Светло место пусто не бывает

Орест спрятал лицо на груди у Ии.

– Это мой дом, а Ия – моя мама, я никуда не пойду. Я вас не знаю!

Госпожа Трейтор подошла совсем близко и протянула к Оресту руки, но не решилась коснуться его и так и замерла.

– Малыш, возможно, сейчас ты не помнишь меня, но дай мне немного времени, и я уверена, что мы будем счастливы вместе.

– Не хочу, – Орест вцепился в Ию изо всех сил, и Ия сделала шаг назад, вновь увеличивая расстояние между ними и непрошенной гостьей.

Та, в свою очередь, обернулась и посмотрела на господина Репсимэ.

– Ия, ты должна передать Ореста госпоже Трейтор, – его голос не выражал никаких эмоций, хотя лицо было непривычно напряженным.

Ия устремила на него умоляющий взгляд, но тот лишь едва заметно покачал головой. Она никак не могла заставить себя разжать объятия и отдать мальчика. Слезы продолжали катиться по щекам, однако, наперекор им, она попыталась изобразить улыбку.

– Орест, дорогой, послушай меня, – она присела и поставила его на пол, не выпуская из объятий, будто опасаясь, что стоит ей убрать руки, как он исчезнет, – мы не расстанемся с тобой навсегда. Твоя мама очень соскучилась по тебе, и я уверена, она объяснит тебе, как так вышло, что она так надолго оставила тебя, – она не удержалась от укоризненного взгляда в сторону госпожи Трейтор. – Но сейчас тебе нужно пойти с ней, – она замолчала, стараясь взять себя в руки, чтобы голос не дрожал. – Посмотри, какая красивая твоя мама…

– Ты моя мама, – Орест держался за ее платье так сильно, что суставы его пальчиков побелели.

Ия закрыла глаза стараясь сдержать слезы, но они упрямо просачивались даже сквозь сомкнутые веки.

– Мой милый малыш, – попробовала прийти на помощь госпожа Трейтор, снова делая попытку приблизиться.

– Нет! – закричал Орест. – Я не пойду с тобой!

Она снова посмотрела на господина Репсимэ, но в этот раз он ответил на ее взгляд абсолютно непроницаемым лицом. Тогда она взглянула на Ию. Они встретились глазами, и Ия поняла, что гостья заберет Ореста во что бы то ни стало. Сделав над собой титаническое усилие, Ия снова обратилась к Оресту.

– Дорогой мой, любимый, – она прижалась губами к его лбу, запечатлев на нем поцелуй. – Пожалуйста, ты должен пойти с госпожой Трейтор, – Орест снова замотал головой, – я знаю, ты не хочешь, но вдруг тебе понравится. Уверена у госпожи огромный красивый дом, много-много разных игрушек, – мальчик недоверчиво посмотрел на госпожу Трейтор, и та поспешно кивнула. – А я, я не брошу тебя, я обязательно буду приходить к тебе в гости каждый день, и мы будем вместе играть с твоими новыми замечательными игрушками.

– Обещаешь?

– Конечно! Госпожа Трейтор ведь не будет против? – Ия посмотрела на нее, и та поспешила заверить, что она будет только рада этому, и ни в коем случае не станет препятствовать.

– А Фирс и Фока, они тоже придут? А Тит и Луп? А Элим и Юст? – Орест обвел их всех взглядом.

– Конечно, мы пригласим в гости всех, кого пожелаешь, родной мой, – ответила за них госпожа Трейтор.

Тит в этот момент еще сильнее натянул кепку на глаза, а Луп беспрестанно шмыгал носом. Элим ревел, не сдерживая слез, а Юст упрямо смотрел в пол, не поднимая глаз. Фирс и Фока стояли, держась за руки с отсутствующим видом.

Орест еще раз посмотрел прямо в глаза Ие:

– Ты мне обещаешь?

Она быстро кивнула, и вновь постаралась улыбнуться, хотя улыбка вышла фальшивой.

– А мне обязательно уходить?

Ия до крови прикусила себе язык, лишь бы снова не расплакаться. Но ответить ничего не смогла. За нее ответила госпожа Трейтор, которая подошла и присела рядом с ними.

– Дорогой мой малыш, я знаю, ты сердишься на меня, но умоляю тебя, дай мне шанс все тебе объяснить. Я твоя мама, и очень люблю тебя и не было и дня, чтобы я не думала о тебе. Сейчас я здесь и приложу все усилия, чтобы вернуть твою любовь. Только, пожалуйста, дай мне такую возможность, – она умоляющей посмотрела на Ореста и протянула к нему руки.

Орест снова неуверенно посмотрел на Ию:

– А если мне не понравится, и я захочу вернуться?

У Ии не было ответов на эти вопросы, поэтому она посмотрела на госпожу Трейтор.

Та лишь улыбнулась и, проигнорировав вопрос, продолжила ласковым голосом:

– Ангел мой, в нашем доме тебя ждет огромная комната, заваленная всевозможными игрушками. Чего там только нет! Я попросила купить самые лучшие игрушки со всего мира! Уверена, ты будешь очень счастлив!

Орест задумался, потом снова посмотрел на Ию:

– Ты точно придешь ко мне?

– Конечно!

– И ты не забудешь меня?

– Что ты такое говоришь! Как я могу тебя забыть? – она потрепала его по голове и снова прижала к себе. – Я никогда не забуду тебя! – отстранившись она ободряюще улыбнулась ему, стараясь скрыть за этой улыбкой нестерпимую боль от предстоящей разлуки.

Еще немного поразмыслив, Орест кивнул.

– Хорошо, я схожу в тот дом.

Он обнял Ию, а потом отошел от нее и подал руку госпоже Трейтор. На ее щеках сверкнули слезы, и она осторожно погладила вновь обретённого сына по голове одной рукой, второй крепко сжимая маленькую ручку, словно опасаясь, что он может передумать. Орест окинул всех взглядом и улыбнувшись сказал:

– Тогда жду вас в гости!

Когда мальчик за руку с мамой покинул кухню в сопровождении господина Репсимэ, Ия перестала себя сдерживать и расплакалась сидя на полу и спрятав лицо в ладонях. Оставшиеся мальчишки обступили ее, но никто не решался заговорить или попытаться утешить. Да они и не знали, как, ведь и по их щекам тоже текли слезы. Только Фирс и Фока продолжали стоять с отрешенным видом, а потом вдруг произнесли хором:

– Его нельзя было отпускать… Больше мы не увидим нашего Ореста…

Все присутствующие уставились на них.

– А ну сгиньте отсюдова! – прикрикнул на них Луп, первым придя в себя. – Без вас тошно!

Близнецы молча развернулись и покинули кухню. Ия хотела было что-то сказать им или спросить, но не нашла в себе силы, снова уронила голову на руки и разрыдалась пуще прежнего.

V

После того, как Ия пришла в себя, поднялась и, всхлипывая, покинула комнату, Тит, стерев с щек предательские слезы, тоже направился к выходу.

– Ты куда? – крикнул вслед ему Луп.

Тит лишь раздраженно махнул на него рукой, прежде чем скрыться из дома.

Оказавшись на улице, он посмотрел в темнеющее небо и слегка поежился. Он понимал, что Ие сейчас нужна поддержка, и потому отправился к тому, кто, как он надеялся, сможет ее оказать. Тит, разумеется, знал, где разыскать Ума. Без предисловий он быстро пересказал ему, что произошло, и сказал, где тот сможет разыскать девушку. Ум без лишних слов вручил ему посылку, которую доставлял в этот момент:

– Это – на тебе, – его брови напряженно сошлись на переносице.

Тит молча кивнул, и Ум поспешил по направлению к их дому.

Быстро прочитав адрес, Тит понес посылку. Он старался не думать об Оресте, просто сосредоточился на выполнении задания. Когда посылка была доставлена, мальчик, обреченно вздохнув, поплелся домой.

На пороге дома его встретил Луп:

– Тот, кого ты позвал, сейчас на крыше с Ией, – вынырнул он откуда-то из темноты.

Тит уже привык к неожиданным появлениям Лупа, потому даже не испугался.

– Но я не думаю, что ему удастся ее успокоить, – он шмыгнул веснушчатым носом.

– Это все, что я могу, – хмуро ответил Тит.

– Хоть я и не особо люблю детей, ведь от них столько шума и возни… – продолжил Луп, как будто сам с собой.

– Да уж, конечно, ври больше! – не дал ему закончить Тит.

– Наверное, мне лучше известно, что я люблю, а что нет! – тут же взвился Луп, раздраженно взмахнув руками.

– Ты обожаешь детей! – не отступал Тит. – Просто набиваешь себе цену.

– Какую еще цену? – все больше раздражался Луп. – Это тут вообще при чем?

– Да при том, что строишь из себя вечно не пойми кого! А сам всех готов тащить в дом без разбора!

– А вот и с разбором! Ни кого попало, только тех, кому здесь место! Но это тут вообще не при чем! А впрочем, чего я с тобой спорю, тьфу на тебя! – он действительно плюнул в сторону Тита, и, развернувшись, пошел в противоположном направлении.

Тит лишь закатил глаза:

– Ладно, к чему ты это все вел-то хоть? – он последовал за другом.

– К чему вел, к тому не пришло, ты все запутал и сбил меня, – обиженно надул он губы.

– Ну и ладно, – Тит остановился и сделал вид, что собирается уходить.

Луп тут же обернулся:

– Не нужно было отдавать этого мальца! Я как увидел эту девицу, так сразу и почуял, что от нее несет неприятностями. Надо было сразу выставить ее за дверь.

– Будто это что-то бы изменило, – хмыкнул Тит.

Луп задумчиво шмыгнул.

– Изменило или не изменило, теперь уже не узнаем…

– Ну, значит, и не стоит об этом говорить, – Тит почесал затылок. Он стоял на месте и не спешил уходить.

Луп тоже стоял, переминаясь с ноги на ногу, то ли задумавшись, то ли прислушиваясь к чему-то.

– Чудики сказали, что мы больше не увидим нашего Ореста, – продолжил он спустя некоторое время.

Тит смерил его взглядом:

– Думаешь, они правы, и мы больше его не увидим?

– Меня больше беспокоит какого Ореста мы увидим, если не нашего?

Тит, нахмурившись, задумался над словами друга. И, прежде чем он смог прийти к какому-то умозаключению, Луп быстренько ретировался с его глаз, оставив наедине с возрастающим беспокойством.

VI

Ия сидела на краю крыши, свесив ноги. Она не знала, сколько прошло времени с тех пор, как незваная гостья пришла к ним в дом и забрала Ореста, а вместе с ним и сердце Ии. Девушка сидела и смотрела на темное небо. Сначала слезы лились без остановки, потом стали появляться небольшие промежутки, когда щеки высыхали, а сама девушка словно забывалась. Теперь слезы иссякли, но сердце горело огнем от нестерпимой боли.

Послышался шорох, а через несколько секунд рядом с ней опустился Ум, так же свесив ноги.

– Как ты здесь оказался? – спросила она, не глядя в его сторону.

– Как обычно, по трубе, – его голос был на редкость серьезным.

– Я не об этом. Как ты узнал о… – к горлу подкатил ком, и она замолчала, опасаясь, что снова разревется.

– Тит.

Ум смотрел на то, как она с огромным трудом борется со слезами, и чувствовал себя абсолютно никчемным из-за невозможности хоть как-то помочь. Взять на себя хоть небольшой кусочек той боли, которая съедала ее изнутри.

– Мне очень жаль… я знаю, что ты привязана к детям…

С ее ресниц упало несколько слезинок.

– Сейчас мне кажется, я могла проявить больше упорства, больше сопротивления…

– Раз господин Репсимэ ничего не смог сделать, то что могла ты?

– Он вынужден следовать дурацким правилам, но я-то нет! Нужно было… – она смахнула предательские слезинки и судорожно вдохнула.

Ум перехватил ее холодную руку и прижал к губам. Он понимал, что никакие его слова сейчас не способны убедить в том, что во всем произошедшем нет ее вины.

Ия не отняла руку и наконец-то взглянула ему в глаза.

– Я не знаю, что теперь делать… Чувствую, что предала Ореста. И да, мне больно от разлуки с ним, но эта боль не идет ни в какое сравнение с чувством вины за это предательство! Я давала ему слово, что никогда не брошу его, и нарушила это слово. Как мне теперь смотреть ему в глаза? – ее глаза вновь наполнились слезами.

Ум не знал, что ответить. Вместо этого он притянул девушку к себе и заключил в объятия. Так они просидели какое-то время.

– Она ведь его мать, – начал он после долгого молчания. – Да, знаю, она сама отказалась от него… Но, возможно, я не утверждаю, просто предполагаю, вдруг она окажется хорошей мамой, хоть и спустя столько времени.

Ия выпуталась из его рук.

– Я пытаюсь себя в этом убедить с тех самых пор, как она забрала его у меня. И ты даже не представляешь себе, как сильно хочу в это верить… Но не получается, понимаешь, не получается. Все внутри меня противится этому! – она обхватила себя руками, словно пытаясь согреться. – Отпустить его с ней было ошибкой. Огромной ошибкой, я чувствую это.

Он хотел снова прижать ее к себе, чтобы поделиться своим теплом, но не стал, опасаясь, что ей сейчас нужно совсем не это. Но вот что именно ей нужно, он не знал, и злился на себя за беспомощность и бесполезность. Ее слезы, даже не пролитые, всегда отдавались болью в его собственном сердце.

– Я могу чем-то помочь? – он знал, каким будет ее ответ, но все же задал этот вопрос, просто чтобы хоть что-то сказать.

Как и ожидал, она отрицательно мотнула головой. А потом положила голову ему на плечо.

– Спасибо, что пытаешься меня поддержать. Я ценю это, правда… Но я чувствую, что произошло нечто ужасное, и это уже не исправить…

VII

На следующее утро, как только небо чуть посветлело, Ия вылетела из комнаты и помчалась на кухню. За всю ночь она почти не сомкнула глаз, ее пожирало чувство вины. Она не могла отделаться от мысли, что предала Ореста, что нужно было все сделать как-то иначе.

Оказавшись на кухне, она принялась за готовку – единственное, что могло ее отвлечь от мрачных мыслей хоть ненадолго. Она хотела приготовить завтрак детям и испечь что-нибудь вкусное для Ореста, к которому намеревалась отправиться, как только настанет подходящее время для визитов.

Сковородки шкворчали, распространяя по кухне ароматы, от которых тут же просыпался аппетит. В это время Ия замешивала тесто, с головой погрузившись в процесс, стараясь не думать ни о чем, кроме готовки.

– Ты сегодня поднялась раньше обычного, – раздался за ее спиной спокойный и приятный голос Юста.

Ия обернулась и смерила юношу подозрительным взглядом:

– Впервые вижу тебя на кухне до того, как позвала на завтрак.

Юст одарил ее снисходительной улыбкой. Несмотря на то, что Юст был лет на пять младше Ии, часто складывалось ощущение, что все наоборот. И это не удивительно, учитывая, сколько книг он уже успел прочесть, в отличие от Ии, которая постоянно была занята домашними делами и совершенно не уделяла время чтению чего-либо, кроме сказок.

– Знаю, со стороны может показаться, что я совершенно лишен эмпатии…

– Лишен чего? – перебила его Ия, попытавшись сдуть непослушную прядь волос, упорно лезшую ей в глаза, в то время как руки были перепачканы в тесте.

– Эмпатия – умение сопереживать, – пояснил Юст.

– Ясно… Извини, я не столь умна, как ты, – забывшись, девушка почесала нос перепачканной в муке рукой.

Юст сделал вид, что не замечает, как забавно выглядит Ия с белым носом и торчащими в разные стороны волосами, и продолжил в своей обычной манере:

– Если оценивать ум не только по количеству прочитанных книг, но и по пережитому опыту, то я далеко позади тебя.

Ия вновь окинула его взглядом:

– Ты ведь пришел сюда не для того, чтобы обменяться любезностями.

– Конечно, нет, я плохо умею это делать, – он едва заметно улыбнулся.

Ия тоже улыбнулась, хотя ее улыбка вышла скорее грустной.

– Хотя это, скорее всего, не заметно со стороны, но уход Ореста опечалил и меня, – продолжил он уже серьезным тоном.

– Я знаю, – Ия часто заморгала, стараясь прогнать непослушные слезы.

– Хорошо… После его ухода я отправился в библиотеку в надежде отыскать там способы вернуть его. Но… по прошествии ночи, могу сказать, что потерпел фиаско. Сделка без оплаты не считается завершенной. И единственный способ вернуть Ореста – это заставить его мать принять деньги в обмен на сына.

Ия лишь тяжело вздохнула.

– Я это говорю, потому что полагаю, что ты терзаешься чувством вины. Но здесь нет твоей вины, и нет вины господина Репсимэ. Он тут так же бессилен, как и все мы. Мать была вправе требовать ребенка назад, и никто из нас не смог бы ей помешать.

Девушка медленно вытерла руки об полотенце, подошла к плите, чтобы что-то помешать в сковородках, а затем, обернувшись, заговорила дрожащим голосом.

– Я это все понимаю, но понимание не отменяет того факта, что в глазах Ореста мы все выглядим предателями.

Юст опустил взгляд в пол, погрузившись в раздумье.

– Возможно, она сама вернет его… – произнес он после нескольких минут тишины.

Ия резко посмотрела на него:

– С чего у тебя такие мысли?

– Я видел ее, она не похожа на ту, что готова терпеть трудности и неудобства. А дети, насколько я успел заметить, доставляют очень много неудобств. Возможно, вскоре госпожа Трейтор осознает, что поспешила с решением забрать сына.

Ия мотнула головой:

– Как я поняла, у нее полно денег, а значит она всегда может нанять ровно столько нянек, сколько потребуется, чтобы не слишком утруждаться.

– Не все трудности можно решить при помощи нянек, – Ия с Юстом одновременно обернулись к двери, где неожиданно возникли Фирс и Фока.

– О чем это вы? – Ия поспешила к ним. – Вам что-то известно? – она присела рядом, чтобы видеть их глаза.

Они синхронно мотнули головами из стороны в сторону.

– Вчера вы сказали, что мы не увидим больше Ореста, а сегодня намекаете на то, что он все же может вернуться? – Ия в волнении схватила их за руки, продолжая неотрывно смотреть в глаза.

– Все очень смутно… – задумчиво начал один их них.

– Кажется, что он вернется и не вернется одновременно… – закончил второй.

Ия обернулась к Юсту и адресовала ему вопросительный взгляд. Тот лишь пожал плечами, что по всей видимости означало, что он так же, как и она, не понимает, о чем толкуют братья. Девушка вновь посмотрела на них, но так как они не спешили прояснить ситуацию, медленно поднялась, продолжая держать их руки.

– Ладно… – она постаралась им улыбнуться, хотя чувствовала, что сердце болезненно сжимается от дурных предчувствий. – Думаю, время все расставит по своим местам, – она ободряюще сжала их руки, прежде чем отпустить.

– Прости, – одновременно произнесли братья.

– Ну что вы, вам не за что извиняться, – Ия потрепала их по головам. – Я уже почти закончила готовить, так что можете усаживаться за стол.

Возвращаясь к плите, она обменялась беспокойным взглядом с Юстом. Происходящее тревожило ее все больше с каждой минутой, пока она не видела Ореста. Фирс и Фока тем временем уже заняли свои места за столом в ожидании завтрака, поэтому Ия поспешила к своим сковородкам.

Пока она заканчивала с готовкой, на кухню начали подтягиваться остальные ребята. Судя по всему, сегодня всем не спалось, и все поднялись ни свет, ни заря. Завтрак прошел в напряженной атмосфере. Ребятам, как и Ии, было не до веселья. Обычно после завтрака все разбегались кто куда, не успевала Ия и глазом моргнуть. Ей в помощь оставались лишь Орест с близнецами. Вместе они убирали со стола и мыли посуду. Но сегодня никто не спешил уходить, мальчишки встали из-за стола, и принялись все вместе убирать грязные чашки и тарелки, а Юст и Элим приступили к мытью. Ию тронула такая молчаливая забота с их стороны, и она едва сдержала слезы.

– Когда увидишь Ореста, передай ему от нас приветы, – обратился к ней Луп, когда с уборкой было покончено.

Ия смогла лишь кивнуть в ответ, она боялась расплакаться от переполнявших ее чувств. Мальчишки, очевидно поняв, в каком состоянии она пребывает, поспешно ретировались с кухни, оставив ее наедине с корзиной, в которую она складывала приготовленные для Ореста пироги и булочки. С трудом подавив рыдания, она продолжила собираться.

Наконец, Ия решила, что прошло достаточно времени, чтобы отправиться с визитом в особняк госпожи Трейтор. Та оставила свой адрес господину Репсимэ, а он передал его Ие.

Не успела девушка выйти за порог дома с огромной корзиной наперевес, она тут же увидела Ума, который прогуливался неподалеку от их дома.

– Привет! – подлетел он, как только она попала в поле его зрения.

– Привет, – она выжала из себя подобие улыбки.

Юноша осторожно взял тяжелую корзину у нее из рук.

– Позволь мне проводить тебя.

– Спасибо. Но разве тебе не нужно работать? Не стоит из-за меня откладывать свои дела. Правда, я вполне могу справиться сама.

– Ну конечно, кто бы сомневался, – хмыкнул в ответ Ум.

Не желая спорить, он просто продолжил идти, неся в руках корзину. Ие ничего не оставалось, как последовать за ним.

Они шли какое-то время молча. Наконец, Ия не выдержала и решила нарушить тягостную тишину.

– Ты знаешь, куда нужно идти?

– Мать Ореста не из бедных, а все богачи предпочитают жить в Светлом квартале. Так что не нужно быть Титом, чтобы сообразить это.

– Ну конечно, я об этом не подумала… Ты бывал там раньше?

