Антон Козенков
Мир грёз
Мой Эдем.
Я не помню, как здесь очутился, но до сих ощущаю, то блаженство первых секунд: луга цветущих цветов, упирающихся мне в затылок, запах необычайно терпкий, для таких земных созданий, подобно сказочным описаниям мира картин Ван Гога. И Облака, как же они были прекрасны. Не помню, кем являлся раньше, зная только: всё что покорно моему взору – приносит мне долгожданный душевный покой.
Вид, затягивающий мои секунды пребывания здесь, прервал старик. Стоит заметить, что даже старик имел добродушный лик, как и всё здесь.
– Эдинс. Эдинс Нимолли. – представившись, снял шляпу, смотрящий на меня сверху вниз, мой будущий путник, по этому невероятному миру.
В нём всё говорило, о желании погрузиться в незабываемую авантюру: улыбка, короткие седые волосы, белая льняная рубашка с двумя расстегнутыми пуговицами у горла, позволяющие вдыхать полной грудью этот чудный аромат.
Протянувшая мне рука говорила сама за себя – «Ну что, ты со мной?». Конечно я с тобой. – Проговорил сам себе на уме. Ведь это Эдем. Он не способен предать. Детская невинность, вернувшаяся ко мне с минувшими годами, нашла свой отклик в принимающем сознании меня кивком.
– Как же ты позволишь вести себя тому, кого даже не знаешь? – Усмехнулся старик, которого имени я явно не запомню в будущем, но фамилию стану помнить долгие года.
– У вас прекрасная белая рубака. – С такой же ухмылкой произнес в ответ, хватая его руку покрытую пятнами лентиго от возраста.
Примятая трава подтолкнула меня в спину, в сторону неизвестного. Ощутив почву под ногами, движениями сгибающих колен, пытаясь прочувствовать реальность этого места, я получил ответ от моего очередного выкрика подсознания. – Это всё не важно. Сомнения должны покинуть твою голову, ведь это Эдем. Он был прав, этот второй я, твердящий о бессмысленности моих подозрений.
– Куда держим путь? – Эди, обличавший нас настоящими пилигримами, охотно задал вопрос.
– Даже не знаю. Всё что видим мы и так уже прекрасно. Хочешь отправиться дальше?
– Конечно. Мы пилигримы не стоим на одном месте. Если ты не нашли конечно, то что искали.
– Верно. – Кратко сказал я. – Может тогда вперёд? – горящие глаза выдавали меня, мою юношескую любознательность.
– Прекрасный выбор. – Скрестив руки за спиной, наклонившись немного вперед в знак одобрения, выговорил мой проводник.
Мир был дивен. С каждым нашим новым шагом моё желание запечатлеть новые места становились всё ярче и желанней. Нимолли, тем временем заметив мою тягу, магическим образом достал из сумки, которую я раньше не замечал, тетрадь и фломастеры.
– Это тебе.
Удивление – ярко заметная черта моей искривленной улыбки, выдала недоумение. Глупая мысль – «Я похож на ребёнка?», прочерчивала, излишние комментарии по поводу презента. Не произнеся пришедших колкостей, эти тезисы сгинули прямиком в моём сознании, ведь беспокойство, остаться одному из-за нескольких неуместных слов, не давало мне покоя.
– Спасибо.
С этого момента записи стали обретать слегка пахнущий мотив ксилола, выходящий за пределы моего наития. Каждый новый пейзаж ярко выделался на фоне предыдущего, они были бесподобны. Чего стоили горы сравнимые с небоскрёбами, завораживающие меня совсем юнцом. Макушки, погруженные в мягкие снега, напоминающие сорбет, позволили приоткрыть отрывки памяти, соединяющиеся в едино: гуляющего меня с родителями, если не изменяет память по парку, тугую ухватку матери держащая меня поодаль себя и идущего на несколько шагов вперед отца. Возможно, он был занятым человеком, ведь не зря он носил с собой всё время портфель, перемещающийся, словно маятник из стороны в сторону в моменты очередного спора с мамой. Держу пари – ему тоже хотелось вести меня за руку.
Приближающее жужжание комаров пронзало мой слух, напоминая об уходе солнца за горизонт. Наверно здесь становилось стыдно даже насекомых пролетающих мимо меня за причиненные неудобства. Здесь были все ко мне вежливы, ведь это Эдем.
– Устроим ночлег?
– Конечно. Но на чём мы будем спать? – Неловкий вопрос, от неловкого меня, вспомнившего, о невероятно мягкой траве издающей свои сладкие запахи. – Точно.
Достав из своей всё скрывающей сумки: пару ломтиков сыра и багет, старик протянул мне его половину. Каждый его жест казался добродушным, поэтому я не видел причин отказываться. Будь добрый Нимолли наверно даже полностью запачканный в крови, окруженный могильными плитами, то видимые причины, отвернуться от него, не пришли бы мне в голову. Он был всё тем же улыбающимся пилигримом, как и я. Размышления прервала девушка моего возраста, подходящая к нашей компании из двух человек.
– Можно? – Смотрящими глазами на наш небольшой привал, произнесла незнакомка.
– Будем рады. – Ответ последовал только за мной. Странно почему, ведь нас становилось больше, а весёлый кружок пилигримов всегда был рад новым визитёрам.
– Спасибо. Меня зовут Николь Лигримм.
Нас стало трое. С каждым новым шагом вперёд, мне доводилось узнавать что-то новое об Николь. Сказать, откровенно говоря, она была чудной. Все её разговоры задевали и меня, словно мы жили через дорогу друг от друга. Каждая история приходилась мне по душе, подобно дитю разливаясь в смехе лучезарной харизмы. Складывалось ощущение, что и без того прекрасный Эдем становился всё приятней. Стоп, но как, то, что совершенно, может стать еще лучше? Глупость.
Старик окликнул меня, показав пальцем в сторону домишки с мельницей. Вид был также бесподобен. Войдя внутрь, мы стали размещаться в комнатах. Странно. Каждая дверь имела замок лишь с внешней стороны помещения, да и окна, выходящие с внешней стороны здания, куда-то пропали, стоило только переступить через порог. Обернувшись неуверенно, я увидел смело заходящую Николь и громоздкую щеколду, затворяющая её покои. Нимолли подошёл ко мне, ждав моего шага вперед.
– Всё ведь будет хорошо? – Дрожащим голосом, удивляющий самого себя, прощебетал я.
– Несомненно. – Глухо, то ли от моего стресса, то ли от самой подачи, промолвили мне в ответ.
Ночь была волнующей. Забыть причину моего пребывания на этой койке не составляло труда, наверно это и называется выборочной памятью, вот только крики Николь из соседней комнаты никак не давали мне покоя. Они с доктором играют во что-то, и без меня? Что ж, мы были с ней не настолько знакомы, чтобы я таил на неё обиду, но всё же. Пару дней мне хватило для понимания важности её места в моей памяти, которую не сотрёт даже время.
Резкий свет открывающейся двери пробудил меня, но перед этими лучами находился лишь пилигрим номер два. Может, нас всегда было двое, а всё то, что привиделось мне до этого, являлось лишь сном? Спросить, об этом мне снова не хватило духа. Во всём виноват мой страх остаться одному, обвивший меня лозами неуверенности.
– Ну что, отправимся дальше в путь? – Уходя от двери с крещеными руками позади, словно отдавая невидимый приказ, своему подчиненному на лежанке.
– Погодите. – В спешке последовал за ним, не смотря по сторонам, не пытаясь заметить иной комнаты по соседству.
Нас снова стало двое. Ощупывая карманы своего, как я его называл «летнего пальто», потянул пальцами за кончик моей тетради, в надеждах уверить себя в правдивости Николь. Листы были вырваны. Посмотрев раздосадованным взглядом, на снова доброго Эди, его рука погрузилась в невиданные глубины кожаной сумки, всё также скрывающейся от моего взора.
– Держи.
Глаза поймали отблески глянцевой обложки моей новой тетради, где рядом красовались уже не фломастеры, а настоящие цветные ручки, среди которых была чёрная и красная. Зеленные я не очень любил, но всякое в жизни может приключиться, пусть будет. Наша походка ускорилась. Виной стала неимоверная картина: водопад, состоящий из клубничного коктейля, где несуразно, падали по течению вниз, хлопья в виде фруктовых колечек. Записывая всё это в новые просторы моих белых листов, уверенность в том, что мне поверят, сводилась к нулю. Ну и пусть. Эти глупцы просто не были в моём Эдеме. Их жалкие подделки, копирующие мой мир – меня не волнуют. Мне хватит единственного путника, также заворожено любовавшегося восьмым чудом света. В этом мы были схожи: он удивляющийся всему, не смотря на силу своего возраста и я, сорванец запечатляющий всё горящими глазами.
У подножья стояла дама, пытающаяся ситом зачерпнуть сладкого десерта. Или мне так сначала показалось, пока я не увидел чуть дальше дворец, по всей видимости, сооруженный именно ей. Эта крепость не была велика, но как подсказывает мне сердце, всё время увеличивалась как в длину, так и в высоту. Несомненно, ведь оно полностью состояло из вычерпанных фруктовых колечек.
Насколько же велико мышление этой женщины – подумал, сразу увидев масштабы разворачивающейся идеи.
– Мы пилигримы рады приветствовать вас, мадмуазель – Поприветствовал Эди, поклонившись.
Я последовал его примеру, заметив легкий жест его головой в мою сторону.
– Пилигрим номер один, также рад вас приветствовать. – С не самым чётким растравлением ног, снял воображаемую шляпу.
Подняв головы к уже стоящей в полный рост королеве, хрустящего королевства, мы поймали легкую нотку неловкости. Радушностью здесь и не пахло, зато пахло сладостями и клубникой.
– А, это опять вы? – Расставив руки в бока, подобно амфоре, с лёгкой усталостью, обратилась к нам.
Пропустив мимо ушей её вопрос, который нельзя было воспринимать всерьёз, Эди встал на колено, обратившись: Дорогая, блюстительница молочных берегов, подскажи нам, в какой стороне находится Плюшевые земли?
Я был в недоумении. И на самом деле не зря, ведь ни о каком королевстве от него до этого не слышал. Может просто забыл? Со мной последнее время часто такое случается. У старины Эди не могли же быть от меня секреты. Пилигримы всегда действуют сообща, в любом случае, входящие в нашу труппу.
– В направлении солнца – смотря на него же, держав всё также руки порознь, обмолвилась…забыл, как её имя.
Её взгляд упал на меня, наполняясь сдержанными слезами. Глаза говорящие, о предложении остаться, а может желании присоединиться к нам, ведь место третьего всегда было свободно. Но я не мог принять решение сам, его принимал Эди. А он в своё время, чётко дал указание – Идём. Впечатление, о проведенном времени в этих местах, ощущалось куда более длительным. В сказочном мире всегда так. Что ж, прощайте.
– Постойте – кто-то кричал со стороны текущих рек, по всей видимости, молочных. Как же мы могли пропустить эту прелесть? Ну ладно.
Я пошёл дальше один, но временно. Эди сказал, что его зовёт старая знакомая с «работы». Не совсем понимаю, что за работа, и кем можно работать в Эдеме. Спустя полчаса блужданий, при виде садившегося солнца, присел и я. Трава была уже с иным оттенками, напоминающие слабое гниение. Всё от голода. Где же Эди? Мне хочется уже кушать.
Не меня ищешь? – Задался он, кого я ждал. Вот только он немного отличался: вместо короткой стрижки у него появились растрепанные средней длины волосы, вместо двух расстегнутых пуговиц на льняной рубашки стали расстёгнуты все и шляпа вовсе отсутствовала, как и мои дальнейшие амбиции, продолжать длительное путешествие.
Вот это тебе, а это мне – пришёптывая, раскладывал бутерброды в два рядочка, старик.
Есть мне особо не хотелось, хотелось очень спать. Дорога была куда изнурительней, чем мне могло показаться. Но ведь это Эди, и даже не Нимолли, как обычно. Ему можно доверять. Я взял протягивающее ко мне угощение, ведь даже когда Эди весь крови и за ним следуют могильные плиты, я всё равно могу положиться на него. Сон был сладок, не помню, только что мне снилось и снилось ли вообще. Ноги болели изрядно, но оно и не удивительно, пройдя то такое приличное расстояние.
– Вот оно, не далеко, Плюшевое королевство. – Указывая, гладко причесанный Эди, держал палец прямо в сторону нашего конечного пункта. – Каждый мой пилигрим, доверяющий мне, попадает в это прекрасное место. Здесь ты найдешь много новых друзей. Ты рад? – вдобавок, положив руку мне на плечо, дополнил мой командир.
Ощущение было не самое приятное, трудно было сказать, относилось ли такое чувство с чувством тяжести старика на юношеском плече или с тем, что моё приключение подходит к концу.
Вокруг стен, было подобие рва, состоящее из густого шоколада. Навряд ли такая преграда могла испугать кого либо, но такие меры были и необязательным, ведь это Эдем. Эдем всегда рад новым посетителям. Вот только не все его гости могут вести себя порядочно и достойно. Эти слова я слышал от товарища позади меня, бьющего розгами тех самых нарушителей. Вот только когда это было, вспомнить не хватает сил. Но знаю, что там были мои друзья, поэтому мы и перестали общаться. Нарушители – не ровень тебе, такому прилежному мальчику, сказал мне как-то Нимолли, после чего мы начали наше странствие. Вот только мы с ним разошлись, после небольшой ссоры, я так боялся остаться один. Как же я был рад встретить Эди, он был куда добрее. Хотя Нимолли иногда посещает меня, когда мы с Эди спим, ничего с этим не поделать, ведь по утрам всё снова обретает краски.
Врата опустились. Минув пост охраны, состоящий из одного Цербера, явно всё такого же дикого, как и раньше, очертания стали в ряд, образуя одно целое что-то. Хотелось подойди, как можно ближе, чтобы разглядеть, как следует, это нечто. Особо задерживаться смысла не было, хлопья целовавшие меня в плечи и ресницы поторапливали меня, пытаясь, погрузись в свои сонные оковы. Вот только я погрузился в оцепенение, так несвойственное хорошим мальчикам. Наказание куда больше страшит, если ты не знаешь, о вещах более жестоких. Вступив, пересилив свои инстинкты, началась полоса веселья, выходящая за понимание удовольствия. Во всяком случае, границ дозволенного, детей как мы. Нас тут было несколько: Эльвия, Кристин, Боби Большие Уши, как прозвали его все остальные, конечно потом эта кличка поменялась на другую, и мальчик, вызывающий достаточно жуткие ощущения. Мы играли с Эди очень часто, а он с нами. Зачастую игры проходили у него в комнате, заходили мы туда по одному. Не помню, в чём заключалась суть этих сцен, но наверно оно было связано с будущими приключениями. Каждый поход туда позволял облегчить нам дорогу в будущем: мы становились легче, много тренировались, да так что большинство из нас не чувствовало ног. А как еще мы преодолеем океаны и поля? Вот, вот. Всё верно. Никак иначе. Главным условием пребывания в нашей труппе было правильное питание, но не стоит беспокоиться, Эди всегда имел при себе много сладостей. Ведь это то самое Плюшевое Королевство в Эдеме. Здесь всегда всего было в достатке. Вот только не хватало свежего воздуха, потому что как только новый участник нашей компании переступал порог – врата сразу подымались замертво. Предосторожность, наш король оберегает нас. – Говорил Эди. А мы и не видели причин сомневаться в его словах. Если бы он не заботился, о нас, навряд ли давал столько сладостей, после которых никуда уходить не хотелось.
Однажды, когда я остался в комнате один, а все остальные пошли праздновать день рождения Боби Большие Уши в банкетную комнату, я обратил внимание на того мальчишку сидящего всё также одиноко в уголку.
– Слышишь? Как кричит Боби Большие Уши? Наверно его за уши дергают. – С насмешкой, прошептал я. – Всё же уже восемь лет. Интересно, что будет на мой день рождения? – Вздох, конечно, мне тоже хотелось подарка, не пытаясь скрыть, дополнил своему противоположному отражению в этом мальчишке.
– Ты здесь надолго? – первые слова, которые я услышал за эту жизнь от него.
Скрывать не стоит, он всегда молчал, может боялся чего-то или пытался спрятаться в своих воображаемых мирах, может даже не знаю, где он участник большого представления, а может пилигрим следуемый за своим пилигримом номер два. Честно, ума не приложу. Но зачем всё это надо ему? Эти мирки? Неужели он не видит, как трепещут дивные края, окружающие нас с ним? Меня накрыла поступающая злость, за него, за меня.
Попытавшись подавить в себе эти чувства, ответил ему незамедлительно. – Не знаю. Здесь вроде хорошо. А ты?
– Мне здесь не нравится. Воздуха свежего не хватает. А когда этого воздуха с излишком, мои ноги начинают дрожать, но не так как после игр с Эди, иначе.
– Дурак. Это хлопья пытаются проверить тебя на бдительность, подашься ли ты им уловки. Вот мне всё по плечу. Я могу спокойно выйти отсюда и побежать прямиком к самой Николь.
– Не говори, о ней. – Строго ответил мой собеседник.
– А что так? Не говори только, что она тебе нравится.
– Да. Нравилась.
– Да, дружище. Может наша дружба с тобой с этого и начнется? Я могу дать пару советов по любовным интригам. – С той, что и ранее насмешкой, произнёс я. Вот только никто не смеялся. Может я шутил всегда не очень? Досадно. Конечно не на столько, как могло бы быть. Клоуном я становиться по жизни не хотел, вот актёром или путешественником, обязательно.
– Смысл от твоих советов? Мы с ней больше не общаемся.
– Ту-ту-ту. – Выдох. – А написать письмо не пробовал? Мне как-то приходили, вот только они всё время были порваны. Ох уж этот почтальон, никогда мне не нравился.
– Туда письма не приходят.
– Проблемка. Ну что ж, может, свидитесь когда-нибудь. Написал хоть что ли заготовочку, чтобы, если увидишь её, сразу, бац, и знаешь что произнести.
– Я бы ничего не говорил.
– А что так?
– Обнять. Хочу просто обнять её.
– Ооо, ты по уши влюблен в неё, как погляжу. Кстати, насчёт ушей, что-то Боби Большие Уши замолчал. Наверно торт ест. Эх, как же хочется торта. Жаль, что я укусил Эди, просто я не люблю такие игры.
– Я тоже.
– Ты поэтому всегда молчал? Чтобы тебя не выбирали для игр?
– Не думаю, что это помогает.
– Без понятия, я то всегда говорю.
– Тебе так кажется. Говорить, то говоришь. А слышать, никто не слышит, кроме меня.
– Верно… – Не успев закончить свою речь, мой собеседник прервал меня. Как это грубо, наверно он новенький в Эдеме.
– Тебя никто не слышит. Ты всегда только, что и витаешь в своём мирке, а сделать ничего не можешь.
Я не серчал на этого обиженку по поводу его бредней, но «мирок». Какой же это ему мирок? Да и так говорить может только пилигрим номер один. Потому что он первый. Первый кто изведывает все эти земли, планеты и секретные местечки. Как он смеет? Сидит себе в углу один, никто с ним не разговаривает, а он изображает из себя главного героя. Но главный герой здесь я. Смелости, конечно, ему не занимать, раскричался тут. Потише, ведь Эди услышит, меня. Верно.
– Ну что? – Успокоившись, начал диалог с новой главы под названием – «перемирие».
– Что ну что?
– Ну как. Боби всё, Эльвия тоже. Кристин по крикам вовсе на исходе. Может пора сбежать?
– Куда бежать? Там ведь Цербер у двери. – Не открывая своих мальчишеских глаз, проныл мямля.
– Так может он, тоже любит волшебные конфетки? Дадим ему, как плату за проход, просунув в щёлочку.
– Оно и видно. Волшебство пропадает, вот и рассуждаешь глупо?
– Не глупо. Я ведь главный герой. А мы всегда что-то, да придумываем.
– Напридумывал? Заметно. Мы теперь здесь одни, из-за тебя.
– Не одни. У нас есть Эди.
– Идиот. – опять хлюпающим лёгким выкриком ответил он. – Нет здесь никакого Эди. Есть только Нимолли.
– Как будто это что-то меняет. Возможности ведь были.
– Были да всплыли. – Колени ударились об друг друга, мальчишки сжатого калачиком.
– Какой ты тяжёлый. Может мне уйти одному?
– Нет. Стой.
– Вот, вот. Ты боишься. Боишься остаться в одиночестве. Стерпишь всё, что не стерпят другие. А почему?
– Потому что боюсь.
– Верно. Но сколько людей ты оставил сам?
– Заткнись.
Моему юнге не нравился наш разговор. Зато его котелок немного стал варить. Гляди так и он вступит в нашу новую банду – «Реальные кабаны».
– Дурак. Звучит же нелепо.
– Но смешно же… Тогда… «Львы зимних ночей»?
– Уже получше.
– То-то же.
Приятно, что мы нашли с этим плаксой общий язык, а то уже засомневался в нём, ей Богу. «Львы зимних ночей», ищущие новые горизонты, за пределами Плюшевого Королевства. Звучит, то как. И Цербер уже спит, как убитый. Ему всё-таки тоже нравятся конфетки. Жаль только, без мяса он отказывался их кушать. Ничего страшного. Главный герой в книге не обязательно должен быть красивым, если его не описывать. А даже если захочешь отписать, то всегда можно приукрасить. Навряд ли Робинзон Крузо был красавчиком, пробыв на острове так долго. Я не хуже, только красивей. Так и запишите.
– Пора выдвигаться. Просто нащупай щеколду двери, от которой исходит сквозняк. – Отдав приказ своему напарнику по несчастью, ползя в слезах, подумал, о себе же.
– Так точно, капитан. – Ответили мне в ответ.
– Сделано.
– Теперь вспоминай дорогу, где-то недалеко шоссе.
– Но я не вижу, ноги мёрзнут.
– Забудь про это. Просто ищи дорогу по памяти, не зря ведь ты ей хвастался.
– Ладно.
Хорошо, что ничего не видно. По-моему ветка в глаза попала. Куда? Ну да. Рукой проверь. Очень смешно, аж нос отмёрз. Ну-ну, про нос это лишнее. Больная же тема, не забыл? Наказание следуемое, за укусом. Да ладно на это наказание, там был мой торт. Ты же знаешь, что его на самом деле не было.
Звуки. Я стал слышать звуки. Неподалёку. Видимо машины. Нужно выбежать. Кажется, он закончил с Кристин, теперь кричит сам стаж Плюшевого Королевства. Еще чуть-чуть. Под гонами уже не снег, кажется асфальт. Это хорошо. Гудят. Нет, я не сдвинусь. Заберите меня из этого Эдема, умоляю. Я больше не могу.
Легкий удар. Но не по голове. Словно я немного взлетел? Что, опять игра? Ай.
Толчок. Досадно. Опять эти непонятные сны. Рукой, пытаясь нащупать в кромешной темноте будильник, мне снова впиваются в голову воспоминания об Эдеме. Ничего страшного, сегодня последний день этого кошмара. Мне уже шестнадцать. Долгие же там процедуры, в этом суде. Сегодня заключающий день слушанья.
Ощупывая стену, которая стала продолжением моего искалеченного тела, попадаю в ванную. Я его не вижу, но зеркало, висящее с моего рождения, напоминает о нём. Тот самый пилигрим номер один, переросший в героя. В моего героя. Он не отвечал, но нужды в этом не было. Мы с ним давно уже договорились – больше не плакать. Ведь об этом гласило наивысшее правило «Львов зимних ночей».
– Ты готов?
– Да. Секунду, мам.
– Хорошо.
– А отец, опять не придет? – глядя в никуда, задался вопросом единственный «я».
– Ты же знаешь…
– Всё нормально, не продолжай.
Грохот колёс, не та музыка, которую я полюбил слушать, но она следовала за мной на протяжении долгих шести лет, в течение каждого пятого месяца. Молчание меня больше не пугало. Один – не значит одинок. Они всегда со мной: Николь, Боби Безухий, та женщина с дороги, Эльвия и Кристин.
– Приехали. Тебе помочь?
– Нет. Всё в порядке. Трость же рядом.
Слушанье открыто. Дело номер пять, пять и что-то далее. Подсудимый Эдинс Нимолли. Будучи врачом частной психологической клиники «Эдем» обвиняется в пяти убийствах, педофилии, каннибализме, и в одном покушении. Со стороны обвинения выступает жертва произошедшего – Бенжамен Картер.
– Как судья данного заседания могу сказать, что вы большой герой, стоя на этом месте, при тех обстоятельствах, что произошли с вами.
– Спасибо, ваша честь.
Она явно знала моего безглазого уродливого друга из той комнаты, который величал нас «героем». Вот только наверно она была не в курсе, что он там и остался, за преградой не позволяющая перелезть на шоссе. Выбрался только трусливый мальчуган и его мир бесконечных фантазий.
Объятия.
IНынешние обстоятельства я нахожу достаточно поучительными. На собственном примере я ощутил, что означает «гнаться за неутолимой мечтой», сопровождаемая амбициями. А пока мои размышления лупили в самое больное место – самолюбие; товарищи, по всей видимости, любящие объятия, раз за разом напоминали о своём присутствии. Эти телячье нежности я не особо находил достойными настоящего мужчины, сторонился, боясь любого сближения и повторения болезненного опыта, оставившее достаточно яркий след в моих воспоминаниях. Насчет яркости: с завязанными глазами, пребывая во тьме, свет качающейся лампочки изредка уловимая при моих наклонах выблевать все внутренности на пол, казалось куда более жгущей сетчатку, чем раньше. Нет, я не приболел и не отравился. Просто такое случается, когда имеешь дело с «семьей», которую ограбил. Как я и говорил: такой опыт явно научит меня многому. А пока моими преподавателями были два старых знакомых: первый по ощущению был достаточно крупным, но тупым; второго же мне приходилось находить резким парнем, по всей видимости, острым, как на теории, так и на практике. Наверно это был нож и бита или же что-то иное из их родословной.
