Конан-Киммериец и Соломон Кейн

Отблесками извечных гиперборейских льдов светились голубые глаза Конана. Рвущиеся ввысь языки огня окрашивали кожу лица варвара, замшевые куртку и штаны в оранжевый цвет, идентичный необычному неба, а чёрным волосам придавали каштановый окрас.

У погребального костра монарх-воитель был один. Так решил он сам, и никто не посмел ему перечить…

Когда останки Тилайи догорели, а угли ещё тлели, варвар позволил порыву внезапно налетевшего предутреннего ветра развеять её прах и пепел.

Киммериец редко скорбел о прошлом и утратах. И ещё реже бездействовал, предаваясь мрачным тризнам, пьянству и праздным воспоминаниям о навеки потерянных подругах или погибших соратниках. Подобные обычаи и поступки были свойственны большинству презираемых варваром цивилизованных людей, когда тех постигали невосполнимые утраты. Конан, напротив, предпочитал действовать, причём зачастую вопреки крайне неблагоприятным обстоятельствам. Поэтому по праву монарха, победителя и прежнего приятеля погибшей баронессы Тилайи принялся распоряжаться в Альте (клочке земли на крайнем северо-востоке Аквилонии и стыке Пограничного королевства и Немедии), как полновластный владелец поместья. Разумеется, никто из замковой прислуги, челяди и двух десятков солдат не осмелился перечить прославленному своей неукротимостью королю-варвару… К тому же оказавшемуся здесь в компании двух своих не менее мрачных и внешне крайне опасных дикарских соратников. Сухощавого аэсира Алгунда с жёлтыми волосами и жёстким взором синих глаз и светловолосого голубоглазого здоровяка Холтара – полуаэсира-полунемедийца. Он выглядел как старший и более мощный брат третьего компаньона Конана – эзотерика Тейдрика. Этот пока не пришёл в сознание, но и в таком состоянии будто излучал таинственную настораживающую ауру, несвойственную обычному человеку…

Теперь Конан даже внешне выглядел уверенно и властно. Хотя ещё полдня назад, с трудом выбравшись из коварного петляющего подскального потока, мокрый, голый и кровоточащий из многочисленных ран и шрамов (полученных в ходе почти неравной и безнадёжной схватки с бурным течением и острыми камнями) киммериец скорее напоминал дикаря-неудачника. Изгоя, отвергнутого племенем и попавшего в передрягу. Впрочем, почти так и было. Особенно когда варвар обнаружил разорванные изнутри и опалённые снаружи останки Тилайи. А возле них обожжённого от шеи до пояса бессознательного гандера Тейдрика, осунувшееся лицо которого окрасом почти сравнялось с его пепельными волосами. Конан самолично понёс на плечах еле дышащего приятеля в замок, оставив бренные останки подруги на месте. Ведь той было уже не помочь. Лучше скорее придать изуродованное тело огню. А для этого, как минимум, нужна немалая поленница дров и пламя. Этого не миновать. Для рубки и подготовки необходимых дров погребального помоста есть простолюдины. Но сейчас тратить усилия попусту или праздно заламывать руки в отчаянии, стенать и рыдать, как было свойственно в подобных ситуациях многим цивилизованным титулованным людям, киммериец не собирался. Сначала стоило позаботиться о живых, том же Тейдрике, а мертвецы подождут. Также в подобной ситуации поступила бы и сама Тилайя. Поэтому северянин лишь зло стиснул зубы, напряг свои силы и жилы. Нервы были натянуты, словно корабельные канаты при шторме. Сердце бешено колотилось, будто готовилось вырваться из груди. Кровь стучала в висках и бурлила в венах. Мускулы грозили лопнуть. На душе его было совсем невесело. Почти звериные инстинкты Конана словно вопили. На него словно водопадом обрушивались напасти. Хотя вполне вероятно, это всё происки той особы, представившейся «богиней Алтэйей, Владычицей жизни и Света», чьи заманчивые для любого обычного смертного предложения о любви и чертогах он отверг. Кем бы на самом деле та не была, но имея даже подобие женской сущности, она наверняка ревнива и мстительна… Как и обычная отринутая девка…

2.

Струйки воды стекали по многочисленным (умело закамуфлированным под узоры) желобкам на сизовато-голубоватой мраморной блестящей поверхности стен полукруглой залы, представляющей собой глубокий бассейн с единственным вертикально-овальным входным порталом и пологими ступенями, нисходящими с него прямо в воду. Несмотря на полное отсутствие видимого освещения, мрамор и вода в чашевидном резервуаре мерцали серебристым отливом. На поверхности, погружённые по горло, плескались две обнажённые мужские фигуры атлетического телосложения, продолжая беседу на немедийском.

– … Повторяю: задача не просто попасть в Тайное хранилище королевского архива Тарантии, также известное как Хранилище артефактов… Основное – суметь беспроблемно (а главное: не привлекая внимания!) извлечь и перевезти к нам оттуда то, что мистики седой, догиборийской, старины именовали Семя Шэр’гхазура. Это объёмный (в полтора роста здоровенного мужчины) кристалл. Он внутри гигантской овальной, снаружи испещрённой вязью загадочных орнаментов и рун, монолитной бочки, изготовленной ахеронскими магами алхимическим путём из сплава серебра, стали и ртути. – Пояснял седоволосый бородатый мужчина в летах более юному и явно несогласному собеседнику. – Это некогда упавший с неба метеорит, внутри которого содержалась необычайная сердцевина. Чьё влияние при близком непрерывном воздействии (четыре-пять дней) на нас позволит сохранять стабильную форму… И не только! А поможет не просто сохранять форму при опаснейших ранах и внешних неблагоприятных воздействиях, но даже и регенерировать… Не зря с ним так долго и, стоит особо отметить: весьма небезуспешно, вёл свои изуверские эксперименты ахеронский изгой Шэр’гхазур, чьим именем позже людишки прозвали артефакт!

– Это всё сказки! – Презрительно фыркнул, брызгая водой зеленоглазый блондин.

– Нет! – Зло оборвал седовласый, а его узкие серо-водянистые глаза яростно блеснули. – Чти Завет Зэтха! И знай, что лишь благодаря ему, твоему пращуру Зэтху, которому по счастливой случайности удалось оказаться вблизи артефакта и напитаться его силами, мы можем относительно свободно ходить среди людей, не вызывая подозрений. А вот твоей сестричке, как и большинству наших, не так повезло! Видать, полученные от артефакта силы передаются лишь по мужской линии… И то, не каждому из его потомков.

– Почему нашим самим нельзя вытащить из Хранилища это Семя Шэр’гхазура? – Не прекращал донимать пожилого расспросами юноша.

– Глупец, не знающий преданий! – Оскалил перламутрово блестящие и не по возрасту ровные зубы седовласый. Первоначально воздействие на нас этого кристалла вызывает эффект, сравнимый с сильнейшим наркотическим дурманом или опьянением у людей. Начисто дня на три лишая воли, сил и разума. Зато потом…

– Разве никому и никогда больше подобный артефакт не попадался? Он что – уникален? – Перебил зеленоглазый и, не дождавшись ответа, глубоко нырнул под воду.

– Лишь благодаря тому, что ты, Йортикс – мой двоюродный племянник, я ещё сношу твои дерзости! – Воскликнул седой, когда нахал вновь вынырнул, а сам же откинулся на спину, демонстративно погружаясь под солоноватую воду с головой.

* * *

– …Возможно, когда-то кто-то из наших и сумел обзавестись, использовать и утаивать крупицы вещества, попавшие из космоса и обладающие аналогичным воздействием… Однако, похоже, если такое и случалось, оно имело или имеет узко локальное воздействие. Иначе наверняка это стало бы известно.

– …Прости, Лидус, я же тоже обеспокоен не менее твоего. Но поговаривали, что некогда чародеям Туле удалось создать магический артефакт, воздействием, как я понял, подобный Семю Шэр’гхазура? – Парень подплыл к седовласому почти вплотную, и в тоне его слов не слышалось издёвки или иронии. – Неужели ещё никому за всё время не удалось отыскать или создать нечто, обладающее сходным эффектом?..

– О Кристалле Заргала из проклятого Даар'Шадара ходят разные слухи. Мистики и посвящённые этот артефакт также именуют Камнем Преобразований и Кристаллом Преображений. Однако, его подлинные свойства нами не изучены. А вдобавок загадка его недолгого обретения и исчезновения опять-таки связана с пресловутым Конаном-киммерийцем! Нынешним сумасбродным дикарём на троне Аквилонии. Поэтому от намеченного плана отступать нельзя! – Уверенно заявил седовласый и с головой погрузился в мерцающую воду.

– Почему моя сестра и я?.. – Разинув тонкие белесые губы и оскалив ровные белые зубы возопил Йортикс, едва только мокрая голова собеседника появилась над поверхностью.

Лидус презрительно сплюнул струйками воды, хищно, уподобясь акуле, ощерился и властно оборвал: – Не зарывайся! Твоего и её согласия никто не спрашивает! Кроме того, она уже идеально играет свою роль! Твоё дело лишь всё как следует обставить и обеспечить… При удаче мы, Зэлрэтхи, из вынужденно таящихся или скрывающих своё естество изгоев станем для ничтожных людишек не просто королями и владыками… А богами!

3.

Робкие розоватые лучи рассвета уже пытались развеять остатки серой предутренней хмари. Лазурный окрас небес сулил неплохой денёк. Безветрие и безмятежность словно изливались по окрестностям, явясь на смену минувшим кошмарам зловеще мерцающей звезды Альты.

Киммериец спокойно и уверенно шагал к замку, намереваясь в его стенах устроить тризну по Тилайе. Однако ещё при подходе к замковой стене Конана насторожила нетипичная для местных неторопливых провинциальных обитателей оживлённость. Замковая челядь с вещами, пешими и конными, группами и поодиночке без оглядки явно поспешно покидала поместье Альта. Причём, на вопросы киммерийца никто из встречных не отвечал. Кто-то отворачивался, иной отводил или опускал глаза, либо делал вид, что вообще не замечает и не узнаёт варвара… Наконец, такое отношение к себе северянину, никогда не отличавшемуся долготерпением, надоело. Поэтому, когда очередной уходящий прочь с узлом вещей за плечами – тощий темноглазый шатен в сером суконном плаще с капюшоном – попытался увернуться, игнорируя прямо обратившегося к нему Конана, варвар рассвирепел. И резко выброшенной левой схватил за полу длинного плаща бедолагу, неуспевшего ускользнуть.

– Стой!

– Я…я…я… – Испуганно заблеял пойманный, одновременно пытаясь выпростаться из плаща и сбежать. Однако у труса этот фортель не прошёл. Цепкий и ловкий варвар давно напрактиковался в поимке и удержании людей. Остальные проходящие с мешками и проезжающие мимо на лошадях и телегах со скарбом простолюдины упорно делали вид, что происходящее их вовсе не касается.

– Отвечай своему королю! – Грозно потребовал киммериец, глядя прямо в побелевшее костистое лицо безусого парня. Тот, бьющийся в руках варвара, как вытащенная из воды рыба, осознав абсолютную тщетность прилагаемых усилий, залепетал:

– По древним аквилонским и местным традициям… Раз наша нанимательница мертва и погребена, мы все свободны… И вольны уйти, куда захотим. Никто не смеет нас задержать и вынудить служить дальше. Д-д-аже м-монарх. С-с-спроси управителя Гэлиута… Он вместе Мильфусом, жрецом Митры, ожидает т-т-тебя…

Варвар брезгливо выпустил заикающегося парня и, наполняясь праведным негодованием, более не спрашивая никого, решительным размашистым шагом направился к цитадели.

* * *

Оказавшись в полуопустевшем замке, Конан первым делом отправился в покои нанятого Тилайей для присмотра за поместьем управителя Гэлиута – уроженца Пограничного королевства. Он распоряжался здесь на время, пока сама владычица пребывала в столице или путешествовала. Правда, прежде чем войти внутрь, северянин сначала пристально осмотрелся. Вроде бы ничего подозрительного. Лишь на стене, облокотясь о зубцы лениво болтали трое солдат-наёмников с традиционными для Пограничного королевства короткими железными копьями и мечами. Ещё пятеро вояк, в кольчугах и с арбалетами под руками, развалясь во дворе прямо на мостовой на нескольких брошенных медвежьих шкурах, играло в кости. А возле них похохатывало трое раскрасневшихся разбитных двадцатилетних служанок-кухарок. Их грязно-серые, некогда белые, плотные туники провоцирующе обтягивали крутые бёдра и налитые груди…

Наёмники при виде вошедшего варвара-короля вообще никак не отреагировали. Девки заглядывались заискивающе и похотливо. Если первое пришествие Конана и его спутников переполошило всю местную челядь, то сейчас ажиотажа явно не наблюдалось. Напротив, от оставшихся обитателей замка веяло чем-то вроде холодного безразличия. Киммериец почти был уверен, что за всем сейчас творящимся непотребством (уходом челяди и равнодушием оставшихся) стоял нынешний амбициозный управляющий. О его напыщенной гордыне и надменности свидетельствовали как постоянно высокомерное выражение сухощавого сероватого лица с горбатым носом, так и неизменно надеваемые плотные гиперборейские парчовые плащи с отливом и носимый на голове массивный серебряный обруч, подхватывающий редкие пего-рыжеватые волосёнки.

* * *

– Что за бардак тут творится, Гелиут? – Вместо приветствия мрачно поинтересовался Конан, войдя в покои управителя и намеренно при этом громыхнув обитой железом дубовой дверью.

Квадратную комнату с плотно занавешенными чёрными бархатными портьерами окнами тускло освещала единственная зажжённая в массивном медном канделябре на дубовом столе свеча. Её отблески отражались от объёмного бронзовых кувшина и двух бокалов и медного подноса с остатками закуски. Кроме самого управляющего здесь на резном стуле восседала ещё одна невзрачная фигура с замызганной голубой рясе – местный жрец Митры – тщедушный лысоватый краснолицый забулдыга-пропойца с водянисто-бесцветными глазами. Его круглый выпуклый лоб и почти симметрично столь же вогнутый плоский широкий нос, мясистые губы, оттопыренные уши и при безволосости округлого лица были скорее характерны для пигмеев Чёрных Королевств, чем для гиборийцев.

– Король, всё происходит по аквилонским законам. – Словно нехотя, даже не привстав и не предложив Конану присесть к столу на один из трёх свободных стульев, проронил управляющий.

Однако варвара такое пренебрежение этикетом не покоробило. Он сам плюхнулся на ближайший стул так, что под его массой древесина жалобно затрещала.

– Хочешь, чтоб я свернул тебе шею прямо здесь? – Зловеще поинтересовался северянин, глядя прямо в наглую рожу Гелиута.

Тот даже не шелохнулся, но насмешливо сквозь узкие белесые губы процедил: – Если не дорожишь жизнью своего бессознательного дружка! Ему тут же перережут глотку, если кто-то из нас двоих, я или жрец, не выйдет отсюда!

– А если этот пропойца захлебнётся вином или подавится собственной блевотиной? Либо спьяну вывалится из окна? – Издевательски кивнул киммериец в сторону жреца.

Тут покрасневший от гнева жрец Мильфус словно с цепи сорвался: – Может, ты и твои приятели вообще – порождения Бездны? Исчадия гнусного колдовства? Двойники настоящей владычицы Тилайи и короля? А если и нет, то всё одно – на вас – проклятье богов! Никто из местных с вами не свяжется и никуда ни поедет ни за какие деньги!

Управляющий при этом довольно ухмыльнулся. А вскочивший Конан левой схватил жреца за треснувшую у горла тунику: – Вырву твою поганую глотку! – Один из источников, переполошивший нелепостями местных обитателей выявился сам собой. И вскипевшая натура северянина требовала немедленной расправы.

Мильфус выкатил водянистые глазки, тщетно сучил ногами и ручонками в воздухе и трепыхался, хрипя и силясь что-то сказать. Северянин напротив свирепо молчал, будто испепеляя оппонента взором. Наконец изрядно позабавившийся зрелищем разъярённого варвара и перепуганного священника Гелиут хмыкнул, великодушно придя незадачливому напарнику на помощь.

– Остынь, король! Нельзя же всё решать насилием. Можно же договориться на взаимовыгодных условиях…

* * *

– А-а-а… Думаешь, найдутся знать или воины в Пограничном королевстве, из тех, кто тебя лично знает и охотно поддержит? А разве там также немало и тех, кто с радостью насадит тебя на кол, четвертует, придаст длительным мучениям?.. – Продолжал убеждать Конана управляющий. – И вообще-е-е… вас в замке всего трое! Тот обморочный не в счёт!..

Северянин на миг призадумался. Действительно, единственные прежние, известные местным обитателям его спутники, – воины из владений Альты – Ингольд и Ранхард уже вынуждено отлучились. Их сопровождал неразговорчивый светловолосый всадник – сероглазый аквилонец Валтис. Ингольд на телеге повёз раненного в правое бедро Ранхарда к одной хорошо знакомой лишь ему самому травнице-целительнице. Причём наотрез отказался отвезти к ней бессознательного Тейдрика. И пояснил, что та знахарка магией и колдовством не владеет, а напротив чурается их и тех, кто им поражены… Валтису же Конан сам поручил потом немедля отправиться в Тарантию с известиями о произошедшем. Северянин был уверен, что нелюдимый, но выносливый опытный воитель и в одиночку справится с непростым заданием.

– Смеешь мне угрожать? – Рыкнул Конана и его глаза вспыхнули опасным синим пламенем. А правая рука сжала медный кубок, мгновенно превращая его в искорёженный никчёмный металл, молниеносно отброшенный на пол.

Устрашённый жрец заранее боязливо сжался почти в комок и весь покрылся бисеринками пота.

– Нет, нет! – Не на шутку перепугался и сам Гелиут, в чьих тёмных глазах промелькнул неподдельный ужас. – Я лишь хочу соблюсти все необходимые формальности и вас обеспечить всем необходимым для мирного, но скорейшего отъезда… К тому же, вашему приятелю Тейдрику явно срочно необходима весьма непростая,.. – акцентировал на этом слове, – …помощь. А в здешних окрестностях хорошего целителя или знахарку с магическими способностями днём с огнём не сыщешь! Разве что шарлатаны, вроде этого! – Презрительно хохотнул оправившийся управитель, мотнув головой в сторону и без того обиженного притихшего жреца.

* * *

Пройдя в стражницкую, Гэлиут удовлетворенно хмыкнул. Пусто! Зато именно тот, кто ему был так необходим, находится здесь один.

– Крифус, немедля вместе с Мэтасом верхом кратчайшей тропой отправляйтесь в Немедию к лорду Лидусу. Он, скорее всего, находится в своём, тебе хорошо известном, поместье. Сообщи: Конан завтра направится в Тарантию. – При этом управитель левой полез за пазуху своего помпезного камзола. Прытко вытянул оттуда туго набитый монетами кожаный мешочек, подбросил его на ладони. И кинул в вальяжно развалившегося на лавке крепкого светловолосого парня в куртке из серого волчьего меха и одноцветных ей суконных штанах и коротких меховых полусапогах.

Крифус, озорно блеснув светло-зелёными глазами, на лету правой молча подхватил цинкнувший кошель. Затем пружинисто встал с лавки, слегка кивнул, подхватил свой прислонённый к лавке короткий меч в ножнах, пристегнул его к широкому кожаному поясу и, почти сбив с ног едва попятившегося Гелиута, вышел. При этом злорадно ухмыльнувшись.

Отдавший поручения Гелиут даже не подозревал, что его слова дошли до посторонних ушей…

* * *

Напряжённые дрожащие женские руки ладонями упирались в каменную стену. Широко расставившая стройные мускулистые ноги и отклячившая упругие ягодицы (которые обнажила задранная до пояса голубая туника) статная женщина содрогалась от наслаждения, выгибалась, кратко охала, иногда в экстазе закусывая свои узкие розовые губки и встряхивая копной льняных волос. Позади неё, периодически сдавливая и приотпуская соски крепких женских грудей, пронзал упругое лоно киммериец. Он также, как и партнёрша, не удосужился снять свои одежды. Лишь немного приспустил свои штаны…

– …Я-то зашла, надеясь попрощаться,.. – прильнула к варвару красотка-аквилонка, удовлетворенно поблескивая глубокими серо-зелёными очами, которые на её бело-мраморном лице сияли, подобно двум мерцающим звёздам, – …но вот так, сразу… по-варварски…

– У короля свои прихоти! – Хохотнул Конан. Потом, пристально взглянув в очаровательное личико своей слегка наморщивший изящный носик любовницы, добавил: – Ну, расскажи-ка, что там за гнусность затеял Гелиут.

* * *

Немногочисленные обитатели замка безмолвно, словно погребальную процессию, проводимую по традициям Золотых Королевств, провожали взорами четверых отъезжающих. Трое рослых мужчин были облачены в одинаковые (местной выделки) плотные бурого цвета плащи с капюшонами. На четвёртого, лежащего в телеге и укутанного в шкуры серого медведя, такой же плащ был наброшен сверху. Мужчины напоминали полудикарей-лесорубов, везущих своего занемогшего товарища на разномастных конях куда-то на излечение. Однако внешность бывает весьма обманчива. Поскольку одним из всадников, голубоглазым черноволосым здоровяком, был сам аквилонский монарх. А остальные – его спутниками-воителями и авантюристами.

Конан восседал на рыжем могучем жеребце, Холтар – на белом коне и держал ещё одного жёлтой масти под уздцы; Алгунд (вместо возницы) правил телегой с чёрной и каурыми кобылами, везущей так и не пришедшего в сознание Тейдрика и запасы провизии…

На взгромождённым на четыре неказистых дубовых столба балконе из местной лиственницы (явно неуклюже приделанном к древнему камню замка местными кустарями) за процессией с нескрываемым наслаждением триумфально наблюдал Гелиут. Компанию ему составил жрец Мильфус, облачившийся по такому поводу в свою лучшую (весьма потасканную!) шубу из голубых горностаев, водящихся в Пограничном королевстве.

Внезапно Конан приостановил скакуна и обернулся.

– Жители Альты! – Загромыхал его властный голос, выводя присутствующих из подобия полудрёмы. – Знаю: вас и ваших близких намеренно запугивали и потчевали всяческими нелепыми слухами и небылицами обо мне и моих спутниках, представляя нас отродьями Тьмы! Тем не менее, по старинным законам и исконному праву короля Аквилонии я вступил во владения поместьем неоставившей прямых наследников леди Тилайи. И вчера передал управление им хорошо известному вам Гелиуту, лично подписав соответствующий эдикт…

Услышав своё имя, управитель самодовольно осклабился. Его тёмные глаза блеснули, а облачённая в скроенный наподобие мантии синий бархатный длинный плащ фигура приосанилась.

– Но королевская благосклонность, как и многие людские симпатии, недолговечна… – Ехидно продолжал варвар, приметив, как напрягся Гелиут. – Сегодня я оглашаю вам своё новое монаршье решение!..

Перед глазами управителя всё поплыло, а ноги предательски подкосились. Если бы не поддержка подсуетившегося жреца-пропойцы, Гелиут пожалуй свалился бы наземь.

– …И представляю нового, мной назначенного, управителя Альты. Известного вам ранее капитана наёмников Аскольдиса! И, заодно, его возможного преемника – сестру Диту! Им уже вручены мои новые эдикты, отменяющее прежнее назначение Гелиута. А гонцы с копиями этих документов уже ускакали в Тарантию.

При этих словах из дюжины наёмников вперёд уверенно выступили двое в синих длинных плащах, под которыми позвякивала кольчуга. Высокие, светлокожие блондины-аквилонцы, внешне похожие друг на друга. С одинаковыми серо-зелеными глазами. Так, королевской волей, к правлению Альтой приступили новые, поименованные киммерийцем, лица. В это время ещё один, их явный союзник-наёмник, словно невзначай разрядил свой арбалет прямо в направлении смещённого Гелиута. Стрела, тренькнув, вонзилась в пол прямо у ног пошатнувшегося и посеревшего предателя-прохиндея.

А король-варвар громко расхохотался…

* * *

– Мы едем не в Тарантию! – Не слезая с могучего рыжего скакуна, вполголоса сообщил своим спутникам Конан, когда все они уже оказались довольно далеко от замка.

Холтар и Алгунд насторожились. Впрочем, решения варвара бывали порой весьма парадоксальны, но впоследствии оправданы.

– Распрячь лошадей. Нет! – Прервал вдруг сам себя северянин. – Сначала пересадите Тейдрика из телеги ко мне за спину, покрепче привязав верёвками. Разумеется, припасы из телеги сначала перевьючьте на жёлтую конягу, чёрную кобылу и каурую лошадь. Жёлтую и каурую лошадь я сразу поведу за собой. А саму телегу потом отгоните-ка подальше. И там найдите место, где незаметно свернув с дороги, сбросьте ненужную колымагу в овраг поглубже… Так запутаем возможных преследователей. Максимально скрывайте все следы! Затем догоните меня. Я же с гандером и вьючными лошадьми далеко не уеду. Потом двинемся по следу двоих посланцев коварного управителя в Немедию тропой, о которой мне успела рассказать одна симпатичная разговорчивая поселянка… – Подмигнул двум своим несколько опешившим спутникам северянин.

4.

Крадущаяся по тёмному коридору подобно вору фигура остановилась перед массивной медной дверью, поверхность которой испещрял орнамент волнообразных линий и загадочных архаичных символов. Сутулый бледнолицый немедиец в тёмно-зелёной ливрее до пят боязливо озирался по сторонам, тщетно прищуривая и пяля свои светло-серые глаза, тщетно стараясь приспособить их к окружающему мраку. Затем мужчина перевёл дыхание и осторожно постучал. Потом с натугой приоткрыл створку двери на себя и осмелился заговорить.