– Да, частенько приходится доставлять туда посылки из разных магазинов. Богачи не любят утруждать себя, поэтому все покупки им доставляют прямо домой.

– У них совсем другая жизнь, – задумчиво пробормотала Ия. – И совсем другие возможности… Не знаю, смогли бы мы дать Оресту все то, что дает высокое положение в обществе…

Ум молча взглянул на свою спутницу. Она шла, повесив голову.

– Возможно, ему все это было совсем не нужно. У богачей свои проблемы… Но разве у господина Репсимэ мало денег?

Ия повернула к нему голову.

– Конечно, у него много денег, и мы ни в чем не нуждаемся. Но все же наш образ жизни… Как будто совсем другой… Имея все те деньги, что есть у Господина Репсимэ, мы могли бы купаться в роскоши, но… никто из нас не стремиться к этому. Живя в том доме, мы словно находимся в каком-то пузыре, отделенные от всего остального мира. Но каждый из нас, так или иначе, сам выбрал для себя этот дом. В отличие от Ореста. У него изначально не было выбора, и он не знает, чего лишился…

– Тогда, возможно, он будет счастлив с мамой, когда немного освоится.

– Я так хочу в это верить! Я готова смириться с болью потери, только бы знать, что это пойдет на благо Оресту, и что он будет по-настоящему счастлив!

Снова повисла тишина. Они шли по мощенным булыжникам улочкам в сторону Светлого квартала. И по мере того, как они продвигались, на смену хмурым покосившемся домишкам их глазам представали все более ухоженные, дорогие и уютные домики. Люди вокруг все больше передвигались в повозках, а те, что шли пешком, выглядели все более презентабельно. Ия же все сильнее ощущала себя не в своей тарелке, она будто была чем-то чужеродным в этом мире значимых, красиво одетых людей. Да, она могла купить себе дорогое платье и шляпку с перчатками, господин Репсимэ никогда не ограничивал ее в тратах. Но она тратила деньги на продукты и какие-то вещи для создания уюта в доме, и никогда не думала о себе. Даже если бы она решилась на покупку нового гардероба, то отдала бы предпочтение комфорту и удобству, а не красоте.

Девушка украдкой посмотрела на шедшего рядом с ней Ума. Казалось, он совершенно не ощущает дискомфорта от перемены обстановки. Хотя он так же, как и она, привык обитать в куда менее приятных местах, однако, по всей видимости, его это совершенно не смущало.

– Как тебе это удается? – не выдержала Ия.

– Что? – не понял Ум.

– Везде чувствовать себя как рыба в воде.

Юноша вопросительно приподнял бровь, огляделся по сторонам, затем снова посмотрел на Ию, и, кажется, только сейчас заметил ее потрепанное выцветшее платье, растрепавшиеся волосы, и руки, покрытые царапинами и мозолями от постоянной уборки и готовки.

– Просто я не считаю их лучше, чем мы. Ты-то должна знать, что дорогая одежда не показатель отсутствия дурных мыслей.

Ия кивнула, соглашаясь с ним, но это не избавило ее от чувства неловкости. Казалось, все вокруг кричит о том, что ей здесь не место. Она подумала о том, что постепенно Орест привыкнет к окружающей его новой действительности, и ему больше не захочется видеть ее. Ему не захочется есть ее пирожки, ведь у него на столе всегда будут лучшие пирожные. И, уж конечно, ее еда не сможет соперничать с едой, приготовленной лучшими поварами. Если Орест станет частью этого мира, она его потеряет навсегда. Возможно, это произойдет не сразу, но это произойдет – у Ии не было в этом никаких сомнений.

По ее щекам скатилось несколько слезинок, которые она поспешно стерла. Но ее спутник все же успел заметить их. Он слегка ткнул ее в бок локтем.

– Эй, выше нос, никакие богатства этого мира не способны переплюнуть тот сумасшедший дом, где вы все живете. Уверен, Орест всегда будет вспоминать о нем и его обитателях с теплотой!

Ия изобразила на лице подобие улыбки.

– Да, наверное… Тем более что я желаю ему всего самого лучшего… Просто, – она запнулась, – я так его люблю.

Уму хотелось ее еще как-то подбодрить, но он знал, что только встреча с Орестом сможет успокоить боль в сердце. Поэтому он поспешил сменить тему:

– Ну, вот мы и пришли в квартал богачей, какой там адрес указан у тебя на листочке?

Ия огляделась по сторонам, а потом поспешно сунула руку в карман, доставая листочек с адресом.