По секрету всему свету 2 часть

Пятиэтажный дом, в котором жил поэт, находился в пятнадцати минутах ходьбы от здания, где располагалась студия. Сам посёлок в основном состоял из новых высотных домов и частного сектора, а вокруг обрамляется берёзовыми рощами, за которыми простираются поля, бесконечные луга. Лишь в центре посёлка можно встретить старые, очень высокие, тополя.

Шли молча. Андрей Владимирович пару раз останавливался со знакомыми мужиками и о  чём-то беседовал, так что мне приходилось замедлять шаг и постоянно оборачиваться. А когда коллега по-молодецки догонял меня, то что-то рассказывал о прохожем и его семье, но мне это было неинтересно…

На звонок дверь открыл худощавый курчавый старик в коричневой рубашке и серых брюках. Его гостеприимство поднимало настроение. Суетливый, но весёлый, он быстро разрядил напряжённую обстановку, встретив нас ласково и игриво.

– Здравствуйте, любезные мои гостюшки, проходите!

– Здорово, Евгений!

– Здравствуйте! – сказала я.

Скинув возле порога обувь, мы вместе с хозяином начали потихоньку двигаться к залу. Однокомнатная квартира холостяка сразу бросилась в глаза своим беспорядком и скромностью. В кухне обои сверху отошли от стены и держались будто на паутине, а в зале вообще были покарябаны в некоторых местах кошками. Засаленные, грязные двери. В комнате стояли круглый большой стол, комод с пыльными искусственными цветами и две железные кровати. На полу лежали старенькие самотканые дорожки. Я очень удивилась, что такой знаменитый в посёлке поэт, как говаривала Фаина Аркадьевна, творит в столь неприглядной обстановке, можно сказать, убогой.

– Как поживаешь? – спросил громко Андрей.

– Да ничего, помаленьку, как и все, – ответил старик, показав пальцем на горло, мол, попиваю, а глаза его забегали, останавливаясь то на Андрее, то на мне.

– Как же без этого, – произнёс Андрей. – Ну, приступим к делу. Да, познакомься с моей коллегой Ольгой.

– Очень приятно! А я – дядя Женя, – сказал поэт и протянул мне руку. – Просто и понятно. А это мой питомец Борис, – указал хозяин на рыжего кота, который уже тёрся у его ног. – А может, для начала по сто грамм за встречу, так сказать, для смелости? У меня суп очень вкусный. А, Ольга? Как вам моё предложение?

– Нет! – резко ответил Андрей.

– Ну, нет так нет. На нет, как говорится, и суда нет. Тогда садитесь за мой стол переговоров, – предложил дядя Женя и засуетился возле комода, доставая из верхнего ящика свой ценный клад со стихами, некоторые из которых уже увидели свет, а другие до сих пор продолжают пылиться в надежде на лучшее.

Андрей как-то незаметно для нас начал снимать на камеру всё происходящее. Любознательная я и доброжелательный поэт этого не заметили – всё вышло как-то спонтанно, что всегда ценил оператор в своих кадрах. Сидя напротив меня, поэт рассказывал о своей молодости и о несбывшихся мечтах издать полную коллекцию написанных стихов.

– Однако для этого у меня пока нет средств, – отшучивался он, но было заметно, что загрустил. – Да ничего, прорвёмся. Вот лучше послушайте моё стихотворение:

Что есть женская душа,

Для меня загадка.

То уходит, всё круша,

То целует сладко.

Что есть женская душа,

Я понять не в силах.

То исчезнет, в путь спеша,

То воркует: «Милый!»

Что есть женская душа —

Будет пусть загадкой.

Только б чаще, чуть дыша,

Целовала сладко!

От камеры не ускользнула ни одна деталь разговора.

Потом Андрей попросил, чтобы хозяин ещё что-нибудь интересное рассказал о своём детстве, о семье. Поэт, прищуривая светлые глаза, улыбаясь и немного смущаясь, с радостью делился пережитым, не забывая каждый раз бросать на меня любопытствующие взгляды. Я тоже улыбалась. Когда рабочие моменты были улажены, дядя Женя принялся накрывать стол для совместного чаепития. Он не мог просто так нас отпустить, ничем не угостив. А я с удовольствием ему помогала, принося всё необходимое из кухни: столовые приборы, вафли, печенье, конфеты. Кот Борис мирно сидел на краю круглого стола и наблюдал, как тот заполняется различными вкусностями. Я совершенно не переношу, когда кошки ведут себя вольготно, но в данном случае смолчала, надеясь на благоразумие хозяина. Когда стол был накрыт, дядя Женя поманил кота кусочком печенья, и тот наконец спрыгнул на пол. За чаепитием беседа продолжилась. Она была оживлённой и колоритной. Простота в общении меня подкупила. Я с радостью вступала в различные дискуссии, при этом от меня не ускользнуло положительное поведение коллеги – он держался деликатно, интеллигентно, без навязывания своей точки зрения и чрезмерного любопытства. Работа есть работа.

«Всё это очень увлекательно и интересно, но я совсем забыла про вопросы, которые должна была задать. Да ладно, что теперь, – размышляла всю дорогу, пока мы возвращались в студию. – И всё же есть одно «но» – эта работа, кажется, не для меня: от сильного волнения никак не получается сосредоточиться. Ведь не все могут быть такими гостеприимными, как этот поэт. Люди разные. Иным палец в рот не клади, а встречаются и такие, что из них лишнего слова не вытянешь. Ладно, там будет видно. Уж больно разочарование близко», – думала я, идя молча впереди. А Андрей опять отстал – забежал в магазин за сигаретами.

Прошла неделя. Каждый день проходили утомительные, волнующие съёмки: на детской школьной площадке фотографировали детей; возле мусорных контейнеров брали интервью у жильцов домов; разговаривали со спортсменами и обсуждали их награды. Один раз мне даже разрешили выйти в эфир – так сказать, попробовать себя в роли ведущей. Я долго готовилась: читала текст, вдумываясь, запоминала его и, можно сказать, более-менее справилась. Фаина Аркадьевна была довольна. Но чего это стоило новоиспечённой ведущей, то есть мне: бросало то в озноб, то в сильный жар, даже пот бежал по спине, и текст как-то сам собой вылетал из головы. Но всё же я справилась благодаря внутреннему самообладанию.

За неделю так вымоталась, что подумывала о покое. Пора уже позволить себе расслабиться, да и работать за спасибо как-то совсем неинтересно. Слава славой, а деньги важнее – кушать ведь хочется. И мои любимые муж с дочкой как-то стали отдаляться, отошли на второй план.

Хотя заведующая поговаривала о трудоустройстве на следующей неделе, я точно решила: работать здесь больше не буду. Но прежде чем сообщить начальству шокирующую новость, нужно подыскать другое место.

И этим новым местом оказался фотосалон. Случайно прогуливаясь по зданию с названием «Трущоба», состоящем из длинного коридора и множества комнат-магазинов, я заметила на одной из дверей надпись «Фотосалон», рядом – часы его работы, а чуть ниже – листочек на кнопках: «Требуется фотограф».

«Надо заглянуть сейчас же!» – подумала я и открыла дверь.

В небольшой комнатке за компьютером сидела полненькая женщина лет тридцати пяти с короткой стрижкой. Она обернулась и спокойно, ласково спросила:

– Вы желаете сфотографироваться? Подождите немного. Вот, присаживайтесь на стульчик.

Но я медлила, не зная на самом деле, с чего начать разговор.

– Здравствуйте! Да нет, я по поводу работы. Узнать хочу. У вас на двери висит объявление, что требуется фотограф, – неуверенно объяснила сотруднице салона.

– А! Так вы по поводу этого. Да, требуется, – так же спокойно и монотонно ответила она. – Здесь работает один мальчик, но на будущей неделе он уезжает. И мне срочно нужен новый работник. А вы себе подыскиваете работу?

– Да.

– Подскажите, раньше уже приходилось сидеть за компьютером? Может быть, вам знакомы какие-нибудь программы по обработке фотографий?

– Нет. Но я работала с бухгалтерской программой. Компьютер знаю неплохо. Хотя печатать фотографии не приходилось. Да я способная – научусь. Главное же желание, а оно у меня есть, – слукавила я, в тот момент не зная точно, нужно мне это или нет. Вернее, есть ли вообще желание заниматься данным видом деятельности.

– Тогда приходите завтра к одиннадцати часам. Мы будем на месте и всё решим.

«Опять к одиннадцати».

– Ладно, – согласилась я, улыбнувшись натянуто, и вышла в коридор.

«Хорошо, работу я себе почти нашла. Почему вот только не радуюсь, а грущу. Да, следует сообщить на студию. А Фаина Аркадьевна возлагала на меня надежды, наверно. Завтра интервью с  какой-то поэтессой, уже и договорённость имеется. Нужно сегодня сообщить. А может, лучше завтра утром?» – мучилась я в нерешительности. От этих дум на душе стало так тошно, что захотелось крикнуть во всё горло: «А-а-а!» Ладно, прежде всего необходимо успокоиться.

Было около четырёх часов дня, когда я, спустившись со второго этажа «Трущобы», вышла на улицу. Ярко светило солнце. В укромных местах, например за гаражами, снег ещё дотаивал. На деревьях набухли почки, готовые вот-вот распуститься. По обочинам дорог (в низинах) расцвели жёлтенькие цветочки мать-и-мачехи. Вороны громко, не переставая, каркали на высоких тополях, заглушая шум ветра. Наблюдая за изменениями в природе, я радовалась наступившей весне, голосистому скворцу, пролетавшим мимо разноцветным бабочкам, зелёной травке и наконец, успокоившись, отправилась домой.

В назначенный час я уже подходила к двери фотосалона, ориентируясь по наручным часам. Телефоном своим не пользовалась, так как была единственной обладательницей такой игрушки среди родных и знакомых.

За компьютером я увидела молодого парня лет двадцати. Увлечённый обработкой фотографий в фотошопе, он не заметил стоящую за спиной женщину, даже когда я тихонько поздоровалась.

– Здравствуйте ещё раз. А где хозяйка? – громко сказала я и заметила, что у парня с другой стороны вставлен наушник.

«Вот почему он не слышит», – подумала я и присела слева от него на стул.

Работник не удивился, но наушник снял и положил на стол.

– А вы сфоткаться пришли?

– Нет. Я по поводу работы, – уже понизив голос, произнесла я. – Мне хозяйка сказала подойти к одиннадцати часам.

– Понятно, – равнодушно ответил юноша.

– Скажи, как её зовут?

– Марина Валентиновна.

– Понятно, – повторила я.

И тут вошла симпатичная элегантная женщина. Можно сказать, женщина-кокетка.

– Здравствуйте! Вы уже здесь? – проговорила она голосом маленькой девочки.

– Здравствуйте! Я только подошла, – голос у меня звучал грубее и серьёзнее.

– Славик, я тебе замену нашла. Можешь спокойно уезжать. Куда ты там хотел? На юг? На север? – шутя проговорила Марина Валентиновна.

– Да куда угодно, только подальше отсюда! – как-то с упрёком ответил Славик.

– Вот видите, как он разговаривает, – без обид заметила хозяйка. – Но только надо позаниматься немного с этой женщиной. Как вас зовут?

– Ольга.

– С Ольгой. Хорошо?

– Вот вы и занимайтесь. У вас это лучше получится, чем у меня.

«Ну и грубиян, – подумала я. – И как только хозяйка салона терпит?»

– Ну совсем немножко, капельку, – говорила она так, как ребёнок уговаривает взрослого купить ему понравившуюся игрушку.

Сама при этом развязывала косынку на шее и расстёгивала широкий плащ. Если бы Славик не обращался к ней на «вы», я бы решила, что это её сын. Сняв верхнюю одежду, женщина встала возле висевшего зеркала, недалеко от софитов, и спокойненько, кокетливо принялась красить губы и причёсываться.

– Ну как, Славик? Ты согласен?

– Ладно, хорошо! Но учтите, у меня мало времени, – спокойно, но несколько грубо сказал он.

– Да что ты говоришь? – детским голосом ответила женщина.

«Как можно так себя вести! Какой невоспитанный!» – подумала я.

– До чего же невоспитанной стала молодёжь! – глядя на своё отражение в зеркале, опять произнесла хозяйка, словно разговаривала сама с собой. В ней не было какой-то злобы, суеты или стеснения. Наоборот, просвечивали лишь доброта и кокетство.

– Мой хороший, а ты фотки из детского сада отредактировал?

– Да и скинул в вашу папку.

– Умничка! Славный мальчик!

Но Славику, кажется, такое сладкое отношение вовсе не понравилось. Ему больше подошли бы грубость и дерзость. Он же взрослый парень, интеллигентно одетый.

Ещё несколько минут пришлось просидеть невостребованной, словно я была приглашена только понаблюдать за работой других, а после удалиться. Никто меня не замечал: ни Славик, ни Марина Валентиновна. Парень печатал фотографии, а хозяйка, сидевшая за этим же столом, принимала их с принтера и сортировала молча.

Но тут в дверях появился первый клиент – молодой человек.

– Здравствуйте! На паспорт снимете?

– Здравствуйте! Конечно, проходите, – ласково и спокойно ответила женщина, пригласив мужчину сесть на стул. Она включила софиты и встала напротив. Разглядывая клиента через цифровую камеру, хозяйка то удалялась, то отходила в сторону, при этом продолжая кокетливо улыбаться.

– Так, немножко голову вправо. Очень хорошо.

После нескольких щелчков она сказала:

– Снято. Вы пока подождите в коридоре минут пять. Хорошо?

– Конечно, конечно! – согласился довольный посетитель.

Марина Валентиновна передала коллеге камеру и провод для дальнейшей работы. Он нехотя взялся за дело, и на экране появилась фотка мужчины. Я, сидевшая близко, наблюдала за происходящим, но ничего не могла уловить, так как шустрый парень совершенно не горел желанием что-либо объяснять. Он быстро отредактировал фото и вывел на печать, а потом повернулся ко мне со своим хитрым, лукавым взглядом и спросил:

– Вы что-нибудь запомнили, когда я делал фотки?

– Нет! Я ничего не поняла, – ответила смущённо.

– Ну хорошо, потом объясню.

Когда мужчина расплатился, хозяйка позвала меня к тому месту, где стояли софиты, и начала объяснять, как их включить и для чего они вообще нужны. Но ученица, то есть я, не могла сосредоточиться. Постоянно думала о том, как буду объяснять Фаине Аркадьевне причину своего ухода и что в принципе делать, ведь через час нужно быть у поэта.

Наконец после нескольких минут размышления решилась сказать:

– Извините (хотела обратиться по отчеству, но совершенно его забыла), сейчас я очень спешу. Можно приду к вам завтра?

– Ну хорошо! А завтра и послезавтра у нас выходные: в субботу и воскресенье мы не работаем. Ждём вас в понедельник.

– Да, я буду. До свидания.

Лишь выйдя из фотоателье, заметила, как вспотела в своей ветровке до самых ладошек. И опять меня охватило сомнение: «Я, наверно, не справлюсь, не разберусь с этой программой. Может, мне всё-таки остаться на телестудии? Хотя там я работаю пока бесплатно.. Но, если честно, я даже забыла спросить, какой заработок в фотоателье».

Возле входной двери в здание телестудии я столкнулась с Андреем. У него в руках была камера.

– Ну наконец-то. Уже думал, что ты не придёшь. Я так соскучился! – приятным голосом произнёс коллега, действительно расстроенный, что, признаться, меня крайне удивило. Ещё удивило то, что он перешёл на «ты».

Андрей оглядел меня с ног до головы, облизывая губы.

– Да мне просто было некогда… торопилась… опаздывала, – засуетилась я, чувствуя непонятную тревогу. – Мне нужно к Фаине Аркадьевне.

– Она уехала в город.

– А как же вопросы?

– Да какие там вопросы! Всё одно и то же: где родился, крестился, женился.

– А как имя нашего поэта?

– Разберёмся на месте. Главное, есть адрес.

– Кажется, Валентина. А может, и нет.

– Валентина. Разберёмся, – спокойно повторил Андрей.

Всю дорогу он рассказывал о рыбалке, о красивых местах на природе и о том, что нет прекрасней нашей Родины. И ему удалось сделать несколько документальных фильмов о природе. Рассказ был мне интересен, я слушала и соглашалась с ним.

– Как ты смотришь на то, чтобы поехать со мной на природу? – неожиданно спросил Андрей. – Согласна или нет?

– Нет. Я замужем.

– И дети есть?

– Дочка.

– Вопросов больше не имею.

Андрей изменился в лице. Было видно, что он расстроился.

Домик поэтессы скорее был похож на летнюю кухню – очень маленький. Во дворе нас встретила злая собачка. Она лаяла и скалилась. Из огорода вышла полная женщина лет пятидесяти пяти в трико и майке с запылённым лицом, а в руках у неё была лопата. Вид у поэтессы был грозный. Но когда она увидела гостей, то заулыбалась и сказала: