Сага о крошках света, мести и Сухарике

На живописном полотне с одной стороны Ганга изображались трущобы, на которые падала тень от облаков, а на другой – сияющие дворцы, переливающиеся в лучах солнца. Возле сияющего берега на первом плане в водах реки плыла небольшая лодка с парусом, под которым высокий юноша радовался свежему ветру, треплющему его шевелюру. Художник, имени которого не было на картине, обладал незаурядным талантом, потому что в таком маленьком масштабе одинокой фигурки он поймал характерную для Олега Константиновича широкую улыбку. Её Георгий видел несколько раз в начале их почти девятилетнего общения, пока безысходность окончательно не поселилась на лице богатого старика.

Через десять минут Олег Константинович вышел из комнаты, одетый в чёрные брюки, белую рубашку и серую жилетку. Георгий готов был поставить успех мистерии на то, что поверх всего старик оденет длинное чёрное пальто и широкополую шляпу, что и произошло в прихожей. Скрыв свои редкие седые волосы под шляпой и захватив с собой трость, Олег Константинович пригласил Георгия к выходу. Внизу они сели в один из мерседесов и поехали в центр. Во время дороги Олег Константинович молча смотрел на прохожих. Чувство беспокойства было сразу видно на лицах тех, кто уже каким-либо образом соприкоснулся с Преображением, как его окрестили в новостях по радио, включенного в машине. Старик всё больше убеждался, что врач прав: нужно торопиться, чтобы занять выгодные места в этой какофонии мироздания. Он так напряжённо думал на этим, что не с первого раза услышал слова Георгия: «Вот мы и на месте».

Когда они вышли, перед ними красовался дом Пашкова. Старик не сказал: «Что за ерунда? Зачем нам библиотека?!». Он направился вперёд настолько быстро, насколько позволяли ему скрипящие «песком» суставы. Врач удивлялся, как в этой трясущейся походке ещё сохранялись отголоски той статной, почти аристократической манеры, которой славился Олег Константинович в расцвете сил. Георгий обрадовался целеустремлённости спутника. На входе охрана уже хорошо знала Георгия и потому без лишних вопросов пропустила их внутрь. Гримаса напряжения всё больше проступала на лице старика.

– Надеюсь, церемония не долгая? Не хотелось бы подохнуть… кхе-кхе, – он закашлялся и остановился, чтобы восстановить дыхание.

Георгий решил поддержать его, но тот оттолкнул его. Получилось не очень сильно, но внутреннее раздражение немощного спутника заставило врача отойти немного подальше.

– Насколько я понимаю, твоим владыкам нужна решимость, и если они настолько могущественны, как ты хочешь думать, то они уже следят за нами.

После этих слов они продолжили путь вниз по лестнице в подвал.

– Наша дверь в конце коридора, – сообщил Георгий.

В ответ старик лишь прибавил шаг. Несмотря на слабость его рук, дверь с лёгкостью и без скрипа отворилась. Он тихо засмеялся, увидев пошлую обстановку из напольных свечей, располагающихся полукругом в центре просторной комнаты. Внутри их встретило около дюжины человек в обычных тёмно-серых костюмах, будто чёрную одежду культа Скадуви нужно было ещё заслужить. Ядром притяжения их закомплексованных душ был низкорослый силуэт, полноту которого не мог скрыть чёрный балахон с капюшоном. Превозмогая удушающий противный запах, старик направился прямиком к нему. Наставник этой оккультной общины тут же отреагировал на шаркающие шаги. Старик поравнялся с гуру, но даже со своей сутулостью был выше него почти на тридцать сантиметров, что вынудило фигуру в чёрном отбросить капюшон назад. Наставником оказалась полная женщина сорока лет, прыщи на лице которой были хорошо заметны даже в тусклом освещении.

– Если вселенная так преображает, то неудивительно, что они ищут покровительство у тёмных сил, – подумал Олег Константинович. – Меня мироздание, видимо, превратит в урну с песком!

Женщина высокомерно смотрела на старика, возвышающегося над ней.

– Кого ты привёл, ученик? – низким голосом спросила она у врача. – Он не выдержит и десяти секунд контакта с нашими владыками, не то что весь ритуал.

– Пусть внешний вид вас не обманывает. Я не знаю ни одного человека, столь заинтересованного в мистерии! – защищал свой статус Георгий. – Он сам сюда прибежал, несмотря на столь почтенный возраст.

– Ладно, но если ты ошибся, то ты сам вступишь в круг, чтобы завершить призыв! – властно заявила женщина в чёрном.

– Хорошо, госпожа, – согласился он, не сомневаясь в успехе.

– Приготовь его! – скомандовала она.

Георгий тут же подбежал к Олегу Константиновичу и помог ему снять пальто.

– Вот сюда, в круг… аккуратней… не заденьте свечи… – врач аккуратно сопровождал его в центр странной пентаграммы.

– Что за детский сад? Уверен, что вашим владыкам это всё не нужно! – пробурчал старик.

Георгий не отреагировал на замечания непосвящённого. Конечно, всё это важно, иначе бы зачем госпоже учить их столь чёткой расстановке свечей из смеси воска, собачьего и человеческого жира. В последнем он не был уверен, но наставница подчёркивала, насколько это необходимо. К тому же всё это подкреплялось исцелением от терминальной стадии рака одного из его коллег. После чего они, собственно, и открыли свои сердца этому новому древнему культу. Только сейчас, пока он готовил Олега Константиновича к церемонии, он стал осознавать, сколько всего произошло за эти недели. Такой насыщенной жизни у него никогда не было, если не считать первого курса медицинского университета. Хотя если мистерия пройдёт в соответствии с ожиданиями госпожи, то тогда начнётся ещё более яркая полоса.

Старик стоял посредине комнаты в кругу свечей. Рукава его белой рубашки были закатаны. Он бы очень хотел встретить таинственных гостей невидимого мира с гордо поднятой головой, но его тело уже давно не было способно на это. С другой стороны, его внутренний человек возвышался над всеми, кто собрался в этой комнате. Даже округлая госпожа стала чувствовать это и терпела присутствие старика только ради совершения тёмного таинства. Она кивком дала понять, что нужно начинать.

– Прошу прощения, Олег Констан… – остальные буквы застряли в горле от решительности взгляда старика, и Георгий молча сделал продольные разрезы на тыльной стороне предплечья. Дряблая кожа не сопротивлялась лезвию скальпеля, и две струйки крови стали стекать на пол.

Врач быстро вышел из круга, а женщина запела молитвы призыва, воздев руки к небу (по факту, к подвальному потолку, что не столь атмосферно).

– Суверены тьмы! И владыки теней! – протяжно произнесла она. – Примите душу нашей жертвы и научите следовать вашей воле!

– Вашей воле! – нараспев повторили остальные.

На каждый возглас женщины мужчины повторяли «Беслис![1]». Среди прошений было и «Мы ваши избранные и верные рабы» и «Перед вами преклоняется вся вселенная» – всё это произносилось на разный манер с подобранными пафосными выражениями, от натужности которых Олега Константиновича стало подташнивать, хотя, возможно, это была реакция на потерю крови. Он взглянул на ботинки, которых уже коснулись лужицы. Стало очевидно, что если он будет продолжать ждать появления владык от этих «детских песен», то через пятнадцать минут станет хладным трупом на полу в подвале архивной библиотеки. Он обратится к ним по-своему.

– Вы есть – это точно, – мысленно обратился он к полумраку комнаты. – Не знаю вашего места в этом новом мире, но вы, наверняка, уже видите, зачем я пришёл сюда. Верните мне молодость, и тогда я буду служить вам несоразмерно больше этих слюнтяев, возомнивших себя вашими верными рабами. Вам точно не нужны рабы, но тогда скажите, кто вам нужен…

Слабость подкосила его, и он упал на колени, всё ещё находясь внутри круга. Тени неестественно задрожали, и госпожа ещё ревностнее запела гимны. Все в исступлении продолжали повторять одни и те же хвалебные строки. Среди общего хора выделялись лишь голоса госпожи и Георгия, с горящими глазами наблюдавшего, как тени всё ближе подступают к жертве внутри круга. Дойдя до границ, тени остановились, будто ожидая усиление молитвы. Старик же широко улыбнулся своей фирменной улыбкой насколько это было возможно. Его сознание мутилось, но повторять свой вопрос к теням он не собирался. Сколько раз его проверяли на сделках, и вот владыки теней, тёмные хозяева вселенной или тёмные боги (как их не назови) делают то же самое. Он упёрся слабеющими руками в пол, ожидая их решения.

– Нам нужен жнец! – раздались голоса в его голове.

– Плата?

– Бесконечная жатва!

– Кого я могу жать? – всё также мысленно спросил он.

Это не был праздный вопрос, так как счёт его жизни уже пошёл на минуты, но бегать за каждым в планы практичного старика не входило. К тому же, если бы всё было так просто, то тени уже давно сами всех поглотили.

– Тех, кто не собирается вести себя хорошо! – ответили голоса.

– Согласен! Когда я получу свою молодость? – голоса внезапно замолкли.

Из последних сил Олег Константинович обвёл взглядом радостную толпу новоявленных культистов и прохрипел:

– Вы будете вести себя хорошо?

Они прекратили петь, хотя не расслышали ни единого слова. Георгий посмотрел на госпожу.

– Что ты сказал, старик? Никакой пощады тебе! Сдохни и закончи церемонию! – надменно бросила она, собираясь продолжать молитвы.

Остальные поддержали свою наставницу. На удивление собравшихся, улыбка не сходила с лица их жертвы. Он оторвал трясущуюся левую руку и указал пальцем на женщину. Тени тут же набросились на неё, за секунду поглотив всю жизнь без остатка и перенеся её в тело умирающего старика. Жизнь заструилась по его душе с необычайной силой, так что он без труда поднялся. Шокированные увиденным, культисты смотрели на него, не способные произнести ни единого слова.

– Не бойтесь, сами же видите, что это быстро! – улыбнулся тёмный жнец.

Тени без труда поглотили жизнь каждого в комнате. Уже стоя на коленях, Георгий умолял:

– Я же вас лечил. Я же помогал вам… Олег Константинович! Я буду служить вам!

– Ну-ну-ну-ну, ты послужишь мне как никогда прежде! – произнёс он, и безжизненное тело врача упало на пол рядом с остальными.

Раздался хруст, и его кости стали вставать на место. Осанка выпрямилась, а кожа наполнилась былой упругостью. Что до мышц, то он никогда не был атлетичного телосложения. Он, не веря, трогал своё лицо. Ни одной морщины, как в двадцатилетнем возрасте. Эйфория переполняла, как вдруг слабость волной обрушилась на него, и сетка морщин побежала по рукам.

– Нет-нет-нет! – закричал он.

Всё откатывалось назад, но жнец быстро собрался с духом.

– Что там мелким шрифтом? – с вызовом бросил он во тьму.

На этот раз голоса обступили его, потушив пламя свечей. Тени, впиваясь в его тело, шепотом заполнили всё пространство ритуального помещения.

– Эти души – шлак. Тебе нужно выбирать, что поддерживать в себе. Решай, что для тебя важнее. Но не волнуйся, мы найдём для тебя души посочнее.

– Как я их почувствую?

– Голод подскажет тебе.

Голод? Да, он уже стал ощущать его. Он не обижался на тени, так как всегда есть «мелкий шрифт». Это закон корпоративного мира, который давно стал ему неинтересен. С другой стороны, есть столько душ, ни за что не собирающихся вести себя хорошо. Огромные корпорации – это поле для бесконечной жатвы, но вспомнив своих коллег, он повторил про себя слова теней: «Эти души – шлак!». Для поддержания юности нужны более целостные души, но при этом не собирающиеся вести себя хорошо: задача не из лёгких, но жнец уже чувствовал, что сможет решить её. Поэтому тени и выбрали его, а не горстку наивных болванов, лежащих в виде сброшенной одежды на полу. Но ему нужно сделать выбор, что поддерживать в себе, иначе он снова превратится в старика. Он провёл пальцами по лицу, к которому возвращалась шершавость прожитых лет, и быстро принял решение – лицу и коже тут же вернулся цветущий вид. Артритной походкой он направился к выходу, тогда ещё не зная, куда именно приведёт его служба тёмных владыкам…

Снова оглянувшись на пустой склад с трупом алчного и похотливого торговца, Ок подумал, что так далеко на восток он ещё не забирался. Он жадно втягивал воздух в надежде уловить новые нотки запаха от того всплеска силы, но кроме уже известного ему направления, ничего не почувствовал. Отпускать тени по следу уже не было возможности. Источник может опять переместиться, и если он потратит впустую много сил, то не сможет сразиться с сестрой ордена. Как правило, они не сдавались без боя. Все из себя хорошие и стремящиеся к добру и свету, но одна лазейка всё же остаётся, если помнить, что зло – это изменение своему предназначению.

– Найти бы такую воительницу ордена, которая уклонилась от своего призвания. Это был бы подарком небес, да простят меня тёмные боги, – мечтательно подумал Ок.

Тёмным владыкам, которым служил жнец, было всё равно, что он говорит, лишь бы выполнял свою функцию – провоцировал людей, чтобы можно было поглотить их души. Ок уже усвоил эти правила игры. Он ещё раз посмотрел на свой новый наряд, сотканный тенями, гнездящимися в его теле. Пора опробовать обаяние его нового образа на среднеазиатском торжище. Жнец вышел из склада и направился к своему новому рабочему месту. Он чётко соблюдёт свою договорённость и будет владеть ей только три дня – он же порядочный человек, а не мошенник какой-то.

Встав за прилавок, Ок окинул взглядом сочные фрукты местных широт, одним своим видом напоминающие, что любой плод может быть соблазнительным. Персики, яблоки, гранаты, десятки сортов винограда, черешня, дыни и арбузы, ананас… Стоп! Оку не понравился этот инородный гость на прилавке, и он убрал его из ассортимента. Вот теперь всё в порядке.

– Сочные плоды солнечного Мавераннахра, и ваши сердца окунутся в блаженство и беззаботность! – зазывал людей Ок. – Всего пару медяков, но вкус ты запомнишь навсегда!

Это не особо отличалось от типичных выкриков базаров Бухары, но шёпот теней, который незаметно примешивался к словам юноши в тёмном чапане, делал своё дело. Покупатели оставляли соседние прилавки, ассортимент в которых был зачастую даже богаче, чем в лавке Саримсока. При этом Ок не торопился обслуживать каждого из них, интересуясь самыми свежими слухами и сплетнями. Люди терпеливо стояли в очереди, под недовольными взорами соседних продавцов. Саримсок их полностью устраивал своей недалёкостью, но этот вычурный бледный юноша с слишком широкой улыбкой портил им торговлю. Все бы уже давно пошли бы объяснить новичку законы рынка, но что-то в его виде внушало неуверенность и страх. Так что, один за одним, они махнули на него рукой, и только Махсума, уверенная в себе торговка средних лет с нахмуренными бровями, продолжала смотреть, как уходят клиенты, уже собиравшиеся приобрести у неё увесистый пакет разнообразных фруктов. К тому же, они согласились взять и ореховый микс у её сына, торгующего рядом. Поддерживаемая прочими коллегами по рынку, она пошла к конкуренту напомнить о договорённости не переманивать людей, если они уже подошли к чьему-либо прилавку. Несмотря на покашливания, юноша, любезничающий с покупателями, не обращал на неё внимания. Пришлось встать в очередь. Через сорок минут Махсума наконец-то добралась до выяснения отношений.

– Ты кто такой? Где Саримсок? – насуплено спросила она.

– Добрый день! Что я вам могу предложить? Может быть, сочный виноград? Ах, нет, что это я! Вам подойдёт вот этот свежайший инжир! – Ок понюхал плод и протянул его Махсуме. – М-м-м, пахнет райским садом! Попробуйте! Я настаиваю!

Она неуверенно взяла инжир в руки и надкусила его.

– Ну, это же бесподобно? – мягкий тембр голоса юноши успокаивал и настораживал одновременно.

– Да, вкусно, но где Саримсок? – всё же повторила вопрос она.

– Он на несколько дней передал мне управление своей лавкой, – незатейливо ответил Ок. – Так что, мы с вами будет продуктивно сотрудничать все эти дни.

– Очень рада, – сконфуженно пробормотала Махсума и, пересилив смущение, добавила. – Но у нас нельзя переманивать покупателей! Да, нельзя!

– Конечно-конечно. Что вы! У меня даже в мыслях такого не было! – извинился Ок. – Может, виной мой чёрный чапан? Посмотрите, какой он красивый? Вашему сыну он бы подошёл!

Взгляд торговки упал на одежду юноши. Она даже не замечала изысканных золотых нитей, только узоры, скрытые в тёмной, как южная ночь, ткани. Ей казалось, что они шевелятся в такт её мыслям: «Какой красивый! В нём мой сын будет самым красивым на празднике дедушки Темура!».

– Очень красивый! – повторила она.

– Хотите я Вам подарю? Просто так? – тон юноши был слишком располагающим.

– Что? Нет! Просто так нельзя. Да и денег у меня сейчас лишних нет. Простите, – торговка откланялась и пошла обратно на своё место.

– Эта будет вести себя хорошо, – подумал Ок и продолжил обслуживать клиентов, поумерив шёпот теней, чтобы остальные торговцы не докучали ему.

За день через лавку прошло множество людей, но Ок так и не услышал ничего, что бы подсказало ему, где продолжить поиски. Так что, заскучав, Ок взял один из сочных персиков. Откусив, он ничего не почувствовал, хотя прекрасно понимал, что это плод спелый и сладкий. Его физические рецепторы уже реагировали только на сладость человеческой души. Даже у неудачника Саримсока она чувствовалась. Но живущие, так сказать, добродетельно, вызревают гораздо сильнее. Ок уже готов был окунуться в созерцание этих метафор, предвкушая поглощение «сочной» души, но очередной покупатель сразу обратил на себя внимание. Худой, в тельняшке и с незажжённой папиросой в зубах он, прицокивая, брал то один фрукт, то другой.

– И чего мне их посоветовали? – вслух спрашивал себя молодой человек лет двадцати пяти.

Он поправил армейский берет, перебросил папиросу в другой уголок рта и, положив руки на кожаный ремень, молча уставился на юношу в чёрном чапане.

– Тебе не жарко? – Ок покачал головой. – Ты же не местный? Ай, пофиг! Насыпь побольше вот этого и того, и ещё на свой вкус.

Он небрежно тыкал пальцем наугад в разные точки прилавка.

– Только поможешь мне всё это донести. Иначе…

– Конечно, господин! – любезно ответил Ок.

– Давай, пять минут на сборы, а то от вашей жары я уже котелок закипает, – произнёс парень, подбросив пару раз большое красное яблоко.

– Всё сделаю в лучшем виде, господин… – Ок явно намекал на то, чтобы тот представился.

– Э-э-э, Шурик, – коротко ответил он, но затем с удивлённым видом добавил: – Господин Шурик? Тьфу!

Он помотал головой от столь вычурного обращения, но расторопность торговца не позволила его настроению испортиться. От него не ускользнуло, что при внешней юности, торговец двигался по-старчески коряво, но всё равно быстро и чётко. От такого когнитивного диссонанса немного заболела голова, так как охранник каравана привык доверять чувствам, не раз спасавшие ему жизнь в долгих перегонах Шёлкового пути. Но в этом случае, увиденное создавало в мозгу новые нейронные связи, не желая двигаться по проторенным ранее дорожкам, что вызывало чувство дискомфорта, усугублявшегося в условиях жаркой погоды среднеазиатского города.

– Всё готово, господин! – отчитался Ок, указывая на корзины и небольшие мешки с фруктами.

– Так, я возьму два мешка, но остальное… – Шурик почесал затылок.

Пока он прикидывал, Ок лихо погрузил основную огромную корзину себе на голову, а два оставшихся четыре мешка взял по два в руку.

– Ведите, господин!

Они вышли с рынка под облегчённые вздохи торговцев, которые под конец дня надеялись хоть на какую-то выручку. Шурик торопливо шёл вперёд, при этом постоянно оглядываясь, не отстаёт ли «артритный» юноша. На удивление, тот без видимых признаков усталости следовал за ним, идеально балансируя с корзиной на голове. Если бы охранник двигался за торговцем, то заметил бы, что тот будто подпрыгивает от радости при каждом шаге.

– Блин, он точно с детства на рынке, – думал охранник каравана.

Ок же каждый раз широко улыбался оборачивающемуся спутнику. При этом Шурик стал завидовать тому, что у юноши в плотном чапане с огромной корзиной на голове нет даже капли пота на лице, в то время как он обливается даже под вечерним убывающим солнцем.

– Значит, он всё-таки местный, – мысленно подытожил свои наблюдения Шурик.

Одна шумная улица Бухары менялась другой. После того, как Шёлковый путь возобновился, эти города зажили полнокровной жизнью, проснувшись от многовекового забытья. Шурику это было по душе. Он уже совершил два вояжа, и ему всё больше нравилась эта работа. Ещё бы к жаре привыкнуть, но в Москве бывало гораздо душнее, так что он всё переносил, как и его покойный дед – молча и с папиросой в зубах. Через полчаса они остановились перед большой вывеской «21 отделение Караван-сарая». Глядя на неё, Шурик понимал, что скоро слово «отделение» так же покинет эти места, как весь остальной мусор старого мира. По этому поводу он не переживал, в отличие от многих своих друзей, которые ещё прячутся в осколках прежней Москвы.

Они вошли на территорию постоялого двора. На втором этаже западной галереи в апартаментах первого класса отдыхали от перехода караванщики МС-33 (тридцать третий отряд «Москва-Сиань»).

– Шура Милейший! – поприветствовал вошедшего напарника широкоплечий мужчина с пышными длинными усами. – Где пропадал?

– Да решил на рынок зайти, – ответил тот, указывая Оку, где поставить фрукты.

Тёмный жнец беглым взглядом оценил обстановку. Четырнадцать человек от двадцати до сорока лет, все как один в тельняшках, развалились на подушках: кто-то бросал кости, кто-то рассматривал свои татуировки, подыскивая место для новых, а кто-то даже читал засаленную книгу Достоевского. Сотрудники каравана расслаблялись как могли, и принесённые фрукты пришлись всем по вкусу, о чём свидетельствовали одобрительные возгласы при перекидывании плодов из корзины. Им явно нравился процесс проверки своей моторики после многочасового возлежания.

Шурик отсчитал деньги.

– Всё, свободен, – сказал он.

Ок с благодарностью поклонился, но тут же шёпотом, который услышали все остальные в комнате, произнёс:

– Могу ли я развлечь вас?

– Чё? Я тебе мало денег дал, что ли? Там сверху было за твои ягодки-дыньки! – недовольно заметил Шурик. – Разводов тут не любят!

– А что можешь предложить? – спросил опытный в караванных делах Герасим, почёсывая пропотевшее за день пузо.

Остальные, посмотрев на ветерана, с усмешкой ожидали ответа высокого бледного юноши, зная, сколь требователен к развлечениям их старший коллега. Юноша медленно снял тюбетейку, обнажив свои седые короткие волосы.

– Удивить таких знаменитых воинов, как вы, вряд ли получится, – хмыканье прокатилось между караванщиками. – но готов поспорить, что вы не попадёте в меня своими искусными метательными ножами.

Герасим напрягся. Откуда этот проходимец знает о его фамильных ножах, в которые после начала Преображения превратилось столовое серебро его покойной бабушки, кидавшей его в деда по поводу и без. Угадал, или Шурик решил подшутить? Тогда он задаст ему показательную трёпку, чтобы не рассказывал кому попало личную информацию. По взгляду ветерана, молодой караванщик понял, к чему идёт дело.

– Да я ни полслова! Я же только…

– Ты давай не трынди. Говорил или нет – не имеет значения. А вот что ты его привёл, за это будешь держать ответ! – ответил бритый караванщик, желая сплюнуть, но эстетика красивых восточных ковров всё же удержала его.

Один за одним караванщики стали подниматься и подходить ближе к Шурику и Оку, который даже не попытался спастись бегством.

– Ты бы уходил, а я тут разберусь, – тихо сказал Шурик, подталкивая торговца к выходу, но с тем же успехом он мог упереться в бетонную стену.

Ок улыбался всё шире.

– Воистину великие воины! – восторженно говорил он на каждый шаг караванщиков в свою сторону. – Я хотел бы услышать о ваших похождениях, чтобы было о чём поговорить с посетителями рынка.

– Так вот и чеши отсюда, чтобы было чем рассказывать!

– Вы же будете вести себя хорошо? – Ок переводил взгляд с одного караванщика на другого, пока те не подошли почти вплотную.

Шурик прекрасно всё понимал: на дорогах много опасностей, и любой подозрительный тип может вызвать приступ обоснованной агрессии со стороны отрядов, отвечающих за сохранность каравана. Но он-то, будучи членом этой компании, знал, что юноша, кроме кривой походки, ни в чём не виноват. Его удивляло только нарочитое, даже слащавое благодушие торговца, который по идее должен чувствовать опасность за несколько лиг, и его пятки уже должны сверкать по вечерним улицам Бухары. Один из караванщиков потянул руку к чёрному халату юноши, и Шурик, стоявший рядом, ощутил напряжение в воздухе. Он не мог знать, что тёмный жнец любил провоцировать людей на неправедные поступки (в данном случае, избиение невинного человека, которым он представлялся), чтобы получить возможность пожать души людей, ставших на путь злобы или неправды.

– И-э-и-к-рхр… тьфу…блин… – раздалось из дверного проёма, ведущего в смежные комнаты, которые, судя по всему, тоже были арендованы этой компанией. – Вы чего? Кальян заказываете? Мне с углём из миндального дерева… Ик… чтоб тебя…