Когда встречаются мосты

Вот только недавно Глеб прилично переборщил… Увлекшись очередным отдыхом, он принес в Канцелярию алкоголь и, пританцовывая, с трудом удерживая равновесие, устроил откровенный дебош на длинном белом столе именно в том зале, где его когда-то и принимали на работу. А после у Глеба не получилось вспомнить: рухнул ли он на пол или сдержанные на эмоции сотрудники Канцелярии помогли ему слезть…

Очнулся Глеб на грешной земле в лесу. И довольно быстро ему дали понять, что как раньше уже не будет и за содеянное на этот раз придется нести ответственность. «Честно говоря, не думал, что у вас, мои невозмутимые, лопнет терпение. Все же оно насчитывает десятки тысяч лет. Если не миллионы. Могли бы проявить понимание, сделали бы вид, будто ничего не заметили… И это я бы посчитал великим актом милосердия», – пошутил Глеб, пытаясь догадаться, как именно его накажут.

И наказание не заставило себя ждать. Нет, теперь он не первоклассный охотник за артефактами, не спаситель старых библиотек, не тот, кто тайное делает явным и наоборот. Не добытчик, не ловец. У Глеба появились новые, весьма оригинальные и одновременно раздражительные обязанности, цели и задачи: с утра и до вечера он должен помогать одиноким женщинам в поисках любви. То есть теперь он… Амур.

И только после того, как Глеб сделает счастливыми пять женщин, он сможет вернуться к прежней работе.

Пять женщин.

Как же это много…

«Но мы еще поговорим об этом, да? Позже поговорим!»

Однако никто с Глебом не собирался обсуждать наказание, и сначала ему пришлось отправиться в Утятино и потрудиться над тем, чтобы юная Леся Сотникова выдержала все удары судьбы и нашла своего принца[1], а затем он поехал в Москву, где его ожидало второе задание. И это была непростая история с главной героиней Екатериной Щербаковой, старинным кораблем и переплетением прошлого и настоящего[2].

Кто ты – третья цель для стрелы Амура? Усмехнувшись, Глеб провел пятерней по темно-русым волосам, матросской походкой приблизился к следующему пролету белой каменной лестницы и неожиданно услышал приближающийся грохот, который заставил резко поднять голову.

На Глеба летел темно серый чемодан, и взгляд еще выхватил стройную брюнетку, спешащую вниз за своими вещами. Но каблуки бежевых босоножек ей явно мешали двигаться быстро и уверенно.

Глеб рванул вперед и поймал непутевый чемодан. Тот в последнюю секунду издал крякающий звук, раскрылся и продемонстрировал миру свое содержимое. Одежда, косметичка… расческа, лак для волос… большой плотный чехол небесно-голубого цвета… Ноутбук?

Глеба совершенно не интересовали чужие вещи, но, сам не зная почему, он положил руку на бархатистый чехол и сделал первую попытку впитать информацию. Прочитать мысли человека без его разрешения Глеб не мог, а вот неодушевленные предметы – совсем другое дело. Что сможешь получить, то и твое. Нужно лишь сосредоточиться и воспользоваться небольшой частью «волшебной» силы.

Ладонь Глеба стала горячее, и он услышал странный непрекращающийся шелест, понять который не представлялось возможным. Этот звук окутывал и одежду, и небольшие аккуратные пакеты, и разную мелочевку, и чехол и… не пускал дальше. Точно защищал нечто важное или слишком личное – все пути были отрезаны. Не проникнуть, не прорваться, ничего не узнать…

«Что за хрень?!»

В азарте Глеб сжал зубы и попытался отсечь настойчивый шелест. И на мгновение показалось, что вот-вот и получится, но…

– Большое спасибо, – раздался прерывистый голос. – Я бы ни за что его не догнала.

