Этот шелест прогонял Глеба, лишал видимости, сводил его сосредоточенность к нулю и бился будто не на жизнь, а на смерть. От напряжения вспотела спина и окаменели мышцы, но упрямство все же не давало отступить. Еще попытка, еще… Тщетно.

– Он защищает тебя, – прошептал Глеб. Открыл глаза, опустил руки и сделал шаг назад. – Что все это значит?

Вернувшись в свой номер, он взял со стола рекламное меню ближайшего ресторана, оторвал последний лист, чистый с одной стороны, сложил пополам, написал номер своего мобильного и добавил:

«Пойдем купаться?

Твой самый лучший сосед Глеб».

Записку он сунул под дверь номера Даши.

* * *

Англия

Первая половина XIX века

Эмми подозревала, что похороны – это страшно. Но она не знала, что ее сердце сожмется от боли до размера горошины, душа рассыплется, и каждую секунду будет казаться, что бабушка жива. Нужно только быстро подняться по лестнице, широко распахнуть дверь ее комнаты, посмотреть на кровать и…

Нет.

Ее больше нет.

Шарлотта Эддингтон умерла.

Эмми тряслась от горя, рыдала, металась, подносила к губам подаренное бабушкой серебристое кольцо, ненавидела смех Хью и победное выражение лица тети Маргарет. Мысли превращались в стрелы и ранили, ранили, ранили…

Несколько раз Эмми подумывала пробраться к Габи, чтобы поговорить, обняться или просто помолчать вместе, но всегда останавливала себя от такого поступка. Если об этой вылазке станет известно тете, то… это наверняка навредит Габи. А сейчас нужно быть тихой и ждать, когда приедет Дмитрий Григорьевич Болдырев и поможет Габриэлле перебраться в новую семью.

Эмми молилась, разговаривала вслух с бабушкой и игнорировала судорожные стоны, вырывающиеся из груди. Иногда казалось, что ее окружает густая темнота, иногда мерещились тени и ноги становились ватными. В такие особенно отчаянные минуты Эмми старательно вспоминала последние слова бабушки и находила в них некоторое успокоение. Она все чаще и чаще подходила к окну, боясь пропустить появление графа Болдырева. Он не даст их в обиду, он позаботится и спасет.

«И он должен приехать очень скоро, быть может, это произойдет сегодня вечером или завтра утром… Бабушка… бабушка… как же я тебя люблю… Габи, мы обязательно увидимся… когда-нибудь…»

Глава 6

– Да, я открыла отель, – Екатерина Петровна пожала плечами, мол, дело обычное, и передала Никите тарелку с пельменями. – Честно говоря, это была моя давняя мечта.

При слове «мечта» Никита бросил короткий взгляд на Женю, но она вроде не интересовалась разговором. Ее внимание было отдано рулетикам из жареных баклажанов, обсыпанных рубленными грецкими орехами.

– Тетя Катя, вы бы предупредили.

– Зачем? В жизни и так мало сюрпризов, да и мне, как истинной женщине, еще хочется удивлять.

Никита улыбнулся, откинулся на спинку стула и почувствовал в душе то тепло, которое бывает лишь тогда, когда ты после дальних странствий наконец-то оказываешься дома. Удивлять тетя Катя умела, и бесконечно нравилось то, что с годами эта ее магическая способность не истощалась.

– Но почему отель? – спросил Никита, глядя на идеальный пельмень. Навязчивая мысль «Интересно, его Женя слепила?» настойчиво зажужжала в висках и вызвала желание тряхнуть головой. Но Никита пошел другим путем – макнул пельмень в сметанный соус и отправил его в рот. Вопрос решен.

– Мне пятьдесят восемь лет. И сейчас важно что? – Екатерина Петровна вопросительно приподняла бровь.

– Сдаюсь сразу.

