Её последний заезд

Я коснулась его пальцев своими.

– Это было не случайно, Джексон. Я чувствовала, как за мной следят… А потом… фары… и всё исчезло.

Он резко поднял взгляд.

– Кто?

Я покачала головой. Неуверенно. Боясь сказать вслух.

Потому что, как только скажешь – это становится реальным.

Он встал. Прошёлся по палате. Потом подошёл ближе.

Опустился на край кровати.

Протянул руку, убрал выбившуюся прядь с моего лба.

– Я не отпущу тебя, Саванна. Ни на шаг. Ни на миг.

И в его голосе было что-то… другое. Не просто забота. Не просто вина.

Это было… признание.

Без слов.

В дыхании. В жестах.

Я коснулась его запястья.

– Я боюсь.

Он приблизился. Очень близко.

– А я – боюсь за тебя, – прошептал он. – И если бы с тобой что-то случилось…

Его губы коснулись моего лба. Легко, почти невесомо.

Потом щеки.

И, наконец… он замер у самых губ.

Я не отстранилась.

Потому что в этот момент – боль, страх, всё – исчезло.

Осталось только тепло.

Он.

И я.

Наш поцелуй был тихим. Медленным. Как прикосновение дождя в самый жаркий день.

И в этом было всё, чего нам не хватало. Всё, что копилось.

Он не хотел отпускать.

И я – не хотела возвращаться в мир, где нас могли снова разлучить.

Глава 14

Глава 14

Саванна

Когда его губы коснулись моих, я будто перестала дышать.

Это был не просто поцелуй.

Это было признание. Молчаливое.

Как будто каждое прикосновение говорило: “Я здесь. Я больше тебя не отпущу.”

Я чувствовала, как он дрожит. Чуть-чуть. Так, что можно было не заметить – но я знала. Он боялся. За меня. За нас.

Его ладонь легла мне на щеку, тёплая, надёжная.

Пальцы скользнули по шее, будто проверяя, действительно ли я здесь, живая.

– Мне нужно чувствовать, что ты рядом, – прошептал он. – Иначе я схожу с ума.

Я потянулась к нему, обняла. Слабым, но настоящим движением.

Голова нашла его плечо.

Сердце – его сердце.

– Я не знаю, что будет дальше, – выдохнула я, – но в этом моменте… я чувствую себя в безопасности.

Он поцеловал меня в висок.

Долго не отпускал.

И я знала: он бы сейчас остался здесь навсегда, лишь бы больше не терять меня.

– Я до сих пор не могу поверить, – выдохнула Лилиан, сидя на краю больничной койки, рядом с Саванной. – Он просто… выехал из ниоткуда.

– И сразу газанул, – добавила Хлоя, скрестив руки на груди. – Я успела только заорать. Ты даже не видела его. Всё случилось за секунды.

Я слабо моргнула, чувствуя, как боль тянет за ребро и щеку. Повязка на лбу давила, в палате стоял едкий запах медикаментов, а каждый писк аппарата рядом бил по нервам, словно удары молота.

Но хуже было внутри.

– Я… чувствовала, – прохрипела я, голос звучал чужим и тонким. – Что кто-то рядом. Что за мной следят. С самого начала.

Я увидела, как Хлоя и Лилиан переглянулись, в их глазах сквозил страх.

– Это была не случайность, – прошептала Хлоя, глядя в пол. – Я видела его лицо. Или… его силуэт. Он смотрел прямо на нас перед тем, как нажать на газ.

Сердце застучало быстрее, заставляя прибор рядом пискнуть громче. Я тяжело откинулась на подушку, зажмурилась, прогоняя нарастающую панику.

– Мы должны рассказать Джексону, – твёрдо сказала Лилиан.

Я замотала головой, сквозь боль.

– Он и так сходит с ума… – выдохнула я. – А если это всё из-за него?.. – Слово “если” вонзилось в меня лезвием. Я сглотнула горький ком. – Я не хочу, чтобы он винил себя.