Глеб посмотрел на хозяйку чемодана и только сейчас осознал главное: ему выделили «волшебную» силу в приличном объеме, а значит, третья «жертва» находится поблизости. Еще немного, и его буквально магнитом притянет к ней.

«А может, это ты?»

Наклонив голову набок, Глеб цепко изучил девушку, а затем улыбнулся.

«Эй, Небесная канцелярия, давайте какую-нибудь другую, а эту я с удовольствием познакомлю с достопримечательностями Сочи. Я, например, дендрарий люблю… Тепло, мухи не кусают и укромных мест предостаточно…»

Незнакомка имела весьма привлекательную внешность. Ее густые длинные каштановые волосы искрились легкой рыжиной на солнце. Большие карие глаза украшали длинные ресницы. Высокие скулы, чистая и еще не успевшая загореть кожа, красивые губы, которые, пожалуй, вполне можно назвать манящими… И при этом девушка не была банально «глянцевой», наоборот, нечто неуловимое выделило бы ее из толпы при любых обстоятельствах.

– Вам не обязательно меня благодарить, – убирая руку с чехла, ответил Глеб. – На моем месте так поступил бы каждый.

Руку он убрал, но шелест продолжил звучать в голове. Он то становился тише, то громче, то будто кружил и превращался в упрямую воронку торнадо.

– И все равно спасибо. – Девушка наклонилась, быстро утрамбовала вещи, закрыла крышку чемодана и щелкнула замками. – Да, я знаю, что чемодан у меня доисторический, но мне нужна была ретро-поездка, понимаете?

Вот! Вот что с ней не так! Вроде самая обыкновенная белая блузка с коротким рукавом. Но воротник застегнут под горло… полоска дурацких рюшек… И старомодный широкий лаковый пояс на талии. Юбка? Мелкая серая плиссировка до колен. Незнакомка будто сошла с театральной сцены и сделала она это минут пять назад.

– Нет, – честно ответил Глеб, поднимаясь. – Не очень понимаю.

– Собственно, это не важно. То есть для меня важно, а у вас, наверное, своих забот хватает. – Она коротко улыбнулась и добавила: – И как я его не удержала?.. А вообще чемодан удобный, у него два колесика есть. Я купила его на аукционе барахолки. Так это называется? Похоже, эти колесики приделал последний владелец. – Девушка отправила за ухо прядь волос. – Хорошо, что вы оказались в нужном месте в нужное время и помогли. Мне явно повезло. Отличного вам отдыха. Прощайте.

Она кивнула, точно хотела подчеркнуть каждое слово, затем подхватила чемодан, развернулась и зашагала вверх по ступенькам. Но ноша была тяжелой и восхождение быстрым не получилось.

«Если бы я был джентльменом, детка, я бы непременно дотащил чемодан до верхней ступеньки, а там бы уже пришел черед двух дохлых колес… – весело подумал Глеб. – Но, увы. Да и смысла особого в этом нет, ты явно не из тех, с кем комфортно проводить время без каких-либо обязательств. Конечно, я бы мог с удовольствием разбить твое сердце, но… – Глеб прищурился, прикидывая все плюсы и минусы данного марш-броска. Взгляд скользнул по спине девушки и скакнул ниже. – Что-то в тебе есть, детка…»

Еще некоторое время, сунув руки в карманы шорт, он стоял неподвижно и наблюдал за незнакомкой, затем качнулся на пятках, улыбнулся и стал неторопливо подниматься следом.

«Дорога к кафешкам и отелям здесь все равно одна, так что нам с тобой по пути…»

Глеб отметил, что странный шелест в голове наконец-то стих, и досадливо поморщился: все же жаль, что не хватило времени и не удалось проникнуть в тайны этой ретро-девчонки.

– Еще не вечер, еще не вечер… – тихо напел Глеб и стал подниматься быстрее.

* * *

Есть захотелось еще сильнее. Пожалуй, к аджарской лодочке вполне можно приплюсовать шашлык и греческий салат. А вот пиво теперь под вопросом, вряд ли обладательница древнего чемодана оценит такой выбор. «Ладно уж, учту, что ты у нас не от мира сего. На что только не пойдешь ради быстрого результата».

– Как насчет завтрака? – спросил Глеб, поравнявшись с девушкой. – А потом обещаю доставить твой чемодан в любую точку вселенной.

Он сразу перешел на «ты», давая понять, что настроен на легкие и необременительные отношения. Игра должна идти по его правилам, так удобнее и… приятнее.

– Спасибо, но я уже поела. Выпила кофе и съела миндальный круассан, – просто ответила она, шагнула на последнюю ступеньку, поставила чемодан и развернулась. – И я все еще продолжаю надеяться на колесики.

– Завидую твоему оптимизму, – улыбнулся Глеб и заглянул в карие глаза. – Как тебя зовут?

– Даша.

– Глеб.

– Очень приятно.

– Взаимно.

«Даша… – мысленно протянул Глеб, щурясь. – Давай-ка вспомним, что означает твое имя… Под какой силой ты родилась, детка?.. Знаешь, иногда случаются удивительные открытия и совпадения, имя – еще тот ориентир. Даша… Даша… владеющая добром, обладающая благом… Кажется, так. Значит, ты у нас на светлой стороне. Что ж… поборемся».

И Глеб щедро улыбнулся, будто только что получил долгожданную игрушку. Подхватив чемодан и чуть подавшись вперед, он спросил с долей нескрываемой иронии:

– А можно узнать, что ты делала с чемоданом на пляже?

– Мне хотелось поздороваться с морем. Заселиться в отель можно же и чуть позже.

– И как? – Глеб приподнял брови. – Поздоровалась?

– Да.

– Отлично. А теперь показывай дорогу, побуду уж сегодня сказочным принцем, провожу тебя до порога.

Глеб ожидал увидеть смущение или короткую улыбку. Вот только глаза Даши странно сверкнули, будто она хотела сказать: «Нет, ты не сказочный принц и вряд ли когда-нибудь им станешь. Не тот случай».

– Здесь недалеко, – спокойно произнесла Даша и махнула рукой вправо, указывая путь. – Наверное, будет действительно лучше, если вы поможете мне. Признаюсь, я немного устала. Есть люди, которые отлично спят под стук колес, я же в такие моменты мучаюсь от бессонницы, хотя поезда очень люблю. А вы, наверное, предпочитаете самолеты?

– Может, хватит выкать? – Глеб проигнорировал вопрос и продолжил непринужденным тоном: – На мой взгляд, подобный официоз совершенно не гармонирует с морем и солнцем.

– Не согласна, но спорить не буду. Пусть так. – Даша пожала плечами и наконец-то улыбнулась. – Скажу честно, никакие знакомства в мои планы не входили. Наоборот, я собиралась превратиться в гусеницу в коконе и побыть наедине с собой. Но человек предполагает, а Бог располагает.

После этих слов Глеб уловил странную дрожь в груди и чуть притормозил, пытаясь разобрать непонятное ощущение. Будто что-то ускользнуло от него, а он и не понял, не рассмотрел.

– Надолго приехала?

– На пару недель, наверное.

– И какой выбрала отель?

– Небольшой… Он открылся этим летом, даже отзывов еще нет. Но там мебель новая, уютно и чисто. На сайте хорошие фотографии. Я и решилась. – Даша повернула голову и, увидев название улицы и номер дома на солнечной стене небольшой аккуратной кофейни, добавила: – Кажется, мы почти пришли.

Глеб предпочитал отдыхать в роскошных отелях с идеальным обслуживанием и не менее идеальным завтраком. Если тебе не приходится считать деньги, то почему бы и нет? И желательно, чтобы на первом этаже располагался первоклассный ресторан, потому что вечером далеко не всегда хочется куда-то тащиться за сочным куском говядины. Шатобриан? Да. Несите со сливочно-перечным соусом или острой томатной сальсой!