– И сейчас мне важно выбрать правильный курс, чтобы не превратиться в старую зануду или древнюю развалину. Я хорошенько подумала и пришла к выводу, что есть только один способ этого избежать – выход из зоны комфорта. И я из нее вышла. – Екатерина Петровна победно улыбнулась и продолжила: – Этот дом очень и очень большой, и мне принадлежит половина. Что мне было делать в данных хоромах? Ходить по этажам и комнатам, кричать: «Ау! Ау! Люди, где вы?!» А Женя мне бы отвечала со свое половины: «Тетя Катя, не заблудились там?» Хотя это же еще услышать надо! – Екатерина Петровна сделала глоток воды и придвинула к Никите овощной салат. – Мне нужна была цель. Труднодостижимая. И я вспомнила о своей детской мечте. Мне в детстве все казалось, что нет ничего лучше, чем жить у моря в каком-нибудь санатории. И чтоб я там главная была. – Екатерина Петровна засмеялась. – И я как представила, сколько дел и забот меня ждет, так сразу и решилась. Во-первых, я не буду одна, постояльцы покоя не дадут, во-вторых, у меня появится заработок, уж поверь, я все просчитала, в-третьих, я хочу деятельную старость, в-четвертых, туризм явление сезонное, а значит, я и отдохнуть смогу и пожить для себя. Я раньше толком не знала, что такое приложение, а теперь в телефоне могу увидеть, кто в дверь звонит, и спускаться не надо, чтоб открыть.

– Тетя Катя, ты молодец, – искренне сказал Никита. – Но помощники тебе точно потребуются, одной тяжело будет.

– Нужны, согласна. Но я не тороплюсь. В следующем году администратора на ресепшен возьму, а пока мы с Женей сами справляемся. Я решила этим летом приглашать постояльцев так, чтобы у меня всегда был только один номер занят. Гости выехали, другие заехали, а остальные номера пусть пока пустуют. Это минимум хлопот, да и я спокойно привыкаю к новым условиям. Хочу все обкатать, опробовать, что-то еще понять для себя, приноровиться. А уж потом…

– Так у тебя всего один номер занят? – спросил Никита. – Значит, я сильно вас не стесню.

– Волею судеб два номера заняты. Как говорится, человек предполагает, а Бог располагает, – ответила Екатерина Петровна, расправляя льняную салфетку. – У меня сейчас в постояльцах необычная девушка и интересный мужчина. Не могу объяснить, но такое ощущение, что у каждого своя загадка, а в людях я разбираюсь. А ты, Никита, нас ни при каких обстоятельствах не стеснишь, мы тебя очень ждали и надеемся, что приезжать к нам ты будешь часто. Комнат предостаточно, выбирай любую. Хочешь, на половине у Жени устраивайся, хочешь – на моей половине.

– Пусть будет на твоей, тетя Катя, – слишком быстро ответил Никита, и чтобы сгладить резкость, добавил: – Пригляжу за постояльцами, должен же и я тебе помогать.

Женя не участвовала в разговоре, но временами Никита ощущал на себе ее внимательный взгляд. Она будто пыталась прочитать его мысли. Или так казалось. «Читай сколько хочешь, мои мысли вряд ли тебе понравятся. Я не восхищен тобой, меня тяготит твое присутствие, и меньше всего на свете я хочу тратить на тебя свое время».

– Спасибо, это будет очень кстати. – Екатерина Петровна благодарно улыбнулась. – Сейчас пообедаешь, и Женя тебе все покажет. Мы поделили дом так, чтобы у нас была общая территория. Зачем нам две столовых и кухни, если мы едим почти всегда вместе? Тем более, что часть дома твой отец сам приводил в порядок и обставлял. Это все как раз его старания. – И Екатерина Петровна обвела взглядом столовую. – Никогда не думала, что перееду в Сочи навсегда. А вечером-то как здесь хорошо… Мы обычно завариваем с Женей интересный чай, садимся и душевно разговариваем. Надо бы и постояльцев как-нибудь на чаепитие пригласить, может, захотят присоединиться.