О чем собаки говорят

Собаки-то мне в итоге и помешали.

Когда мы вышли на опушку, из-за угла выехал велосипед. Хозяйка испугалась, попыталась притянуть меня к себе. Я воспользовался моментом, вынырнул из ошейника и бросился бежать. Через пару минут остановился: двуногая мчалась за мной и орала на всю улицу. Она была в ужасе!

Признаться, завидев ее реакцию, даже я испугался и ещё шибче припустил вперёд. Петлял между деревьями, словно заяц, почуявший запах морковного поля – и пороха от фермера, что прятался за сараем. Я не видел ничего, кроме мелькающих со всех сторон кустов, пеньков и травы. Но голос хозяйки так и звенел в ушах. И я уж начал думать, не мерещится ли мне?

Но тут к воплям Аси прибавилась еще пара женских голосов.

– Держи его! – прорычала первая дамочка, большая и белая, в голубом ошейнике.

– Стой, полудурошный! – крикнула вторая, низенькая ушастая собачка, бегущая следом.

– Отстаньте, чего вам надо?! – взвизгнул я испуганно.

– Тебя хозяйка зовёт, ты не слышишь, что ли? – верещала низенькая, которая как раз меня догнала и теперь не давала ступить и шагу, кидаясь под ноги.

– Я как раз от неё и сбегаю!

– С ума сошёл? – от возмущения дама в голубом ошейнике остановилась так резко, что едва не влетела в дерево. – От своего человека сбегать запрещено!

Пока я тормозил, ведя вдруг навалившуюся светскую беседу, Ася нагнала меня, схватила, повалила на землю и нацепила ошейник. Сопротивляться было бесполезно. Громко ругаясь и почему-то плача, двуногая повела меня домой под мерзкие хихиканья самодовольных сук, что не дали мне удрать.

Следующие несколько дней были тихими и спокойными. Двуногая вела себя как обычно, только на прогулках шарахалась от каждого звука, сразу же притягивая меня к себе. Неужто думала, что я сбежал, испугавшись велосипеда? Забавная девочка.

В один из вечеров, когда двуногая отправилась спать, ко мне подошел кот. И я вдруг вспомнил, что не видел его уже давно. Да и дни последние прошли без пакостей…

Кот сел рядом со мной, откашлялся и процедил:

– Обстоятельства изменились. Ты можешь остаться.

– Это с чего вдруг? – недоверчиво спросил я.

Кот не спешил с ответом. Он сначала рассматривал когти на левой лапе, а потом медленно проговорил.

– Похоже, – хоть я в этом и не уверен! – хозяйка тебя любит. Вчера, пока ты отсыпался после побега, она плакала весь вечер, а потом написала в личном дневнике, как ей плохо из-за того, что она чуть тебя не потеряла. Да, разумеется, я читаю ее дневник! – усмехнулся кот, глядя на мое изумление.

– Даже если и так. Для тебя-то что вдруг изменилось?

– А то, глупая псина! – рявкнул было кот, но тут же взял себя в лапы. – Я не сделаю ничего, что могло бы её расстроить. И тебе этого сделать не позволю.

Я помолчал, начиная догадываться, что лысый не настолько уж конченое животное.

– А если она тебя отдаст?

– Ага, конечно, – усмехнулся кот. – Если она вшивую собаку отдать не готова, что уж говорить обо мне? Чтобы ты понимал, утешить её вчера смог только я. Она так и сказала: «Милый Маркусенька, только ты меня понимаешь и поддерживаешь».

Вскоре кот ушел, и я заснул с приятными мыслями: как же хорошо иметь дом, где тебя любят и никуда не отдадут! И ради этого я даже готов был терпеть общество противного кота.

Глава 3. Домовой

Собаки понимают, что лето прошло, когда однажды утром, выходя на прогулку, больше не слышат сладкого шелеста травы. Теперь их сознание наполняет забавный «шурх-шурх», издаваемый желтыми корявыми листиками. Редкая собака устоит перед желанием забраться в охапку листвы, которую до этого дворник сгрёб в кучу, и всласть изваляться в ней, цепляя на шерсть запахи, репейники и голубиные перья.

Эта редкая собака – я. Не понимаю, зачем пачкать шерсть и приближать ежемесячную помывку? Признаюсь, в первый раз я испытал удовольствие от этой процедуры. Но потом я понял, что запах шампуня будет сходить с тела ещё неделю.

Я считаю, всё это от лукавого, то есть, от лысого кота. Его-то купают каждую неделю, вытирают глаза и промывают уши. А любая нормальная собака должна пахнуть собой. Ну, может быть, ещё рыбными шкурками, если удастся их найти.

С приходом осени наша с котом жизнь изменилась. Хозяйка больше не проводила с нами целый день. Теперь она уходила куда-то рано утром и возвращалась только к вечерней прогулке. Кот объяснил, что люди называют это явление «найти работу».

В её отсутствие мы, по обыкновению, спали. Хозяйка переместила мою лежанку в комнату, и теперь мы с Маркусом почти всё время находились в поле зрения друг друга. Не знаю, что по этому поводу думал кот, но протестных акций он вроде бы не объявлял.

В один из дней, когда я после прогулки успел позавтракать и выпроводить хозяйку за дверь, кот вдруг заявил:

– К тебе есть дело, дружок.

– Чего надо? – удивился я.

– Пора бы нам поделить дань.

– Какую дань?

Кот вздохнул и принялся медленно выговаривать каждое слово:

– Дань, налог на проживание, как хочешь, так и называй.

– Не буду я тебе ничего платить, – нахмурился я, ожидая очередной пакости.

– Ах, как жаль, – театрально вздохнул кот и продолжил. – Мне от тебя, шерстяной, не надо ничего. Но есть тут и другие обитатели.

– Я не понимаю…

– Домовому на харч скидываться надо! – раздраженно пояснил кот. – Так понятнее?! Или ты домового тоже не знаешь? Вижу по взгляду твоему глупому, что не знаешь! Ладно-ладно… Филиппыч!

– Ты чего орёшь, как оглашенный?

Из кухни вдруг высунулся низенький бородатый мужичок в разноцветных носках, надетых на неестественно пушистые лапы (или ноги – со стороны трудно было разобрать). Он смотрел на нас большими глазищами, с чёрными и вытянутыми, как у кошки, зрачками. Нос имел круглый, человеческий. Но сам всё же на человека не сильно походил. Скорее, на картофелину-переростка.

– О, Патрик, – улыбнулся он, заметив меня. – Ты уж прости, что не сразу познакомиться вышел. Пугать не хотел, думал, надо дать время к дому новому привыкнуть. Я ж понимаю, ты с нашим народом-то раньше не встречался. Спасибо Маркусу, он мне поведал про тебя…

Человечек был прав. Ни о каких домовых я и знать не знал. Да и откуда? В приюте? Не поймите неправильно, животные, конечно же, слышали о существовании тех, кого вы, люди, называете духами и привидениями. Для нас они – самая обыденная реальность. И если ваш кот или собака вдруг уставились в одну точку на потолке – да, там точно кто-то есть. Но это не значит, что этот кто-то опасен. Хотя, иногда и значит…

В общем, я и предположить не мог, что эдакое диво обитает в каждом доме!

– Вы, собственно, кто? – перебил я мужичка, оскалившись.

– Дык известно кто! – улыбнулся он. – Домовой ваш, Филиппыч. Живу за печкой, за вытяжкой кухонной в здешнем случае. Стерегу дом от кикимор, морока да ведьм с колдовками. Слежу, чтобы собак да кошек лесные духи не воровали. В общем, за порядком приглядываю.

– А люди вас не видят?

– Сложно сказать, – задумался домовой. – Обычные – не видят. Некоторые могут замечать краем глаза постороннее движение, чёрные или белые тени и тому подобное. Как правило, это не просто люди, а дети светлячков… Ну, особенные, кто живёт в своем замкнутом мире и видит больше, чем остальные, чувствует глубже…

Филиппыч глянул на мою удивленную морду и добавил.

– Вот ваша хозяйка, пожалуй, видит такое.

– Ну она всегда была немного «одарённой», – с ехидством заметил кот, явно намекая на некоторую полоумность Аси.

– Да, – подтвердил старик, явно не поняв издёвки. – Хорошая девочка.

– И чтобы у нас и у этой хорошей девочки всё было замечательно, я каждый месяц жертвую часть своего харча Филиппычу, – пояснил кот. – И раз у нас ещё один рот появился, то Филиппычу и сил на защиту от зла больше надо тратить. А значит, и дань увеличиваться будет.

– Ну не дань уж, – рассмеялся домовой. – Подношения во славу дедушке. Чтобы я ловчее от всякой мерзости вас туточки защищал. Давеча было такое, что в тридцать третьей квартире люди совсем про домового забыли, вот он и ушёл, а точнее, совсем растаял, исчез. А у них после этого сначала кошка умерла, – кот за его спиной зачем-то провел пальцем по горлу, закатил глаза и высунул язык. – А потом и хозяйка в больницу с инсультом отъехала. Да-да, именно что отъехала… Неудивительно, ежели мары всякие в дом с улицы полезли! А год назад в соседнем подъезде мальчика током убило… Нехорошее место, ой, не хорошее! Построили дом на болотине, лесных да водных духов всполошили, вот они и морочат тех, кто послабее, да помладше…

Я встряхнул головой, останавливая его поток мысли.

– От меня-то чего надо?

– Часть твоего корма раз в месяц будем отдавать Филиппычу на пропитание. Грамм двадцать, – пояснил кот. – Больше уж не возьмём, ты и так ещё не отъелся, ну чисто скелет с костями!

– Берите, что хотите, – устало зевнул я, направляясь к своей лежанке. – Главное, защищайте мой сон.

А затем лёг и закрыл глаза. Спать хотелось зверски – очень уж утомительной оказалась вся эта мистическая история.

***

С той поры Филиппыч заглядывал к нам часто. Маркус рассказал: пока они тут жили вдвоём с хозяйкой, домовой особо в её отсутствии и не прятался. Заходил к коту регулярно, травы вместе пожевать. Ещё и валерьянки ему халявной приносил.

– Старикашка он неплохой, даже добрый. Если надо, может и за ушком почесать. Или, к примеру, сплетни из других квартир поведать.

Вскоре и мы с Филиппычем подружились. Окончательной симпатией к нему я проникся после защиты нас с Асей от призрака, что вечно прятался в лифте.

А дни тем временем бежали, как мыши, что скреблись по крыше будки. Погода становилась все холоднее. На улице лапы уже не хрустели по жёлтой листве, а увязали в грязной мокрой почве. Это была первая осень, когда я не мёрз от холода. Потому и настроение неизменно оставалось прекрасным. Теперь моим любимым занятием стало ежевечернее валяние на диване с Асей под шум черного ящика, который кот называл телевизором. Он тоже пристраивался с нами. Обычно Ася садилась в центре дивана, укладывала плед на колени и звала нас. Кот забирался к ней на руки, как привилегированное создание. Я же располагался рядом. Она укрывала нас обоих, гладила меня по боку, и я засыпал.

С работы она теперь приходила, когда на улице царила тьма. Кстати, о времени – вас, наверное, интересует, как собаки его ощущают? Так вот – мы прекрасно ориентируемся в человечьем времени, во всех этих часах и минутах. Но большую часть измерений предпочитаем проводить по собственному циклу, что состоит из двадцати четырёх часов-попыток выклянчить еду.

Поэтому, когда наступало, положенное время, мы с котом из балконного окна высматривали, как наша двуногая идёт домой. Я поначалу туда выходить боялся, а вот коту, кажется, море было по колено. Поэтому он садился на подоконнике и наблюдал. И когда Ася показывалась в поле зрения, сразу же сообщал об этом. Я мчался к двери и ждал её, делая вид, что весь день не покидал коврик у входа.

Ася очень радовалась мне, чесала за ушами, а потом мы шли гулять. Вернувшись домой, она первым делом выдавала нам с котом по порции еды, потом ужинала сама. Затем надолго уходила в ванную, а уже после мы втроём располагались на диване.

Признаюсь, нас тревожили её поздние приходы. Да, кот говорил, что у неё есть телефон, по которому она обязательно попросит помощи, если та понадобится. Однако же ритуал выслеживания Аси из окна проводил ежедневно и добросовестно.

Как-то вечером, когда Ася уснула, я поделился своими опасениями с Филиппычем.

– Ей давно пора хахаля себе найти, – вынес вердикт домовой. – У всех хозяйки, как хозяйки, при муже, а наша – тьфу! Ни друзей, ни пары.

– Какого еще хахаля? – вскинулся кот быстрее меня. – Не надо нам тут никаких мужиков! Иди отсюда с такими советами!

В этом вопросе кот и Филиппыч так и не сумели договориться, поэтому больше его не поднимали.

Я же решил спросить совета у друзей, которые у меня появились. Помните двух собак, что задержали меня во время попытки убежать? После того случая мы встретились с ними совсем скоро.

Мы с двуногой вернулись в парк, когда осенняя листва уже почти опала с деревьев. Я вел себя хорошо, упорно тянул Асю в нужном направлении. Признаюсь, справлялся я с этим не ахти. Если в начале пути она просто немного вздыхала, то к концу прогулки неизменно держалась за бок и дышала, как делал бы я, если бы час бегал по полю. Я прикладывал всё больше усилий, тянул каждый раз еще яростнее, но это никак не помогало.

Тогда-то мы и встретили в лесу их. Ушастая низенькая собачонка шла хвост к хвосту с высокой статной блондинкой. Они были совсем не похожи. Блондинка казалось очень шерстистой, упитанной, грациозной. Ушастая же обладала пухлым задом, короткими ногами и пятнистой шерстью.

Обе сразу же заметили меня.

– Ирма, смотри! – радостно взвизгнула блондинка. – Это же тот придурошный, который от своего человека сбегал!

– Да вижу, Бафф, не кричи, – урезонила ее ушастая. Она же первая подошла ко мне.

Обе шли в сопровождении мужчины и женщины. Я на всякий случай отошел подальше: мало ли, чего от них можно ожидать. Заметив мой страх, ушастая сказала.

– Не трусь, он у меня смирный, – она покосилась на полноватого мужичка, сопровождавшего её, и блаженно улыбнулась.

Пока двуногие обменивались репликами, мы заново познакомились. Собачий ритуал знакомства очень важен! Мы демонстрируем друг другу информационные метки, которые хранятся у псовых в самом важном месте – под хвостом.

Ушастая представилась первой. Девочка, два года, детей не имеет, из вредных привычек – пожирание пластиковых мячей. Ест сухой корм, популярная в узких кругах представительница собачьих.

– Меня Ирма КоМнеЗайка зовут.

– Очень приятно, – заметил я. – Я Патрик ОченьХорошаяСобачка.

– А я Баффи, Баффи – истребительница вампиров, – восторженно запрыгала на месте блондинка. По запаху я понял, что она ещё совсем молоденькая, почти щенок. И находится под покровительством у Ирмы.

– Круто! А кто такие вампиры? – спросил я.

– Не знаю, – замялась Баффи и вдруг просияла. – Но хозяйка говорила, что это мыши. Поэтому я их везде истребляю!

И она показала на вспаханное поле за спиной.

– Особенно люблю гонять их по нашим грядкам на даче. Хозяйку это очень радует, она всегда играет со мной в догонялки с веником в руках.

Мы с обеими дамами быстро подружились, и теперь почти каждое утро начиналось с совместной прогулки в парке. Именно Ирма подсказала мне, как справиться с постоянной одышкой Аси. А дело было так: мы взбирались на горку в парке, ушастая остановилась на склоне и придирчиво оглядела мою запыхавшуюся хозяйку.

– А она у тебя всегда так дышит?

– Угу, – грустно кивнул я. – Уже и не знаю, что делать. Тяну её со всех сил, уже чувствую, что поводок рвётся. А она еле идёт.

– Дубина, – насмешливо пролаяла ушастая. – Не тянуть нужно, а идти так, чтобы поводок провисал. Тогда ей легче будет. Я уж смотрю, она у тебя вся синяя.

– А я всё думаю, зачем она останавливается и ждет, пока поводок провиснет! – я был шокирован открытием. – Нас в приюте такому не учили.

– Да ладно, – Ирма кивнула на женщину, которая, тяжело ковыляя позади, вела Баффи. – Эта вон тоже всё никак не сообразит, что тянуть хозяина не надо.

Именно поэтому к Ирме, как к эксперту в вопросах двуногих, я и пошёл.

Я встретил их в парке. Бафф выкапывала из земли очередного «вампира», а Ирма тихо догрызала свой мячик. Когда обе закончили свои дела, я рассказал о наших с котом переживаниях и попросил дать совет.

– Ничего страшного в поздних возвращениях домой нет, – пожала плечами Ирма, когда мы вместе обнюхивали один из кустов у оврага. – Сейчас на улицах не так опасно. Есть общественный транспорт, есть телефонные аппараты, компьютеры, Интернет. Плюс у вашей Аси явно имеются люди, которые о ней заботятся.

Я слушал внимательно и кивал, делая вид, что всё понимаю. На самом деле я не мог вспомнить значений и половины этих слов. Но Ирма говорила уверенно и спокойно. И это убедило меня, что она, наверное, права, и нашей двуногой ничего не угрожает.

Дома я поведал обо всём коту. Он усмехнулся: разве доводы какой-то собаки могут быть убедительны? Но всё же с облегчением выдохнул. И на какое-то время об этой проблеме мы забыли.

