Гвардия Обреченных

«Это место воняет так, будто здесь сдохло что-то очень большое и очень давно, – проворчал Лаки Максвелл, прихрамывая и отмахиваясь от тучи мелких, кусючих мошек, которые облепили его, привлеченные запахом крови. – И если я увижу еще хоть один гриб, похожий на задницу мертвеца, меня стошнит прямо на твои начищенные ботинки, Док».

«Постарайся сдержаться, Максвелл, – невозмутимо ответил Док Колман, протирая очки, которые постоянно запотевали от влажности. – Рвотные массы могут привлечь нежелательное внимание. А судя по нашему первому знакомству с местной фауной, внимание здесь лучше не привлекать».

Капитан Торн шел впереди, его «калаш» рыскал из стороны в сторону, выискивая любую потенциальную угрозу. Он не обращал внимания на болтовню Лаки – снайпер всегда ворчал, это был его способ справляться со стрессом. Сейчас Кэпа больше беспокоило состояние самого Лаки – тот все чаще морщился и потирал ногу, а его обычная язвительность приобретала какой-то лихорадочный, злой оттенок. Да и рана Кувалды, полученная вчера от той твари в музее – хоть Слэдж и молчал, как партизан на допросе – тоже не давала ему покоя.

«Слэдж, как рука?» – не оборачиваясь, спросил Кэп.

«Нормально, Кэп, – отозвался гигант, шедший сразу за ним. – Просто чешется немного. Как будто там муравейник устроили».

«Это плохо, – тихо сказал Док, так, чтобы услышал только Торн. – Зуд – нехороший признак. Особенно в таких условиях».

Они вышли на небольшую поляну, где сквозь багровый туман пробивалось чуть больше света. Здесь росла трава – жесткая, почти черная, с острыми, как бритва, краями. В центре поляны журчал ручей, вода в нем была мутной, с каким-то красноватым оттенком.

«Вода!» – Лаки, забыв про боль в ноге, рванулся к ручью. – «Наконец-то! А то у меня во рту такая Сахара, что бедуины бы позавидовали».

«Стой, Максвелл!» – гаркнул Кэп, но было поздно. Лаки уже опустился на колени у ручья и, зачерпнув пригоршней, жадно пил.

«Твою мать, Лаки! – Кэп подскочил к нему. – Ты совсем рехнулся? Кто знает, что в этой воде?!»

Лаки вытер рот тыльной стороной ладони. «Да ладно, Кэп, вода как вода. Немного… странно пахнет, конечно. Как будто ржавчиной и… еще чем-то. Но пить можно. А то я сейчас сам превращусь в мумию». Он снова зачерпнул и выпил.

Док Колман с тревогой смотрел на воду. Он достал из подсумка пустую флягу и осторожно наполнил ее, брезгливо отгоняя от поверхности какую-то мелкую, похожую на пиявку, тварь. «Я бы не советовал увлекаться, Лаки. Мы не знаем состав этой воды. И цвет у нее… не внушает доверия».

«Да брось, Док, ты всегда паникуешь, – отмахнулся Лаки. – Если я от этой водички отращу себе третью ногу, то буду еще быстрее бегать от местных зубастиков. Сплошные плюсы». Но его лицо было бледным, а на лбу выступила испарина. Головная боль, о которой он упоминал раньше, похоже, усилилась. Он потер виски. «Хотя, башка и вправду раскалывается. Может, это от обезвоживания?»

Слэдж Рурк тоже подошел к ручью и, поколебавшись, наполнил свою флягу. «Лучше такая вода, чем никакой, – пробасил он. – Мы не на пикнике. Главное – прокипятить, если будет возможность».

«Возможность, – Кэп усмехнулся без тени веселья. – Тут бы просто дожить до следующей «возможности». Ладно, небольшой привал. Пять минут. Док, осмотри еще раз ногу Лаки. И руку Слэджа. А я пока осмотрюсь».

Он отошел от ручья, внимательно изучая окружающие заросли. Этот мир был не просто чужим – он был агрессивно, деятельно враждебен. Каждое растение, каждое насекомое, сам воздух, казалось, были созданы для того, чтобы убивать или калечить. Он заметил на одном из деревьев странные наросты, похожие на огромные, вскрытые коконы, из которых сочилась темная, маслянистая жидкость. А в траве у самой кромки леса виднелись следы – не такие, как у той твари, с которой они столкнулись, а гораздо крупнее, с тремя длинными когтями.

«Кэп, иди сюда!» – позвал его Док. Голос у медика был встревоженным.

Торн быстро вернулся к группе. Док закончил перевязывать ногу Лаки и теперь осматривал руку Слэджа. Кожа вокруг вчерашней царапины у подрывника – а это была именно царапина, не укус – распухла еще сильнее и приобрела нездоровый, синюшно-багровый оттенок. Но что было хуже всего – по краям раны проступали тонкие, темные прожилки, расходящиеся под кожей, как корни какого-то ядовитого растения.

«Что это за дрянь, Док?» – тихо спросил Кэп.

«Не знаю, – Док покачал головой, его лицо было мрачнее тучи. – Я никогда такого не видел. Это не похоже на обычную инфекцию. Оно… оно как будто разъедает ткани изнутри. И распространяется очень быстро. Антибиотики, которые у нас есть… боюсь, они тут бессильны. Это что-то другое. Что-то… чужеродное».

Лаки Максвелл, услышав это, побледнел еще сильнее. Он судорожно почесал свою рану на ноге. «Док, а у меня… у меня тоже чешется. Все сильнее и сильнее. И голова… будто ее тисками сжимают». Он посмотрел на Кэпа испуганными, лихорадочно блестящими глазами. «Кэп… что с нами происходит?»

Глава 6: Шепот Гнили

«Тихо, Максвелл, без паники, – голос капитана Торна прозвучал резко, обрывая начинающуюся истерику снайпера. Но в его собственных глазах на мгновение мелькнула тень той же самой ледяной тревоги. Он видел, как Док Колман бросил на него быстрый, полный нехороших предчувствий взгляд. – Док, сделай ему укол обезболивающего. И успокоительного, если есть. Слэдж, как ты?»

Сэмюэль Рурк мрачно смотрел на свою распухшую руку, на которой темные прожилки стали еще заметнее, расползаясь под кожей, как ядовитые змеи. «Терпимо, Кэп, – пробасил он, хотя его лицо скривилось в болезненной гримасе. – Бывало и хуже. Например, когда на учениях мне на ногу уронили ящик с гранатами. Вот тогда было действительно весело». Он попытался усмехнуться, но получилось не очень.

«Твой оптимизм, как всегда, не знает границ, Слэдж, – Кэп похлопал его по здоровому плечу. – Ладно, привал окончен. Нам нужно найти укрытие до того, как стемнеет. Если тут вообще бывает ночь в привычном нам понимании. Иначе эти местные «светлячки» сожрут нас поодиночке».

Они снова двинулись в путь, теперь уже с еще большей осторожностью. Лаки ковылял, опираясь на свою винтовку, как на костыль, его лицо было искажено болью и лихорадочным блеском в глазах. Док то и дело бросал на него тревожные взгляды. Слэдж шел молча, стиснув зубы, его огромная фигура казалась немного ссутулившейся. Только Кэп Торн внешне оставался спокоен, как скала, хотя внутри у него все сжималось от дурных предчувствий. Он понимал, что время работает против них. Эта неизвестная зараза, чем бы она ни была, распространялась слишком быстро.

Солнце – если это багровое, тусклое пятно на небе можно было назвать солнцем – начало клониться к горизонту, окрашивая и без того жуткий пейзаж в еще более зловещие, кровавые тона. Тени удлинялись, превращая знакомые очертания деревьев и кустов в гротескные, пугающие фигуры. Воздух стал еще холоднее и сырее, а запахи гнили и чего-то приторно-сладкого, как будто усилились.

Наконец, когда сумерки начали сгущаться, превращая мир в царство теней, они наткнулись на то, что искали. Среди хаотичного нагромождения поваленных деревьев и гигантских, похожих на опухоли, грибов, виднелись остатки какого-то строения. Стены, сложенные из грубо отесанных, почерневших от времени камней, частично обрушились, но некоторые участки все еще стояли, образуя некое подобие комнаты или зала. Крыши не было – лишь переплетение толстых лиан и корней создавало видимость навеса.

«Здесь остановимся, – решил Кэп после короткого осмотра. – Не пятизвездочный отель, конечно, но лучше, чем ночевать под открытым небом с местными вампирами. Слэдж, Лаки – расчистите вход от этого мусора. Док, осмотри помещение на предмет… ну, ты понял, на предмет неприятных сюрпризов».

Пока солдаты обустраивали импровизированное убежище, Кэп поднялся на остатки стены, чтобы осмотреть окрестности. Лес вокруг был тих. Слишком тих. Даже отдаленный вой, который они слышали раньше, прекратился. Эта тишина давила на нервы сильнее, чем любой шум. Единственным звуком был шелест листьев на ветру, который пробирал до костей своим холодным, зловещим шепотом.

Внутри полуразрушенного строения было темно и сыро. Пахло плесенью, землей и все тем же вездесущим запахом гнили. Док Колман, посветив фонарем, обнаружил в дальнем углу кучу каких-то сухих листьев и веток – возможно, остатки чьего-то гнезда. Он брезгливо отшвырнул их ногой.

«Кажется, чисто, Кэп, – доложил он. – Если не считать пары пауков размером с мою ладонь и вот этого… искусства». Он указал фонарем на стену, где виднелись какие-то грубо выцарапанные символы, похожие на переплетение когтей и зубов.

«Наскальная живопись от благодарных постояльцев, – хмыкнул Лаки, тяжело опускаясь на землю и прислоняясь спиной к стене. Его дыхание было частым и прерывистым. – Надеюсь, они не оставили нам тут клопов. Или что похуже».

«Главное, чтобы стены были крепкие, – пробурчал Слэдж, укладывая свой пулемет у входа. – Не хочется, чтобы какая-нибудь местная корова с зубами саблезубого тигра решила заглянуть к нам на огонек».

Они разложили свои скудные припасы – несколько пакетов с сухпайком, фляги с мутной водой из ручья. Есть почти не хотелось. Напряжение и усталость брали свое. Док еще раз осмотрел раны Лаки и Слэджа. Картина была неутешительной. Опухоль на руке Слэджа увеличилась, кожа натянулась и блестела, а темные прожилки стали еще ярче и гуще. Рана Лаки на ноге тоже выглядела плохо – она сильно покраснела, и из нее сочилась какая-то мутная, желтоватая жидкость.

«Нужно промыть раны кипяченой водой, – сказал Док, качая головой. – Иначе дело плохо кончится. Кэп, может, разведем небольшой костер? Только для кипячения».

Торн колебался. Огонь мог привлечь нежелательное внимание. Но и оставить раны без обработки было нельзя. «Хорошо, – наконец решил он. – Но только маленький, и чтобы дыма было поменьше. Слэдж, собери сухих веток. Лаки, ты на страже у входа. Я и Док займемся водой».

Пока Слэдж искал топливо, а Кэп с Доком пытались развести костер с помощью огнива и сухого мха (зажигалки промокли), Лаки сидел у входа, вглядываясь в сгущающийся мрак. Его знобило, несмотря на влажную духоту. Царапина на ноге горела огнем, а головная боль превратилась в монотонный, изматывающий стук в висках. Ему казалось, что тени в лесу движутся, что из темноты на него смотрят десятки невидимых глаз.

Внезапно он услышал тихий звук – то ли шепот, то ли вздох – совсем рядом, за стеной. Он резко вскинул винтовку.

«Кто здесь?!» – хрипло крикнул он.

Тишина. Только шелест листьев.

«Лаки, что там?» – Кэп поднял голову от костра, который наконец-то начал разгораться.

«Не знаю, Кэп… Мне показалось… будто кто-то шепчет…» – Лаки неуверенно опустил винтовку. – «Наверное, просто ветер… или у меня уже глюки от этой лихорадки».

Но Кэп Торн знал, что в этом проклятом мире нельзя списывать все на ветер и глюки. Он молча взял свой автомат и подошел к Лаки, вглядываясь в темноту. Шепот гнили… или чего-то гораздо худшего… окутывал их со всех сторон. И ночь только начиналась.

Глава 7: Кровь на Чужой Земле

Ночь тянулась бесконечно, как пытка водой. Багровый туман на небе так и не рассеялся, превратив мрак в вязкую, почти осязаемую субстанцию, в которой каждый шорох, каждый треск ветки звучал преувеличенно громко, заставляя сердце замирать. Кэп Торн установил очередность дежурств: по два часа каждый, сам он взял себе первую и последнюю смену. Костер они все же развели – небольшой, почти бездымный, прикрытый остатками стены. Док Колман сумел прокипятить немного воды и промыть раны Лаки и Слэджа, но вид этих ран не предвещал ничего хорошего. Лекарств, способных справиться с такой агрессивной заразой, у них не было.

«Нужно двигаться на рассвете, – тихо сказал Кэп Доку, когда они сидели у костра, пока Слэдж и Лаки пытались уснуть. – Искать более надежное укрытие. И, возможно, следы какой-нибудь цивилизации… если она тут вообще существует».

«Цивилизации? – Док криво усмехнулся. – Кэп, мы даже не знаем, на какой планете находимся. Может, тут из разумной жизни только те многоногие твари, да грибы-переростки. А мы для них – просто свежее мясо».

«Всегда есть шанс, Док, – Торн упрямо смотрел в огонь. – И мы за него уцепимся. Мы солдаты. Мы не сдаемся». Но в его голосе не было прежней уверенности.

Рассвет, если это можно было так назвать, наступил внезапно. Багровый туман на небе посветлел, превратившись в мутно-розовое марево, но солнце так и не появилось. Просто стало немного светлее, и тени укоротились. За ночь ничего экстраординарного не произошло, если не считать нескольких ложных тревог, когда Лаки или Слэдж вскакивали от каждого шороха. Но общее состояние раненых ухудшилось. Лаки метался в лихорадочном бреду, его кожа горела, а царапина на ноге распухла и сочилась гноем. Слэдж был мрачен и молчалив, но его тяжелое, прерывистое дыхание говорило само за себя.

«Мы не можем здесь оставаться, – решил Кэп. – Нужно найти что-то более подходящее для лагеря. Возможно, пещеру или более целое строение. Слэдж, Лаки, как вы? Сможете идти?»

«Я смогу, Кэп, – прохрипел Лаки, с трудом поднимаясь. Его шатало. – Куда ж я денусь с этой подводной лодки… Только бы не встретить снова тех… друзей наших меньших».

«Я тоже в порядке, – буркнул Слэдж, хотя его лицо было серым, а рука висела плетью. – Веди, командир».

Они выступили на рассвете, оставив свое ненадежное укрытие. Кэп решил двигаться в сторону невысоких холмов, которые виднелись на горизонте – там было больше шансов найти пещеру или какое-нибудь ущелье, где можно было бы укрыться. Док шел рядом с Лаки, поддерживая его и то и дело проверяя повязку. Слэдж замыкал шествие, его пулемет был наготове.

Через пару часов пути, когда они пересекали небольшую, заросшую колючим кустарником лощину, это случилось. Из зарослей, без всякого предупреждения, на них выскочила целая стая. Твари были похожи на ту, с которой они столкнулись вчера, но мельче размером и еще более проворные. Их было не меньше десятка.

«Контакт! Слева!» – заорал Кэп, открывая огонь.

Завязался короткий, яростный бой. Солдаты действовали слаженно, как единый механизм, отработанный годами тренировок. Кэп и Слэдж создали плотную стену огня, отсекая тварей от раненого Лаки. Док, оттащив снайпера за большой валун, тоже отстреливался из своего пистолета. Лаки, несмотря на боль и лихорадку, пытался целиться из своей СВД, но руки его дрожали, и выстрелы уходили мимо.

Твари были невероятно быстрыми и агрессивными. Они прыгали, уворачивались от пуль, пытались обойти солдат с флангов. Одна из них, самая крупная, с ярко-красными фосфоресцирующими точками на голове, сумела прорваться через заградительный огонь и бросилась на Слэджа. Подрывник успел выставить вперед свой пулемет, как щит, но тварь вцепилась зубами ему в левое предплечье – то самое, что было уже ранено.

Слэдж взревел от боли и ярости. Он отшвырнул тварь ударом приклада, а затем, забыв про пулемет, схватил ее своими огромными ручищами и с чудовищной силой начал ломать ей хитиновый панцирь. Хруст стоял такой, будто ломали сухие ветки. Тварь извивалась и визжала, но Слэдж, казалось, обезумел от ярости. Он бил ее о землю, пока она не превратилась в бесформенное месиво из хитина, слизи и черной крови.

Кэп тем временем расстрелял еще двух тварей, пытавшихся подобраться к Доку и Лаки. Остальные, увидев ярость Слэджа и гибель своего вожака, на мгновение замешкались, а затем, поджав хвосты – если у них были хвосты – бросились наутек, скрываясь в зарослях.

Бой закончился так же внезапно, как и начался. Несколько секунд в лощине стояла тишина, нарушаемая лишь тяжелым дыханием солдат и тихим скулежом Лаки.

«Все… целы?» – выдохнул Кэп, перезаряжая автомат.

«Я в порядке, Кэп, – отозвался Док, помогая Лаки сесть. – У Лаки, кажется, шок. Но новых ран нет».

Кэп подошел к Слэджу. Подрывник сидел на земле, тяжело дыша, его лицо было искажено болью. Левая рука была вся в крови – и его собственной, алой, и черной, вонючей крови твари. Рваная рана от зубов выглядела ужасно.

«Слэдж…» – Кэп положил руку ему на плечо.

«Нормально, Кэп… – Слэдж попытался улыбнуться, но получился жуткий оскал. – Просто… немного пожевали. Но я ей отомстил. Я ей все кости переломал, суке…»

Он посмотрел на свои руки, перепачканные черной жижей. И вдруг его лицо изменилось. Он с ужасом уставился на свою раненую руку, на которой теперь, поверх старых, проступали новые, еще более темные и густые прожилки, расползающиеся от свежего укуса с пугающей скоростью.

«Кэп… – прошептал он, его голос дрогнул. – Что это… что со мной происходит?!»

В его глазах, обычно спокойных и уверенных, Кэп Торн увидел то, чего боялся больше всего – первобытный, животный ужас. Ужас перед неизвестным. Ужас перед тем, что эта чужая, враждебная земля делала с ними. И он понял, что кровь, пролитая сегодня, была не последней.

Глава 8: Заразная Реальность

«Док, быстро сюда!» – голос Кэпа Торна был резок, как удар хлыста. Он опустился на колени рядом со Слэджем, пытаясь рассмотреть рану сквозь кровь и грязь. Картина была жуткой. Свежие укусы были глубокими, рваными, и из них сочилась не только алая кровь Слэджа, но и какая-то темная, почти черная субстанция, похожая на ту, что вытекала из убитых тварей. Но самое страшное – это то, как быстро менялась кожа вокруг укусов. Она не просто опухала или краснела – она темнела, приобретая мертвенно-серый оттенок, и по ней, как ядовитые корни, расползались новые, еще более густые и зловещие черные прожилки. Они пульсировали, словно живые, и казалось, что под кожей что-то движется.

Док Колман подбежал, его лицо было белым, как его медицинский халат, который он давно уже потерял. Он молча смотрел на руку Слэджа, и в его глазах отражался тот же ужас, что и у Кэпа.

«Это… это не просто инфекция, Кэп, – наконец прошептал он, его голос дрожал. – Это… это какая-то трансформация. Оно проникает в ткани, изменяет их на клеточном уровне. Я… я никогда ничего подобного не видел. И не читал ни в одном учебнике». Он достал из подсумка ампулу с сильнейшим антибиотиком широкого спектра действия, который у них был. «Я могу попробовать это… но, боюсь, это все равно, что пытаться потушить лесной пожар стаканом воды».

«Делай, что должен, Док, – глухо сказал Кэп. – А ты, Слэдж, держись. Слышишь меня? Держись, черт тебя подери!»

Слэдж Рурк смотрел на свою руку с каким-то отстраненным любопытством, словно она принадлежала не ему, а кому-то другому. Его огромное тело сотрясала мелкая дрожь. «Я… я чувствую это, Кэп, – прохрипел он. – Оно… оно ползет внутри. Жжет… и чешется… так сильно чешется…» Он попытался почесать руку здоровой, но Кэп перехватил его ладонь.

«Не трогай! Нельзя!»

Док сделал укол, но, как он и предполагал, видимого эффекта это не возымело. Черные прожилки продолжали медленно, но неумолимо расползаться по руке Слэджа, поднимаясь все выше к плечу.

Лаки Максвелл, наблюдавший за этой сценой с широко раскрытыми от ужаса глазами, вдруг судорожно застонал и схватился за свою раненую ногу.

«Моя… моя нога! – его голос срывался на визг. – Она… она тоже! Я чувствую! Оно шевелится!»

Он откинул край повязки. Картина была не такой ужасной, как у Слэджа – его рана была от когтей, а не от зубов – но и там, вокруг распухшей царапины, кожа потемнела, и начали проступать первые, тонкие, как нити, черные прожилки.

«Твою мать… – выдохнул Кэп. Он почувствовал, как ледяной комок страха сжимает его внутренности. Это была уже не просто враждебная среда, не просто хищные твари. Это была какая-то биологическая война, направленная против них. Зараза, которая проникала в их тела, изменяла их, превращала… во что? Он боялся даже представить. – Док, это… это передается через укусы? Или… или как-то еще?»

Док Колман покачал головой, его лицо было измученным. «Я не знаю, Кэп. Возможно, через кровь, через слюну этих тварей. А может быть, и через воздух, через воду… через саму эту проклятую землю. Мы здесь как в чашке Петри с какой-то дьявольской культурой. И мы – подопытные кролики». Он посмотрел на Кэпа. «У тебя… у тебя нет никаких симптомов? Царапин? Недомогания?»

Кэп отрицательно качнул головой, хотя сам с тревогой прислушивался к своим ощущениям. Пока – ничего. Но надолго ли?

«Нам нужно уходить отсюда, – решил он. – И как можно быстрее. Мы не можем оставаться на открытом месте. Нужно найти пещеру, бункер, что угодно, где можно будет укрыться и попытаться понять, что с нами происходит. И, возможно… возможно, найти способ остановить это». Хотя в последнюю фразу он и сам не верил.

Они снова двинулись в путь, теперь уже почти не обращая внимания на опасность со стороны местной фауны. Главная угроза таилась внутри них самих. Слэдж шел, как автомат, его лицо ничего не выражало, только глаза горели лихорадочным, безумным огнем. Он постоянно потирал раненую руку, сжимая и разжимая пальцы, словно пытаясь избавиться от чего-то чужеродного. Лаки ковылял, опираясь на Дока, и то и дело тихо постанывал от боли и зуда. Его обычная язвительность исчезла, сменившись тихим, испуганным отчаянием.

Кэп Торн шел впереди, его мысли были тяжелыми, как жернова. Он был командиром. Он отвечал за этих людей. Но как он мог их защитить от врага, который уже проник внутрь, который сидел в их крови, в их плоти? Как он мог отдать приказ атаковать то, что стало частью их самих?

Он посмотрел на свои руки. Чистые. Пока чистые. Но надолго ли? Он вспомнил артефакт в музее – черный, пульсирующий, излучающий холод и угрозу. Может быть, это он был источником заразы? Может быть, они принесли эту чуму с собой, выпустили ее на свободу?

Эти мысли прервал тихий, но настойчивый голос Дока: «Кэп… посмотри».

Медик указывал на землю перед ними. В густой, почти черной траве виднелись следы. Не те, что оставляли многоногие твари. Эти были другими – три глубоких, параллельных борозды, как будто здесь протащили что-то тяжелое и острое. И рядом с ними – отпечаток огромной, трехпалой лапы с длинными, серповидными когтями.

«Это что-то большое, – прошептал Док. – Очень большое. И оно шло в том же направлении, куда и мы».

Кэп Торн сглотнул. Заразная реальность этого мира становилась все более очевидной. И все более смертоносной.

Глава 9: Фрагменты Ускользающей Памяти

Следы были свежими. Земля в бороздах еще не успела высохнуть, а края отпечатков лап были четкими, не оплывшими. Кэп Торн присел на корточки, внимательно изучая их. Существо, оставившее эти следы, было не просто большим – оно было огромным. И, судя по глубине отпечатков, очень тяжелым.

«Оно шло медленно, не таясь, – пробормотал Кэп, обращаясь скорее к себе, чем к остальным. – Либо оно тут хозяин, либо ему нечего бояться». Он поднял взгляд на своих бойцов. Лица Слэджа и Лаки были пепельно-серыми, их дыхание – тяжелым и прерывистым. Док Колман выглядел измученным, но его глаза внимательно следили за каждым движением Кэпа. «У нас два варианта: либо мы пытаемся обойти это место, либо идем по следу. Обход может занять слишком много времени, а нам нужно укрытие. Если пойдем по следу – можем нарваться на неприятности. Но, возможно, этот след приведет нас к какому-нибудь логову, пещере… или к тому, что останется от его предыдущей трапезы».

«Я за то, чтобы не искать приключений на свою задницу, Кэп, – прохрипел Лаки, опираясь на плечо Дока. – У нас и так этих приключений выше крыши. Может, ну его, этого Годзиллу местного розлива?»

«Лаки прав, Кэп, – поддержал его Док. – Состояние Слэджа и его самого ухудшается. Нам нельзя рисковать открытым столкновением с еще одним неизвестным хищником. Особенно с таким крупным».

Кэп посмотрел на Слэджа. Подрывник молчал, его взгляд был устремлен куда-то вдаль, сквозь деревья. Казалось, он уже не здесь, а где-то в другом месте, в другом времени. Его огромные руки сжимались и разжимались, а по лицу пробегали судороги.

«Слэдж? – тихо позвал Кэп. – Ты как?»

Гигант медленно повернул голову. В его глазах на мгновение мелькнул проблеск прежнего, осмысленного взгляда. «Я… я не знаю, Кэп, – его голос был глухим, чужим. – Внутри… все горит. И чешется. И… я хочу… я хочу рвать… крушить…» Он с силой ударил кулаком по стволу ближайшего дерева. Кора треснула, из раны на дереве засочился темный, смолистый сок.

«Спокойно, Слэдж, спокойно! – Кэп положил руку ему на плечо, пытаясь успокоить. – Мы найдем укрытие. Мы найдем помощь». Но он сам не верил своим словам.

«Решено, – сказал он твердо. – Мы не будем искать этого монстра. Но и обходить далеко не станем. Будем двигаться параллельно следу, на безопасном расстоянии. Возможно, он приведет нас к чему-то полезному. Док, Слэдж, вы идете в центре. Лаки, ты со мной, впереди. Будешь прикрывать, насколько сможешь. Если что – сразу сигнал».

Они снова двинулись в путь, еще медленнее и осторожнее, чем раньше. Багровое небо над головой, казалось, давило на них своей тяжестью. Воздух был неподвижен и влажен, как в парнике. Каждый шаг давался с трудом. Кэп постоянно сверялся со следами, стараясь не подходить к ним слишком близко, но и не терять их из виду.