Мотивация человека

Итак, мы совершили краткий экскурс в историю попыток структурировать хаотическое множество потенциальных мотивов человека, привязывая их к более или менее ограниченному набору биологических характеристик. Данная стратегия особенно рьяно использовалась теми исследователями, которые сконцентрировались на изучении мотивации животных (см. следующую главу).

Исследование мотивов по Мюррею

Систематический подход к измерению человеческих мотивов был предложен Генри Мюрреем (Murray, 1938). Мюррей, ученый из Гарвардского университета, искал способы оценивания тех мотивов, которые были идентифицированы клиницистами и признаны важными. С помощью самых разнообразных методов он стремился изучить все мотивы, названные ведущими теоретиками. С точки зрения расширения знаний о сущности человеческих мотивов такой подход имел определенные преимущества.

Во-первых, Мюррея прежде всего интересовало толкование и измерение мотивов человека, противоположных другим аспектам личности, таким как характерные черты, привычки или умения. Мюррей понимал, что если личностные черты (например, настойчивость) подразумевают определенный тип поведения независимо от индивидуальных различий, то один и тот же мотив нередко приводит к различным вариантам поведения разных людей. Скажем, стремление к власти может проявляться в просмотре наполненных сексом и насилием фильмов, в спорах с другими или в присоединении к какой-либо организации (ради получения более высокого социального статуса). Однако заядлые спорщики совсем не обязательно склонны смотреть подобные фильмы или вступать в такие организации. Поэтому «потребность во власти» невозможно изучить посредством механического суммирования поведенческих склонностей. Этот очевидный факт хорошо известен клиницистам, которые часто рассматривают симптомы как альтернативные проявления базовых потребностей, но недостаточно полно осознан теоретиками, которые продолжают искать последовательность в поведенческих обнаружениях мотивов. Как отметил Мюррей, изучение мотивов необходимо для объяснения личностных различий, а исследование личностных черт – для объяснения сходств.

Во-вторых, Мюррей подчеркивал, что мотивы проявляются самым разным образом, и эти проявления следует изучать всеми возможными способами, будь то анализ автобиографий, исследование поведенческих реакций в лабораторных условиях, толкование фантазий, сопровождающих восприятие музыки, интерпретация сновидений или использование опросников, позволяющих измерять чувства и установки испытуемых. Однако любимой методикой Мюррея был изобретенный им самим тест тематической апперцепции (ТАТ). Из всех методик, разработанных автором и его сотрудниками, только ТАТ завоевал широкую популярность (особенно в клинической психологии). Он представляет собой способ методического накопления типов свободных ассоциаций, использованных Фрейдом и его последователями в клинической работе для заключительных выводов о мотивах. В чем же суть данной методики? Испытуемым предлагается просмотреть 20 различных картинок, каждая из которых наводит на размышления об одном из ключевых эмоциональных комплексов человека (взаимоотношения типа «отец – сын» или «мать – дочь»), и затем придумать 20 историй (по истории на картинку). Сюжеты первых 10 картинок представляют типичные драмы обычной жизни (например, взаимоотношения «отец – дочь» или «мать – сын»). Вторые же 10 сюжетов изображают нереальные сцены, цель которых – вызвать более глубокие подавленные бессознательные ассоциации. Затем фантазии испытуемых подвергаются изучению с позиций психоаналитической методологии (об этом будет сказано позже).

Третье преимущество подхода Мюррея заключалось в том, что он изучал малые группы испытуемых – студентов университета, которые тщательно исследовались на протяжении всех четырех лет учебы. Таким образом, Мюррей собрал не меньше материала, чем хороший психотерапевт. Но в отличие от клиницистов он работал со сравнительно нормальными людьми и, стало быть, избежал «крена» в сторону патологической мотивации. Больше того, он собрал достаточно материала, чтобы изучить проблему сходства человеческих мотивов и различий между ними, а также определить, каким образом они меняются, формируются и ослабевают под влиянием тех или иных событий (напомним, исследование каждого испытуемого длилось четыре года). Однако Мюррей все же допустил некоторые погрешности. Дело в том, что все его испытуемые были мужчинами, обладали высокоразвитым интеллектом и легко облекали свои мысли в слова. В этом смысле выборка Мюррея не могла репрезентировать всю генеральную совокупность.

