Столкновение

Люба никогда не встречала такого необыкновенного человека – парня, мужчину. Владимир был молод, но какой-то мудрый, уверенный, что человеку напротив чудилось, будто он знает о жизни всё, чудилось, что и поступает этот человек в соответствии с убеждениями. От него веяло мужеской самостоятельностью и ответственностью. Люба втянулась в разговор с ним без трудностей и продолжала:

– Вы не можете так говорить о моей матери, вы её не знаете. А вдруг она самый лучший человек на земле.

Владимир опустил голову.

– Наверное, не имею права, да. Но привык высказываться до конца. Самое лучшее в вашей матушке то, что она подарила жизнь такому чудному существу, как вы, Люба, – заявку эту он сделал с неподдельной милой нежностью в голосе. – Если б всё выглядело так, как говорите вы, то вы не были б одиноки. Вы такая молодая и настолько одинокая! И вы уставшая, как будто прожили уже лет семьдесят, а не двадцать. Вам снова надо расцвести!

Люба поёжилась, молча признавая его прозорливую правоту. Ветер усиливался, и становилось достаточно свежо.

– Давай двинем вон туда, влево, – незаметно перейдя на «ты», предложил Владимир.

Они встали в левой части парохода, если ориентироваться по направлению к носу, в уголке ограждений, где ветер вроде дул тише.

– Ты едешь в Сочи? – грустно-разочарованно спросил Владимир.

– Да, – Люба, ответив, на миг успела поймать окруживший парня, но тут же исчезнувший, холодок.

Владимиру понравилась девушка, но он пытался не выдавать появившееся в нём чувство, по значимости превосходящее рядовую симпатию.

– Я еду на нашу помолвку, что ли, – безо всяких эмоций, хладнокровно объяснила Люба.

– Ты из Москвы?

– Да, из столицы, – усмехнулась она.

Владимир быстро повернулся к Любе.

– На помолвку? Значит, ещё не помолвлена? – слишком обрадованно спросил он.

– Ну?

– Не делай этого! Ведь ты же не хочешь! Ты же не любишь того горкомовского парня?!

Люба приподняла брови в недоумении и сказала в строгом тоне:

– Послушайте, товарищ, мы с вами случайные попутчики, а вы ведёте себя, по крайней мере, нетактично. Какое вам дело?! Этот дело Вас вовсе не касается!

– Хорошо, извини, я не прав, – Владимир поморщился от возникшей противоестественности ситуации: чего он суёт нос, куда не следует?

С другой стороны, своей эмоциональной, идущей от сердца репликой он положил основание собственной уверенности в том, что с данной минуты на эту девушку он имеет право. Она перестала являться для него просто попутчицей. Владимир ясно, безошибочно видел, что нравится Любе. И – что более всего подкупало – необходимость в нём для неё являлась жизненно важной, как воздух, без которого нет жизни. Необходимость эта была заметна, неприкрыта, выбивалась из Любиного нутра, а Люба и не соображала пока, что её давно вычислили.

Они, может быть, вот-вот расстанутся, но лихорадочная искра, вспыхнувшая между ними, которой суждено было отодвинуть Любу от пропасти хотя бы на один шаг, пронзила их обоих насквозь – ниточка натянулась. И теперь, даже если они пойдут далее каждый своей дорогой, со страниц памяти не сотрётся тронувшее их, не объяснимое никакими словами впечатление друг о друге, в воспоминаниях они будут постоянно возвращаться к сегодняшней встрече на красивом пароходе, в предстоящей жизни они безоговорочно станут чувствовать острую нехватку друг в друге, и от этого чувства будут тяжело, больно, молча страдать, мучиться, но и ощущать себя бесконечно счастливыми.

Бывает так, бывает: люди могут знать друг друга долго, находиться вместе, рядом, но ни на йоту не приблизятся душевно, остаются чужими, не любя и не любимы. И бывает так: пересекутся люди где-то на тропинке жизни, порой обмолвясь одним лишь словом, перекинувшись одним лишь взглядом, а души их уже стремятся навстречу, чтобы слиться в неразрывном союзе. И только после телесной смерти освободившаяся душа, тоскующая, любящая, измотавшаяся от преград, сможет лететь себе вольно, свободно и, наконец, соединиться навечно с душой того, о ком беспрерывно мечтала там, на Земле.

Владимир взял Любу за её тонкие пальчики, у неё ёкнуло под сердцем, и по крови промчалось что-то живое и волнительное. Она тут же быстро продолжила беседу, отвлекая Владимира от всяких проявлений симпатии: