На семи ветрах

Настала очередь мальчишек смущаться и пару секунд гадать, какие именно «те самые» они могут быть.

– Да, я тоже смотрела этот фильм! – подхватила Нина, окончательно вгоняя Васечкина в краску. – Но вы ведь не можете быть те самые?

– Нет, конечно. Просто однофамильцы. Наши отцы дружили, и нас потом назвали, как их любимых персонажей. Такой, можно сказать, семейный юмор.

– Интересная история. Но я сразу догадалась, вы ведь внешне на своих героев совсем не похожи!

– Зато они по характеру похожи, я заметила, – возразила Луиза. – Представляешь, Денис, они там на входе чуть не подрались, потому что Петя пока с тобой через стекло перестукивался, он же просил нас дверь изнутри открыть, а друга не предупредил. Вася так смешно сердится, ты бы видел!

– Это всё очень интересно, – перебил Петров, – Но у нас очень мало времени. Денис, вы хотели что-то объяснить?

– Да. Понимаете… – он скосил глаза на девочек. – Они несовершеннолетние и по законам Порт-Саманты на яхту могут подниматься только в присутствии отца или с его письменного разрешения. Лиза… Вы же взрослые люди, я могу с вами откровенно? Лиза – моя невеста, мы хотели всего лишь немного покататься. В общем, я провёл их на борт контрабандой и теперь меня ждут большие неприятности.

Петрову оставалось только головой покачать. От какого-нибудь Васечкина он мог бы ожидать подобного безрассудства, но от капитана яхты, известного спортсмена!..

– Я понимаю, что теперь, с учётом аварии, утаить что-нибудь будет вряд ли возможно…

– Не понимаете, – заверил курсант. – Сейчас дело уже не в вашей тайне, дело в том, сумеем ли мы выбраться отсюда живыми.

На лице Колайды появилась растерянность.

– Что значит – выбраться? Разве мы сейчас не собираемся пересесть на челнок? Сколько отсюда до крейсера?

– До крейсера отсюда, как на ржавой кочерге…

– Петь! – осадил друг. – Денис, вы что, действительно не понимаете? Не видели, на чём мы за вами прилетели?

– Не видел. У нас иллюминаторы от пыли почти непрозрачные. А вся навигация накрылась вместе с ядром, мы тут как в бочке сидим, слепые и глухие. Да в чём дело-то, вы скажете или нет?

Петька поглядел на девушек, их лица тоже выражали тревогу и непонимание. Не похоже, что Колайда врёт.

– Дело в том, что никакого челнока нет. И крейсера нет, он подойдёт в лучшем случае часов через пять, а может и через семь. Плюс час на высылку буксира или челнока для эвакуации.

– Восемь часов? – капитан даже побледнел от таких известий. – Но яхта может не выдержать столько времени, мы и так отключили все системы, и даже вентиляцию оставили только в этом отсеке для экономии. А ваш корабль?

– Наш корабль называется «Волан», знаете такой?

– О боже…

– Что такое, Дэн? – спросила вконец напуганная Луиза.

– Да ничего страшного, не переживайте! – Васечкин сделал сияющее жизнерадостное лицо. – Просто он не может причалить к вашему обломку, на него придётся прыгать. А ещё, там всего три места, мы же не знали о вас и рассчитывали только на одного пассажира!

Нина тихо охнула, но промолчала. Василий твёрдо сказал.

– Первыми летят девушки. Петь, у нас осталось всего пять дронов, значит, ты летишь на одном, чтобы два рейса не делать.

– Почему сразу я? – возмутился друг.

– Ат-ставить! – улыбнулся Петров. – Потому что ты опытный пилот, ты нашёл это место, ты лучше меня управляешься с Воланом. Значит, тебе и самую сложную часть миссии выполнять.

Васечкин прищурился, догадываясь, что напарник чего-то хитрит, таких льстивых речей в его словарном запасе обычно днём с огнём не сыщешь. Но в то же время, ему и вправду так хотелось на своей сцепке вытащить этих девушек и с триумфом доставить на базу…

– А мы? – севшим голосом прервал его фантазии Колайда. – Мы же тоже можем… Туда?

– Мы не можем, – ответил бессердечный Петров. На нашем Волане два кресла-компенсатора и одна медицинская капсула, больше мест нет. Поэтому Петька с девочками летят, а мы с вами остаёмся дожидаться крейсера.

– Да, конечно… – Казалось, спортсмен сразу и смирился с таким решением, но вдруг встрепенулся. – Постойте, вы сказали – медицинская?

– Да, а что?

– Да так, я просто подумал…

Он положил руки себе на живот и натянул ткань скафандра, чтобы стало видно неровные объемные бугры, опоясывающие тело.

– Дело в том, что при взрыве… В общем, я ранен.

Глава 9

Транспортировочные ящики занимали почти весь объём камбуза. Они высились под самый потолок штабелями, наспех кое-как пристёгнутыми к стенам, а в одном месте даже подвязанными пучком проводов, чтобы не разлетелись при перегрузках.

Курсанты нашли их, когда просто так сидеть в рубке надоело, а в списке доступных развлечений единственным пунктом значилась экскурсия по тому немногому, что ещё уцелело на «Семи ветрах». Кают-компания и большая часть личных комнат спортсменов по правому борту уже не открывались, автоматика заблокировала вход туда из-за сквозных пробоин, так что волей-неволей мальчишки через некоторое время оказались на камбузе.

Обоим уже давно хотелось есть, и каждый потихоньку прикидывал, не предложить ли распечатать паёк из скафандра. Тянули время потому, что академии с первых же полевых тренировок приучали не тратить неприкосновенный запас без крайней необходимости. Мысль, что здоровенный (в сравнении с Воланом) космический корабль просто обязан иметь кухню соответствующих размеров, в голову ни тому, ни другому почему-то не приходила.

Камбуз соседствовал с кают-компанией, но попасть в него пока ещё было можно, спустившись по левому трапу. Увидев знакомый символ над дверью и зеленую индикацию на запорах, курсанты возликовали. Петров решительно толкнул мембрану, заплыл внутрь – и сразу удивился нагромождению посторонних контейнеров, большинство из которых, судя по расцветке и маркировке, к приготовлению еды отношения не имели.

Васечкин, однако же, этим фактом не очень впечатлился. Зависнув над кухонной плитой и поочередно отстёгивая крышки с кастрюль в поисках съестного, он даже не обернулся на рассуждения напарника.

– Ну и что? Молодец наш капитан, запасливый.

– Ну да, ну да… Только почему он припасы здесь сложил, а не как положено, на корме, на складе?

– Ну… Может, ему так удобно? Когда команды нет, в одни руки с кормы не натаскаешься.

– Допустим, – не унимался Петров. – Но тогда почему они не закреплены, как положено?

– Да какая разница? Зато при аварии припасы здесь остались, а не улетели вместе с двигателем в… неведомые дали. Я понимаю, что тебе этот Колайда не понравился, но что ж теперь, по его кухне носом водить, выяснять – чем пахнет?

Друг не успел возмутиться, Петька ткнул его локтем в бок и поинтересовался:

– А может, ты из-за Луизы? Что, понравилась тебе Лизавет-та, признавайся?

– Чего ты несёшь, кому понравилась? Да ей лет сколько!

– Ой, да ладно, сколько там лет? Два года разницы!

– Ну и что? Всё равно, не в этом дело! – тем не менее, Васькино лицо наливалось краской. – Сам что, думаешь, я не видел, как на Нину эту таращился?

Васечкин тяжело вздохнул и признался с грустью:

– Это да. На всю академию ни одной такой красивой нет! Жаль всё же, что не я их повёз на станцию. Теперь, наверное, и не увидимся больше.

– Почему? – удивился Петров.

– Ха, а ты что думал, их папочка будет дома сидеть, спокойно новостей дожидаться? Да он наверное уже впереди своей ракеты летит в академию и Иваныча звонками донимает, всё ли в порядке. Не-ет, к нашему приезду их уже и след простынет, можешь не мечтать!

Эта грустная мысль Василия тоже посещала, но соглашаться с ней очень уж не хотелось.

– Ну тебя, Петька, вечно напридумываешь какой-нибудь ерунды. Какое мне дело вообще, увидимся мы или нет?

– С Лизой?

– С Лизой… Что? Да пошёл ты!

Он с силой толкнул друга, хохочущего над удачно попавшей в цель шуткой. Васечкин едва не вылетел из камбуза, успел ухватиться за края мембраны, а сам Петров от того же толчка отправился в другую сторону и приложился спиной к холодильнику.

– Ах ты ж… О, кстати, а тут у нас что?

Он распахнул дверцу и обнаружил обычный для космоса набор полуфабрикатов. Жить можно, если приготовить как следует. Готовить их тоже учили, хотя конечно, сейчас этим заниматься совершенно не хотелось. Петров потянул на себя дверцу морозилки и на миг остолбенел, не веря глазам.

– Петруччо! Плыви сюда, у меня для тебя сюрприз!

– Ой, какой у тебя может быть сюрприз, пельменей пачку что ли нашёл?

– Не хочешь – как хочешь, я совершенно не настаиваю! Мне и одному тут…

– Мороженое! – взревел Петька, подныривая под руку и пытаясь завладеть коробкой. Васька, ожидавший такой реакции, загородил дорогу и захлопнул морозилку перед самым его носом.

Несколько минут они боролись, с хохотом кувыркаясь в воздухе, пока чьё-то неосторожное движение не выбило застёжки с посудной пирамиды. Вырвавшиеся на свободу тарелки полетели белой стаей под потолок. Прервав спарринг, приятели проводили беглянок взглядом и легко сошлись во мнении, что загонять их обратно в стойло никакого смысла не имеет.

Потом они десертными ложками уминали мороженое, устроившись за барной стойкой и подсунув носки ботинок под перекладины высоких стульев, чтобы самим не подниматься кверху. Петька, вопреки обыкновению, даже не стал при дележе заявлять, что его половина меньше и требовать добавки.

Слопал он порцию, разумеется, первым, но ещё долго сидел, держа ложечку за щекой и блаженно закатив глаза. Когда друг тоже расправился со своей долей, Васька ткнул подбородком куда-то в сторону и нечленораздельно промычал.

– Чего-о? – не понял Петров. Васечкин вынул ложку изо рта и повторил внятно:

– Холодильник, говорю, работает!

– И что?

– И свет везде работает!

– Так, ну? – до Петрова пока ещё не доходило.

– Не аварийный свет, заметь, обычный! Выходит, аккумуляторные системы в норме?

– Ну, наверное…

– А вентиляция при этом не работает. И связь не работает. Да что там, коврики магнитные – и те не работают, хотя все эти системы устроены так, чтобы даже при аварийном питании не отключались. Как так?

– Так Колайда же сказал, при взрыве погорело.

– Колайда много чего сказал, ты же не всему поверил, так? Да так, не спорь, я видел. Иначе ты бы и на ящики эти внимание не стал обращать.

Петька пожал плечами.

– А чего тут спорить? Я понял, что он врёт, как только услышал, что он с девочками вроде как «просто покататься» полетел. Даже отмороженные любители экстрима не летают кататься на край системы, не взяв с собой тройной запас кислорода и топлива.

– Во-о-от, – согласно кивнул Петька. – Я об этом тоже подумал, но позже, когда они уже на Волан грузились. Может, надо было ловить его на всех нестыковках, дожимать?

– А что толку? Ну признался бы он, что Нину и Лизу, например, похитил. Ты бы его после этого отпустил с ними на Волан?

– Я бы его тут оставил.

– Со мной? Или сам бы остался?

– Ну а что такого? Связать его…

– Ага, вот поэтому я и промолчал. А то ты непременно устроил бы драку с тренированным спортсменом на его же собственном корабле. В присутствии двух девочек, которые ещё неизвестно, на чью сторону бы встали в той ситуации. Нет уж, пусть лучше летит спокойно на базу, считая, что он нас обманул. Надеюсь, Иваныч разберётся, что с ним делать.

Петька резко разогнул спину и посмотрел на друга с тревогой.

– А если он попытается сбежать по дороге?

– Куда? – Васька ухмыльнулся. – Он же не дурак, понимает, что в этих краях ему маршевой смеси хватит ровно на один курс, до академии. К тому же, когда мы их отправляли, я вместе с последними поручениями переслал Волану код непослушания.

Васечкин аж фыркнул.

– Ну ты фрукт! Веришь, я и забыл, что так можно. Представляю рожу этого Колайды, когда он попытается там командовать.

– Да он и не заметит ничего. Ты же знаешь Волан: он будет вежлив и корректен до тошноты, охотно станет со всем соглашаться, но делать при этом по-своему.

– Как с больным, – хихикнул Петька. – А раз Колайда и есть больной, то есть раненый, он его в медицинской капсуле и усыпит сразу, чтобы не провоцировать.

Довольный похвалой, Петров толкнулся, подлетел к стеллажу из контейнеров и постучал пальцами по застёжкам.

– Ну как, посмотрим, что внутри?

– Что я, пищевых концентратов не видал? – вопреки ожиданиям, Васечкин и теперь отреагировал на предложение равнодушно. – Тебе если хочется, смотри, а я лучше в рубку пойду. Попробую ядро перезапустить.

– Полагаешь, насчёт него капитан тоже врал?

– Проверить надо. Потому что у меня теперь всё больше вопросов появляется. Например, Колайда сказал, что сюда яхту утащило неуправляемым включением маневровых, так? Но маневровые не могли дать тягу, если вся автоматика накрылась!

– Ну мало ли, замыкание в контуре? – предположил Петров, впрочем, без особого энтузиазма, понимая крайне малую вероятность такого сбоя.

– Не говори ерунды, где маневровые, а где корма? Ладно, допустим замыкание! Почему оно уволокло яхту именно сюда, в единственную точку, где глохнет связь и которая не просматривается со спасательных судов издалека?

– Мне кажется, ты совсем надумываешь, Петруччо! Такие события невозможно заранее рассчитать. Куда двигатели потащили, туда яхту и уволокло, простое стечение обстоятельств.

Петька со вздохом подтянулся на руках, выплыл в коридор, затем всё же развернулся и сунул голову обратно.

– И позади астероида её остановило тоже стечение обстоятельств? Вращение по трём осям не остановило, а скорость до нуля сбросило? Нет, Васисуалий, ни за что не поверю, пока бортовой журнал не открою и лично векторы не погляжу!

Петров махнул на друга рукой.

– Иди, гляди. Нам до крейсера ещё самое малое – два часа куковать, а то и все четыре. Делать тебе нечего, ну так ступай, развлекайся.

– И ты не скучай, – хохотнул Васечкин и уплыл вверх, в сторону капитанского мостика.

Но «развлекался» он не долго. Буквально минут через двадцать в шлеме Петрова включилась рация. Голос друга звучал озабоченно.

– Васька, ты там сильно занят?

– Что случилось? Только не говори, что у нас в рубке пробоина!

– Да нет, ничего такого срочного. Хотя… В общем, ползи сам сюда, покажу кое-что.

– Принято, иду.

В рубку Петров вплыл, толкая перед собой массивный голубой ящик с изображением пирамиды из шести белых шаров на крышке.

– Гляди, что нашёл!

– Неужели ещё мороженое? – Васечкин протянул руки, жадно загребая к себе воздух.

– Скажешь тоже! Это навики, спортивные маяки для игры в зегр. Тут где-то в рубке… А, вон, видишь тот барабан с лунками? Это зарядное устройство катапульты. Можно снарядить и пулять, как из пушки.

– А зачем?

– Ну как… Это первый этап игры, каждая яхта выстреливает свои навики в произвольном направлении, через заданное время на них включаются маячки. А команды берут пеленг и начинают охоту. Команд много и от того, кто в какую сторону стрелял, зависит, кто первым соберёт полный комплект.

– А побеждает, я так понимаю, кто первым собрал?

– Не всегда, есть разные системы. Олимпийская, чемпионатная, первенство лиги… Можно баллы получить за то, например, что твои навики попались последними. Плюс ещё поле не пустое, на нём астероиды и другие препятствия, в крупном чемпионате даже одно лишнее торможение может стоить победы…

– Жаль, – резюмировал Васечкин. – Лучше бы это было мороженое.

– Да ну тебя! Навик – это же символ, он даже на эмблеме команды нарисован! На носу яхты белая звезда, помнишь? Ими очень дорожат!

– И поэтому хранят на камбузе, среди флаконов с борщом?

– Так я о чём и толкую! Там вообще куча всякого барахла свалена, которому в салоне не место. И тем более – на камбузе! А ещё, там десятка два контейнеров у самой стены набиты мешками с мукой. Будто на этой яхте не в зегр играть, а на чемпионат по выпечке собирались! Странно всё это…

– Странно? – Васечкин окинул друга взглядом с прищуром, который в его понимании должен был выражать полное превосходство. – Эх ты, наивный мальчишка, жизни не нюхал! Подожди, я тебе сейчас покажу, что такое на самом деле странно!

Он нырнул под командирское кресло, подплыл к круглому черному штурвалу, спицы и рукоятки которого блестели настоящим лакированным деревом. Сдвинув вбок кожух приборной панели, запустил руки внутрь и прокричал:

– Алле оп!

Васькины ноги, болтавшиеся в полуметре от пола, потянуло вниз. От неожиданности он выпустил коробку с навиками и замахал руками, решив, что кто-то подкрался сзади и дёрнул за ботинки. Но вместо кувырка через голову он просто упёрся подошвами в пол и ощутил два спаренных щелчка под пятками. Петька наблюдал за этим из-под штурвала и довольно лыбился.

– Я не понял, – честно сказал Петров, когда осознал случившееся. – Значит, ты был прав, и магнитные коврики всё это время работали?

– Ага! Только были отключены. Причём, простецки: тут на командном пульте контакты выдраны у некоторых схем, словно кто-то отвёрткой поковырялся.

– Мы видели здесь одного человека с отвёрткой…

– Да, Вась. И вот объясни мне, зачем Колайда курочил собственный корабль, да ещё после аварии?

– Не представляю, – Петров пошёл к мостику, изловив голубой ящик и таща его за собой за боковую рукоятку. – Может, пытался починить что-нибудь и случайно выдернул не тот провод?

Васечкин с сомнением оглядел внутренности командного пульта, уверенно помотал головой.

– Нет, точно нет. Мы с тобой, конечно, не электронщики, лично у меня вообще тройбан по бортовой начинке гражданских судов, но отличить случайное повреждение вот от этого, – он кивнул на электронные платы, – тут даже моих знаний достаточно. Смотри!

Он ещё раз сунул руку под провода и что-то пошевелил. По приборам, расположенным вокруг штурманского кресла, пробежали огоньки, послышался лёгкий гул.

– Видишь? И у связиста то же самое, его пост обесточен, вот здесь.

Под панелью раздался щелчок, словно искра пробежала, и рабочее место у левого борта тоже начало оживать.

– То есть, что получается? У «Семи ветров» все системы после взрыва уцелели? Их в любой момент можно было включить? И радары, и связь, и ядро?

– Нет, насчёт ядра – вряд ли. Душу из яхты вынули грубо и бесповоротно – ответил Васечкин и распахнул кожух пошире. – Вот, видишь, обуглено? Чем-то длинным, острым и металлическим пробито. Это верняк, такое в полевых условиях уже не починить.

– При взрыве? Осколок?

Петька посмотрел на друга с укором, как на большого ребёнка, всё ещё верящего в деда Мороза.

– Ты видишь в рубке какие-то повреждения? Откуда здесь взяться осколку? Скажи ещё – метеорит!

Он, продолжая лежать на полу, подтянул к себе кожух и погладил рукой матовую, без единой царапины поверхность.

– Всё это настолько странно и абсурдно, что я даже в порядке бреда не могу версию выдвинуть, зачем было устроено. Может, Колайда просто психический? Но почему тогда девчонки этого не заметили? Или они тоже? Честно говоря, у меня мороз по коже.

– Помнится мне, совсем недавно кто-то спал и видел, как участвует в загадочных приключениях, – съехидничал Петров.

– Челдон ты, Васисуалий! Загадочные приключения – это штурмовать секретную базу на орбите мёртвой планеты, брать на абордаж пиратский линкор… А здесь не приключения, здесь дуристика какая-то. Может, если получится всё ж-таки открыть бортовой журнал…

Открыть ничего не успели. Рабочее место штурмана окончательно пришло в себя, аварийно перезапустило сканеры – и на половину рубки высветилась навигационная панель. Часть приборов, поврежденная непрерывной бомбардировкой небесной шрапнелью, сигналов не подавала, поэтому картина происходящего за бортом формировалась постепенно, частями, в основном в виде радарных меток на очень схематичной карте.

В отсутствии ИИ некому было пометить красным всё, что требовало первоочередного внимания, но намётанный глаз Петрова уже и так углядел серьёзные изменения в обстановке. Например, в том месте, где курсанты оставляли свой Волан, сейчас зияла пустота. Это, несомненно, хорошо, поскольку означало, что жертвы крушения благополучно покинули окрестности пылевого облака и на полной тяге движутся в сторону академии.

А вот с другой стороны астероида, в том направлении, где на тысячу парсек не должно находиться ни одного корабля, радар рисовал две жирные неровные кляксы. И судя по приписанным к ним отметкам скоростей, кляксы двигались.

– Эт-то ещё что?.. – Васечкин тоже изучал карту, не поднимаясь с пола, просто склонив шею набок и выглядывая из-за громоздкого кожуха. Неизвестные корабли он углядел первым и уже открыл рот, чтобы произнести вслух то грубое слово, которое Петров пока только подумал.

Голос Петьки потонул в громком треске. Курсанты подпрыгнули бы от неожиданности, но одному мешала невесомость, а другому – примагниченные к полу ботинки. Оказалось, это пост связиста тоже перезагрузился и подал на динамики обнаруженные в эфире переговоры.

– …нисочка!.. Дэ-э-энчик! – звал хриплый мужской голос. – Ну я же знаю, что ты меня слышишь. Просто покажись, и мне не придётся разбирать твоё корыто на части!

– Оно и так у тебя теперь не слишком большое! – добавил другой голос, и говоривший явно находился у микрофона не один, на фоне послышался смех еще нескольких человек.

– Командор, я фиксирую излучение сканеров, – доложил ещё кто-то. – Если на «Семи ветрах» кто-то выжил, он нас теперь видит.

– Спасибо, Боб! – отозвался первый голос. – Ну вот, теперь у меня вообще не осталось сомнений, что наш друг прячется внутри.

– Слушай, Командор, я предлагаю не рисковать, а сперва долбануть из пушки, чтобы наверняка! – крайне неприятный смех звучал рефреном.

– Не нужно торопить события, Капс! – возразил тот, кого звали Командором. – На борту дети, ну чего ты их пугаешь? Девочки, если вы слышите меня: ничего не бойтесь, мы не причинам вам вреда!

– А тебе, Дэнчик, причиним! – заверил Капс, а его безымянные слушатели на фоне опять заржали. – Но лучше мы, чем папа этих крошек, он-то тебя совсем не пожалеет!

Васечкин спросил шёпотом:

– Тебе там видно, на каком канале они передачу ведут?

– Видно, – так же тихо ответил Петров. – 12-15, всеобщий аварийный канал. А ты чего шепчешь?

– Кхм… – Петька прокашлялся и продолжил нормальным голосом, – Не знаю, вдруг показалось, что они могут услышать.

– Ты поменьше каркай, они и не услышат!

– В смысле? – Васечкин хотел возмутиться, обернулся к другу и встретил его обжигающий взгляд. Васька смотрел так, словно Петр был виноват во всех бедах вселенной.

– Э-э-эй, я-то здесь при чём?

– Напомни, кто мне весь полёт приключениями и славой мозг выносил? Кто вот только минуту назад мечтал про абордаж и пиратов?

– Так, давай не будем здесь наводить тень… – он взялся рукой за штурвал и попытался сесть, но был остановлен возгласом:

– Замри!

От неожиданности Петька, шлем у которого выпендрёжно болтался на плечах, треснулся лбом об угол пульта и зашипел. Васька, всё это время носивший защиту как положено, на голове, только со сдвинутым на затылок прозрачным забралом, решил не нудить и оставил при себе готовую сорваться шутку.

– Не двигайся, вообще не шевелись! Они ведь не знают про нас? Они, получается, вообще не знают, есть ли кто-то на борту. И если мы не будем перемещаться, они даже в тепловизоры…

– А что толку? – Васечкин наплевал на просьбу не шевелиться и яростно тёр пострадавший участок ладонью. – Там два здоровенных корабля, цель свою они предельно ясно обозначили. Значит, самое позднее через час их призовая команда высадится на борт. Думаешь, если сидеть на месте, они мимо пройдут, не заметят?

– Я думаю не лезть на рожон и хорошенько проработать какой-нибудь план, пока нас на абордаж не взяли!

Рация оживилась: громкость помех несколько раз резко изменилась, как бывает, когда связисты в плохих условиях налаживают прямую линию между кораблями. Перед капитанским креслом выскочило уведомление о поступающем видеосигнале и просьба принять его. Курсанты подавили соблазн и молча ждали, что будет дальше.

– Денис, это неразумно! – проговорила рация голосом Командора. – Ты нам кое-что должен, и мы в любом случае это заберём, ты же прекрасно всё понимаешь. Короче, у меня к тебе последнее предложение. Сдайся. Если через четверть часа ты не открываешь шлюз, наши друзья пойдут на штурм и я не смогу их остановить. В первом случае я гарантирую тебе жизнь, а девочкам, разумеется, полную безопасность, но во втором – сам понимаешь…

В эфире повисла новая пауза, прервавшаяся ровным, бесстрастным сообщением:

– Командор, до входа враждебного крейсера в зону опознавания осталось два часа!

– Спасибо, Боб! Скорректируй движение, чтобы между ним и нами всегда оставался этот астероид.