Г.Р.О.М.

А этот Аркадий Иваныч коммерсант или бандит? Был бы бандит, приехал бы кто-то другой, более наглый, и Юльку бы заломал без всяких. Ещё бы и по лицу ей дал кулаком. А этот Гена – просто телохранитель. Так, ладно, разбираемся дальше.

Ха, а машина-то хоть и дорогая, но явно очень подержанная. Это не навороченный шестисотый «кабан», такой в городе есть всего один, и принадлежит он крупному авторитету. Эта машинка более старая, ей лет пятнадцать минимум, видно, что дно уже покрывается ржавчиной.

– Ну а чё? – продолжал Гена доказывать свою правоту. – Она на тачке модной ездит, а Аркадий Иваныч ей помогает вовсю, хотя не должен, это ваще не его тема. И чё, она думает, так и дальше будет? Какая-то тёлка колхозная о себе возомнила до фига чего-то. Он таких каждую неделю меняет пачками, а то и по две штуки за раз.

– Ты потише, Гена, базаришь много, – я шагнул к нему ближе, и он смутился, отошёл на шаг от неожиданности. – Ты что, думаешь, какой-то незаменимый? Так я тебе скажу одну вещь – тут полгорода видело, как ты её против воли тащил, – я показал на жилые дома вблизи. – Приедет наряд, тебя упакуют, дело пришьют по 126-й, похищение человека, вот и уедешь на двенадцать лет. Свидетели будут, это я тебе гарантирую.

– А я-то чё? – удивился Гена.

– Ну ёпрст, ты чего, думаешь, Аркадий Иваныч тебя покрывать будет? – я сделал вид, что удивился его несообразительности. – Скажет, что ты его неправильно понял, что это ты сам решил девушку похитить, а он отмажется. И уедешь ты в Воркуту, а он здесь останется, по саунам развлекаться будет ходить, о тебе даже и не вспомнит. Надо оно тебе, Гена?

– Ну, не надо, – пробормотал он, хлопая глазками.

Ну, всё же его взяли на работу из-за впечатляющих габаритов и мышц, так что спрашивать с него как с умного, точно не стоит, платят-то ему явно как дураку. Гена аж вспотел.

– Давай так, братан, – я подошёл к нему ближе и похлопал по плечу. – Ты мне скажешь, где этот Аркадий Иваныч сидит… В сауне же?

– Не, он поужинать поехал, цыплёнка табака кушать, – Гена сглотнул, и я услышал, как у него заурчало в желудке. Голодный. – Там встреча у него. А потом опять в сауну.

– Езжай тогда, братан, поужинай сам, – я подтолкнул его к машине. – А я твоим шефом сам всё перетру.

– А, ну, так-то оно так, – неуверенно произнёс он. – Но…

– Езжай уже, а то ППС уже едет. Огребёшь дубинкой. Били дубинкой по печени?

– Били, – обиженно пробурчал Гена, отошёл и сел в Мерс.

Двигатель заурчал, машина начала отъезжать, гравий заскрипел под колёсами. Я оглядел Юльку. Ветер как раз холодный подул, весна же всё же таки, не лето, хоть и тепло было днём, а она так и стояла одной маечке и юбке, аж кожа пупырышками покрылась. Да и только что была физподготовка, разгорячилась, простудится ещё. Я скинул свою джинсовку, надел ей на плечи и отвёл к скамейке за танк.

– Ну и что это было, Юлька? – спросил я спокойным голосом, усаживая её рядом с собой.

Юля шмыгнула носом, смотря вниз. Вид такой, будто хотела заплакать, но она почти никогда не плачет, по крайней мере, у кого-то на глазах.

Помню, как на улице она поначалу играла с пацанами в футбол и участвовала во всех прочих играх, и разбитые коленки её вообще никак не смущали.

Потом, конечно, такие игры прекратились, когда уже все пацаны заметили, что у неё заметно выросли грудь и бёдра, и тут уже было не до игр. Но со мной она продолжала общаться, уже много лет.

Но ни к чему серьёзному это не приводило. Хотя, как вижу сейчас, шанс-то у меня был всегда, но я его не видел, а надо было только руку протянуть.

– Да он же просто помогал поначалу, – начала говорить Юля.

– Ты прикалываешься? – проговорил я. – Неужели ты не поняла, что это не просто так всё будет? Ты же не глупая наивная девочка, должна была понять, к чему это идёт и для чего. Он точно тебя не за ручку держать собирался, раз что-то для тебя делал. А делал хоть? Или просто на уши присел?

– Он меня подвозил, жениться на мне ещё вчера обещал, – прошептала она. – Я думала, он честный человек. Он говорил, что после свадьбы в Питер поедем. И папу туда увезут, там врачи хорошие, говорил.

– И ты согласилась?

– Сказала, подумаю, из машины тогда вышла. А он сегодня про это и не вспомнил. Да и понимаю, что никуда бы он меня не взял, – с горечью добавила Юля, немного подумав. – Просто уламывал, а я не поняла, уши развесила. У него таких девушек – вагон и маленькая тележка.

– А ты уехать отсюда хочешь?

Она быстро замотала головой.

– Тут папа, брат и… ещё родственники, – прошептала Юля. – Хотела отказаться, всё утро думала об этом. А в сауне, ну, вот и… дождалась.

Она замолчала, закрыло лицо руками и шмыгнула носом. Но слёзы не бежали.

– Ну, чего ты? – спокойным тоном произнёс я, пододвигаясь поближе. – А всё-таки дралась ты как тигрица. У тебя вот даже причёска теперь дыбом стоит, как шерсть. Ну вот, смотри, – я чуть поправил ей волосы, – целая катастрофа у тебя там. Птичье гнездо настоящее. Надо что-то делать.

– Да всё-всё, исправлю, – Юля хмыкнула, шмыгнула носом и начала поправлять растрёпанные волосы. Глаза немного покраснели. – Зачем я вообще с ним связалась?

Ну, блин, неужели и правда такая наивная? Но раз этот Аркадий Иваныч её возил на машине, помогал, то явно положил на неё глаз и на секс после свадьбы явно бы не согласился. Да и какая свадьба? Уламывал он её, это точно, обещая серьёзные отношения и помощь.

А что до лечения отца… ну хрен знает, не уверен, что он действительно что-то мог сделать. Просто развлекался, а то девок доступных вокруг много, а тут неуступчивая упрямая Юлька, что-то новое, необычное, он и ездил ей по ушам, чтобы добиться. А когда надоело – перешёл к действиям.

А этот Аркадий Иваныч ей не нравится или её устроил его напор? М-м-м, а вдруг это тогда привело к плохому результату?

Нет, а как было тогда, в той жизни? Больше двадцати пяти лет прошло, не так-то просто всё это вспомнить. Да, я помню, как мы ели картошку в общаге… Странное ощущение в памяти, когда вспоминаешь это одно событие, но которое случилось дважды, и как давным-давно, и как совсем недавно, этим утром…

Потом видел Юльку ещё несколько раз. А потом она якобы вышла замуж и навсегда исчезла из моей жизни. Из-за этого Аркадия Иваныча или нет? Или, может быть, случилось что-то ужасное? Вдруг он после отказа сильно разозлился и отомстил? Надо бы разобраться в вопросе, не откладывать его на потом.

И что это за Аркадий Иваныч? Имя-отчество в памяти всплывало, возможно, я над ним работал в своё время, надо вспомнить. Что-то было или в милиции, или когда я уже был в прокуратуре, в нулевые.

– Давай так, – я взял её за гладкую тёплую руку и легко потянул за собой, поднимая со скамьи. – Помнишь дядю Юру? Он тебе с братом тогда санки чинил, помнишь?

– Да-да, – она расправила волосы. – Помню его.

