О чем собаки говорят

Анастасия Полозова

О чем собаки говорят

Часть 1. Там, где буря затихает

Зло – невежество добра.

Глеб Клинов

Пролог

Первое, что я вижу, открыв глаза – свою двуногую. Она улыбается, хоть по лицу её и текут слезы. Я лежу на высоком столе, голова кружится. Вижу правую лапу, пытаюсь ею пошевелить. Получается плохо, к лапе примотан какой-то шнур.

Рядом стоит мужчина в белом халате. Он замечает, что я не сплю,

старается говорить мягко, называет меня по имени и гладит. Я же в ответ напрягаюсь. Как бы человек в белом не старался прикинуться добрым – он злодей. Белый халат и запах лекарств, что щекочет нос – диагноз для человека в глазах собаки.

Кстати, я же не представился! Меня зовут Патрик. У меня

есть еще полное имя – Патричка ОченьХорошаяСобачка. Почти как у породистых, с документами!

Как вы уже поняли, я – собака. Самая обычная, таких можно встретить в каждом дворе. Разве что чуть более гениальная и красивая, нежели остальные. А ещё очень самостоятельная и скромная.

Самостоятельность-то и привела меня в больницу с переломами. Вы, конечно, сгораете от любопытства и желания узнать, как это случилось? Потерпите, я все расскажу в подробностях! Только сначала объясню, как так произошло, что собака написала для вас эту историю.

Пока же вернемся в больницу. Когда самочувствие моё улучшилось, меня перевел в палату, где держат других животных. Тут-то впервые я и подумал, что все произошедшее со мной – хороший сюжет для книги.

Написать я хотел её очень давно. С тех пор, как услышал историю Белки и Стрелки – первых собак-космонавтов. Моя двуногая ведёт блог в интернете, где пишет про животных в мировой истории. Особенно ей удаются тексты о питомцах великих людей.

Но, представляете, нигде нет историй, которые рассказывали бы о людях великих животных! И это так несправедливо! Ведь именно вы, двуногие, помогли этим животным достигнуть величия! Конечно, я захотел это исправить. Но первой собакой в космосе я стать уже не смог, поэтому решил податься в писатели. А почему нет? Белка и Стрелка тоже были из простых, однако ж прославились похлеще дворян! Свою семью я, конечно же, не помню, но черты хвоста у меня самые что ни на есть аристократические. Поэтому я не помесь носорога с таксой, как говорит один из моих недоброжелателей (завидует, небось!), а чистокровная комбинация овчарки, гончей и терьера.

Как только я оказался дома после лечения, то сразу же начал писать. Техническая сторона вопроса проблем не вызывала. Конечно, сам я печатать не могу: у меня, как это модно сейчас говорить, лапки. Поэтому пришлось надиктовывать текст соседской девчонке – Машке. Риска никакого, сами понимаете: кто поверит шестилетке, что она пишет книгу в компании с собакой? К тому же у нас бартерная договоренность: она печатает, а я ей приношу конфеты. Благодаря мне Машка год радовалась шоколаду, а врачи примерно столько же времени гадали о причинах её диатеза.

Мне, конечно, с Машкой очень повезло. Её семья недавно переехала в нашу деревню. Детей тут мало, и заняться девочке особо нечем. Вот она и прикипела к тому, кто мог общаться на её языке, то есть ко мне. Влюбилась моментально! Дежурила под забором, звала с ней пообщаться. И так достала, что однажды я не выдержал и отругал её на человеческом языке. Машка в шок не впала, даже наоборот – обрадовалась. А я подумал и решил использовать этот зачаток человека в корыстных целях.

Быть писателем – это очень непросто, столько волнений! Иногда колкие шутки все того же недоброжелателя в адрес рукописи мучают мое невротическое эго, но я держусь. Ведь у меня благая цель – хочу в своих мемуарах отразить то, как мы, собаки, живём. Что для нас важно, что мы любим, а что нам не нравится.

Вы, двуногие, мало знаете о нашем мире. Я расскажу вам свою историю, и тогда вы наверняка сможете понять, о чем собаки думают и говорят. С самого начала всё расскажу, без утайки. Приготовьтесь, жизнь моя была не самая радостная – но зато счастья в ней теперь намного больше, чем грусти!

Глава 1. Не самая радостная история

Детство своё я помню плохо. Да и помнить-то особо нечего. Все время было холодно. Нас трое у тощей и вечно голодной матери. Я всё время тёрся о её ребра, чтобы согреться.

Молока у мамки было мало. Иногда мы прикусывали ей живот до крови, так сильно хотелось есть. Ну и до дня, когда нас привезли в приют, брат не дожил. Мать вскоре тоже пропала. Мы с сестрой, почти лысые и покрытые шубой из блох, остались одни в канавке, которая служила нам домом. Помню, как огромный сапог раздвинул траву, и я впервые услышал голос человека:

– Михалыч, тут ещё двое. Но, похоже, эти тоже подохнут.

Нас забрали и отвезли туда, где пахло кровью, мочой и страхом. Там было много других животных. Нам делали какие-то болезненные уколы. Помню, что меня все время тошнило, есть я почти ничего не мог.

Однажды ночью мне приснились брат и мама. Мы вместе бегали по лугу возле незнакомого деревенского дома. Мама была другая: упитанная, счастливая. А потом стало так больно, что я завизжал и проснулся. И увидел, что рядом стоит женщина в маске и белом халате, со шприцем в руках. Рядом тихонько скулила сестра. Женщина погладила меня по голове и сказала:

– Вот так, дружок. В мою смену еще никто не умирал.

Через несколько дней нас перевели в другое помещение, где было много клеток и много других собак. Здесь я забыл, что такое тишина. Они голосили все время: ночью, днем, но особенно во время кормежки. Пару раз собака из соседнего вольера так лаяла на нас, что мы боялись подойти к миске с едой. Жались друг к другу в углу клетки, а эта гадина безнаказанно тянула лапу, подтаскивала к себе нашу миску и все съедала сама. Однажды сестра не выдержала и укусила её. Больше собака нас не трогала.

Иногда приходили люди, чаще женщины, они-то и приносили еду. Эти ведра с кашей, этот запах сладковатой тухлятины я буду вспоминать всю жизнь в моменты ностальгии. Бывали тут и мужчины – ужасные существа, поверьте мне! Они смеху ради били палками по прутьям клеток и гоготали, если попадали по лапам или по морде кому-то из собак. А ещё чистили полы с помощью огромного шеста с железной штукой на конце, который они называли лопатой. Однажды я не успел отбежать, и какой-то мужик заехал мне этой дрянью по носу. Даже кровь полилась! Сестра с тех пор всегда рычала и кидалась на них, стоило им только подойти к нашей клетке.

А однажды пришла рыжая девушка. Она была очень веселой, много играла с нами, но больше с сестрой, конечно. Со мной никто особо не общался, уж больно я трусил от вида всех этих гостей. Вскоре рыжая девица забрала с собой сестру, и я остался один. Так и жил в нашей старой обители. Мне там даже нравилось поначалу, пока можно было вставать на лапы, чтобы спиной в прутья не тыкаться. Я научился спать в одном углу, а ходить в туалет в другом. Так было намного теплее в зимние вечера, когда от мороза замерзала вся жидкость, и шансы не проснуться в собственной луже увеличивались.

Так прошло несколько лет. Большую часть своей жизни я проводил в клетке. Иногда нас выпускали побегать, и именно на прогулках я сколотил себе репутацию в нашей безумной стае. Меня побаивались даже другие кобели. Но сильно я не лютовал, наоборот, старался решать все конфликты дипломатически.

А вот дамы меня любили. Ещё бы: длинные лапы, как у овчарки, торчащая шерсть, делавшая меня еще выше, темные глаза. Одним словом – красавец безграничный! В общем, жизнь была вполне сносная. Лучше-то я и не знал. А когда было совсем туго, я вспоминал о сестре. О том, как она умела бороться и верить в лучшую жизнь. Конечно, я скучал по ней.

Но со временем жить в клетке стало очень тяжело. Сменились люди, что ухаживали за нами, и кормить стали гораздо хуже. Да еще и морозы ударили сильнейшие, а воду наливать нам порой забывали. Приходилось вылизывать холодные прутья и ловить снег, который наметало в клетку. Я замёрз и приболел, аж шерсть стала сыпаться.

Тогда-то и появилась она. Высокая, прямо как я. Храбрая, прямо как я. Красивая, прямо как я! Ее звали Ольгой. Иногда она приходила с детьми, но чаще сама или с другими женщинами. Она-то и стала меня вытаскивать на улицу, называя это «прогулкой, где приучали к поводку». Смешные люди! Чего там приучать-то, застегнули верёвку вокруг шеи, а ты иди с ними, куда хочешь. Нет, иногда тяжело было тянуть так, чтобы человек следом шёл, власть твою признавая. Но чаще я справлялся.

Вскоре меня начали лучше кормить: в каше стало попадаться мясо. А потом случилось чудо – благодаря Ольге из клетки меня перевели в будку. Я такое счастье видел в своей жизни впервые! Сами посудите: у меня появилось место, где можно лежать и вытягивать лапы, прислушиваться к происходящему вокруг, а ещё – вдыхать разные запахи. Вы должны понимать, что запах для собаки – важнейшая штука. Именно он позволяет нам узнавать мир вокруг, общаться, ощущать, что мы живём по-настоящему.

Теперь мы могли болтать с соседями хоть целыми днями, нас ничто не разделяло. У меня появились друзья: рыжий большой пес с одним глазом по имени Дружок и маленькая белая псинка. Её вообще все боялись, она даже по меркам собак была чокнутая.

Однажды на прогулке белая поссорилась с лохматым здоровяком, который держал в страхе всех наших соседей, живущих в вольерах. Пёс рыкнул на нее, когда белая выпрашивала на выгуле лакомства. Та терпеть оскорбление не стала – вцепилась гаду прямо в жирную филейную часть. Чуть не порешила бедолагу, аж жалко его стало!

С тех пор белая и мы, её друзья, стали королями приюта. В этот-то момент всё и рухнуло. Однажды ко мне подошла Ольга, сердечно обняла, поправила ошейник и повела на прогулку.

– Сегодня к тебе придет знакомиться одна хорошая девушка, будь славным мальчиком, – сказала Ольга и почесала меня за ухом. – Тебе очень нужно ей понравиться.

Какая девушка? Зачем? Я не хочу! Не собираюсь никому нравиться! Не теперь, когда я уже перестал об этом думать, когда моя жизнь полностью наладилась. Да, о человеке, который однажды придёт и заберёт тебя домой, мечтают все жильцы приюта. И я об этом мечтал с момента, как забрали сестру. Ещё и все вокруг были уверены, что я непременно «усыновлюсь» следом. Но время шло, а ко мне никто не приходил. И я однажды устал слушать от всех: «Эх, что-то задержался ты здесь, дружок». Будто я сам виноват, что никому не нравлюсь!

Помню, как горько было каждый раз, когда кого-то из соседей забирали. Часто за ними приходили молодые пары, и я запоминал их радостные лица. Иногда с ними были дети, которые брали в руку поводок и вели собаку в новую жизнь, излучая гордость и счастье. А как менялись сами собаки в этот миг? Даже взгляд их становился другим: радостным, наполненным смыслом и надеждой!

Я страстно желал войти в их число. Но ни разу мне такого шанса не выпало. И теперь, когда я уже привык к приюту и нашёл своё место, надо всё менять? Да не хочу я! Может, новый дом мне и не понравится вовсе! Поэтому, когда пришла девушка, я постарался – показал себя с самой худшей стороны.

Гостья оказалась неказистой – невысокая, пухленькая. Сразу видно, мясом и кашей она не обделена. Жрёт за двоих, так сказать. Волосы у неё были тёмными, напоминали увядшую осеннюю траву. Люди называли таких брюнетками. Пахла тоже странно: хлебом, летними яблоками, мёдом и какой-то горечью. Только глаза красивые – большие и очень похожие на мои. Было в ней что-то ещё, неуловимо схожее со мной. Тоска и стойкость, что ли?..

Как я понял из их разговора с Ольгой, раньше собак у девицы не было. И подумал злорадно: «И не будет». Хотя, надо признать, поводок она держала уверенно. Однако смотрела на меня очень настороженно и явно была не в восторге от нашего знакомства, когда уходила.

Я сначала обрадовался: значит, точно останусь в своей будочке! Потом стало грустно, ведь за два года ко мне никто не приходил. Люди, в основном, выбирали щенков. А мой лысый хвост, как говорили другие, не способствовал возникновению симпатии.

В этот вечер еще и холодрыга стояла – просто жуть! Дождь колотил по будке, крыша которой вдобавок начала протекать, поэтому соломенная подстилка внутри промокла. Настроение у меня было очень печальное. Получается, я должен оставаться таким же одиноким ещё долгие годы. Много-много лет…

Глава 2. Коты – самые подлые существа в мире

Следующие дни были тихими, спокойными. Мы гуляли, кушали, много болтали с белой и Дружком – в общем, текла обычная жизнь. Но в один из дней вдруг неожиданно пришла Ольга. И я сразу понял: что-то не так. Уж очень она была суетливой и радостной.

Ольга о чем-то быстро переговорила с нашим смотрителем и начала собирать мои вещи. Все собаки вокруг засуетились. Начали перешептываться: «Тощего забирают. Тощий едет домой».

А потом явилась девица, что приезжала со мной гулять. Она чуть с опаской смотрела на меня, держа в руках какой-то пакетик. В нём оказались лакомства, которых я до этого ни разу не пробовал. В приюте лакомствами считались синюшные куриные лапы.

На меня нацепили ошейник, к которому пристегнули поводок, и Ольга повела меня к выходу. Я едва успел оглянуться, замечая печальный взгляд белой, а затем услышал лай Дружка. Больше я никогда их не увижу. Один из смотрителей приюта обнял меня и прошептал на ухо: «Удачи тебе, малыш! Теперь всё у тебя будет хорошо».

Потом девица засунула меня, перепуганного и сопротивляющегося, в огромный стальной короб, который люди называют машиной. Ольга за меня даже не заступилась! Наоборот, уселась впереди, будто так и надо, и мы куда-то поехали.

Последующие события походили на ночной кошмар. Сначала была длинная скользкая лестница, на которой мои лапы со страху разъезжались. Но коварные женщины просто толкали меня под зад, и пришлось подчиниться. Затем все вместе зашли в жуткую дребезжащую комнатёнку и поехали наверх. Как же она шумела и тряслась! Потом я узнал, что эта пыточная называется «лифт».

После был тёмный длинный коридор с дверью в конце. Девица сказала, что это квартира. Здесь с меня сняли ошейник и потащили в ещё одну крохотную комнатушку, половину которой занимало белое корыто, такое огромное, что в нём бы поместилась куча собак. Меня приподняли и поставили внутрь, и тут сверху зашипело. Но не успел я испугаться, как что-то восхитительно тёплое потекло по моей спине.

Так я впервые в жизни я познакомился с шампунем и теплой водой. Ольга и девица без устали мыли меня, и от их прикосновений я даже немного разомлел. А какой дивный аромат доносился из бутылки! Больше я не вонял так, что самому становилось противно. Наоборот, пах чем-то восхитительно сладким. Потом меня отвели в комнату и мягко подтолкнули к стене, где уже была разложена пухлая тёплая подстилка, невероятно мягкая и сухая. Я в ней едва не утонул! Так и не запомнил, как уснул – от усталости и переживаний.

И проснулся, когда уже стемнело. Ольга ушла, а девица сидела рядом. Она поставила передо мной полную миску каши и мяса! Я никогда столько мяса в своей порции не видел. Потом девица улыбнулась, погладила меня, да так ласково, что я даже вздрогнул от неожиданности. А она, кивнув на миску, сказала: «Кушай, дружище», – и вышла из комнаты.

Я быстро поел и вернулся на подстилку, размышляя: «Неужели это и есть дом?». Но снова спать не стал, вместо этого начал озираться по сторонам. Какие-то большие коробки и шкафы около светлых стен… наверное, я буду жить в одном из них.

Но тут в комнату вошел ОН. Господи, эта минута останется в памяти до конца моих дней! Ко мне подошло существо с запахом кота, но будто выбравшееся из кратера атомной бомбы. Помесь курицы и человека, вылезшая из стиральной машины. Полностью лысый, вы представляете?! Жирные кожаные складки выпадали из кофты, очень похожей на человеческую, только маленького размера. Кот смотрел на меня немигающим и очень наглым взглядом. И пах странно: свежим хлебом и наполнителем для лотка с ромашкой.

Признаюсь, потом я частенько его жалел, принимал со снисхождением все его выходки. Каждому же понятно: все зло в нём от убогости и зависти к моей густой шерсти.

Тогда же странное существо, смотрящее на меня огромными зелеными глазами, вдруг заговорило.

– Ты тут не нужен, – кот говорил очень медленно, буквально по слогам. Словно сомневался, что такое создание, как собака, способно понимать обращённую к нему речь.

– Ты это мне? – тихо спросил я.

– Ты тут не нужен, – повторил кот и поспешил скрыться, оставив меня отходить от ужасного знакомства.

Следующие пару дней я лысого чудика не видел – в мою комнату он не совался. Вместо него часто заходила девица. Я узнал, что ее зовут Ася. Она оказалась приятным существом: тёплой и мягкой, и от нее всё время пахло чем-то вкусным. Она приносила еду, гладила меня, разминала лапы и водила на прогулки. Была очень терпеливой, ведь лифтов и лестниц я все еще дико боялся.

Ах, да, мне тоже дали имя! Теперь я Патрик. А лысого звали Маркус. Тоже мне, имечко, язык сломаешь!

В один из вечеров я долго не мог уснуть. Лежал и думал: «А что же находится за пределами моей комнаты, там, где бо́льшую часть времени обитает двуногая и дьявольский кот?» Не поймите неправильно, взаперти меня никто не держал. Я мог свободно перемещаться по дому. Но не решался – вдруг за порогом комнаты подстерегают опасности и ужасы?

С этими мыслями я встретил ночь. Когда совсем стемнело и вокруг воцарилась тишина (в доме никого, кроме двуногой и кота не было, я это чувствовал, но точно слышал множество других человеческих голосов, и меня это изрядно удивляло), я впервые вышел из комнаты.

Не сразу, конечно. Сначала я подполз к дверному проёму. Принюхался, прислушался – никого. Тогда я поднялся и на цыпочках вышел в коридор. Он был залит светом, льющимся из комнаты, где жила двуногая. Я прокрался мимо ванной, где меня мыли в первый день, но не стал задерживаться, решив, что лучше изучить остальные комнаты.

Дальше я пересек порог спальни, явно больше той, в которой я обитал. Сбоку стоял большой черный ящик, а в середине на огромной лежанке спала Ася.

Я подошел ближе – убедиться, что она жива. Обрадовался, что кота нигде не видно. Видимо, он спал в той пристройке к комнате, откуда шла прохлада и свет. Наклонившись над двуногой, я внимательно осмотрел её. Морда круглая, шерсти мало, ручонки короткие. Вздохнул: моя новая хозяйка тоже была убогой, прямо как кот. Зато от нее приятно пахло: лесом, жареной курицей и чем-то сладким. Помню, тогда я впервые подумал, что так пахнет дом. Внутри вдруг разлилось тепло, я наклонился и лизнул ее свисающую с подстилки руку.

И услышал из-за спины:

– Порешу!

Как я узнал потом, большая коробка в ванной, где меня мыли, предназначалась для справления нужд лысого паразита Маркуса. Видите ли, коты, в отличии от собак, к выгулам не приспособлены. И ночью этому дитю ада приспичило посетить горшок, в котором он и сидел, наблюдая, как я пробираюсь к Асе.

Я так перепугался, что громко взвыл, метнулся к черному ящику и врезался в него. Сверху посыпались какие-то коробки, тряпки, другие предметы… Спотыкаясь и громко плача, я рванул в коридор. Куда дальше бежать? От ужаса я и забыл, что направление было только одно – вперёд, то есть назад. Как домчался – не помню, ещё и врезался в миску с водой и остатками каши. Царивший вокруг грохот перемежался с кошачьим хохотом кота и взволнованными криками Аси:

– Патрик, ты там живой?

Нужно срочно замести следы! Я отлично знал: что не найдено, то не своровано! Поэтому остатки каши и воду я размазал по полу, миски припрятал под лежанку. А затем с облегчением выдохнул и завалился спать.

То, что я умело спрятал следы произошедшего, я понял, когда утром двуногая оглядела комнату и улыбнулась. Она почесала мне бочок и сказала:

– М-да, тут без швабры не обойдешься.

Я подумал, что «швабра» – это новый вид какого-то лакомства, и блаженно задремал дальше.

***

На второй неделе нашего совместного проживания в комнату заглянул Маркус, важный, как крыса, укравшая мясо во время кормежки. У нас такое в приюте часто было.

– Надо поговорить.

Я сглотнул, глядя, как кот расправляет лапами краешек моей подстилки и садится. Жирные складки его растеклись в стороны.

– Смотри, какой расклад, псина. Хозяйка моя, Ася, девушка с придурью. Ничем иным я твоё появление объяснить не могу. Она питает слабость к таким, как ты, прокажённым.

Я не знал слова «прокажённый», но хотел показать, что умом и знаниями коту ничем не уступаю. Поэтому сразу кивнул.

– Так вот, я не отличаюсь той же терпимостью, – кот заметно выпятил грудь. – Поэтому всё равно от тебя избавлюсь. Методы в моём арсенале различные, но все эффективные, ты уж поверь. Так что, дружок, выбирай сам – вернешься в приют, откуда тебя приволокли, или станешь гордым обитателем улиц? Правда, для этого тебе придется сбежать…

– Не буду я никуда бежать, – зло рыкнул я. – Мне и тут хорошо.

– Ну-у-у, это пока я тебе стиральный порошок в еду не подсыпал, – протянул кот. – Или иголок. Это уж как пойдет.

С того дня моя жизнь превратилась в сущий ад. Каждый день лысый дьявол творил безумные пакости, умудряясь выставить меня виновным. В ход шло всё: разбитая посуда, обгаженная обувь хозяйки, моя шерсть в её кровати и вещах. В один из дней я застал его за тем, что он грыз хозяйкину сумку, а заметив меня, гадко ухмылялся.

Что он задумал, я понял потом, когда пришла двуногая. Увидев сумку, она выкрикнула мое имя, а затем забежала на кухню:

– Патрик, блин! Она стоит двадцать тысяч!

Ася весь вечер смотрела на меня с обидой. Но перед сном всё равно подошла, осторожно погладила между ушами и сказала:

– Это я виновата, дружок. Оставила её на стуле, а тебе, наверное, было скучно. Прости меня.

Влетело мне от двуногой только однажды. Опять же, по милости этой лысой скотины.

В один из вечеров кот вызвал меня в их с Асей комнату. Когда я подошел, он растянулся на диване и несчастным голосом простонал, выставив свою филейную часть:

– Помоги, пожалуйста, у меня где-то заноза застряла.

Когда я сдуру наклонился разглядеть ту занозу поближе, кот развернулся, вцепился лапами мне в морду и истошно заорал на весь дом:

– Убииииииваюююют!

Двуногая вылетела из кухни моментально. Она подскочила к нам, подхватила кота на руки и закричала.

– Патрик, ты что, это же твой брат! Уйди немедленно!

Весь остаток вечера я провел на лежанке, совсем один. Из своего укрытия я слышал, как двуногая жалеет кота:

– Бедненький, испугался. Но ничего, я уверена, он не хотел, он не специально.

Горькая обида разрывала мне сердце, когда я засыпал. Ночью я подскочил от мерзких звуков: этот лысый демон пил воду из моей миски. Заметив, что я на него смотрю, он усмехнулся.

– А что? Она тебе всё равно скоро будет не нужна.

– Почему ты меня так ненавидишь? – не выдержав, спросил я. – Что я тебе сделал?

– Дело не в тебе, – шевельнул ушами кот. – Просто у людей так заведено, когда появляется в семье кто-то новый, старого питомца отдают или выбрасывают.

Маркус сглотнул, нервно дёрнул хвостом и вдруг сказал.

– Уже плавали, знаем. У моих прежних двуногих родился ребенок, и они меня отдали каким-то людям. Но там тоже были дети, мелкие пакостники. Помню, как мальчишка таскал меня по полу за шкирку, будто я игрушка. Там-то меня Ася и увидела, забрала домой. И мне, знаешь ли, с ней вполне хорошо, так что я уходить никуда не собираюсь.

Так я начал понимать, что мое возвращение в приют неизбежно. Но возвращаться я, конечно же, не хотел. Оставался один путь – попробовать вольную жизнь уличной собаки. Но для этого нужно было как-то сбежать. Я знал, что в приюте организовать побег практически невозможно, поэтому надо попытаться, пока ещё живу тут.

Справедливости ради. бежать никуда не хотелось. Ася мне нравилась. Она оказалась доброй и ласковой хозяйкой, всегда чесала меня за ушком. Но я знал, что кот устроит настоящий ад и в моей, и в её жизни, если я останусь.

Случай представился через неделю. Когда мы собирались на прогулку, я позаботился, чтобы ошейник был застегнут достаточно свободно. Выходя из квартиры, огляделся, простился с лежанкой, вкусным кормом и теплой комнатой.

Когда мы дошли до леса, что рос неподалёку от Асиного дома, я взглянул на неё в последний раз. Она улыбнулась мне и подбодрила: «Пойдем, там весело! Может, с собаками наконец-то познакомимся».