Увидев отель, выбранный Дашей, Глеб приподнял брови, а затем одобрительно кивнул. Этот вариант ей вполне подходил, именно в таком месте должен жить человек, который любит здороваться с морем. Гармония!

Отель напоминал удлиненный особняк, построенный обстоятельно и старательно. Владелец явно желал, чтобы его детище выделялось в линии построек, но при этом не выглядело вызывающе. Разноуровневая крыша (где-то два этажа, а где-то три), стены теплого бежево-песочного цвета, три аккуратных балкона, большие арочные окна, две массивные двери с кованными узорчатыми козырьками, четыре каменные клумбы с водопадом белоснежных цветов… Отель тонул в зелени, отчего казалось, что он сам по себе и никакие природные явления или время не могут его побеспокоить.

Дверь была закрыта, и Даша нажала на кнопку вызова персонала. Продолжительная тишина, а затем раздались короткая трель и щелчок, извещающие о том, что гостям можно зайти.

– Ну, добро пожаловать, – подвел итог Глеб, галантно распахивая дверь перед Дашей.

И они оказались в просторном помещении, достопримечательностью которого являлась широкая деревянная лестница. Темные полированные перила убегали вверх, впитывая солнечные лучи, блики и торжественное настроение дома.

Глеб быстро осмотрелся, отмечая, что мебель действительно новая, прошел вперед и поднялся на три ступеньки, испытывая странное волнение, ноющее под ребрами. Нет, не волнение… Нервы натянулись, подсказывая, что сейчас должно произойти нечто важное…

Ближайшая дверь на втором этаже медленно открылась, и Глеб увидел полноватую женщину лет пятидесяти пяти или чуть старше и худую девушку с длинными темно-русыми волосами.

– Добрый день. Вы, наверное, Дарья Крошина. Я не ошиблась? – полетело сверху. – А я Екатерина Петровна. Заждались мы вас. Добро пожаловать. Надеюсь, дорога была приятной. А это Евгения… Женя. Моя племянница и помощница. Она непременно вам все покажет и расскажет.

– Добрый день. Да, это я, – улыбнулась Даша. – Спасибо за радушный прием.

– Отель открылся недавно, и пока у нас все по-домашнему, – неторопливо спускаясь, продолжила разговор Екатерина Петровна. Ее движения были плавными, и казалось, будто она не идет, а плывет. – Уверена, вам у нас понравится. Кстати, по соседству готовят необыкновенно вкусный шашлык…

– И море рядом, – поддержала Женя, спускаясь следом за Екатериной Петровной.

Далее для Глеба разговор погас. С ним тоже поздоровались, а потом о чем-то спросили. Он автоматически ответил, сделал шаг назад и на всякий случай положил руку на перила и сжал пальцы. Уже знакомое тепло наполняло тело, в висках застучало и стрелой пролетела едкая мысль: «Надеюсь, вы не впарите мне Екатерину Петровну?.. Давайте уж кого-нибудь помоложе».

Небесная канцелярия вновь призывала его на службу, и об этом сообщала каждая клеточка тела. Ощущения, которые Глеб не спутал бы ни с какими другими. Глупо полагать, что в этом отеле он оказался случайно… Все продумано и организовано до мелочей. Впрочем, как всегда.

Тепло нарастало и требовало повышенного внимания, каждый удар сердца эхом отзывался в позвонках. Взгляд метнулся сначала на Дашу, а затем на Женю. Девушки стояли рядом, и несколько секунд не получалось понять, по отношению к кому сработало притяжение. Для кого придется добывать счастье? Но потом пришло безошибочное осознание, и на губах Глеба заиграла многозначительная улыбка.

Евгения. Женя.

Худая кареглазая девчонка с пока незнакомой судьбой и неведомым характером…

«Многоуважаемая Небесная канцелярия. Вот можете же иногда принимать правильные решения. Выношу благодарность. Низко кланяюсь. Хвалю и восхищаюсь».

– Давайте поднимемся, – предложила Екатерина Петровна. – Вы даже сможете выбрать номер. Не скажу, что они сильно отличаются, но нюансы иногда играют свою роль.

– Я помогу. – Глеб посмотрел на Дашу, подхватил чемодан и шагнул на следующую ступеньку. Да, он вернулся на работу, но удовольствия же никто не отменял. Самое время продолжить развлечения. И почему не совместить приятное с необходимым? – Екатерина Петровна, у вас же найдется еще один свободный номер? Просторный двухместный. Для одинокого странника, – тихо спросил Глеб, поравнявшись с хозяйкой отеля. – Мне у вас сразу понравилось, даже уходить не хочется. И у меня тут одно личное дело намечается… Случайная встреча и все такое… – И он от души улыбнулся, чувствуя, что Екатерина Петровна оценит иронию и желание не расставаться с Дашей. Кажется, женщина она проницательная.

– Номер найдется. Одиноким странникам я обычно не отказываю в ночлеге и чашке ароматного кофе, – с ответной иронией произнесла Екатерина Петровна.

– Благодарю. Через полчаса я буду здесь уже со своими вещами.

Глеб нарочно не стал внимательно изучать Женю – десерт всегда оставляют на потом… И ему хотелось поскорее уйти и вернуться, чтобы начать свою игру и ощутить сначала вкус победы, а затем в очередной раз насладиться свободой. Что может быть лучше?

Оставив чемодан около двух кресел и журнального столика, Глеб сбежал по ступенькам вниз, подмигнул на ходу Даше, около двери оглянулся на Женю и многозначительно кивнул Екатерине Петровне.

– Скоро буду! – пообещал он и, не дожидаясь ответа, вышел на улицу. На полпути к своему отелю он почувствовал, как включился внутренний навигатор, теперь он всегда будет знать, где находится Женя. В некоторых случаях это здорово помогает. Но не о ней сейчас думал Глеб. Притормозив в тени раскидистого дерева, он достал мобильник и все же проверил, что означает имя Дарья.

«Обладающая… владеющая даром… благо… Ну, это не новость… Что еще?.. Некоторые считают, что это имя переводится как «дар» или «подарок Божий»… Нет, только не это. Да идите вы…»

Глеб убрал мобильник в карман, огляделся, будто его могли застать на месте преступления, поднял глаза к чистейшему голубому небу и насмешливо произнес:

– Люблю подарки.

Глава 4

Англия

Первая половина XIX века

Около широкой массивной кровати стояла Габриэлла. И Эмми, переступив порог, замерла, не веря своим глазам. Черноволосая девочка не могла оказаться здесь, в комнате бабушки, среди знакомых вещей, пропахших травяными настойками и лекарствами… Разве такое возможно?

Но подрагивающие огни свечей хорошо выделяли худенькую фигурку в скромном синем платье.

– Эмилия, не волнуйтесь… и ничего не бойтесь… – раздался за спиной тихий голос Дороти. И Эмми догадалась, что искренняя и добрая камеристка сама-то как раз волнуется и боится. – Бабушка ждет вас… и она вам все объяснит…

Габриэлла повернула голову, и стало понятно, что глаза у нее темные, а таких, если верить портретам, развешанным в доме, в роду Эддингтонов раньше не было. И то ли потому, что эта девочка представляла собой тайну, то ли ее особенная притягательная внешность сыграла роль, но мысленно Эмми устремилась в сад, в ту часть, где возвышалась увитая плющом старая беседка и рос единственный в округе бархатный иссиня-черный ирис. Эмми всегда смотрела на этот цветок и думала, что он не только необыкновенный, но еще и стойкий. И иногда казалось, что он способен противостоять даже ветру. Вот такой сейчас представлялась и Габриэлла.

«Бабушка, как ты себя чувствуешь?.. Наверное, ты пьешь горькие микстуры и из-за них тебе совершенно не хочется есть…»

Эмми опустила голову, медленно подошла к кровати, заняла место рядом с Габриэллой, а потом все же решилась посмотреть на бабушку. Пальцы дрожали, волнение стучало в висках, и на пару мгновений Эмми потеряла способность видеть. Но потом темнота рассеялась, и отчаяние сжало душу.

Исхудавшая и бледная Шарлотта Эддингтон буквально терялась среди белых подушек. Морщины победили ее некогда ухоженную светлую кожу, уголки губ опустились, брови исчезли, нос стал крупнее… Эмми почувствовала слабость бабушки и коротко вздохнула, стараясь скрыть отчаяние. Да и стоило ли отчаиваться, если родные серые глаза сияли как прежде, и взгляд был волевой и уверенный.

– Никто не мог меня понять, – с хрипом произнесла Шарлотта Эддингтон и скривила губы в усмешке, – но какое мне дело до этих болванов?.. Вот вы стоите рядом и именно вы – будущее нашей семьи. – На ее узком лбу выступили мелкие капли пота, дыхание стало тяжелее. Эмми захотелось погладить седые волосы бабушки, но ноги вросли в пол, и она лишь быстро посмотрела на Габриэллу, точно хотела сверить чувства. – Вы мои девочки, моя гордость, – продолжила Шарлотта Эддингтон и сделала попытку приподняться, но сил не хватило. – Дороти, встань около двери и следи, чтобы никто не приближался к моей комнате. У нас будет долгий разговор… – обратилась она к камеристке, и та сразу устремилась выполнять сказанное.

– Бабушка, – с волнением произнесла Эмми, – может, ты сядешь и выпьешь чаю?

Как много ей хотелось сказать! Но она знала, что делать этого не следует, да и слова мгновенно разбежались в разные стороны…

Показалось или Габриэлла коснулась локтем ее локтя? Эмми повернула голову и встретила пристальный взгляд, в котором присутствовали и сдержанное любопытство, и ответы на пока еще не понятно какие вопросы. И по коже сразу побежали приятные мурашки, и отчего-то стало теплее и спокойнее, будто случилось именно то, что непременно должно произойти и без чего дальше не получилось бы жить. Не хватило бы попросту воздуха.

– Надо быть сильными, – еле слышно произнесла Габриэлла.

Эмми кивнула и вновь посмотрела на бабушку.

– Будьте сейчас внимательны и ловите каждое мое слово… – Шарлотта Эддингтон шумно вздохнула и сделала попытку подтянуть одеяло. Движение вышло слабым, судорожным и не дало особого результата. – Вы сестры и должны всегда помнить об этом. Да, матери у вас разные, но отец один. И не нужно думать плохо о своих родителях, вы еще маленькие и вам не понять, как трудна порой бывает жизнь. Я бы хотела, чтобы вы этого никогда и не узнали, но это невозможно… – Впалая щека Шарлотты Эддингтон дернулась, точно где-то вспыхнула заблудившаяся боль. – Ваш отец был человеком долга, именно поэтому он и женился на женщине своего круга. Но его сердце желало большего… Поспешил ли он в чем-то? Да, поспешил. Однако не нам с вами его судить. – Последнее предложение Шарлотта Эддингтон произнесла твердо. – Твоя мать, Энни, тоже была человеком долга, но, к сожалению, у нее было слабое здоровье. А твоя мать, Габи, не смогла вынести смерти Даниэля, моего дорогого сына и твоего отца… Как много людей меня покинуло… Как много… Но есть вы, и это главное! – Ее глаза вспыхнули, точно эти слова дали дополнительную энергию уставшему от болезни сердцу. Шарлотта Эддингтон сжала губы, помолчала немного, а затем продолжила: – Я повторю, вы сестры и всегда должны помнить об этом. В вас обеих течет кровь нашего рода. Сомневаюсь, что хотя бы капля этой крови досталась Хью. Он из тех, кто рано или поздно непременно бросит тень позора на родовое гнездо, а потом промотает все деньги и превратится в подлого и бесчестного человека, способного на все. Если бы я могла, я не оставила бы Хью ничего… Но это невозможно, закон будет на его стороне, а Маргарет уж точно вцепится в наследство двумя руками… Вас пугают мои слова?

– Нет, – торопливо ответила Энни, и это была правда. Но она точно знала, что испугается потом, когда останется наедине со своими мыслями.

– Нет, – спокойно сказала Габриэлла.

– Это хорошо… Мужество вам понадобится, – одобрительно произнесла Шарлотта Эддингтон, и Эмми показалось, будто тонкие сетчатые морщины на ее бледном лице разгладилась. – Когда я умру, а случится это скоро, вас ждут тяжелые времена. Очень тяжелые. Вам мало лет, а значит вы не вправе распоряжаться своей частью наследства и принимать какие-либо решения. Управлять всем будет Маргарет, а она не из тех, кто знаком со справедливостью и добротой. Более того… Она сделает все, чтобы лишить вас даже куска хлеба. Тебе, Эмми, повезет немного больше. Ты законнорожденная, и Маргарет не посмеет расправиться с тобой сразу. Ей придется беспокоиться о том, что скажет общество. А вот Габи… Конечно, Маргарет захочет вышвырнуть тебя из дома на следующий же день после моей смерти… И я должна была все продумать заранее… Должна была решить, как поступить, чтобы этого не случилось.

У Эмми пересохло во рту, и она облизала губы. Неужели этот страшный день действительно настанет? Неужели бабушки скоро не будет?.. Нет… нет… Пусть болезнь уйдет! Пусть жизнь станет такой, как прежде!

– Все непременно образуется, – с надеждой произнесла Эмми и бросила еще один короткий взгляд на Габи. Но та стояла неподвижно и пристально смотрела на бабушку.

– Образуется, но не сейчас, – возразила Шарлотта Эддингтон и криво усмехнулась. – А лет через семь, когда вам исполнится восемнадцать. И при условии, что вы сделаете все, что я вам скажу, и выдержите те невзгоды, которые непременно обрушатся на вас. Но хватит болтать по пустякам, перейдем к делу. Дороти, помоги мне, подложи под голову еще одну подушку. Ту, что побольше. Я должна лучше видеть своих девочек.

Камеристка бросилась к кровати, взбила одну из подушек и помогла Шарлотте Эддингтон лечь повыше, а затем вернулась к двери и заняла свой пост.

– Все непременно образуется, – повторила Эмми, точно эти слова были заклинанием и могли исполнить самые заветные мечты. И теперь она уже точно почувствовала, как локоть Габи коснулся ее локтя. И это была та самая сестринская поддержка, которой Эмми не знала и в которой сейчас нуждалась особенно сильно. «Спасибо», – мысленно поблагодарила она, не решаясь посмотреть на Габи и произнести благодарность вслух.

– Дмитрий Григорьевич Болдырев. Запомните это имя, – торжественно сказала Шарлотта Эддингтон, и ее брови победно приподнялись. – Он русский. И он мой старинный друг. Безусловно, имя для вас звучит непривычно, но вы должны его выучить. Засыпайте и просыпайтесь с этим именем. Именно этот человек является вашим спасением и надеждой на справедливость. Дмитрий Григорьевич Болдырев. Повторите.

Они повторили почти хором, и вышло не очень-то хорошо. Мешало волнение, да и русские слова будто прилипали к языку. Следующие пять минут ушли на то, чтобы выучить имя незнакомого человека, впитать его и спрятать на дальних полках души.