– А если тебя пытались убить, потому что ты рядом с ним?! – резко бросила Хлоя, её голос дрожал. – Мы не можем это игнорировать, Сав!

Я вцепилась в простыню, чувствуя, как моё тело снова начинает дрожать, но теперь – не от боли. От страха.

Город раскинулся за окном – как живое, пульсирующее полотно. Тысячи огней отражались в холодном стекле, будто небо перевернулось и опустилось на улицы. Мелкий дождь оставлял тонкие, еле заметные полоски на огромных панорамных окнах, придавая свету размытую, почти сновидческую форму.

Виктория стояла в полутьме, босая, в шёлковом халате цвета вина.

Бокал в её руке был почти полон, рубиновая жидкость лениво кружилась внутри, отражая отблески ночного города – вино, похожее на кровь на снегу.

В комнате царила тишина, нарушаемая только шумом далёких машин и мерным капаньем дождя по стеклу. Аромат жасмина и дорогого парфюма всё ещё витал в воздухе, словно память о её прежней уверенности.

На экране телефона – новость, которую она перечитывала уже в третий раз.

Слова казались обманчиво мягкими, почти нейтральными.

«…госпитализирована…

…подозреваемый скрылся…

…пострадавшая в стабильном состоянии…»

Её губы тронула тонкая, жестокая улыбка.

Телефон дрожал в её руке.

Звонок в дверь заставил её вздрогнуть. Виктория медленно поставила бокал на стеклянный стол и направилась к двери, ни на секунду не замедлившись.

На пороге стоял мужчина  в тёмной куртке, насквозь мокрый от дождя, с мокрыми волосами и пустыми глазами. Без слов она позволила ему войти.

– Ты видел? – голос Виктории был тихим, ровным. Лишь лёгкая дрожь в пальцах выдавала её.

Он кивнул.

– Всё пошло не по плану, – сказал он. И добавил, почти шёпотом: – Снова.

Словно чей-то призрак проскользнул между ними.

Виктория сжала бокал крепче, заставляя себя дышать медленно.

– Мы договорились… не повторять ошибок, – холодно произнесла она, глядя куда-то мимо него.

Он усмехнулся краем губ.

– Я просила предупреждение, – вино в её бокале качнулось, пролилось на пальцы. – Не трагедию.

– Не я был за рулём. Но тебе это не важно, да?

Виктория сжала челюсть, отступив от окна. Свет от города всё ещё мерцал на её коже, словно неон в клубе – красивый, но фальшивый.И снова – молчание. Густое, словно сироп.

Роузи.

Имя не прозвучало, но оно повисло в воздухе. Сладкое и горькое одновременно.

Пауза.

– Ты не понимаешь, – прошептала Виктория, опускаясь на кожаный диван. – Это не про ревность. Это про власть.

Про то, чтобы он смотрел только на меня, как раньше.

Про то, чтобы она исчезла.

Она поднесла бокал к губам, но не сделала глотка. Только вдохнула аромат. Горький. Как то, что крутилось у неё внутри.

– Дальше – только по моим правилам.

Без глупостей. Без крови.

Я хочу, чтобы она сама ушла.

Виктория на миг сжала глаза, будто стараясь выдавить воспоминание из памяти. Но оно впивалось в неё, как тонкий ледяной нож.

– Тогда… – она с трудом выговорила. – Тогда всё пошло не так быстро, как мы думали.

Мужчина усмехнулся ещё раз, но без радости.

– Люди хрупкие, Виктория. Иногда достаточно одного неправильного шага.

Она резко развернулась к нему, волосы вспыхнули в свете лампы.

– Сейчас всё будет иначе, – произнесла она с холодной яростью. – Без крови. Без ошибок. Без случайностей.

Он смотрел на неё внимательно, слишком внимательно, будто пытался рассмотреть в ней ту дрожь, которую она так отчаянно пыталась спрятать.

– У тебя есть план? – спросил он наконец.

Виктория чуть улыбнулась. Хищно, спокойно.

Внутри неё гудел страх, но снаружи – только безупречная маска.

– Будет, – пообещала она. – Я не подтолкну её к краю. Я заставлю её сама сделать шаг.

Мужчина коротко кивнул и вышел, не оборачиваясь.

Когда дверь за ним захлопнулась, Виктория позволила себе на мгновение ослабить плечи.

Сжала пальцы до боли.

И тихо прошептала в пустую комнату:

– Больше никаких Роузи.

Дождь за окном усилился, глухо бьясь о стекло.

Но внутри неё уже плела свои нити новая буря.

Глава 15

Глава 15

Саванна

Мне казалось, что прошло уже сто лет.

Я лежала на этой жуткой больничной койке, уставившись в потолок, белый и слишком ровный. Как будто мир пытается стереть всё, что было. Меня. Авария. Джексона. Даже самого Аргона – хоть его и не было рядом, но сердце отзывалось его именем каждый раз, когда я закрывала глаза.

Запах. Этот мерзкий запах – антисептики, пластик, больничные простыни, и… что-то вроде стиранного хлопка. Холодного. Без запаха жизни. Это не моё место. Оно как будто специально создано, чтобы напоминать – ты здесь, потому что что-то пошло не так.

Я сжала пальцы на простыне. Чувствовала только левую руку, правая была почти недвижима. Но я не жаловалась. Я даже не звала медсестру.

Просто дышала. И старалась не думать.

Хотя мысли всё равно приходили.

Где он? Почему его нет?

Щелчок двери.

Я повернула голову – и пожалела.

Она вошла, как будто шла по красной дорожке. Мать. В дорогом пальто, с идеальной укладкой, с этим своим лицом, будто её опять отвлекли от чего-то важного. От какой-то грандиозной сделки, где я – всего лишь снос на дороге.

– Я принесла тебе еды. Здесь же ничего нормального не дают, – бросила она вместо приветствия, поставив бумажный пакет на подоконник.

Я просто смотрела на неё.

– Хумус, киноа, салат с авокадо. Без глютена. – Она повела носом. – Ну хоть пахнет свежим.

Я не ответила. Она даже не спросила, как я себя чувствую. Ни слова о том, что я чуть не умерла.

– Это уже третий раз, когда ты попадаешь в неприятности, – произнесла она, как будто я испортила ей репутацию. – Ты должна быть осторожнее, особенно сейчас. Твоя стипендия, твои результаты… Всё под угрозой.

Я резко откинулась на подушку и отвернулась.

– Если ты пришла просто покормить меня и прочитать нотации, то можешь идти, – прошептала я.

Она промолчала. Несколько секунд. А потом:

– Ладно. У меня встреча. Поправляйся.

Щелчки каблуков по полу. Захлопнулась дверь.

И всё. Тишина.

Я не плакала. Просто лежала. Слишком пусто внутри.

Я проснулась от запаха ванили и кофе.

Ненастоящего – скорее памяти.

Глаза не хотели открываться, но сердце уже чувствовало: кто-то рядом.

– Если она сейчас не проснётся, я клянусь, я устрою истерику прямо здесь, – раздался шёпот.

– Устроишь истерику, и её снова вырубят. Тебе это надо? – ответил другой голос – чуть глуше, сдержаннее. Лилиан.

Я медленно разлепила веки.

Белый потолок. Мягкий свет.

И две пары глаз, полных тревоги и надежды.

– Охренеть… – Хлоя уронила сумку и наклонилась ко мне. – Ты как?

Я попыталась пошевелиться – и всё тело дало понять: не надо.

– Чувствую себя, как будто меня сбила… – я замолчала.

– …машина, – закончила Лилиан с грустной усмешкой.

Мы молчали.

А потом – одновременно выдохнули.

Как будто можно снова дышать.

– Мы всё видели, – прошептала Хлоя. – Я до сих пор слышу этот звук. Как будто тормоза не хотели тебя отпускать.

– Я думала, ты не выживешь, – добавила Лилиан, сжав мою руку. – Ты не представляешь, как мне было страшно.

Я сглотнула.

– А вы… в порядке?

– Ага, – Хлоя фыркнула. – Логан почти сломал охраннику нос, когда нас не пускали. Универ сейчас как поле боя. Ник вдруг стал джентльменом, а я сижу на лекции и думаю, как бы его стукнуть книжкой.

– Ник? – переспросила я.

– Он приходил, – тихо сказала Лилиан. – Стоял под дверью, пока тебя везли в реанимацию. Он… кажется, правда переживал.

Я прикрыла глаза. Не знала, что ответить.

– А Джексон?.. – прошептала я.

Хлоя с Лилиан переглянулись.

– Был тут. Вчера. Сидел всю ночь. – Голос Хлои смягчился. – Ты для него – больше, чем просто… что бы то ни было. Мы это видим.

И вот тогда…

что-то во мне дрогнуло.

Как будто сердце, сжатое до размеров точки, начало медленно расправляться.

– Спасибо, – прошептала я. – Что вы рядом.

Хлоя склонилась ко мне и поцеловала в лоб.

– Ты наш центр, Сави. Без тебя – всё разваливается.

Лилиан добавила:

– Так что выздоравливай. Иначе я притащу сюда ноут и заставлю тебя писать эссе по биохимии прямо с капельницей.

Я рассмеялась. Впервые – легко

Хлоя сидела на ступеньках у главного входа, потягивая холодный латте и уставившись в пустоту. Ноги были усталыми, голова – тяжёлой, но внутри что-то не давало покоя.

Саванна. Всё время – только о ней. Она была в больнице, да, но теперь, когда опасность миновала, начали пробуждаться другие чувства. Обиды, страх. Злость. И вопрос: кто это сделал? И зачем?

– Ты что, с уроков сбежала? – послышался голос.

Она даже не обернулась. Знала, чей это голос. Этот насмешливый, слегка хриплый тембр можно было узнать даже сквозь стены.

– А ты что, следишь за мной теперь? – бросила она, сделав глоток. – Или просто опять оказался не в том месте, не в то время?

Логан подошёл ближе, опёрся о перила. Ветер растрепал его волосы, глаза были прикрыты очками, но улыбка была той же – наглой, уверенной, раздражающей до зубного скрежета.

– Не скучай без меня, Беннетт. Я просто шел на встречу с преподом.

– Мм, и что? Препод – блондинка с длинными ногами и маникюром?

Логан засмеялся. По-настоящему.

– Честно? Было бы неплохо. Но, увы, это профессор Миллер – и он лысеет.

Хлоя невольно усмехнулась.

– Бедняга. Как ты переживаешь такие трагедии?

– На силе воли, – подмигнул он. – И кофеине.

Некоторое время они просто молчали. Она – с усталым лицом, он – с тем спокойствием, что всегда притягивало и одновременно бесило её.

– Я рад, что с Саванной всё нормально, – вдруг сказал Логан. Тихо. Без бравады.

Хлоя посмотрела на него краем глаза.

– Я тоже. Хотя до сих пор не могу это переварить. Всё это… выглядит слишком странно.

– Я найду, кто это сделал, – сказал он. Без шутки. Без тени ухмылки.

– Думаешь, ты супергерой?

– Ага. Без плаща. Но с хорошим вкусом на людей, которые делают вид, что меня ненавидят, – он бросил на неё взгляд, полный скрытого смысла.

Хлоя фыркнула и резко встала.

– Тебе лечиться надо, Картeр.

Он тоже поднялся. Шагнул ближе.

– Может. Но, знаешь… рядом с тобой я забываю, что у меня проблемы.

Хлоя на секунду растерялась.

И, чтобы не дать себе упасть в эту бездну эмоций, толкнула его в плечо.

– Псих.

– Принцесса.

– Уйди.

– Хлоя.

Она остановилась. Он больше не улыбался. Просто смотрел.

И что-то в этом взгляде – было совсем не шуточным.

– Если тебе когда-нибудь станет слишком тяжело – ты можешь мне сказать. Не шучу. Не дразню. Просто… скажи, – его голос стал ниже. – Я не буду делать вид, что безразличен.

Мгновение. Между ними. Вечность – в двух сердцебиениях.

А потом Хлоя отвернулась.

– Не начинай. Только не ты.

И ушла, оставив в воздухе аромат ванили, кофе и неопределённости.

Глава 16

Глава 16

В помещении царил полумрак – дневной свет уходил, уступая место вечерним теням. Воздух был пропитан запахом антисептика и тишины.

Саванна спала. Её дыхание было ровным, почти невесомым, лицо – спокойным, как будто она наконец-то нашла краткий островок мира в этом бурлящем кошмаре.

Джексон сидел рядом, склонившись к ней ближе, его пальцы едва касались её руки. Он не говорил. Просто был. Потому что сейчас – это было единственное, что он мог дать.

Вдруг – тихий щелчок двери. Он обернулся.

На пороге стояла Виктория.

В элегантном чёрном платье, с  распущенными локонами и губами цвета спелой вишни. В её взгляде – не было ни капли удивления, ни капли сожаления. Только выверенное, спокойное выражение лица, как будто она зашла на обычную деловую встречу.

– Джексон, – сказала она с лёгкой улыбкой, закрывая за собой дверь. – Мне нужно с тобой поговорить.

Он встал медленно. Его взгляд стал ледяным.

– Не здесь, – бросил он тихо. – Не рядом с ней.

– Тогда выйди. На пару минут. Это важно, – её голос звучал мягко, но с внутренним нажимом, почти как приказы, к которым он уже привык.

Он ещё раз посмотрел на Саванну. Потом на Викторию.

– Подожди за дверью, – произнёс он глухо. – Я сейчас.

Но Виктория не двинулась.

– Пожалуйста, – добавил он. Не ради неё. Ради той, что лежала безмолвно на белоснежных простынях.

Она чуть наклонила голову – как будто оценивая его, как будто напоминая: я всё ещё управляю этим.

Но всё же вышла.

Джексон задержал дыхание, посмотрел на Саванну в последний раз – и пошёл следом за Викторией.

Дверь закрылась.

И с этой тишиной – ушло что-то важное.

Холодный свет потолочных ламп. Тишина, в которой даже шаги звучат слишком громко.

Виктория стояла у окна, глядя на парковку внизу, будто там прятался ответ. Джексон закрыл за собой дверь и подошёл ближе, но не слишком. Расстояние между ними казалось почти физическим щитом.

– Говори, – резко бросил он.

Она повернулась. Взгляд её был пронзительным, как игла. Но голос – как шёлк, как всегда.

– Я просто хотела узнать, как она… – начала Виктория. – Ты ведь не рассказывал. Не отвечал. Ты исчез, Джексон.

Он усмехнулся безрадостно. Там, где должна была быть теплота, осталась только горечь.

– Ты правда хочешь об этом говорить? После всего?

Виктория подошла ближе. Теперь между ними – едва дюйм воздуха.

– Послушай, я не хотела, чтобы она пострадала, – её голос дрогнул. – Это не я. Я не делала этого…

– Правда? – он шагнул ближе, тень упала на его лицо. – А кто тогда?

Она отвела взгляд, но быстро вернула его обратно – твёрдый, словно натянутая струна.

– Я хотела, чтобы ты проснулся. Чтобы ты увидел, кто рядом. Кто тебе не пара. Она разрушала тебя, Джексон. Я спасала тебя от самого себя.

– Нет, Виктория. Ты спасала только себя. Свой маленький, маниакальный контроль.

Он отвернулся. Развернулся на пятке, словно собирался уйти. Оставить это позади.

Но её голос, почти шёпот, пронёсся за спиной:

– Ты хочешь, чтобы она закончила, как Роуз?

Он остановился.

Замер.

На секунду – перестал дышать.

– Ты уже забыл про неё? – тихо добавила Виктория. – Или просто хочешь забыть?

Мир вокруг будто сжался.

Он резко повернулся и подлетел к ней, глядя в глаза с таким отчаянием, что даже Виктория на миг сжалась.

– Я ничего не сделал! – выдохнул он. – Ничего! Роуз… она… это был её выбор. Её боль. Не моя вина.

– Конечно, – усмехнулась она, склонив голову. – Конечно, ты ничего не сделал. Ты просто отвернулся в тот момент, когда она больше всего нуждалась в тебе. Как и сейчас.

– Не смей…

– А её письмо? – перебила она. – А дневник? Или ты их тоже выбросил? Или просто стер из памяти?

Слова ударили, как пощёчина.

Он пошатнулся, будто на мгновение утратил равновесие. Как будто весь кислород исчез из комнаты.

– Ты играешь с чужой болью, – прошептал он, стиснув зубы. – С чужими жизнями. Ты думаешь, ты всё контролируешь, но однажды ты сорвёшься. И никто не подставит тебе руку.

– Но ты подставишь, – прошептала она, делая шаг вперёд.  Потому что ты слаб, Джексон. Ты хочешь быть героем, но ты трус.

Он молча смотрел на неё.

А потом отступил на шаг.

И в его глазах не было злости. Только бесконечная усталость. Боль, зажатая под кожей. Потрескавшееся сердце, которое больше не бьётся по чьей-то команде.

– Уходи, – сказал он тихо. – Пока ты ещё не разрушила что-то, что мне дорого.

Она посмотрела на него, склонив голову. Снова та полуулыбка. Холодная. Расчётливая.

Она выиграла этот раунд.

– Уже поздно, Джексон.

И пошла прочь.

Её каблуки отбивали шаг по мраморному полу.

Он смотрел ей вслед, чувствуя, как его дыхание сбивается. Как всё внутри трещит, но держится. Пока ещё держится.

Потому что теперь всё – на грани.

А она – напоминание, что прошлое никогда не умирает. Оно просто ждет момента вернуться. И ударить сильнее.

Саванна

Я лежала молча, будто подо льдом.

Боль уже не была такой острой, как в первые дни, – она стала другой. Привычной. Тупой. Словно кто-то нажал на паузу внутри меня, и всё, что осталось – это тишина и ожидание.

Я ждала его.

Джексона.

Каждый раз, когда дверь тихо скрипела – я замирала. Сердце подпрыгивало, как школьница, которую позвали на танец. И каждый раз – не он. Медсестра. Очередной обход. Лилиан, Хлоя.

А потом – наконец – он вошёл.

Тихо. Спокойно. Как всегда.

Но… всё было не как всегда.

Я сразу почувствовала это.

Воздух будто стал холоднее.

Он сел рядом. Осторожно взял меня за руку – но его пальцы были чужими. Не теплыми, как раньше. Не крепкими. Просто… пальцы.

Я смотрела на него, пыталась уловить взгляд, зацепиться за что-то знакомое. Но он отводил глаза.

Смотрел в окно. На стол. Куда угодно, только не на меня.

Что-то внутри меня сжалось.

– Ты в порядке? – спросил он.

Его голос был ровным. Почти безэмоциональным. И от этого мне стало ещё хуже.

– Ты… занят был? – спросила я тихо. Слишком тихо. Как будто боялась услышать ответ.

Он кивнул, не глядя.

– Разбирался с делами.

Делами.

Он говорил, будто мы – чужие. Будто ничего не было. Ни поцелуев. Ни ночных разговоров. Ни того, как он держал мою руку и обещал быть рядом.

А теперь он просто… рядом.

Физически.

Но внутри… я больше его не чувствовала.

Я смотрела на него, и вдруг накатила волна чего-то страшного. Пугающего.

Холод в его взгляде – не просто от усталости. Не от забот.

Это была стена.

И я понятия не имела, что за ней.

– Всё хорошо, – соврала я. – Правда.

Он кивнул снова. Машинально. Как будто хотел поскорее закончить разговор.

И я вдруг поняла:

– Ты… был с ней?

Он резко повернулся ко мне.

И в его взгляде мелькнула боль. Или вина. Или злость. Не ко мне – к себе.

– Это не то, что ты думаешь.

Я горько усмехнулась.

– Тогда скажи, что это.

Молчание.

Долгое. Слишком длинное, чтобы не быть ответом.

– Я не могу, – сказал он наконец.

Вот и всё.

Вот и правда.

Он не может.

А значит – не хочет.

Я откинулась на подушку, уставившись в потолок.

Пыталась не расплакаться.

Он встал.

– Я скоро вернусь. Обещаю.

Эти слова прозвучали как приговор. Моё сердце стукнуло громче.

– Джексон…

– Обещаешь?

Он замер.

И сказал:

– Да.

Он ушёл, и дверь снова закрылась.

Я осталась в белой палате одна.

Со звуком капельницы. Со стуком собственного сердца.

И пустым стулом рядом.

Пять минут.

Десять.

Пятнадцать.

Он не вернулся.

Я. больше не чувствовала ни проколотую вену, ни хруст простыни под пальцами.

Не слышала капельницу, не замечала света, что падал полосами на пол.

Всё затихло.

Всё исчезло.

Кроме этого ощущения – будто внутри меня что-то медленно тонет, опускаясь

на дно, где нет воздуха.

Он ушёл.

Не просто из палаты. И что-то во мне кричало: “Не отпускай его. Встань.

Закричи. Догони.”

Но тело не слушалось.

А сердце…

Я смотрела в белый потолок – в нём не было ответов.

Только пустота.

Такая же, как теперь между нами.

Я не знаю, почему он не вернулся. Не знаю, что сказала ему она.

Но знаю точно одно:

Он начал строить стены между нами.

И я не знала, как его удержать.

Не знала, как удержать кого-то, кто больше не хочет быть рядом.

Я даже не заметила, как открылась дверь. Только когда услышала

осторожный вдох рядом, я поняла – я больше не одна.

– Сав… – голос Хлои был тёплый, несмелый. – Ты не спишь?

Я не ответила. Только медленно перевела взгляд на неё.

В глазах у неё была тревога. Такая настоящая – как у человека, который

готов держать тебя, когда ты падаешь.

– Он… ещё не вернулся? – спросила она.

Я чуть мотнула головой.

– Он ушёл, – прошептала я. – И не вернулся.

– Может, его что-то…

– Он не захотел. – Я посмотрела в окно, в этот пустой, чужой вечер. —

Просто не захотел.

Хлоя подошла ближе. Села на край кровати. Её пальцы сомкнулись

вокруг моей руки.

– Я устала, – выдохнула я. – Знаешь, как это? Быть сильной, когда

внутри всё разваливается. Делать вид, что не больно. Что ты

справляешься. Что…

Она молчала. И, чёрт возьми, за это я была ей благодарна.

Потому что мне не нужны были слова. Мне нужна была тишина, в

которой я могу развалиться.

– А что, если… – мой голос дрогнул. – А что, если он просто понял,

что я не стою этого?

Хлоя покачала головой, прижала мою ладонь к своей щеке.

– Ты стоишь всего, Сав. И если он это забыл – это его трагедия. Не твоя.

Я закрыла глаза.