– Мы там ужин готовим. Ты там посидишь в квартире, а я схожу к этому Аркадию Иванычу, поговорю с ним насчёт тебя.

– Он же серьёзный человек, – она напугалась.

– Разберусь. Ну а потом тебя домой провожу, всё хорошо будет, Юлька. Но сама мне скажи, что не хочешь с ним видеться, что это не девичьи капризы были, хочу – не хочу. Чтобы не было, что сегодня одно, а завтра – другое решишь.

– Понимаю. Нет, я серьёзно, Лёша, – Юля смотрела мне в глаза. – Никогда так не хотела. Просто так случилось, не ожидала такого…

– Ладно, бывает, – я кивнул. – Давай, посиди пока дома, телевизор посмотри. Знаешь, я разговаривать с людьми умею… научился.

– Я вижу, – она кивнула и чуть улыбнулась – Он так отсюда сбежал, аж чуть в столб не въехал.

– Молоток ещё домой занести надо, – я усмехнулся.

Разговаривать с бандитами, когда в кармане нет ксивы следователя, а рядом не трётся вооружённый конвойный из СИЗО или опера из следственно-оперативной группы, чуть посложнее. Но общий язык надо поискать в любом случае.

Чую, что это действительно не девичий каприз, а что-то серьёзное. Весь мой опыт подсказывал, что такие ссоры могут окончиться крайне хреново, вплоть до изнасилования или убийства. Девяностые на дворе, таким никого не удивить, к сожалению.

Знал, про какое место говорил Гена. Это недешёвое кафе, где коронным блюдом был цыплёнок табака, так кафе и называлось. Коммерсант, значит, решил утолить голод после сауны.

Вряд ли он успеет протрезветь, значит, в пьяном виде будет качать права. С другой стороны, если он не сильно нажрался, будет проще его взять на понт, ведь мозги варят хуже, и он не сразу сообразит, что я блефую.

Знавал я, кстати, одного Аркадия Иваныча. Я его дело не вёл, но вспомнил, на чём его ловили в двухтысячном. Этим он наверняка уже начал заниматься. Ох, как ему не понравится, что я скажу.

Правда, идти пришлось пешком. Улицы в этой районе были устроены так, что самые крупные шли параллельно друг другу, по ним и пролегали маршруты городского транспорта, а вот поперёк этих улиц не ездила ни одна маршрутка.

Но было недалеко. Пока шёл, погода немного портилась, стала пасмурной, солнце скрылось за облаками. А с юга шли тёмные тучи, даже доносились раскаты грома. Скоро начнётся дождь.

Вот и кафе «Цыплёнок табака», а рядом с ним знакомый серый Мерседес. Недалеко от него припарковались большой красный джип «Мицубиси Паджеро», он же «поджарый», как его называли в братве, красная девятка и подержанная белая «Тойота Королла» с задней дверью, выделяющуюся серым цветом. Стояли рядом, будто приехали вместе.

Телохранитель Гена листал журнал, меня он даже не заметил. Лицо у него красное, значит, Аркадий Иваныч на него наорал, что тот не привёз Юльку, и заставил ждать на улице. Поесть ему так и не удалось. И чего он листает? Комиксы какие-то, картинки цветные. Так увлечён, что по сторонам не смотрит. Ещё и телохранителем называется.

Я вошёл в кафе. В уши сразу ударила громкая музыка из колонок.

– А за этим окошком раскинулась воля заветная, – пела Катя Огонёк, что-то из своего нового альбома.

Приятно пахло жареной курятиной. Цыплёнок стоил тут аж почти полтинник в новых деньгах, и это на сегодняшний день недёшево. Студенты уж точно позволить себе не могут, поэтому публика в зале собралась другая.

Как и думал, те три машины принадлежат одной группировке, потому что вся братва сидела за одним столом. Крепкие, все в спортивных костюмах, а один даже был в кожанке и спортивных штанах, сидел и парился. Ели цыплят, разрывая их руками, у одного посетителя я увидел вытатуированные перстни на пальцах.

Это из ОПГ «Золотореченские», банды, живущей по блатным понятиям. Таких по всей стране называют «синими», потому что многие из них носят на теле сизые партаки – тюремные татуировки. У таких бандитов чем больше срок и серьёзнее статья – тем больший авторитет можно было получить.

Ещё у нас в городе есть «Атамановские», это так называемые «спортсмены». Многие подобные банды как раз зарождались в начале 90-х, и их основателями часто были участники подвальных спортивных секций и качалок.

Блатные законы они над собой не признавали, не отправляли деньги в воровской общак, многие даже никогда не сидели на зоне, а вопросы решали по принципу кто сильнее, тот и прав. К ним часто примыкали ветераны горячих точек, кто не мог найти себя в мирной жизни, но совсем с уголовниками связываться не хотел.

Было время, когда «спортсмены» оказывались сильнее и подминали под себя всё. Но когда они попадали на зону, то у них начинались проблемы, ведь там власть блатных была намного сильнее, чем на воле. Вот и приходилось им всем договариваться, чтобы как-то жить дальше.

И к 1998-му году разница между «синими» и «спортсменами», то есть между бандитами старой и новой формации, всё больше и больше сходила на нет. А скоро их и совсем не отличишь друг от друга.

«Спортсмены» давно уже заносили в общак и слушали смотрящего по области, многие из них мотали сроки на зоне, кто-то даже успел отсидеть и выйти на волю. И вот уже когда-то противоборствующие стороны теперь, бывало, работали сообща и порой даже пытались душить всяких отморозков и новых конкурентов, чтобы не мешали бизнесу.

Эти две банды самые крупные, но в городе есть много группировок поменьше. Например, кавказцы, державшие рынок и оптовые базы. Ещё есть цыгане, промышлявшие наркотой на окраинах Бекетовска, и много кто ещё. Город хоть по населению не самый крупный, располагался на огромной территории, включая пригороды, и столько земли мало никакая банда не способна удержать за собой…

Я прошёл дальше в зал. Столы здесь деревянные, массивные, стулья – такие же основательные, только с мягкими сиденьями. Кто-то из братвы на меня уставился, будто узнал. Когда я был следаком, меня знали многие, но тут, возможно, знают моего брата. А может, удивились, что здесь делает молодой парень в футболке с Юрой Хоем. Такие сюда не ходят.

За маленьким столиком в углу сидел раскрасневшийся усатый мужик лет сорока с гладковыбритым подбородком, коротко стриженный, в чёрном пиджаке и рубашке, расстёгнутой чуть ли не до пуза.

На густо заросшей чёрным волосом груди болтался огромный золотой крест, как у попа. Перед ним лежал свежий жареный цыплёнок, чашка с соусом и толстая пшеничная лепёшка, а сам мужик наливал себе водку из запотевшего графина.

Красный он от выпитого, и взгляд мутный. Это не жирный новый русский, а вполне себе спортивный крепкий мужик. И я его знал по первой жизни.

Это Аркадий Погодаев, коммерсант, в основном работает с грузоперевозками мяса, у него в фирме есть рефрижераторы. Насколько я помню, он часто поставлял неликвид, а то и откровенную тухлятину. Но претензий к нему от оптовых покупателей и организаций не было из-за развитой системы откатов и взяток, чтобы никто из принимающих решение о закупках не был в обиде, ну а людей никто не спрашивал.

Ещё у него был цех, где просроченное мясо приводили в товарный вид и маскировали запашок, а если не получалось, то всё это перемалывали с костями и всякой требухой в фарш на пельмени и котлеты.

Но этот бизнес, хоть и нелегальный, был под крышей у братвы. А мы же с ним работали по другому делу, с его фурами. И, скорее всего, на этот день в этом деле Погодаев уже завязан по уши.

Пока шёл, обдумал, каким образом буду с ним говорить. Актёром я не был, но в бытность следователем иногда мог притвориться туповатым мужиком, который неохотно делает свою работу, чтобы выведать что-то сокровенное, или наглым следаком, кто знает всю подноготную «клиента» и нарушает его личное пространство, заставляя его потеряться, что выложил всё на духу.

Но выбор сделал быстро. Он, скорее всего, платит золотореченским за крышу – поэтому легко может свиснуть их на помощь, чтобы они мне вломили люлей. Значит, давить на него надо так, чтобы он их звать побоялся. Причём с первых же секунд.

Братки потеряли ко мне интерес, они продолжили разговор, а я встал рядом со столиком Погодаева.

– А ты ещё кто? – недовольно проговорил он.

Я сел напротив него, пододвинул ближе к столу массивный деревянный стул и наклонился к нему ближе.

– Поговорить с тобой хочу, – начал я, – насчёт того, как ты своих партнёров кидаешь.

– Э, за базар отвечать надо! – Погодаев сжал кулаки. – Ты кто такой ваще?

– Тише, – спокойно сказал я. – А то если за тем столиком услышат, – я кивнул в сторону братков, – как ты помогаешь Маге с овощебазы кое-какие ящики с бутылками на твоих фурах провозить за мзду, они с тебя за это спросят. Они-то про это не знают. Пока не знают.

– Какой Мага? – коммерсант выпучил на меня глаза.

– Магомед Джабраилов, – шепнул я. – Ты потише лучше давай, а то парни услышат. Они же его знают, он им крови попортил. И ты его знаешь, по твоему взгляду вижу. Эх ты, Аркаша, прямо у них под носом дело устроил. А они голову ломают, как он свою синьку палёную в город провозит. Братва-то его фуры не пускает, вагоны вскрывает, а он всё равно свою паль продаёт и процветает. Но рано или поздно они поймут, кто ему помогает. Ох, не завидую тогда тебе.

– И чё тебе надо? – он начал потеть.

– Мне – ничего, – я откинулся на спинку стула. – Но у меня есть знакомая девушка – Юля Давыдова. Ты вот на ней жениться обещал, про отца её говорил, что поможешь, а потом решил, будто она какая-то проститутка. В сауну затащил, – я начал складывать пальцы, – деньги ей совал, бугаю своему велел её силой к тебе притащить. Ты бы уж определился, чего тебе надо, жениться или так?

– А чё она хотела? – возмутился Погодаев. – Я её на машине возил, в кафешку разок. А она ломается чего-то!

– Девочка ещё молодая, думала, может быть, что нашла принца на сером мерине. А потом поняла, к чему всё идёт, решила сразу сказать, а не бабки с тебя тянуть. Честная девчонка. А ты… – я неодобрительно покачал головой и поцокал языком. – Давай так, Аркадий, ты её не трогаешь, и я к тем парням не подхожу и не обсуждаю твой бизнес на стороне.

Но это не значит, что я от него отстану. А то в городе и так много палёнки, которую можно глотнуть и ослепнуть или вообще умереть. Братве-то не буду говорить, раз пообещал, но прижмём его к ногтю другим способом, его и Магу.

А то они сами порядочностью не отличаются, тоже паль толкают. А когда разберутся с конкурентом, сами статус сильнее. Нет, мне это не надо.

Сначала мне надо придумать, каким способом их можно прижать. Но и возможности как-то навредить мне или Юльке я ему не оставлю.

– Не, я вообще не то имел в виду, – начал оправдываться коммерсант, потея ещё сильнее. – Просто говорю ей, чё ты такая зажатая, недотрога? Давай выпьем, повеселимся. А то она как ледяная королева, холодная какая-то, целка видать. В сауну вот позвал, чтобы растопить. А она убежала сразу…

– А увальня своего зачем за ней отправил? – спросил я. – Чтобы он её силой к тебе привёз? Не любишь, когда отказывают?

– Да он меня не так понял! – воскликнул Погодаев. – В натуре, отвечаю! Всё, вопрос закрыт, отвечаю! Ничего мне от неё не надо.

– Точно? – я улыбнулся. – Ты смотри мне. Если будешь юлить, к ней лезть… или ко мне, типа, чтобы я молчал… пожалеешь. Все об этом узнают. Действительно хочешь рискнуть?

– Нет! Отвечаю, я всё понял.

Как перепугался. И особенно ему страшно от того, что в этом же зале сидят те, кто может его наказать. Ну да, если братва поймёт, что Погодаев помогает их конкуренту, они его не оштрафуют и даже не покалечат.

Они его запытают и убьют, а потом упакуют под асфальт, и никакой телохранитель Гена этому не помешает.

– А чего это у вас тут за спор? – спросили за моей спиной. – А то вижу, какая-то проблема у вас серьёзная, раз спорите так жарко.

На спинку соседнего со мной стула опустилась покрытая татуировками рука, отодвинула его, и рядом со мной сел человек. Невысокий, но крепкий человек, примерно около сорока пяти лет, рано поседевший, стриженный под машинку. Одет в пиджак, каких-то украшений нет.

А я и его знаю. Зовут его Анатолий Пешков, но погоняло у него – «дядя Ваня». Матёрый урка, сидел ещё по малолетке, и потом засадили надолго, и вот, должно быть, он недавно откинулся с зоны, где отмотал двадцатку.

Влиятельный это бандит, и я даже знаю, что его через пару лет коронуют, как вора в законе. Хотя в этом городе и области он уже был влиятельнее некоторых законников.

Он легко улыбался, хотя я знаю, что этот человек крайне опасен, и его улыбкам верить нельзя.

– Да тут… – Погодаев сглотнул.

– Неправильно он с девушкой моей знакомой поступил, – перебил я коммерсанта. – Решил, что проститутка – силой к себе тащил, а я пришёл сказать, что он неправильно поступил, и надо вину загладить.

– Вот как, – дядя Ваня почесал гладковыбритый подбородок. – Ну, девушки – это дело такое. Тут, Аркаша, надо осторожнее быть, не все же готовы за сто баксов к тебе в штаны лезть, а ты уже не в первый раз на таком обжигаешься. Ты сначала убедись, что раз уж не снял себе кого за деньги, то что к тебе симпатия есть, а потом и действуй…

Говорил он очень вежливо. Но я часто видел таких вот внешне стереотипных тупых урок, кто строил свою речь очень аккуратно. Они редко чесали по фене при посторонних, а вежливость и осторожность – это суровые уроки с зоны, где надо следить за базаром, то есть обдумывать каждое слово, которое хочешь сказать.

Там даже одна неосторожно брошенная фраза может резко понизить статус сказавшего её или привести к огромным проблемам. Поэтому многие зеки кажутся тормознутыми, хотя на самом деле они просто думают, что сказать.

Но надо понимать, что это не благородные мафиози из кино, а безжалостные уголовники. Говорят одно, а потом легко прикажут убить кого угодно, даже совершенно невинных людей.

Впрочем, он всё равно наглел. Ведь у зеков нельзя вмешиваться в чужой разговор без приглашения, но этот считал себя третейским судьёй и любил улаживать конфликты, даже если его никто об этом не просил.

– Но и ты объясни этой девушке, – дядя Ваня посмотрел на меня. – Чтобы она понимала, что если куда-то ходит с мужчиной, если садится к нему в машину, даже как-то смотрит особо на него, то мужчина может истолковать это по-своему. И бабы, сам знаешь, бывает, что говорят – нет, а это значит – да. У них ум по-бабски устроен, они мыслят другим местом, а у мужчин всё иначе.

– Это мы решим, – произнёс я. – Но надо же убедиться, что он ей проблем потом не устроит, – я посмотрел на Погодаева.

– Да никаких, отвечаю, – торопливо сказал тот.

Про отца Юльки речи не шло, и не похоже, что он как-то может повлиять на это всё. Ладно, решим как-нибудь сами, без наглого коммерсанта.

– Надо было сразу ко мне с этим подойти, – продолжил дядя Ваня.

– Да мы уже решили вопрос, – сказал я.

– Вот и хорошо, – урка оглядел нас очень внимательно. – Вот когда конфликты решаются грамотно, словами – это всегда меня радует. А то время нынче поганое, все сразу драться или стрелять хотят. А можно ведь просто поговорить и всё решить. Счастливо, молодёжь!

Но словах-то у него просто. Но я помню свою первую жизнь, и что случилось, когда дядя Ваня приказал разобраться с одним коммерсантом, который не хотел платить ему за крышу. Сделали это громко, и сколько людей при этом погибло…

Как вспомню, аж внутри холодеет. Слишком о многих преступлениях я знаю, которые ещё не случились. Не зря же я после смерти оказался в 1998-м. И если я снова пойду в милицию…

Но что это даст? Так я не смогу спасти брата, а многие бандиты всё равно избегут наказания, вот как едва не избежал наказания Басмач, пока я его не пристрелил. А даже если засадишь кого-то, то для того же дяди Вани колония, что дом родной. Там он большой авторитет.

Ладно, всему своё время. Дядя Ваня ушёл, а я съел ещё кусочек курицы у потерявшего всякую уверенность Погодаева, и только после этого спокойно направился на выход. Надо держать руку на пульсе, и с Юлькой поговорить тоже надо.

И это дело пока не закончено. Мне надо точно выяснить, мог ли быть Погодаев тогда причастен к её пропаже. Выясню про него поподробнее, может, что-то подобное за ним водилось. Но пока не буду знать твёрдо – от дела не отступлюсь.

* * *

– Да ты поговори с ней! – встретил меня у порога дядя Юра. – Прикинь, Лёшка, ядрёный корень, она тут полы взялась мыть!

– Ну, полы-то у тебя грязные, – я пожал плечами. – Мыть надо, да.

– Да мне ж стыдно, не ей! Тут к тебе гости пришли, и сами убираются. Где это видано? Ой-ой.

Он с ворчанием ушёл в комнату, а Юлька как раз возилась на кухне, убирая что-то в углу, встав на четвереньки. Ох, ёклмн, я аж засмотрелся.

– Всё обговорил с ним, он меня понял, – сказал я.

– Точно? – Юля положила тряпку в ведро и повернулась ко мне. На лоб опустилась прядь светлых волос. – Лёша, я даже не знаю, как тебя благодарить. Вот же я… зачем я вообще с ним… – она выпрямилась.

– Не бери в голову. Давай чай попьём, и я тебя домой провожу. Он от тебя теперь будет держаться подальше. А если увидишь его – сразу мне говори, разберусь.

– Хорошо. Сейчас чай поставлю.

Она подхватила пузатый синий чайник с газовой плитки и подошла к раковине. В трубе раздалось гудение.

– В ванной вода должна бежать, – шум услышал дядя Юра в комнате и отозвался. – А на кухне трубу перекрыть сегодня обещали, на первом этаже ремонт делают.

Девушка отправилась с чайником в ванную, вскоре оттуда послышался звук побежавшей из крана воды. А мой взгляд притянула сегодняшняя газетка с криминальной хроникой.

Странный сегодня день, этот первый день моей второй жизни, и очень долгий. Но по его итогу кое к чему я пришёл.

И теперь я знаю, поговорив и с бандитами, и с братом, и с коммерсантом, и со всеми остальными, что делать дальше.

Пока не ясно, отвадил я угрозу от Юльки окончательно или нет, ведь ещё не понятно на сто процентов, с Погодаевым ли была связана её внезапная пропажа в мою первую жизнь.

Но я же могу повлиять не только на это. Я же знаю грядущие события в городе и не только. Но надо с чего-то начать. И я снова скользнул глазами по газетке, по той заметке, где писали об ограблении женщины.