Прошло несколько недель, и я заметил, что погода значительно испортилась. А следом испортилось и настроение Аси. В один из вечеров я увидел, что она легла спать намного раньше обычного. Но по звуку я понял, что она не спит, слишком уж громко сопела. Я подкрался к ней ближе, присмотрелся…

Наша двуногая лежала на спине и смотрела в потолок, а по её щекам текли слезы. Я чувствовал, как бьется в её груди сердце, и понимал, что Асе отчего-то больно. Я ткнулся мордой в её щеку, но Ася лишь отвернулась.

Я не спал до самого утра. Когда двуногая ушла на работу, мы с котом вызвали домового, и я рассказал о произошедшем. Кот сразу же заволновался. Непонятно, что больше его напрягло: увиденное мною или осознание, что с хозяйкой стряслась какая-то беда?

Домовой сложил лапки, будто думая, стоит ли вообще разговаривать на данную тему.

– Людям тяжело всю свою нежность и любовь вкладывать только в собак и кошек. Ей нужен человек, который мог бы ее понять. Думаю, дело в этом, наконец, вынес он вердикт.

– Опять ты за старое, – начал заводиться кот.

– Вы спросили, я ответил, – вздохнул Филиппыч. – Так уж у них заведено. Родством душ это называется.

Посидев немного с нами, домовой заявил, что ему пора по своим делам, и с тихим хлопком исчез. Мы с котом весь оставшийся день думали, что же делать.

Ответ нашелся сам собой. Когда Ася пришла домой, мы с котом сразу поняли, что она снова грустит. После всех вечерних ритуалов она пошла в душ, а затем улеглась на кровать, выключила свет и собралась засыпать. И я решил, что надо действовать. Метнулся к лежанке и притащил в комнату большой желтый мяч.

– Иди сюда, – позвал я Маркуса и толкнул мяч в его сторону.

– Ты чё делаешь, псина! – зло прошипел кот, когда мяч попал ему по лапе.

– Гони мяч ко мне, – приказал я. – Быстро!

– Я с тебя шкуру спущу, придурок!.

Мы начали перекидывать мяч друг другу. Ася услышала шум и повернулась, а затем села и начала с улыбкой наблюдать за нашей игрой. Потом сама взяла мяч и стала по очереди кидать его то ко мне, то к коту.

Мы старались, чтобы она засмеялась, чтобы ей стало хорошо. В итоге мы так и заснули втроём на большой человеческой лежанке. А понял, что домовой был не прав. Иногда людям хорошо и без других людей, если рядом есть пушистые верные души.

Глава 4. Щенки и грибная настойка лешего

Осень пролетела незаметно. Заметно было только то, что кот разожрался к зиме капитально. Он говорил, что всегда так готовится к холодам. Я смеялся. Что этот изнеженный обитатель квартиры мог знать про холода?

Я видел, как однажды его возили к ветеринару. Хозяйка напялила на него теплую кофту, шапку с пчелиными усами и завернула в плед, не обращая внимания на громкие вопли – кот обвинял её в измене, жестоком обращении и котоциде. До сих пор помню, как мы с домовым ржали при виде этой чудесной шапки. Но кот в ответ пригрозил.

– Если не замолчишь, псина сутулая, накормлю тебя стиральным порошком и своими какашками!

Я подумал, что лучше не связываться, и замолчал.

Теперь же кот ежедневно раскладывал по дивану свои жировые складки для мытья и любовался появившейся шерстью. Удивительно, но он действительно оброс каким-то непонятным полупрозрачным пухом. И каждый раз, когда я ему про это говорил, тихонько улыбался. Бедолага! Пусть хоть на миг почувствует себя нормальным.

Я тоже поднабрал вес, тут надо отдать должное заботе двуногой. Теперь, когда я валялся на её лежанках (я все еще называю кровать и диван лежанкой), Ася радовалась, поглаживая меня: ребра больше не выпирали из-под шерсти.

Зато наша хозяйка значительно потеряла в весе. Ее пухленькие щеки втянулись, а тело потеряло объем. Она значительно похорошела. Нет, не подумайте неправильно, наша двуногая и раньше в глазах людей считалась красивой. По меркам собак она, конечно, до идеалов не дотягивала. Подводили короткие ножки и отсутствие шерсти. А помогли ей преобразиться наши частые прогулки по паркам. Ей даже пришлось купить себе новую одежду. Кот назвал это «обновить гардеборд» (вроде бы так). Кроме того, двуногая и мне купила какую-то очень странную собачью накидку.

Это случилось в то утро, когда, проснувшись, я подошел к окну и увидел, что всё вокруг было укрыто плотным слоем снега. От радости я залаял. Ася вышла из кухни, где готовила завтрак.

– Да-да, – улыбнулась она. – Сейчас пойдем, только приоденем тебя.

Она достала из шкафа непонятный свёрток и развернула его. Затем, не реагируя на то, как я брыкаюсь, нацепила на меня серый балахон. Как же я был возмущён!

На мои крики из кухни вышел кот, как раз успевший дожевать свой завтрак.

– Чё орешь?

– Ты посмотри, что она на меня напялила! – возмущался я.

– Свитер, – кивнул кот, оглядев меня. – Он удобный и тёплый.

Надо признать, утеплённая серая ткань и правда помогала согреться моему ещё не до конца обросшему шерстью телу. Но выйти в парк к Ирме и Баффи в таком виде значило бы покрыть себя позором до конца собачьих дней. Я сказал об этом коту, но тот лишь пожал плечами.

– Там холодно, – кивнул он, глядя на окно. – Домовой говорит, на днях вообще будет минус тридцать градусов. Так что скажи спасибо Асе – не отморозишь себе почки.

Когда мы вышли на улицу, я понял, что кот оказался прав. Было очень ветрено, промозгло и даже лапы прилипали к снегу, так что подарок пришёлся кстати. Вскоре мы вышли к парку, наслаждаясь видом сосен с посеребрёнными верхушками, и ароматом печных труб, что доносился из ближайшей деревни. Мы бродили примерно полчаса, но никого из знакомых так и не встретили. Когда мы возвращались домой, я и увидел её…

Крошечная рыженькая псинка выскочила к нам из-за поворота. Я сначала даже испугался. Всё же подобные малявки не часто гуляли по парку. Но я сразу понял, что стряслось неладное: щенок был без человека. Я потянул Асю за собой, и мы быстро пошли следом. Но девочка была очень юркой, а потому быстро петляла между деревьями и складками снега, и мы едва за ней угнались.

В итоге я обнаружил её в небольшой канаве под трубами, проходящими в парке. И она была не одна.

Из канавы нас облаяла рыжая собачонка, старавшаяся прикрыть тщедушным тельцем еще два крохотных комочка: рыжую дочь и черного сына. От увиденного я сглотнул, с ужасом вспомнив слова кота о заморозках. Поговорить с собачонкой в тот день не удалось, Ася быстро увела меня домой. Но перед этим она сняла теплую куртку и положила в убежище собаки.

Мы познакомились на следующий день, когда моя двуногая принесла им еду. История Майи (так звали собаку-мать) оказалась простой. Жила у любимой хозяйки, особо заботой её не баловали, но хоть кормили регулярно. А однажды хозяйка выпустила её возле деревни, что была за этим парком, и больше они не виделись. Пару месяцев Майя жила в стае. Познакомилась с местным заводилой, Трефом. Но его, как и почти всех из стаи, пару недель назад выловили и куда-то отвезли. Треф успел предупредить о беде подругу, но сам не спасся. А тут роды! Идти Майе было некуда, пришлось прятаться под теплыми трубами.

С того дня я перестал спокойно спать. Все мои мысли были там – в холодном парке. Даже собственная тёплая лежанка перестала радовать. Я слишком хорошо знал, что такое холод, страх и одиночество. По ночам мне снова начала сниться семья. Только теперь вместо брата и сестры я видел мордочки щенков, что оставались под трубой.

В какой-то из дней Маркусу надоело моё уныние:

– Слушай, если так переживаешь, попроси Филиппыча помочь.

– А что он сделает-то? – грустно спросил я.

– Ну не знаю, – кот задумался. – Но у нас как-то были проблемы с обнаглевшими чайками, которые орали перед окнами. И он договорился с лешим, их приструнили. Может, и тут посодействует.

Я дождался ночи. Когда хозяйка уснула, мы с котом пробрались на кухню, сели возле плиты и позвали домового. Он появился не сразу – заявил, что был занят домашними делами и проверял запасы к новому году. Судя по тому, что весь его передник был засыпан мукой, не соврал.

Я рассказал про собаку, про парк, про холода и голодных щенков. Филиппыч почесал бороду, затем поскрёб макушку и задумчиво пробормотал: