Мир грёз

– С тобой всё в порядке, Франческо? – Непонятно кто задал это вопрос, надеюсь не она. Хоть бы никто из них.

В попытках разобраться в речи посвященной моей персоне, я совершил главный просчёт – переоценил свой вестибулярный аппарат. Хорошо, что перед тем как совершить роковую ошибку в виде заблеванного пиджака Боско, мне пришло в голову расположить к себе большинство сидящих здесь людей.

– Твою мать! – Всё тот же Боско с заблеванным пиджаком удачно вспомнивший причину моих рвотных позывов, слава Богу, позабывший в момент несчастья, как меня звать. Ему явно было не до того.

– Простите. Я видимо перебрал. Мне лучше домой. Извините. – Сдерживая вторую попытку испоганить начесанные до выпендрежа костюмчики, сразу же направился к выходу. На моё везение, если оно еще было со мной, все рассмеялись с еще зеленого паренька извергший в прямом смысле еще одну уморительную шутку, удачно выбравшего цель. Не самый скверный расклад из тех, потенциальный стволов у моего виска, приставленных желающими мне всыпать, после такого шоу. Оплачу ему химчистку. Позже.

Рано или поздно это должно было случиться, но как же не вовремя. Видимо тот сопливый мальчишка, достаточно возмужал, чтобы его не узнать. А может причина скрывалась и за более простыми мотивами – «Кому ты нужен?». Такой ответ, вполне мог прозвучать при признании блудного сына, матерью работающей в стрипушнике, под иным понятием «мамы». Мне всё равно всегда жилось хорошо с тем, что имею, поэтому явной причины для возобновления родственных отношений мне рассматривать не приходилось. Оставлю всё как есть, кроме старой потёртой фотографии. Убирайся прочь, изжившая себя детская обида.

Стояла ночь, обвивая своими ветрами мои опускающиеся веки. То, что надо. Не знаю почему, но скитания привели меня прямиком в наше кабаре. Случайность или мышечная память: не знаю. Хотелось уйти подальше от того места, где мне не следовало бы появляться и в первый раз.

– Привет. Тяжёлый день? – Окликнула, возможно, не помня моего имени, или же настолько опустив формальности, прямиком перейдя на «ты», Шарлотт.

– Да вот, мчался изо всех ног, чтобы пов

идаться с главной звездой сцены. – Отшутился, как всегда – Подумал, сказав то, что следовало для начала отфильтровать, но голова перестала уже соображать с пару часов. Всё же она действительно симпатизировала мне. Она рассмеялась.

– Ну что, кавалер, не хочешь поужинать вместе со своей звездой или тебя пока достаточно наших переглядов по утрам? – Хлопающие ресницы участ

ились, словно играющие со мной в игру. Куда большее внимание притягивал аромат, не схожий со всеми духами: природный запах, отдающий немного персиками и зиждущей молодостью, украшенные локонами светлых волос, из которых выглядывали мягкие губы.

– Конечно. То что нужно после, того как я очистил свой организм, прямиком на пиджак Боско. – Моим словам вновь сопутствовал её заразительный мягкий смех.

– Тогда пошли. – Она взяла меня за руку, её тонкие пальцы обвили мои. Ничего более нежного держать в жизни не приходилось.

Образ, не заставляющий меня подстраиваться в диалоге, был достаточно непривычен. Наконец-то, спустя долгое время, мне показалось, что необходимости в попытках угодить, больше нет нужны. Меня принимали первородным: со слабостями и страхами во время проявления, которых я чувствовал понимание и сострадание, поддержку и удивительно тёплые объятия. Её сползшая бретелька, ни на миг не отвлекала пристально глубокий взор от моих губ. Человек слушающий, а не слышащий – большая редкость. Тем более на столько обворожительный, чтобы одного присутствия хватило, для позволения чёрствому мужлану, как я, открыться. Мы были в схожем положении, где являясь винтиками в большом механизме, заменимость была лишь вопросом времени и случая – это нас и объединяло, в неком роде. Если не брать в расчёт увлечение друг другом, намекавшее негласными жестами и прикосновениями. После бурных обсуждений, последовала не менее бурная ночь. Простите, но будучи джентльменом, о самом процессе предпочел не рассказывать. Как никак самое сокровенное всегда остается при себе. А время пребывания с ней стало приобретать именно такой характер.

– Слушай. – Лёжа на плече, продолжал мой билет в края забвения. – Тебе это всё не надоело?

– Есть такое.

– Может, сбежим?

– Заманчиво. Вот только куда и на что? – Зря сказал последние слова, мечты на то и есть мечты, что зачастую они несбыточные, но имеют право на собственное существование.

– Не знаю. Может попросить у кого в долг? Или подкопить?

– Мой единственный знакомый при деньгах, как пару дней покоится в земле.

– Прости, что напомнила.

– Нет, нет. Не в этом дело, ты ни при чём. Касательно заработка: чем дольше мы здесь находимся, тем тяжелее будет уйти, даже при деньгах. Да и деньги в моём положении не факт что удастся получить, после того как мы прямым текстом, поджарив одно из их предприятий, кормящее кошельки, объя

вили войну в отместку за Марко.

– У меня есть идея. – Улыбаясь, облокотившись на кисти рук, открыв передо мной своё оголенное тело, прикрытое цензурой прядей волос, небрежно падающие с женственных плеч.

III

Бычок стал обжигать пальцы, упавшие крупицы табака издали свои последние вздохи в виде нескольких пробегающих искр по асфальту.

– Я закончил. – Сообщил парень, выходящий с конвертом денег из очередной забегаловки, которых было множество в нашем сегодняшнем списке.

– Это последний?

– Да.

– Тогда едем обратно.

Мои мысли стали переваривать уже не наш разговор с Шарлотт, недельной давности имеющий под собой интригующее предложение, а плотность лежащих рук на руле моего товарища.

– Недавно за баранкой?

– Заметно?

– Есть такое. Необязательно так впиваться, будто это одна из твоих девиц. – Посмотрев повнимательней на еще зеленый возраст юнца, с жиденькими усиками, поправил сказанные мною слова. – Будто это твоя первая девица.

Тщетное фокусирование на каком-либо предмете или объекте, вновь возвращали меня в ту ночь. В голове всплывало то безумное предложение, которое, возможно в состоянии возбужденности, и возвращенной пылкости, принял влюбленный простофиля в одобрительной форме. «Давай украдёт деньги у семьи, и уедем далеко-далеко? Я слышала между девочками, много слухов: о ваших перестрелках, делах и умении вести переговоры с должниками. Уверенна на все сто процентов, что деньги за «крышу» они не хранят в одном месте. Почему? Мне как-то Скарлет проболталась, ведь у них с Пьером шуры-муры. Нет, дурак, у нас не также. Ну и вот, может у меня получится расспросить поподробней. А твоё новое положение могло бы сыграть на руку. Согласись же, вся эта затея будоражит?»

Резкий толчок вперед вырвал меня из мимолетного сна. Опыта в вождении ему и правда не хватает. Простите. – Произнес, наклонив, как провинившийся ребенок голову вниз, всё также ухватившись за руль, новый мальчик на побегушках. Бордюр, целовавший колёса нашего автомобиля принял на свой борт мои полированные туфли, ведя прямиком к приевшемуся месту, где главной отрадой служила муза, смотрящая всегда мне в глаза. Следующей остановкой, после фасадной стороны сада сорняков с одной умопомрачительной розой, стало менее привлекательное место – то самое «закулисье» нашего кабаре. На стол, поверхность которого была покрыто сукном, я выложил со своим новоиспеченным подручным, бумажные пакеты, таящие в себе свежий запах налички.

– Свободны. – Сказал местный крупье, занимающийся пересчетом и складированием всего приезжающего сюда добра. Мне повторять дважды не нужно: кивком, означающий окончание рабочего дня, подал разрешение, для балбеса не умеющего водить, удалиться восвояси. Поместив руки по карманам, ушёл и я. Только живой преградой стало маленькое тельце Шарлотт, так в торопясь ищущие меня. Столкновение носило судьбоносное значение.

– А я тебя искала.

– Вот это совпадение. – Мои слова часто заставляли её улыбнуться, как и сейчас. Хоть улыбка и была мимолетной, но за ней последовал более значимый поцелуй, обезоруживающий меня, не смотря на пистолет за поясом.

– Помнишь наш разговор той ночью? – Отпрянув своими губами от моих, быстро проговорила Шарлотт, ладонями прислонившись к моему воротнику.

– Тогда встретимся у меня?

– Угу. – Не отводя своего взгляда, подпрыгнув еще раз, чтобы чмокнуть напоследок, да и покрепче, мы с ней расстались до следующей нашей встречи в моей берлоге.

Если не брать в расчёт наши личные дела тем вечером, можно подвести итог, что всё-таки ей удалось кое-что разузнать, всё от той же болтливой Скарлет, которая в свою очередь узнала от Пьера, а тот… Боже мой, как бабка на базаре. Из важного: некая сумма хранится не поверите у кого, у того самого любителя антиквариата с улицы Гульельмо Маркони, засранец видимо последовал моему примеру и тоже решил повысить ставки, став работником нашего кооператива. Дело на пару минут: зашли-вышли, сказали «Ставка – Зеленый», получили неодобрительную дугу бровью всё от того же зазнавшегося козла, дающего мне сумку с отмытыми купюрами и удаляемся в закат. Звучит благонадёжно, по крайней мере, на теории. Как вы могли понять по эпилогу, с не самой луч

шей практикой.

Сидя на своей скрипучей кровати мне оставалось лишь ждать, звонка от Шарлотт, как она соберёт свои вещи, и я за ней заеду, а потом прямиком за сумкой на вокзале, ячейка номер 7. Признаться к тому времени мной рассматривалась кандидатура старого товарища – сна. После большого выплеска адреналина, мой организм истощал и нуждался в хорошем отдыхе. Вот только разум говорил иначе – «Не смей дурак, еще денёк продержись, не пропусти звонка. Зато как же потом погреешь свою спину на солнце». С солнцем по правде был не в ладах, но как же о нём воодушевленно говорила Шарлотт, о крае под названием Амальфи. Стук в дверь.

IV

И вот я, сижу перед теми же людьми из начала, избитый, измученный и хотевший спать. Выяснилось, что примитивного Франческо застиг

ла такая же примитивная сценка. Из промежутков между избиениями и прибытия незваных гостей в мои хоромы слоилась общая картина: Марко был убит, той с кем у н

его была связь – Шарлотт. Видимо в отличии от меня, ему хватило ума дать заднюю и решить не совершать глупостей, из-за чего та в свою очередь его и прикончила. Как же пришли к такому выводу? Заметив, что Шарлотт не пришла – к ней послали своего человека, для проверки не кокнули её, как один из источников дохода, тем самым напакостив семье. К удивлению квартира была нараспашку, вещи собраны, а под кроватью лежал тот самый пропавший Кольт Марко. Да, как выяснилось, его грохнули из его же пистолета – поэтому в семье об этой информации не распространялись, надеясь сохранить спокойствие среди своих же. И по великому совпадению всё это произошло черед две дороги от дома одурачившей меня красотки. Добавьте ко всему этому непонятливое лицо босса, пришедшего, как всегда по удачному стечению обстоятельств, в тот же день за сумкой, которую я так услужливо уже забрал. И Скарлет, мать её Скарлет, которая знала об наших отношениях. Как итог: ячейка по всей видимости пуста, Шарлотт уже в пути к так желаемому Амальфи. Видимо мне посчастливилось выиграть джек-пот.

Вернемся к началу, где тот самый стул, сковывающий меня, дал слабину. Заострённая часть ножки от стула вонзилась прямиком в шею худощавого владельца острого ножа. Резкий рывок за скользящим ножом ближе к выходу, скользящий удар по краю спины – терпимо. Не хватив сил встать, я развернулся на коленях и вонзил острию прямо в колено. Падение назад толстяка пропитало место не самой первой свежести сопутствующими воплями. Второй упал замертво, немного корчась, думая, что ножка от стула в шее – не более чем грипп зимой. Бита покатилась из рук моего соперника, уже не дотянуться. Нож из колена достаётся куда сложнее, чем мне казалось. Мы совершили кувырок, и уже этот парень был поверх меня, вот только его колено освободилось от терзающего колющего зуда, а это могло означить лишь появление новых дыр в его упитанном тельце. Руки не поднять, ну и ладно. Проткнув его брюхо пару раз, нож вошел окончательно, в силу притяжения действующего на его мёртвые останки. Сбросив с себя этот якорь, покачиваясь от головокружения, с усилиями мне удалось встать на свои две. Тишина и лёгкие удары воды об бортики, за пределами сооружения пытались меня успокоить, говоря из ряда: не бойся, ты всегда можешь последовать за своими бывшими товарищами, прильнув к нашим глубинам. Или же это нашёптывал старый я, также стоящий в одиночестве со смотрящими глазами на свои детские туфельки и фотографией, той, которая оставила меня, как дворовую собаку. Опять эти навевающие холодные объятия. Ковыляя к выходу, глазам не пришлось снова привыкать к резкому свету: на улице стояла ночь. Опрокинув голову назад и разведя руки, слабосоленый запах стал куда сильнее, чем был раньше. Хотелось забыться, насладиться бескрайней свободой за пределами ненавистной суши, подобно птице ни от кого не зависящей.

– Амальфи, да? – Может это была и ложь, но свой путь начать с чего-то придётся. Уверенности не было ни в одном слове, сказанного мне ранее, но знаете, я человек достаточно азартный и по-моему госпожа удача до сих пор держит меня в своих любовниках. Хоть на меня и давила горечь предыдущего проигрыша, но чуждое ощущение неопределенности вновь заставило испытать роль сорванца, только вышедшего из приюта. Всё снова стало зависеть от меня, так еще и удалось определиться со следующей целью. Унывать не стоит, ведь ты больше не чей-то «парнишка на побегушках». Сейчас же выходной, а значит, может, удастся стащить часики или кошелек, естественно из-за срочной нужды восстановления справедливости, не иначе. Газету куплю сам, честное слово.

Безымянный.

I

– Знаешь, твои работы не производят…такого фурора как раньше. Мы давали тебе время, прийти в себя после случившегося, но прошло уже четыре года и особых подвижек нет. Может тебе следует сменить окружение или там, взять перерыв? В любом случае, если всё так продолжится, то нам придется приостановить наше сотрудничество. Извини.

Тогда я ничего не ответил. Только, что и смотрел в окно, пытаясь не проявлять еще более жалостливого вида, чем он есть. Мои работы и вправду перестали привносить что-то новое. Каждая страница была пропитана копией самого себя, в самом ожидаемом для того месте, да и сказать откровенно: тяжело сотворить девственно-нетронутый материал, когда переживаешь сотни гениальных умов, написавших про всё и вся. Для толпы, произнесенные мною слова, становятся нареканием моей бесхребетности и лени, сопровождаемые всё новыми попойками в попытках найти потерянное вдохновение. Вдохновение, давно же мы с тобой не встречались, ты стала моим оправданием пристрастия к алкоголю, заглушающего боль, своей же бесполезности.

Прелюдия, щелкающей зажигалки, прерывает очередь из автомата Томсона, мимолетно пролетающей из моего телевизионного ящика. Кассета воспроизводила один и тот же фильм каждый раз заново, в жажде вызубрить его до блеска – Перекресток Миллера, смысл которого заключался в изображении присутствия, кого-то помимо меня. Совершив маневр, цель которого заключалась в потухании культового фильма по моей оценке, как ни в чем не бывало, усаживаюсь обратно в своё царство беспорядка. В попытках откопать из могилы мою давно исчахшую карьеру, бросаю ей спасательный круг, в виде новых сюжетов: Итальянский бандит, и его жизненный путь до переломного момента? Появление страха, любви, практически означающее одно и то же, или осознание действительности и его легко заменимости, сопровождаемая детскими травмами? Всё не то.

Я стираю абзац, не боясь удалить лишнее, держа палец на кнопке клавиатуры, ведь его одинокое мигание курсором только и одушевляет этот пустой лист. Потирая глаза от подходящей апатии, сопротивляться которой, больше нет сил, мне приходит идея: выйти из своей замшелой каморки и еще раз взглянуть на то, чего лишаю себя сознательно – общество. Встав с давно скрипящего кресла, не удосужившись разглядеть в темноте стопки листов с писаниной, талантливо отправляю верхний ряд в воздух и второй под границы шкафа. Это стало уже традицией.

– Нц. Надо будет прибраться потом, как-нибудь – Это ложь. Не больше, чем оправдание перед осуждающе смотрящим на меня интерьером. С детства мы верили, что неодушевленные вещи имеют привычку, при повороте к ним спиной, оживать. Я был из того же числа. Не хватало еще, чтобы по моему возвращению здесь воцарил бунт мебели, выгоняющей из собственного дома.

Небрежно отталкивающий – подходящее выражение для моего описания. Вещи так и кричали: помогите ему не перепутать на этот раз носки и не забыть сменить тапочки на обувь. Свет из затворок открывающей двери поверг меня в шок и еще раз напомнил причину моей отчужденной жизни. Деревянные ступеньки жалостливо прогибались под моей ногой. Не сказать, что я был тяжелый, скорее наоборот: худощавый, небритый, отпускающий волосы, но не ниже шеи, зачёсывающий руками их назад, хотя это не особо помогало – они всё равно возвращались на лоб, пытаясь закрыть меня от обжигающего свежего воздуха. Миновав веранду и его местных обитателей, провожающих меня следом, я уместил своё тело в рядом стоящий пикап девяностых годов. Хоть он и был младше меня практически в два раза, но свои последние вздохи произносил уже сейчас, издавая газовые возгласы сразу после попыток его завести. Наконец, не больше пяти попыток – рекорд не побит.

Ехав по мокрой дороге, радио в своих потугах перекричать капли, попадающие на лобовое стекло, шипело достаточно раздражающе, чтобы по-итогу его выключить. А может история про несчастный случай с грузовиком сбивающий ребенка? Нет, полная чернуха, меня съедят с потрохами. Проходит еще несколько минут, и мой бездумный взгляд цепляется за новые виды: начало небольшого города, находившийся в паре километров от моих имений. Инфраструктурой здесь и не пахло. Очередное захолустье, из которого молодняк пытается свалить, как можно быстрее, а старики доживают свои последние дни на задворках. Те, что остаются, выносят себе смертный приговор вслед за самим городом – из такого числа и я.

Вот и она, моя цель – магазинчик на отшибе забытого поселения. Куда в последний год только и удаётся наведаться.

– Блок красного мальборо.

Глаза продавщицы устремляются на лежащее перед ней дополнение в виде стяжки пива, консервированных бобов, пары банок кофе и… – И зажигалку, пожалуйста. – Мне и без того удаётся понять, что её недовольную физиономию мне хватит увидеть всего лишь раз, чтобы перехотеть переступать этот порог. – А, Линда уволилась?

– Нет. – Сказала, согласно бейджику, так называемая Николь, не подымая своей головы.

– Ясно. Проблемы дома, достаточно знакомое ощущение, я сам отец. – Складывая в пакет, с легкой душкой на лице, распинался покупатель. – в детстве они достаточно активны, за ними только глаз да глаз…

– Четырнадцать долларов и тридцать центов.

– Точно. – Брови опустились, приняв типичную безразличную позу. От былого напалма ничего не осталось.

Пошелудив в поисках недостающего доллара по карманам, мне наконец удаётся распрощаться с новой знакомой. Выходя из дверей магазина, меня вновь застигает моросящий дождь, конца которого мне надеялось лишь дожидаться. Захлопывая дверь машины, в мою голову приходит новая идея для криминального ужастика: а может неизвестная кассирша укоковшая свою сменщицу ради выплаты за дополнительные часы? Ага, сплю и вижу, как ради такого кто-то станет убивать.

По приезду обратно, на привычном мне месте, негласной парковки моего убитого четырехколесного коня, уже красовалась новенькая легковушка, вызывающая на протяжении пары месяцев зудящее раздражение. Я припарковался рядом, прокрутив несколько раз ручку от стекла, для более комфортного разговора, не желая покидать сухую обивку сиденья.

– Привет, Крис. Слушай, мы тут решили, что не помешала бы небольшая встреча с поклонниками. Поэтому, знаешь, было бы не плохо, если ты согласился. – Ублюдок, именуемый пока еще моим агентом от издательства, прекрасно знал, о моём положении, где перечить было не в моих интересах. Тем более он был в курсе про инцидент на одной из фан-встреч, связанный с сомнительным парнем, так яростно накинувшийся на меня, пытаясь задушить, бубня себе под нос какую-ту несуразицу. После этого случая я и перестал, на них появляться, от греха подальше, погрузившись полностью в бичевание изолированности. Как можно было догадаться, отношения между нами были достаточно натянутые, особенно после того самого намёка: на моё свободное плавание по миру безработных.

– Издательству виднее. Так, где она будет проходить? – Задал вопрос, доставая из купленного блока мальборо пачку табака, на который по видимым причинами надеялся услышать признание в розыгрыше и его попутного извинения за ранее сказанные слова. Не тут-то было.

– Прямо здесь и проведем, в городишке неподалёку. Как его там, Форест-Бридж? Ты еще и курить начал, как погляжу.

– Забыл, как называется место, в котором сам же предлагаешь провести встречу с поклонниками? – Пытаясь сострить в отместку за прошлые разы, достав желанную сигарету, с легкой полуулыбкой, ответил малоизвестный Крис Брайтон.