Инфернас. Король пепла

Данте Инфернас. Хотя люди не знали, кем или чем являлся Данте Инфернас и существовал ли он вообще, у него было много имен. Его личность окружали истории и легенды, его проклинали и боялись в разных культурах, религиях и на разных языках – в том числе и на моем. Но это не помешало мне совершить глупость. Мое восемнадцатилетнее «я» заключило сделку, зная, что оно, то есть я, обязательно об этом пожалеет.

Зимняя ведьма и даймон – мы с Данте были естественными врагами. Мой ковен пришел бы в ярость, если бы узнал, что Данте Инфернас появился по эту сторону врат. Что он прокрался по нашему лесу так, будто нет ничего проще. Будто это не стоит даже упоминания. Будто он постоянно делал это. А уж если бы они узнали, что я столкнулась с ним и выжила, наши колдуньи точно пришли бы в бешенство.

Но Данте сделал мне предложение, перед которым я не могла устоять. С акцентом на маленьком скверном слове «могла». В действительности же у меня не было выбора. Потому что тем вечером семь лет назад он увидел мою магию. Во всем ее величии. В октябре. Тогда я и попала к нему в лапы. Моя жизнь оказалась в руках злейшего врага.

Услуга в обмен на молчание – таков уговор. Даже в самых диких фантазиях я бы никогда не подумала, что Данте попросит меня шагнуть сквозь врата и последовать за ним в Инфернас.

Но теперь он потребовал уплаты долга, и я должна пойти, верно?

Семь лет… Моя сделка, моя глупость, мое безрассудство – можно называть это как угодно – никуда не исчезли. Они гноились во мне, как болезнь, в любой момент готовая проявиться. В первый год после нашей встречи я превратилась в ходячий комок нервов. Во второй и третий немного успокоилась. А потом, когда пошел четвертый год, почти убедила себя, что эта встреча, возможно, и вовсе была галлюцинацией. Воспоминания о ней представлялись мне сном, не более того. Вполне безобидной фантазией. Но это оказался не чертов сон, а реальность. Семь лет… по-моему, даже время совпадало. Незадолго до полуночи.

И весь из себя великий Данте Инфернас даже не считал необходимым лично требовать возвращения долга. Вместо этого он послал одного из своих лакеев. И, как когда-то Данте, этот даймон беспрепятственно проник в наш мир.

Сигнальные колокола молчали. Причем довольно давно. Неважно, что утверждал Крейг или кто-либо еще. Ковены прославляли силу ведьм. Они прославляли охотников и защитные заклинания и говорили о нашем превосходстве. Но я знала, что это не так. Я знала, что это ложь, потому что увидела правду. Но все же позволила ковену и остальным продолжать верить, что у них все под контролем. Дерьмовый поступок, я в курсе, но что мне оставалось? Год за годом контроль над собственной магией, а следовательно, и над собственной жизнью ускользал от меня.

Неужели вот оно? Верхушка айсберга? Вишенка на торте?

Зимняя ведьма в Инфернасе.

Вернувшись в свою комнату, я в последний раз пробежалась по строчкам послания, а затем выпустила крошечную искру своей магии и обратила написанное в пепел. Риск того, что Мелоди или мама найдут пергамент, был слишком велик.

«Ты отправишься со мной в Инфернас».

Возможно, это всего лишь плохая шутка. Сердце дико колотилось у меня в груди, а ладони вспотели. Конечно, я понимала, что давать Данте Инфернасу карт-бланш было ошибкой, но, черт возьми, я не ожидала такого. Мне всегда представлялось, что он потребует совершить что-то аморальное. Например, предать ковен или выдать ему какую-нибудь информацию. Небольшая услуга, которая вызовет у меня угрызения совести, но в целом не станет потрясением. Однако на подобное я не рассчитывала. А что, если я просто не появлюсь?

И тем самым настрою кого-то вроде Данте против себя и своего ковена? Нет, спасибо.

Если откажусь, Данте наверняка заберет обратно свое обещание молчать, что обернется еще большими проблемами. Крупными проблемами. Ковен отречется от меня, если узнает о моем секрете. Или даже хуже.

С какой стороны ни посмотри, в этой ситуации у меня только два пути. Либо сделать так, как хочет Данте, и импровизировать, либо рискнуть всем, признаться ковену и понести наказание. Первый вариант давал мне возможность действовать самостоятельно. Если же я выберу второй, то с большой долей вероятности потеряю все, что мне дорого. Возможно, даже свою жизнь. Когда дело касалось магии, ковены придерживались строгих правил. Само мое существование нарушало договор, который мы заключили с даймонами. Я – аномалия, изъян в системе. Наверное, мне повезет, если они не пристегнут меня к столу для препарирования, чтобы выяснить, почему я способна практиковать магию круглый год. Кроме того, я обязана защитить свою семью любой ценой. Каким бы безумием это ни выглядело, первый вариант в тот момент казался более логичным решением. Если бы Данте хотел моей смерти, ему не составило бы труда меня убить. Как семь лет назад, так и сейчас. Но он хотел видеть меня в Инфернасе, и я соврала бы, если б сказала, что это не вызвало у меня любопытства.

В ту ночь я так и не смогла заснуть. Стоило закрыть глаза, как я снова оказывалась в лесу, а потом видела его – Данте. Я беспокойно ворочалась в постели, пока, устав, не провалилась в сон.

На следующее утро я схватила с накрытого к завтраку стола банан и извинилась перед семьей, соврав, что нужна архивариусу. С тех пор я, как зомби, сидела в углу библиотеки и выискивала все, что было известно о Данте. Бесполезное, по сути, занятие, поскольку я знала эти бумаги и книги почти наизусть. Я много раз искала сведения о нем, и тем не менее информация, которой мы располагали, оставалась туманной. Действительно ли Данте заключил договор с Эддой, или это сделал его предок? Действительно ли Инфернас, который когда-то описывали как идиллический мир, обладающий связью с огнем, был той пламенеющей землей мучений, какой мы ее представляли?

Мои исследования приводили лишь к появлению новых вопросов.

В три часа Моссби выгнала меня из библиотеки со словами: «Иди домой и поспи». Слишком измотанная, чтобы идти длинной дорогой, я прошла мимо общежития охотников как раз в тот момент, когда Крейг, Джереми и остальные заканчивали тренировку.

– Эй, Варгас! – окликнул меня Крейг со смешком в голосе. – Не хочешь присоединиться?

Проигнорировав его, я уверенно продолжила увеличивать расстояние между нами.

– Эверли! Мы увидимся сегодня вечером?

Я понятия не имела, о чем он говорит. Звон в ушах стал громче, и я прибавила шаг.

– Эверли!

Последним, что я услышала, был голос Джереми:

– Отстань, приятель. Она же…

Конец фразы, к счастью, до меня не долетел. Джереми стал одним из многих студентов-охотников, которых возмутил мой уход. Его неприязнь, как и неприязнь остальных, очень болезненно на мне отразилась. Я всегда была одной из них, меня все любили, а потом неожиданно отвернулись.

Потому что ты их оставила.

Но у меня не было другого выбора!

Они думали, что я возомнила себя лучше их. Но я бы многое отдала, очень многое, чтобы быть такой же, как они. Вот только никто не мог этого знать, потому что никому, абсолютно никому не был известен мой секрет.

Только Данте Инфернасу.

И это так погано… так совершенно… безумно.

Дома я, перешагивая через две ступеньки, забаррикадировалась в своей комнате. И вышла оттуда только к ужину.

– Есть будем в пять! – донесся с первого этажа мамин голос.

Я вскочила и покачнулась, но быстро ухватилась за столбик кровати. Голова кружилась, а к горлу подкатывала тошнота. Мне было слишком жарко, и казалось, что мозг кипит. Вместо того чтобы поспать, я погрузилась в размышления и от жалости к себе даже забыла о еде и воде. Сколько бы я ни убеждала себя, что комментарии и взгляды Джереми и остальных меня не волнуют… боль никуда не делась. Необходимость покинуть общежитие и отложить осуществление своей мечты на неопределенный срок все еще ранила. Даже спустя столько лет.

Но сейчас нельзя было на этом зацикливаться, потому что передо мной стояли куда более насущные проблемы, которые требовалось решить.

Чего хотел от меня Данте? Зачем мне отправляться с ним в Инфернас? Как бы то ни было, как только он увидит меня вне моей естественной среды, быстро поймет, какую гигантскую ошибку совершил. Несмотря на ведьминскую кровь в моих жилах, я была смертной. Даже хрупкой – для такого, как он. Я стану обузой и, по крайней мере по моим предположениям, буду нуждаться в защите.

– Эверли! Мелоди! Не заставляйте меня за вами идти!

В глубокой задумчивости я открыла дверь своей спальни. Почти не заметила, как прошла по коридору, спустилась по лестнице, пересекла маленькую прихожую и попала на кухню. Словно в трансе, села на свое обычное место. На столе меня уже ждала тарелка, от которой поднимался пар. Однако есть не хотелось. Я взяла вилку и начала передвигать по тарелке несколько хрустящих на вид кусочков брокколи – слева направо.

У тебя есть еще один день.

– Эверли?

Не надо психовать, Эверли, выход есть всегда.

– Эв! – Младшая сестра с раздражением помахала рукой у меня перед лицом. – Земля вызывает Эверли!

– Мелоди, дай сестре спокойно поесть. – Мама многозначительно покосилась на мою тарелку.

До этой секунды мне удавалось успешно абстрагироваться от Мелоди. От нее и от мамы. Папы не было.

– Я просто хочу знать, пойдешь ли ты со мной сегодня вечером.

– Куда?

Она закатила глаза и сдула со лба прядь золотистых волос. На семь лет младше меня, в свои восемнадцать она, к сожалению, все еще находилась в той фазе, когда многие вещи, а иногда все и вся, казались ей некрутыми. В том числе и я. По крайней мере, на данный момент. Но в глубине своего подросткового сердца она меня любила.

– Сегодня Ночь призраков, – взволнованно прошептала она.

Ах, вот что имел в виду Крейг. Я посмотрела на маму:

– Что, сегодня четверг?

Она кивнула:

– Твой папа уже там. – Потом нахмурилась. – Это если вы, девочки, вообще заметили, что его нет.

Ночь призраков объясняла его отсутствие. Наверняка в этот момент он носился по храму, раздавая указания и болтая с охотниками.

– Прости, мам, – с тихим вздохом ответила я. – У меня сейчас голова другим забита.

И черт возьми, нужно взять себя в руки, иначе я себя выдам. Так или иначе.

– Колледж?

Мелоди подавилась картофельным пюре, и я с сестринской заботой похлопала ее по спине. Посильнее. Потому что она единственная в семье знала, что я бросила колледж несколько месяцев назад. Я собиралась сказать родителям, правда собиралась, но мне двадцать пять лет, и я в состоянии самостоятельно принимать решения. Кроме того, мне не хотелось выслушивать их отповеди. Я расскажу им, как только пойму, чем хочу заниматься в жизни.

Очень по-взрослому, Эверли…

Впрочем, возможно, завтра все закончится.

Не думай об этом, не думай об этом…

Я повторила эту мантру еще несколько раз, но это все равно что попросить кого-то не думать о розовом слоне. Данте – мой розовый слон, и не думать о нем невозможно.

– Итак, сегодня Ночь призраков… – вернулась я к предмету разговора.

Меня устроит любая тема, лишь бы она не имела отношения к моему будущему. Ради этого я даже готова пойти с Мелоди на еженедельное собрание ковена. В Ночь призраков зимние ведьмы собирались вместе. Такой день был у каждого ковена. Летние ведьмы называли его Дыханием вечера. Весенние ведьмы встречались не вечером, а утром, и их собрание носило название Колокольный звон, а осенние ведьмы, которые в данный момент владели своей магией во всей полноте, именовали этот день Дождем листопада. Ночь призраков была главным светским мероприятием ковена. Для детей там подавали какао, а для взрослых – пунш. Все обменивались историями, радовались, что врата в Инфернас стабильны и что на нашей стороне давно не видели даймонов. Крейг, может, и рассказывал всем, как они гнались за даймоном, но мне с трудом верилось, что лакей Данте вел себя настолько беспечно. Или что он два дня бродил по лесу, прежде чем нашел меня. Данте знал, где я живу, а значит, и его подданные тоже. Крейг с остальными, скорее всего, погнались за каким-нибудь вепрем. Или за оленем.

Каждая Ночь призраков начиналась и заканчивалась одинаково. Колдуньи напоминали нам о Пакте, о нашем проклятии и о нашей судьбе. В зимние месяцы года именно мы отвечали за то, чтобы никто не прошел через врата в Инфернас и чтобы ничто не попало оттуда в наш мир. Причем последнее имело первостепенное значение. Потому что кто по собственной воле захочет отправиться в Инфернас? Ответ прост: никто. В том числе и я. Так как же выбраться из этой ловушки, в которую я сама себя загнала?

В то время как мама убирала со стола, а Мелоди рассказывала мне, как Сара Джин говорила ей, что Томас, старший сын колдуна летних ведьм, обжимался с Джоанной, весенней ведьмой, я тонула в собственной драме. Мне было абсолютно наплевать, кто с кем обжимается. Пусть каждый развлекается как хочет. В конечном итоге они все равно вернутся в свои ковены. Таковы правила. Если нарушишь их, поплатишься своими способностями. Их у тебя отнимут, а вместе с ними ты потеряешь и право жить в одной из деревень вокруг врат. Тебя изгонят. И этого боялась каждая ведьма, независимо от того, к какому ковену она принадлежала.

– Тебе стоит пойти, – прервала болтовню Мелоди мама. – И Крейг там будет.

Я поборола желание удариться головой об стол. Крейг? Серьезно, мам? Конечно, в том, что члены ковена пытались свести вместе своих детей, нет ничего необычного. Я бы не назвала это браком по расчету, но в основном все заканчивалось именно этим. Мы имели право голоса, но вместе с тем осознавали ответственность ковена перед человечеством. Кровные линии должны сохраняться, чтобы ведьминская кровь, которая течет в наших жилах, передавалась из поколения в поколение. Как и знания о нашей силе. Если ковены времен года исчезнут, не останется никого, кто встанет между даймонами и этим миром.

За прошедшие годы родители познакомили меня с множеством потенциальных претендентов-ведьмаков. Большинство из них я знала, мы вместе ходили в школу и тренировались. Но и мама, и папа, похоже, были без ума от Крейга Маунта. А то, что Крейг не скрывал желания познакомиться со мной поближе, не улучшало ситуацию. Как и то, что год назад я – случайно – очутилась с ним в постели.

По крайней мере, колледж давал мне возможность отдохнуть от внутренней политики ковена.

Колледж, в который ты больше не ходишь…

– Давай, Эв! Будет весело.

Голос Мелоди вырвал меня из раздумий. Мысленно вздохнув, я, пока мама, чего доброго, не убила меня взглядом, запихнула в рот кусочек брокколи и две вилки картофельного пюре.

– Ты же просто хочешь увидеться с подружками и выпить пунша.

Мелоди просияла, а я посмотрела на маму, которая разливала чай, пряча ухмылку. Моей сестре исполнилось восемнадцать всего пару недель назад. С тех пор она старалась посещать каждое светское мероприятие ковена. Дни рождения, свадьбы, рождения детей, вечеринки охотников… Тем более если там обещали пунш.

– Ну так что, Эв? Ты идешь?

– Ладно, я с тобой.

Может, встреча отвлечет меня от мыслей. Или, наоборот, поможет разобраться в них.

Мелоди издала победный вопль:

– Пойду переоденусь!

– Там будут присутствовать дети! – крикнула я ей вслед. Затем, нахмурившись, посмотрела на маму: – Скажи, что я не была такой.

– Не была, – подтвердила она сквозь смех. – Ты была еще хуже.

– Эй!

– Настоящее дьявольское отродье.

Ауч. Не лучший выбор слов в нынешней ситуации.

Мама внезапно посерьезнела:

– До твоего восемнадцатого дня рождения.

Только не это. Еще немного, и я не выдержу. Я поспешно встала:

– Пойду тоже переоденусь.

– Эверли?

Дойдя до лестницы, я обернулась и встретилась взглядом с мамой. По выражению ее лица невозможно было что-либо прочесть.

– Пообещай, что будешь присматривать за сестрой, хорошо?

Я дала обещание. Правда, в тот момент у меня возникло неприятное ощущение, что она хотела сказать совсем не это.

Глава 4

Эверли

Сдержать слово оказалось не так-то просто, потому что, как только мы добрались до большого храмового зала, Мелоди растворилась в толпе.

– Ну, супер. – Тихо выругавшись, я осмотрелась по сторонам.

Храм был заполнен людьми. Здесь собрались зимние ведьмы всех возрастов. Они стояли небольшими группами, разговаривали и смеялись, а дети с громким визгом гонялись друг за другом по залу. Я ожидала, что вот-вот кто-нибудь крикнет им: «В храме не бегать!» – как это было во времена моего детства, но нынешним малышам повезло. Очевидно, колдуньи еще не пришли, и детям сделали поблажку.

Пусть я и не любила подобные мероприятия, но не могла отрицать, что при входе в храм меня охватывало приятное ощущение. Казалось, что древнюю магию в этом гигантском здании можно потрогать руками. Это служило одной из причин, по которым оно пользовалось такой популярностью в качестве места собраний. Храм был не просто впечатляющим сооружением, он много значил для нас, ведьм. В те месяцы, когда зимние ведьмы, по сути, лишались магии, их притягивало к этому месту. Оно давало им силу и утешение. У меня же от высоких белых стен из песчаника, украшенных многочисленной росписью, и огромного деревянного купола пробегали мурашки по коже. Здесь я особенно сильно ощущала магию в своих венах, и приходилось концентрироваться, чтобы скрыть отголоски силы.

Скинув кожаную куртку, я обвела взглядом толпу.

– Эверли! – раздалось слева от меня.

Ко мне широкими шагами спешил отец. Толпа расступалась перед ним, словно он шел по воде.

– Привет, папа.

– Привет, милая, – поприветствовал он меня, обняв за плечи и поцеловав в лоб. – Где твоя сестра?

– А где пунш? – вопросом на вопрос ответила я.

Отец мягко рассмеялся:

– Ей недавно исполнилось восемнадцать. Пусть развлекается. И пока она остается в кругу ковена…

– …Все будет хорошо. Я знаю. Мы присматриваем за своими. – И не сосчитать, сколько раз я слышала эти слова. – Верну ее домой до полуночи, – пообещала я.

– Постарайся тоже немного повеселиться.

– М-м, – откликнулась я, заставляя себя улыбнуться.

Отец внимательно посмотрел на меня. Его улыбка исчезла, и он принял серьезный вид:

– Ты хорошая девочка, Эверли.

Не настолько хорошая, как он думал. К тому же я была уже не девочкой, а женщиной… но все равно послушно улыбнулась ему. Чувствовалось, что он пытается убедить скорее себя, чем меня. Я кивнула в сторону переполненного людьми зала:

– Возвращайся к остальным, пап. Со мной все будет в порядке.

– Крейг здесь, ты знаешь…

– Вот только ты не начинай! – Высвободившись из отцовских объятий, я подтолкнула его. – Иди уже, со мной все будет нормально.

Мы попрощались, и я продолжила поиски Мелоди. Сестра обожала подобные собрания, она ими жила. Я же, напротив, могла придумать себе занятие и получше, чем каждый четверг вечером сидеть в храме и слушать одну и ту же историю снова и снова. Да, магия наших предков, наполнявшая храм силой, дарила приятное ощущение и ложилась на мои плечи, словно теплое одеяло. Но… с годами это стало казаться слишком однообразным.

Кто-то из ковена узнавал меня и уважительно кивал. Другие игнорировали, а третьи тихо перешептывались между собой. По размерам этот зал, наверное, не уступал футбольному полю. Или арене. Здесь вполне можно было устраивать концерты. Помещение заполняли большие столы и скамьи, а в конце зала находилась сцена. Стены освещали факелы, а во внушительных огненных чашах на помосте горели и потрескивали магические костры льдисто-синего цвета. В этом плане мы оставались старомодными. Хотя наши дома были оснащены всеми современными удобствами, в общих пространствах отдавалось предпочтение камню, дереву и огню. И нашей магии – начиная с декабря.

Я почти пересекла коридор, когда увидела их. Крейга и его друзей. Они стояли в стороне от других групп, откровенно красуясь. Многие молодые ведьмочки одаривали Крейга и остальных парней восторженными взглядами. В конце концов, они охотники. Титул, который ни в одном из колдовских ковенов не присваивался просто так. Хотя я и сама когда-то горела желанием стать одной из них, вынуждена признать, что делать охотникам было практически нечего. За последние несколько десятилетий через врата прорвалось лишь несколько даймонов. И все они закончили тем, что были брошены с перерезанным горлом на кострище в центре нашей деревни. Или их обезглавили.

Хороший даймон – мертвый даймон. Нас учили этому с раннего детства. Ненависть к даймонам подобна лесному пожару. Всепоглощающая и волнующая. И все же это абсурдно. В нас текла одна кровь. Именно их гены многократно усилили нашу магию. И тем не менее мы на них охотились.

Впрочем, если верить преданиям, в прежние времена охоту начали они. Сражаясь из жажды убивать. Мы же вступали в битвы, чтобы выжить.

Для каждого из четырех ковенов все, что приходило в наш мир через Тенебрис, приравнивалось к злу. В этом отношении весна, лето, осень и зима не отличались друг от друга. Когда дело касалось нашего врага, мы становились единым целым.

Хотя я старалась избегать Крейга, он все же разглядел меня в толпе. На его лице появилась недвусмысленная улыбка. Крейг Маунт – высокий, широкоплечий обладатель типичного для зимних ведьм сурового обаяния. Черная одежда показывала, что он охотник, лицо парня обрамляли рыжевато-русые волосы средней длины. Несомненно, привлекательный мужчина, но, несмотря на наше небольшое приключение год назад, я оставалась к нему совершенно равнодушна. Возможно, отчасти это связано с тем, что семь лет назад он, как и все, от меня отвернулся. Хотя уже некоторое время старался исправить эту ошибку. Пытаясь ухаживать – к моему сожалению.

– Эверли! – позвал Крейг, решительно проталкиваясь сквозь толпу. Подойдя, он протянул мне стакан с пуншем. – Ты пришла.

– Ради Мелоди.

Я взяла стакан, следя за тем, чтобы не соприкоснуться с его пальцами. Любая форма физического контакта представляла для меня опасность. Слишком велик риск того, что Крейг почувствует во мне что-то неладное. Год назад я была беспечной и глупой. Грустной и одинокой. Больше со мной такого не случится.

Крейг тихо усмехнулся:

– А я на мгновение подумал, что ты все-таки хочешь присоединиться к нам.

– Не сегодня, – неопределенно ответила я.

Он нахмурился:

– Как дела в колледже?

Именно поэтому я ненавидела подобные встречи. От меня ждали участия в светских беседах, а в настоящий момент список тем, на которые я не хотела говорить, был слишком длинным. Колледж, охотники и тайный договор с Данте Инфернасом прежде всего.

– Хорошо.

– Красноречива, как всегда, да, Эверли?

Я вздохнула:

– Возвращайся к своим друзьям, Крейг.

– А что, если мне приятнее провести время с тобой? Мы ведь еще друзья, не так ли?

Когда-то были. Но очень давно.

Его серо-голубые глаза пристально изучали меня. Даже чуточку слишком пристально. Было очевидно, чего он хочет.

– Не стоит тратить на меня время, Крейг. Тебе скоро исполнится двадцать шесть, – сказала я в попытке быть честной… и милой. – Найди себе зимнюю ведьму, с которой у тебя будет будущее, и заведи много милых зимних детишек.

Его взгляд стал еще более пронзительным.

– А может, я уже нашел эту ведьму?

– То, что произошло между нами, больше не повторится.

Крейг многозначительно приподнял брови, а я задалась вопросом, насколько сильно тогда напилась, чтобы такое поведение показалось мне хоть немного сексуальным. Но это случилось, и теперь он не отставал от меня на каждом из этих мероприятий – если я на них появлялась, конечно.

– Посмотрим, как долго ты сможешь мне сопротивляться, Варгас.

Долго. Очень долго. Но пусть ждет сколько захочет, мне все равно.

– Когда собираешься возвращаться в Дублин? – сменил он тему, когда я сделала глоток пунша.

Отвратительная вещь. И слишком приторная. Неудивительно, что я оказалась в постели с Крейгом.

– Послезавтра.

До сих пор я успешно морочила голову декану, уверяя, что нахожусь в процессе переориентации и просто не знаю, на какие дисциплины записаться. Именно поэтому мне разрешили остаться в общежитии. Тем не менее эта отсрочка вот-вот подойдет к концу. Впрочем, если завтра вечером я отправлюсь с Данте в Инфернас, а пока все указывало на такой исход, то по крайней мере об этом мне больше не придется беспокоиться. Колледж обеспечит необходимое алиби. Никто не заметит моего отсутствия, а я выиграю время, чтобы найти подходящее решение. И нет способа этого избежать. Я зимняя ведьма, мне не место в Инфернасе, мое место здесь – с семьей и ковеном.

Уверена, что это так?

Мысленно зашипев, я заставила внутренний голос замолчать.

– Мы идеальная пара, Эверли, и ты еще это поймешь.