Кости, книги и кое-что мертвое. Дневник светлой в Темной академии

Однокурсники ликуют, как стая упырей на фестивале внутренностей. Ещё бы – ведь из-за меня эти занятия всё это время откладывали. По распоряжению сверху, чтобы, цитирую, «избежать инцидентов с травматизацией особ королевской крови». А по факту – чтобы не пришлось соскребать меня с пола после очередного заклинания «элементарного уровня».

И вот теперь, когда мои знания в Тёмном Искусстве наконец почти сравнялись с остальными…

Почти.

Как тонкий слой макияжа на зомби – вроде намазал, но сути не меняет. Теоретически – мы теперь на равных. Практически – я снова овца в стаде лошадей. Причём овца в балетной пачке, с заклинанием самовозгорания, которое срабатывает только в сторону владельца. И ладно бы просто овца. Овца ещё может блеять и быть милой. А я – раздражённая принцесса с дипломом по сарказму и магическим расстройством идентичности.

На первой же практике нам довелось поработать…

В морге.

Потрясающе.

Просто мечта.

Никакого романтического некромантического ореола. Только холод, склизкие простыни и то самое чувство, когда трупы смотрят на тебя с меньшим осуждением, чем преподаватель.

Потом, как выяснилось, не работаем. Мы, цитирую инструктора, «знакомились с потенциальными объектами некромагической практики». То есть, проще говоря – с будущими жертвами неучей-некромантов. Скоро кто-то из моих однокурсников будет ошибаться не на мне. Что уже звучит как победа.

А пока… пока нам даже не доверили трупик мышки. Не дай Тьма, активируем случайно, и мёртвый грызун сбежит с лекции – в отличие от половины нашей группы, которая и в живом состоянии-то выглядит сомнительно.

Так что мы просто стояли в морге, как на светском приёме, только вместо бокалов – испарина страха, вместо фуршета – трупы, и вместо музыки – скрип собственных моральных установок.

Некоторые старались выглядеть заинтересованными, будто видят что-то величественное. Другие – просто старались не дышать.

Я же – держалась. Не потому что смелая. А потому что глупо терять сознание, когда на полу лежит столько потенциальных свидетелей.

И пока инструктор читал лекцию о «границах допустимой перманентной анимации», я изучала потолок. Интересная у него трещина, кстати. В форме разбитой мечты.

После очередного факультатива боевых искусств – с синяками, но всё ещё с короной на голове (пусть и слегка сбитой) – я возвращалась к себе в башеньку. Душа требовала покоя, тело – компресса, а мозг – выключения.

Но возле мужского крыла уже собиралась толпа. Шептались. Шарили глазами. Кто-то даже достал артефакт записи – редкость, учитывая, что в Академии Тёмных Искусств видеоматериалы чаще всего потом используются в материалах дела.

Я подошла ближе, ведомая тем самым чувством, которое делает героинь готических романов безумно любопытными и закономерно проблемными.

Воздух был натянут, как струна в агонии. Преподаватели прибывали со всех сторон – кто в мантиях, кто в халатах, кто с недопитым чаем и проклятьем на устах. Но ни один из них не выглядел уверенным.

На земле, прямо у входа в мужское общежитие, лежало то, что раньше, вероятно, было зверем. Сейчас – скорее загадка из плоти. Вся изорвана, вывернута наизнанку, будто его не убили, а попытались собрать заново по инструкциям, написанным с ошибками.

Студенты стояли кольцом. Кто-то бледнел. Кто-то пытался делать вид, что бледнеет из эстетических соображений.

– Это демон, – прошептала одна из девушек позади меня.

– С нижних миров, – добавил кто-то. – Я слышал, они оставляют такие… отметины.

От животного остался лишь скрученное тело и… странный символ, обожжённый прямо в кожу на боку. Что-то между древним руническим знаком и детской каракулей, которая почему-то дышала. Да, именно – дышала.

Преподаватель по Призыву и Защите стоял, нахмурившись, как будто узнал этот знак. Но промолчал. Просто молча посмотрел вверх – в сторону башен, в сторону леса, в сторону… меня? Неважно. Или важно. Я слишком устала, чтобы сделать вид, что это нормально. Я постояла, впитывая тревогу, как губка, пропитанная сюжетом. А потом, сделав вид, что мне просто всё равно (а мне почти всё равно), пошла дальше.

Ночь пахла кровью. И предчувствием.

Потому что в зеркале в холле моей башни, по пути в комнату, на долю секунды я увидела не себя. И это «не себя» мне подмигнуло.

Глава 7. «Светлая принцесса в тёмной академии, ошибочка»

Дневниковая запись Амалии. Утро, которое лучше бы не наступало

О, дорогой дневник… молчи. Просто молчи.

Сегодня – утро. Ужасное. Жуткое. Проклятое утро.

Всю ночь я бегала по древнему, забытым всеми кладбищу. Не по уютному Академическому Некрополю, где мёртвые хотя бы уважают расписание, а по настоящему погосту – с кривыми крестами, хрипами из-под земли и атмосферой, которую даже Преисподняя посчитала бы перебором.

И всё это, разумеется, благодаря нашему заботливому куратору – Мориану Левуару, некроманту-подработчику. Оказывается, он не только забывает про практики, но ещё и зарабатывает на стороне: успокаивает селян и упокаивает… ну, всё, что шевелится после смерти.

И вот, вдохновлённый неожиданным напоминанием о практике, он решил устроить её нам – группе испуганных первошей и одной слишком светлой ученице, у которой до сих пор не проснулась тёмная магия (здравствуйте, это я). Видимо, он решил, что, если нас хорошенько напугать, что-нибудь да прорвётся. Например, истерика. Или Тьма.

И знаешь, что? Я впервые мысленно поблагодарила Райдера Элиариуса. Да-да, именно его. Нашего личного мучителя по боевой подготовке. Потому что, благодаря его адским утренним тренировкам, я бегала быстрее всех. Говорят, страха нет хуже, чем смерть… а я тебе скажу – хуже только быть последней в цепочке, когда за тобой мчится полуразложившийся упырь с тремя челюстями.

Нет, моя темная сущность не проснулась. Я не изгоняла душ, не вызывала пламя Ада, не заклинала теней. Я просто… осветила всё кладбище своей светлой сущностью. Простила всех мертвецов. Абсолютно всех. Даже тех, кто при жизни был маньяком и воровал кур у вдов. Видимо, мой инстинкт самосохранения превзошёл учебную программу по некромантии.Что до магии… Ооо… Кстати, чуть не отправила на тот свет и самого Мориана. Прости, куратор, это не ты, это моё внутреннее солнце, расплавленное паникой.

И вот теперь, спустя три месяца в Тёмной Академии, меня всё-таки решили проверить на наличие тёмной магии.

Ну, наконец-то. Дошло, значит.

Что ж. Удачи нам…

Проверка тёмной магии назначена на полночь. Полночь, Карл. Даже бюрократия в Академии знает, когда устраивать самую драматичную сцену. У них, видимо, есть отдельный департамент по атмосферности.

До великого полуночного действа я, между прочим, успела связаться с родителями. Рассказывала новости, как на исповеди. Про кладбище, про упырей, про свои достижения в скорости бега и освящении погребальных плит собственной светлой сущностью.

И знаешь, что? Королевская семья в восторге.

Все эти тёмные слухи, проклятие крови, угроза рода – оказалось, банальное недоразумение. Пыль в архиве, ошибка переписи, магическая реакция на детскую простуду – что угодно, только не Тьма. Предки – все до единого – светлейшие, благороднейшие, как реклама небесных фонариков. Даже мой дед, Его Величество Король, сиял от счастья и лично велел передать: «Позор отменяется, внучка прощена, можно вернуть фамильный перстень.» Злость его, на предков прошла. Ну, а я еще немного пообижаюсь, просто из принципа.

Академические пары тоже прошли неожиданно гладко. Даже слишком.

Я получила отлично – официальное и не поддельное, хоть и пахнущее трупным перегаром.

Даже Мориан Левуар поставил мне высший балл за практику. И неважно, что теперь то кладбище светится аурой Светлой Богини и туда приходят паломники с благовониями. Соседние упыри массово сдались и ушли в отставку. Один даже подал прошение на переквалификацию в домового.

А ещё факультативы мне отменили.

Да-да. Все.

Мол, «ученице, проходящей через проверку тьмы, следует беречь эмоциональный фон». Что в переводе с Академийского значит: «Ты почти уехала, зачем тратить время преподавателей?»

И знаешь, что это значит?

Я могу собирать сундук. Финальные приготовления к отъезду, как будто я не подозреваемая, а победитель какого-то обряда взросления.

Моя башня?

Башня Амалии теперь – лакомый приз.

Очередь из желающих туда заселиться уже расползлась по трём факультетам, а расселение будет по итогам лотереи.

Ставки на чёрном рынке Академии бьют рекорды, а кто-то даже предлагал взятку совятнику, чтобы устроить экскурсию. И не важно, что там сто одна ступенька.

Ах, Академия. Никогда не меняйся.

Ну а я… я готовлюсь к полуночной проверке.

Платье уже выбрано – строгое, но с драматизмом.

Кроме, конечно, одного маленького, совсем крохотного казуса… Такой маленькой царапинки на лике вечного спокойствия… Ну, почти царапинки.Если суждено рухнуть в бездну – то с гордо поднятой головой и идеальным воротником.

Я ощутила – чуть-чуть, почти на уровне шёпота души – что где-то внутри меня назревает нечто… не очень приятное ощущение. Одно неприятное, «но». Как я поняла, уже точит свои ведьминские когти, готовясь выпрыгнуть в самый неподходящий момент.

– Эй, светлая, не удираешь ли ты наконец-то? А то, портила репутацию Темнейшей академии. – протянула она, как змея с глотком яда в голосе. Это была Катрин – наша элитная заноза, ходячая провокация в лице кудрявых чёрных волос, что на ветру шипели и извивались, словно живые змеи.

Рядом стояли её подруги – те же змеи, только в виде живых ивовых прутьев.

– Слава Светлой богини, я не из вашей элитной державы, – спокойно сказала я, глядя ей в глаза. – И знаешь, что? Слава Темной богини, что силы у вас с твой ноготок. С такой безмозглой головой, ты бы не просто поломала дров – ты бы их сама же и сожгла.

Я прошла мимо, стараясь не замечать скользящего взгляда, который вонзал в спину, как кинжал.

В этот самый момент.И вот тут, в самый пик этого дуэта ядов, Катрин кинула в меня проклятие. Да-да, именно тут.

Как минимум, классический поворот: просыпается та самая тёмная магия, вспышка пламени, готический ветер, сверкающие глаза. Ну или, разумеется, появление красивого тёмного принца, который спасёт меня с огнём и интригой. Романтика, драма, эксплозии.Ожидала я что?

Но нет… Жизнь решила быть скучной и банальной. Я повернулась именно в тот момент, когда проклятие уже почти коснулось меня, потому что – Терри! – да, ты помнишь, это ботан-зельевар с неиссякаемым запасом полезных знаний.

– Сзади! – крикнул он, шедший мне навстречу.

Я успела сжечь проклятие – даже не сжигая, а выжарив, как старую бумажку, которой никто не пользуется.

Катрин осталась стоять с видом человека, который только что понял, что забыл слова заклинания, а потом вдруг осознал, что и вовсе пришёл не туда. Нет, я не проклинала её в ответ, хотя мысли, признаться, были непристойно поэтичны.

Полночь. Ректор, с его поучительным тоном и предложением «подождать и доучиться до конца семестра», не смог сломать моего настроения. Его слова – как старая пыль на троне – остаются, но не определяют меня.

Самое белоснежное платье из моего гардероба лежало на мне, словно светлая броня, готовая защитить от тьмы и дураков. Светлые волосы я распустила – пусть ветер шепчет им тайны ночи. Надушилась лёгким ароматом весенних цветов – почти наивным вызовом мраку. Всё собрано, и даже карета терпеливо ждала, словно знающая, что сейчас начнётся не просто проверка, а маленький обряд посвящения… или приговор.

Рядом шел Мориан – мой грустный, но неизменно стойкий куратор.

– Я буду скучать по твоей светлой голове и темному сарказму, – неожиданно сказал он.

– Я тоже… – улыбнулась я в ответ. – Тут своя атмосфера, к ней привыкаешь… почти.– тихо ответила я. Вдалеке через главные ворота размеренной колонной шла толпа студентов.

– А эти? – спросила, не скрывая любопытства. – Четвёртый курс. Вернулись после трёх месяцев практики, – ответил Мориан.

Через некоторое время остановились напротив храма Темной богини – мрачного, но величественного сооружения, где каменные стены были словно выточены из глубин ночи. Воздух вокруг густел от магии и древних ритуалов, а резные барельефы на фасаде изображали богиню – таинственную владычицу теней с глазами, сияющими подобно холодным звёздам, и руками, которые могли дать как смерть, так и возрождение. В этом месте каждая тень дышала историей, а каждый камень хранил шёпот тысяч веков. Мы вошли внутрь. Тишина окутывала храм, словно плотное покрывало ночи. У статуи Темной богини стоял ректор – седые волосы собраны в строгий хвост, его лицо отражало нечто большее, чем просто ожидание: смесь уважения, тревоги и усталости. Вспомнилась наша первая встреча – как я, поначалу незрячая к тьме, встала на этот путь. Мои поражения и маленькие победы мелькали в памяти, словно тени прошедших сражений. Как я пробежала злополучное тренировочное поле, делая больше пяти кругов, казалось, что сама земля пыталась сбросить меня с себя. Как учила почти всю историю Темной империи, впитывая её, словно глоток яда и лекарства одновременно. Как отсидела ноги на бесконечных медитациях – и каждый раз боролась с собой, а не с магией.

Признаюсь, честно – мне здесь нравилось. Несмотря на все трудности, здесь я нашла друзей. Хотя многие из них уже давно перестали быть студентами, став преподавателями, они помогали мне держаться на плаву, щедро делясь временем и ресурсами, будто тихими ангелами в мире теней.

Я – принцесса, наследница трона Светлой Империи. Там меня ждёт семья, традиции, правила, которые не позволяют свернуть с пути… но здесь, в этом храме, время словно остановилось. Рука поднялась над головой, выпуская маленьких светлячков, которые заиграли в воздухе хрупким сиянием. Темная богиня молчала, словно храня секреты в глубинах своих каменных глаз. Значит, во мне нет Темного дара. Я молча вышла из храма, неся с собой лёгкое чувство облегчения и тяжесть неизбежного.

Глава 8. «Дорогой дневник, я уезжаю. Эти выживут»

Я стояла и смотрела на величественный готический силуэт Академии. Башни, словно пальцы забытого бога, тянулись к полной луне, будто желая дотянуться до ответа. Каменные стены дышали вековой тайной, а лёгкий ветерок перешёптывался с листьями – точно провожая. Где-то в глубине парка журчал фонтан, и его звук был почти живым – как чьё-то дыхание.

Рядом молча стоял куратор Мориан Левуар – тот, кто всегда казался больше частью теней, чем живым человеком.

– Как вы понимали, в ком есть Тёмный дар? – тихо спросила я.

Он не сразу ответил. Казалось, он слушал ветер, прислушивался к самой ночи.

– Зачем нам что-то понимать? – наконец заговорил он, мягко и безмятежно, как будто объяснял аксиому. – Так же, как ты родилась со светом в крови, мы появились с сутью, что тянется вглубь. Не вверх. Не наружу. Внутрь.

Он посмотрел на замок, но будто видел что-то иное – древнее, потустороннее.

– Тьма – это не зло. Не порождение хаоса. Не армия скелетов на марше. Тьма – это тишина между словами. Пауза между ударами сердца. Тень от света – доказательство его существования. Без света – тьма один сплашной мрак. Без тьмы – свет ослеплит. В каждом из нас есть оба начала. Но кого-то выбрала Тёмная богиня своим голосом, своим зеркалом. Кого-то – Светлая. Одни – искры. Другие – угли.

Он замолчал. И в этой тишине замка я почувствовала, что границ больше нет.

– Тогда… зачем мне была нужна эта проверка? – спросила я, глядя на него.

Мориан улыбнулся, с той лукавой теплотой, которую редко можно было застать на его лице.

– Как зачем? – в его голосе сверкнула насмешка. – Чтобы дать тебе время попрощаться. Ну или может, мы надеялись, что ты вдруг избранная- вдруг по-доброму рассмеялся и посмотрел на меня, будто сквозь.

Ночную тишину внезапно нарушила толпа студентов, которых мы встречали когда шли в храм, выходящих из центрального корпуса. Смех, шаги, болтовня – они возвращались, как буря. – Четвёртый курс, сдавали отчёт о практике. – пояснил Мориан, опережая вопрос.

Группа была шумной и живой, словно стая, вернувшаяся с охоты. Кто-то тащил зачарованную цепь, кто-то – свою легенду.

– Отчёт? Ночью? – удивлённо спросила я.

– Завтра они будут отсыпаться, мыться, флиртовать, заниматься глупостями… Нам не дождаться их в рабочем состоянии, – лениво бросил Мориан.

Один из студентов, заметив нас, усмехнулся:

– Темнейшего господин Левуар! Вас, случаем, не на светлых потянуло? – раздался смех.

Мориан с лёгким смущением прокашлялся.

– Это наша студентка. Бывшая… Патрик, – буднично ответил он.

Смех стал ещё громче, кто-то закричал:

– Светлая в Тёмной Альметерии? Ну, ребята, три месяца нас не было, а тут уже такие новости… мы переели ядовитых грибов…

В свете луны, в их голосах, между их суждениями. Ответить – хотя бы ядовито, как съеденный ими мухомор – я не успела. Карета уже была подана, запряжена, и взгляд кучера недвусмысленно намекал: или сейчас, или останешься здесь до следующего падения звезды. Ах… А так хотелось. Хотелось объяснить этим четверокурсникам кретинам, что именно происходит, когда Тьма встречает Свет не в книжках, а в коридоре Тёмной академии. Но – увы. Карета не ждёт, а я не фурия, чтобы разносить всё с воздуха. Дорога до ближайшей телепортационной арки занимала пару томительных часов. Да-да, опережу твой немой вопрос, мой любопытный дневник: конечно же, у нас всё цивилизованно. Это я просто игрушка богов, или светлой империи. Тащила свою венценосную пятую воду на киселе почти неделю лично, а не отправила её в коробочке – вопрос риторический. Это была маленькая, тонкая, дипломатически обёрнутая операция по спасению репутации нашей ослепительно светлой королевской фамилии.

Ну вот приеду домой и выскажу им всё. С указанием фамилий.

(Существует два типа телепортов. Первые – величественные арки, способные переместить кого угодно, куда угодно, если там стоит вторая такая же арка. Второй – милые, компактные побрякушки, которыми передают всякую еду и ерунду. Мне, например, трижды в день сквозь пространство присылали блюда от королевского повара. Но есть нюанс: живых существ они, увы, превращают в фарш на атомном уровне.)

Попрощавшись с Морианом. я откинулась на подушки кареты и отправилась в сторону портала. Так что – до встречи.

До дома.

До дворцовых интриг и белоснежных лиц.

Дорога была скучная, без драм, без отравлений, без даже одного приличного проклятия. Писать об этом нечего.

Целую. Пока. Не сгинь.

– Амалия, внучка рода, жертва дипломатии, раздражение эпохи. И обладательница самых элегантных туфелек, проехавших по Тёмной Академии.

Глава 9: Светлая, домашняя, но осторожно

Дорогой дневник…

Они, конечно, надеялись, что я вернусь молча, скромно и желательно босиком.

Ага. Щас.

Карета подъехала к замку Светлой Короны – блистающему так, будто кто-то вылил на него полведра жидкого солнца и приправил сверху пафосом. Я мысленно щурилась. Ничего, глаза привыкнут. Или выгорят. Или я научусь видеть сквозь броню приличий.

Меня встречали с парадной пышностью: фанфары, штандарты, слуги в безупречно выглаженных бледно-золотых ливреях. Ни одной летучей мыши. Ни одного полусгнившего зомби. Ни одной кости, звенящей в темп.

Скучища. На крыльце стояли все, выстроившись в торжественный караул крови и родства:

Мать – сияющая, воздушная, с глазами, полными облегчения. Её поцелуи были лёгкими, как пыльца, хрупкими, как фарфор, будто она боялась разбить меня, светлую хрустальную статуэтку, подаренную богиней.

Отец – напряжённый, обнял так крепко, будто проверял, не испарюсь ли я от контакта с царственной реальностью. Они явно волновались. Слишком сильно.

И он…

Дед. Его Светлейшее Величество. Стоял прямо, будто всё ещё держал скипетр, хотя давно уже держал только идеалы – и кристально-светлый посох для торжественных случаев. Его взгляд был по-настоящему тёплым. Значит, скучал. По-настоящему. Такое здесь случается нечасто.

А ещё…

– Ах, приехала. Наша блудная комета, – проворковала тётушка Элисия, младшая сестра деда, с улыбкой, способной отбелить мрамор, каменные плиты и совесть. – Как ты повзрослела… И, о, богини, как потемнела?

Я проигнорировала её реплику как утреннюю росу на надгробии. Почти. Поставила ментальную галочку. Ага. Любим мы тебя, тётушка. Особенно – когда ты на другом конце Светлой Империи, в своём винограднике, среди стерильной благодати и лжи.

Дядя Фалий – единственный взрослый в замке, у которого в рукаве всегда найдётся либо зефир, либо фокус, либо коварная шутка. Он не женат. Так, для протокола.

Тётя Лина – с глазами, в которых отражается не интриги, а небо. Ласковое, простое, честное. Обняла меня крепко, не для хроник, а по-настоящему. Она тоже не замужем.

Я – пока единственный ребёнок большой светлой семьи, официальная престолонаследница. И надеюсь, скоро появятся новые дети. Потому что трон, и вся эта монархическая ересь мне даром не сдались.

Завтрак был, как всегда, театральным действом с переизбытком золота и белого фарфора. Разговоры сквозь улыбки, светская забота, церемониальные фразы. Матушка со всей своей светлой тревогой клала мне в тарелку то одно, то другое, и всё переживала, что я похудела.

– Ты не была там одинока? Нашла друзей? – спросила она шёпотом, будто одиночество – неприличное заболевание.

Отец задал другой вопрос, осторожно формулируя:

– Всё прошло… спокойно?

Подтекст: ты никого не покалечила, надеюсь? Я успокаивающе улыбнулась. И не сказала, что под словом «спокойно» Академия понимала кладбища, ритуалы и боевую магию до седьмого пота.

Дед кивал, внимательно выслушивая каждый мой ответ, но в его взгляде было лишь одно:

«Слава богам, что светлая. И живая. Остальное – потом.»

Тётя и дядя сидели чуть в стороне, но улыбались по-настоящему. Они были рады видеть меня – не из-за протокола, а по любви.

А она – моя любимейшая бабушка или всё-таки тётушка, этот вопрос уже давно забыт даже архивами, – сквозь всю эту светлую идиллию не уставала хмыкать, кривиться и комментировать.

– Милая, в твоей речи появился какой-то… темноватый жаргон.

– Держи локти ближе к телу.

– Не ковыряй вилкой в соусе, как будто ищешь там ведьмин корень.

– Не прикусывай губу. Это нервный тик, а не политическая поза.

Я слушала. И прощала. Почти. Записывала в дневник.

Замок я обегала. Я устала. Мне надоело. Всё. Это платье, эти туфли, это сияющее вокруг безукоризненное совершенство, которое хочется обнять – и тихо придушить.

Быть принцессой, скажу вам по секрету, тяжелее, чем быть светлой в Тёмной Академии. Там хотя бы не кормят комплиментами, от которых тянет на мыло с лавандой.

Мдааа…

И, кстати. Тёмные цвета куда как носибельнее. На них даже следы от взорвавшегося зомби выглядят как изысканный орнамент. А вот на этом третьем за день платье – пыльца красных цветов, будто я объятиями выживала клумбу. Так и шла: смесь анемоны и посмертного стыда.

После приезда, кроме положенной ванны с пеной и лепестками (которые прилипли ко мне, как интриги к придворным), – ни минуты покоя. Сначала сама носилась, как резвая чайка над пиром: благодарила няню, – та едва не прослезилась; целовала королевского повара, – он, кажется, надеялся на орден за тушёного феникса.

А потом… началось. Меня загоняли как королевскую курицу перед пиршеством:

– Напиши и разошли письма благодарности!

– Съезди в Светлую Академию богини, оставь документы!

(К слову, там до сих пор не могут осветить приёмный зал – эхо моего визита… Преподаватели шарахались, как будто я пришла со свежим некроном вместо сочинения.)

Далее – ярмарка. Мы же, конечно, поощряем народные гуляния, всё для благосостояния и сплочения Империи. Я даже улыбалась. Почти искренне. Один раз. Случайно.

А вечером…

Ах, вечер.

Ах, ужин.

Столы ломились от еды, улыбки – от лицемерия.

Собрались все. Весь наш уютный, вычищенный, благоухающий светлый гадюшник из тех, кто считает себя элитой. Те, кто в моей поездке очередной повод для слухов: «А ты слышала? Она ела с демонами. А у неё под ногтями осталась тьма. А она теперь мечтает выйти замуж за скелета…»

Ну и, конечно, объявили о завтрашнем бале.

В мою честь. Такая честь, что аж хочется сбежать в лес, лечь в могилу и не вставать до осени. Официальная формулировка – блеск: «Принцесса вернулась из Тёмной Империи, укрепив дружеские связи между народами».

Ну да.

Особенно с зомби.

Глава 10. «Зеркало, демон и белые цветы»

Поздний вечер. Покой, как водится, недосягаем. Платье приготовили. Меня вымыли, выдраили, уложили в постель, как фарфоровую куклу в витрине королевского музея приличий. Всё бы ничего, но…