В-четвертых, чтобы измерять мотивы должным образом, Мюррей сначала точно определил каждый из них. Он собрал целый диагностический консилиум экспертов, представлявших различные традиции изучения мотивации, и поставил перед ним два вопроса: каковы основные мотивы человека и каким образом следует определять и измерять эти мотивы? Возможно, что самым значительным научным достижением Мюррея (за исключением ТАТ) стал список человеческих мотивов, до сих пор служащий настольной книгой каждого исследователя мотивации. В табл. 2.3 перечислены некоторые из наиболее важных мотивов, интересовавших Мюррея, а также даны их определения.

Очевидно, что Мюррей не сводит все человеческие потребности к одной базовой мотивационной диспозиции (такой, как потребность в самореализации у Юнга, Роджерса или Маслоу) или к двум-трем основным мотивам (секс, агрессия и тревога у Фрейда). Не поддался Мюррей и соблазну бесконечного и бесполезного перечисления потребностей. Он четко следовал принципу: наука должна быть экономичной. Ее цель заключается в том, чтобы с помощью минимального количества основных конструктов и формулировок максимально четко определить закономерности взаимодействия ошеломляющего множества явлений. В этом смысле наука о мотивации человека не исключение. Исследователи мотивации стремятся найти основные мотивы человека, которые в принципе опосредуют все его поведение. Конечно же, ни один такой набор не может полностью отражать все богатство мыслей и действий конкретной личности. Только три мотива из списка Мюррея стали впоследствии предметом масштабных исследований. Речь идет о мотивах достижения, аффилиации и власти (доминирования). Их мы рассмотрим в следующих главах.

Таблица 2.3 Иллюстративный список мотивов по Мюррею (Hall & Lindzey, 1957, after Murray, 1938)

И наконец, Мюррею удалось отчасти решить проблему измерения силы индивидуальных мотивов во всех их проявлениях. Каждый из приглашенных им экспертов оценивал ту или иную потребность конкретного испытуемого, основываясь на всей доступной информации. Затем между экспертами происходила дискуссия, после чего «консилиум» приходил к общему решению. Данная процедура давала экспертному совету более или менее твердую уверенность в том, что он правильно оценивает мотивы испытуемого, однако как метод измерения мотивов она характеризуется существенными недостатками. Первый недостаток относится к групповому процессу, в рамках которого эксперты принимают совместное решение. Если один эксперт обладает большим, чем остальные, авторитетом, то он может косвенно «давить» на других членов совета. Но обладание высоким авторитетом отнюдь не гарантирует правильности оценки (возможна и обратная ситуация, когда мнение группы оказывается менее правильным, нежели особое мнение одного из экспертов). Другая же проблема заключается в том, что Мюррей не мог точно воспроизвести мысли или действия экспертов в момент оценивания. Он не мог даже проверить, учитывало ли большинство экспертов (или хотя бы некоторые из них) определения мотивов. Методы решения этих проблем с помощью более четкого определения мотивов были разработаны другими исследователями (см. главу 6).

Методика Кеттелла: идентификация мотивов с помощью факторного анализа

Как и Мюррей, Реймонд Кеттелл (Cattell, 1957, 1965) стремился идентифицировать и измерить основные человеческие мотивы. Он тоже осознавал, что мотивы представляют собой только один из детерминантов поведения (в качестве других факторов рассматривались способности и признаки темперамента) и что существует множество различных проявлений разных мотивов. Однако вместо определения силы мотива конкретной личности с помощью рейтингового исчисления (метод, использованный Мюрреем) Кеттелл применял факторный анализ. Факторный анализ – это статистический метод выделения факторов, обусловливающих ковариацию различных показателей.

Для того чтобы облегчить понимание сущности методики Кеттелла, приведем конкретный пример. Подобно Макдугаллу и Мюррею, Кеттелл начал с предположения о том, что существует мотивационная склонность к аффилиации. Ее Кеттелл назвал общительностью. Если мы хотим выяснить, насколько общителен конкретный человек, то можем попросить его интроспективно оценить свои желания в области коммуникации, отвечая на закрытые вопросы такого типа: «Хочу ли я принадлежать к определенному дружескому клубу или команде людей с общими интересами?» Однако Кеттелл понимал, что на такие самоотчеты влияют многие реакции – чувства или другие факторы, не имеющие прямого отношения к исследуемому мотиву. Поэтому он использовал другие критерии общительности. В частности, Кеттелл старался определить, насколько хорошо испытуемый осведомлен о доступных ему клубах, какие клубы он будет посещать или посещал ранее, каковы его эмоциональные реакции (эмоциональное состояние испытуемого отслеживалось с помощью автоматической фиксации незаметных глазу изменений в электрическом потенциале его кожного покрова) на стимульные фразы типа: «Сегодня в клубы вступает слишком много людей».

Факторный анализ позволяет ответить также на следующий вопрос: зависят ли друг от друга все эти различные признаки? Другими словами, выдают ли люди, заявляющие, что они хотят вступить в определенные дружеские клубы, значимые эмоциональные реакции на утверждение о том, что сегодня в клубы вступает слишком много людей? Кеттелл утверждает, что мотив общительности возникает только тогда, когда серии индикаторов, относящихся к общей цели, взаимосвязаны, причем измерение ковариации лучше всего проводить с помощью объективного метода – факторного анализа, который основан на определении величины статистической интеркорреляции признаков. Он определяет мотив (или Erg[3], по его терминологии) отчасти как начало «различных направлений действия (эквивалентов), которые завершаются более полно при какой-то одной определенной, общей, связанной с конечной целью деятельности, чем при иной другой. Общецелевое свойство можно продемонстрировать, помимо прочих методов, с помощью факторно-аналитической нерушимости функционального единства „установка – действие“, которое психолог может обнаружить (или показать) как направление к общей цели» (Cattell, 1957).

Стараясь определить основные мотивационные диспозиции и разработать методики их объективного измерения, Кеттелл провел множество факторных анализов ряда индикаторов, обратившись к опыту тысяч людей. В конечном счете он, подобно и Мюррею, и Макдугаллу, составил список основных мотивационных диспозиций, к которым отнес такие мотивы, как любопытство, сексуальное влечение, общение, защита, самоутверждение, безопасность, голод, гнев и отвращение. Созданная Кеттеллом методика особенно многообещающая, потому что она позволяет получать объективные, статистические доказательства существования мотивов и оценивать различные показатели с помощью последовательного факторного анализа. В этом ее преимущество перед интуитивным подходом Мюррея, стремившегося достичь той же цели.

Однако и методика Кеттелла характеризуется определенными недостатками. Во-первых, результаты факторного анализа целиком и полностью зависят от суждения исследователя о том, что актуально или важно учесть при измерении. Стало быть, снова дело упирается в интуитивное понимание рассматриваемой сферы. Таким образом, результаты факторного анализа могут показать, насколько верной была интуиция исследователя, но они не гарантируют, что он учел все важные переменные. Во-вторых, результаты факторного анализа одних и тех же показателей, относящиеся к различным выборкам испытуемых, могут быть согласованы между собой только за счет интуиции, спекуляций или маскировки противоречий (ибо для каждой выборки в уравнение мотива входят различные показатели). В-третьих (и это самое важное), в ходе факторного анализа учитывается множество различных показателей, сопоставлять которые можно лишь с большой натяжкой. Статистическая точность чревата концептуальным смешением: откуда мы знаем, что высокий поведенческий показатель общительности действительно отражает желание общаться? И почему факторная нагрузка другого показателя общительности при этом является низкой?

Кеттелл пытался ответить на эти вопросы на абстрактном уровне, однако не смог убедить многих психологов в том, что факторный анализ представляет собой идеальный метод измерения мотивов. Как мы увидим, в психологии набирает силу тенденция ко все более точному определению и все более тщательному измерению нескольких мотивов, которые таким образом подвергаются скрупулезному исследованию. И наоборот, все меньшей популярностью пользуется методология создания длинных списков мотивов и других личностных характеристик, так или иначе использованная Мюрреем и Кеттеллом.

Стадии мотивационного развития

До сих пор мы рассматривали мотивы, идентифицированные представителями психологии личности, а также некоторые из первых попыток их измерения. Однако мы еще не задавали следующий вопрос: каким образом ученые обнаруживали присутствие мотивов в каждом конкретном случае? Обычно плодотворная идентификация мотивов происходит в рамках анализа воображаемых образов и сновидений, т. е. анализа процессов мышления. Давайте подробно рассмотрим, как данный подход работает на практике. В нашем исследовании мы сделаем акцент на разработанной Фрейдом концепции стадий мотивационного развития, ибо она оказывала и оказывает мощное влияние на теории мотивации и особенно на теорию Эрика Эриксона (Erikson, 1963).

Фрейд не только выделял несколько базовых человеческих мотивов, но и считал, что один из них – сексуальное влечение – характеризуется стадиальным развитием. Наблюдая за проявлениями сексуального инстинкта, он сопоставлял стадии развития психосексуальности с биологическим развитием индивидуума. Прежде всего он отметил наиболее удивительный аспект сексуальной активности, заключающийся в том, что «сексуальное влечение ребенка направлено не на других людей, но на самоудовлетворение» (Freud, 1905/1938). Он обнаружил, что «первая и самая важная деятельность в жизни младенца – сосание груди матери (или замещающего ее объекта)» (Freud, 1905/1938) приучает младенца к удовольствию от раздражения области рта, которую Фрейд назвал оральной эрогенной зоной. Сосание и получение пищи обычно связаны между собой, однако со временем сосание становится самоценной деятельностью. Согласно теории Фрейда, сексуальное влечение удовлетворяется сначала посредством стимуляции именно оральной эрогенной зоны. На психологическом же уровне оральная стадия представляет собой период зависимости от внешнего источника удовольствия.

Затем, утверждал Фрейд, дети начинают получать удовольствие от раздражения анальной зоны, удерживая фекалии и выталкивая их наружу. Это доставляет им элементарное физическое наслаждение. С психологической же точки зрения анальная стадия выступает периодом, когда дети учатся самоконтролю. Находящийся на данной стадии ребенок стремится к обретению психологической независимости, т. е. права решать, что ему «удерживать» в себе, а что – «отдавать».

На третьей стадии дети «открывают» удовольствие от «манипуляций» с гениталиями. В более общих чертах, ребенок учится получать удовольствие от уверенности в себе, от реальных активных действий и их результатов. В психоаналитической теории третий возрастной период носит название фаллической стадии, в отличие от более поздней, истинно генитальной стадии, когда удовольствие проистекает из сексуальных отношений между мужчиной и женщиной по их обоюдному согласию.

Стадии мотивационного развития, репрезентированные в сновидении Фрейда

Опираясь на это простое введение во фрейдовскую концепцию психосексуальных стадий, давайте рассмотрим метод, который используют клиницисты для анализа двух рядов сновидений, чтобы показать, как последние помогают им сделать выводы относительно стадий мотивации, особенно в более полном их виде, описанном Эриксоном (Erikson, 1963). Цель этого рассмотрения – не только дать более четкое представление о стадиях развития мотивации, но и проиллюстрировать на конкретном материале способы выявления мотивов человека с помощью анализа его фантазий.

Первый ряд сновидений состоит из двух снов Фрейда, описанных им самим и позже подробно проанализированных Эриксоном (Erikson, 1964), который опирался также на ассоциации Фрейда, связанные с этими снами. Приведем содержание первого сновидения в описании Эриксона (цит. по: Erikson, 1964):

Я вошел в кухню, желая выяснить, не дадут ли (um mir geben zu lassen) мне немного пудинга. Там стояли три женщины, одна из которых была хозяйкой (Wirtin) гостиницы. Она терла (drehen) что-то в своей руке, как будто готовила еду (Knodel). Она сказала мне, чтобы я подождал, пока она освободится. (Слова не произносились вслух.) Я не хотел ждать и вышел, чувствуя, что меня оскорбили (beleidigt).

Очевидно, что данное сновидение относится к оральной стадии развития, к кормлению. В английском переводе – и Эриксон указывает на это – допущена неточность: Фрейд заходит на кухню не потому, что он активно «ищет» пищу, а именно для того, чтобы кто-нибудь дал ему немного еды. В этом смысле он зависит от других. Тот факт, что сюжет сновидения относится к получению пищи, не представляет собой интереса: просто Фрейд лег спать, не поужинав. Однако способ описания орального кризиса имеет ключевое значение.

Перед тем как продолжить интерпретацию, ознакомимся с ассоциациями Фрейда. Сначала он вспомнил новеллу, прочитанную им в тринадцатилетнем возрасте (интересно, что именно в этом возрасте еврейские мальчики проходят инициацию и получают статус мужчины). Главный герой этой новеллы сошел с ума, выкрикивая имена трех женщин, ставших причиной его величайших радостей и величайших горестей. Затем Фрейд вспомнил о трех Мойрах – древнегреческих богинях, прядущих нить жизни каждого человека. Фрейд осознал, что хозяйка гостиницы – это его мать: «любовь и голод, размышляет он, встречаются в женской груди» (Erikson, 1964). Как мы видим, до сих пор ассоциации Фрейда относятся к женщинам, контролирующим человеческую судьбу.

Следующие воспоминания Фрейда связаны со случаем, который еще раз говорит о том, что мужичины не могут контролировать свои взаимоотношения с женщинами: в свое время один мужчина, беседуя с Фрейдом, вспоминал о прелестях своей бывшей няни и досадовал, что, будучи маленьким, не мог воспользоваться предоставлявшимися ему возможностями.

Наконец Фрейд припомнил эпизод из своего детства. Когда ему было 6 лет, его мать пыталась наглядно объяснить ему значение библейского изречения: «Из праха ты создан, в прах и обратишься». Она энергично терла ладонь о ладонь до тех пор, пока кожа не сдиралась до такой степени, что на ней появлялись маленькие черные катышки, подтверждающие это изречение. Как отмечает Эриксон (Erikson, 1964), «здесь важно увидеть следующее: разговор между матерью и сыном идет о самом происхождении человека, по сути дела – о происхождении живой материи; мать, источник живительной пищи и дающей надежду любви, сама иллюстрирует тот факт, что ее тело создано из мертвой материи, из земли и грязи» (р. 182). Разочарование Фрейда в женщинах кажется абсолютным.

Теперь у нас есть больше возможностей для интерпретации фрейдовского сна с помощью характеристик оральной стадии по Эриксону (табл. 2.4). Желая, чтобы его накормили, сновидец идет на кухню, где ему могут дать желаемое, и встречает женщин, которые обычно обеспечивают его пищей. Затем ему говорят, что он должен подождать. Все, что может сделать ребенок, находящийся на оральной стадии развития, – ждать от матери, когда та даст ему питание, что в известной степени магично. Предоставляет ли мать пищу ребенку и любовь, что вполне обычно, или нет, становится причиной развития чувства доверия либо недоверия, которое характеризует психосоциальный эквивалент оральной психосексуальной стадии согласно Эриксону. Как говорит сам Эриксон, «очевидно, что в оптимальной ситуации развития младенец и мать регулируют поведение друг друга: мать позволяет младенцу развивать и координировать его способы получать, а сама она развивает и соотносит с ним свои – чтобы отдавать» (Erikson, 1963). Способность растущего ребенка обретать доверие и надежду зиждется на такой взаимной координации.

Таблица 2.4

Характеристики стадий психосексуального развития (по Erikson, 1964)

Если же координация не возникает, то, пытаясь получить базовое оральное удовлетворение, ребенок искажает реальность. Тогда он либо погружается в иллюзорный мир, как это происходит при некоторых видах шизофрении, либо попадает в зависимость, когда наркотики служат заменой оральному удовлетворению, либо впадает в депрессию — подозрительность достигает такой степени, что человек даже не пытается адаптироваться. Таким образом, с психоаналитической точки зрения самыми серьезными из всех психических травм оказываются те, которые получены на оральной стадии развития. Дело в том, что они приводят к наиболее серьезному разрыву с реальностью и, соответственно, к таким тяжелым заболеваниям, как шизофрения или депрессия.

Что можно сказать о реакции Фрейда на сон и связанных с ним ассоциациях? Он не хочет ждать и уходит с чувством обиды. Его ассоциации весьма прозрачны: мужчины не могут зависеть от женщин – «таких ненадежных, столь бренных и слишком опасных» (Erikson, 1964).

Поэтому в следующей части сновидения Фрейд отворачивается от женщин и обращается к мужчинам, стремясь обрести свою собственную идентичность. Вот что происходит во второй части сна.

Во второй части сновидения появляется одинокий мужчина, женщин нет. После некоторых препирательств незнакомец и сновидец становятся «совсем друзьями» – таков «конец сна» (Erikson, 1964).

В связи с данным сном Фрейд думает сначала о множестве мужских имен, вызывающих воспоминания о пище. Эти воспоминания касаются и его собственного имени, которое становилось предметом грубых шуток. Как отмечает Эриксон, в немецком языке существуют два родственных слова: Freudenhaus (дом радости, или публичный дом) и Freudenmadchen (девушка для радости, или проститутка). К тому же из-за своего имени Фрейд кажется тем, кто чернит женщин. Эрискон (Erikson, 1964) подводит итог: «Если ваша собственная мать сделана из земли или грязи, либо, хуже того, ваше собственное имя похоже на ругательство, то вы не можете доверять матери, происхождению или судьбе: вы должны создать свое собственное величие. И действительно, все ассоциации сновидца, относящиеся к мужчинам, сходятся на знаменитом Венском институте психологии, в котором, как говорит сновидец, он провел самые счастливые часы его студенческих дней» (р. 183). Фрейд вспоминает стихотворение Гёте о вечной острой тоске по «источникам мудрости», или знанию, которое, с тех пор как оно было связано с реальным миром, дает людям силу контролировать то, что происходит с ними. Это отличается от оральной стадии, на которой они могут только ждать.

Затем Фрейд вспоминает о кокаине, который он предложил использовать в качестве обезболивающего средства еще до того, как стало известно о силе этого наркотика. Это наводит его на мысль об опасностях неосторожного употребления кокаина. Таким образом, роль недоверия заключается в следующем: предостеречь растущего ребенка от неосторожного принятия чего-либо внутрь, но явная опасность чрезмерного недоверия состоит в том, что оно может привести к полному запрету принимать вообще все. Стало быть, рассуждает Фрейд, сон напоминает мне, что я должен использовать предоставляющиеся мне возможности, несмотря на то что мне, вероятно, придется преодолевать препятствия, как в случае с кокаином. Эриксон (Erikson, 1964) резюмирует: