Мои аллюзии

Не успеваю отойти от шока и оглянуться на Остина, как вдруг замечаю в комнате красивую высокую женщину в вязаном коричневом платье, высоких замшевых сапогах без каблука, на плечах накинут красивый широкий белый шарф. Золотистые волосы рассыпаются по плечам. Она стоит рядом с Чарли и увлеченно качает головой, прислоняя к уху огромный наушник. Дама отвлекается на включившийся свет, убирает наушник, выпрямляется и смотрит на меня с широкой белоснежной улыбкой. На вид ей около 45. Спортивного телосложения, стройная и смуглая. Аккуратный кукольный нос, пухлые губы, яркие голубые глаза.

– Привеееет, – радушно проговаривает она и полностью оборачивается. Остин проходит из-за моей спины, подходит к ней и забрасывает ей руку на плечо.

– Знакомься, это – Ди. Ди, это – Сара. И она – добрая фея. – Они довольно смотрят друг на друга, и их лица так близко, что, преодолев всего пару сантиметров, эти двое могут запросто поцеловаться.

– Вообще-то это ты у нас неожиданно выступил в роли феи-крёстной для Золушки.

– Нет уж, никаких сказок в моём случае. Выполнение функций Доброго Волшебника – удел идиотов. Мой IQ слишком высок для подобного дерьма.

Красотка гогочет, отстраняется от Остина и подаёт мне руку для приветствия.

– Рада познакомиться. Ост показал мне твою рукопись.

Отвечаю на рукопожатие с осторожностью. Пожимаю её ладонь, после чего она, как хозяйка всего сущего, жестом предлагает мне сесть на мой же диванчик. Остин решает не мешать нам, поэтому удаляется к Чарли, оглядываясь через плечо. Дамочка продолжает:

– Сюжет отличный. Повествование (в целом) весьма сносное, хотя, честно говоря, оно слишком тяжёлое для наивного читателя. Плюс куча переводческого бреда. – Я не сама переводила, отдала кучу денег, и по всей видимости шарлатану. – Много метафор и философии, извечных вопросов. Словом, нужно многое откорректировать, большую часть следует и вовсе переписать, перефразировать. Убрать излишки воды, добавить перца для читателя. Но я вижу успех! – радостно заявляет блондинка, а я сижу с осознанием того, что исчезли все пузырьки внизу живота, и секундное счастье от прикосновения парня успело раствориться в кислоте моего желудка. – Ост ничего не говорил тебе обо мне? – Сара видит досаду, с которой я смотрю на парня.

– Ни слова.

– У меня своё издательство. Не самое крупное, но одно из наиболее успешных. Он показал мне твою рукопись на прошлых выходных. – Ага. Ясно. Переспали. – Просмотрела первые главы, и мне понравилось. Знаю, пишется сценарий, и скоро выйдет фильм. А учитывая, что снимает Рей, это точно будет фильм по мотивам мотива. Но в любом случае, нам важно успеть издаться на пару месяцев раньше выхода киноленты, иначе со старта тебя просто не будут воспринимать. Если ты не против, я бы уже со следующей недели запустила всё в работу. – Мысли мои кинулись врассыпную, но удаётся сохранять спокойный тон.

– Вы правда думаете, что есть смысл издать книгу? – Хоть я и настрочила кучу писем в издательства, полная решимости публиковаться, в данный момент такая перспектива кажется не только туманной, но ещё и максимально бредовой, в качестве масла в огонь ещё и то, что ни одно из издательств не ответило мне хотя бы отказом…

– Ты же у нас писатель. Ты и скажи, стоит ли делать на тебя и твоё творение ставку? Как сама считаешь?

– Послушайте, никакой я не писатель. А если и пишу, то пишу по принципу Маяковского, то есть о тех вещах, о которых больше не в состоянии думать, и в 95% моей писанины нет ни морали, ни эротики, ни радости… – говорю, как есть, но терять шанс на печать было бы беспечной глупостью. – С другой стороны, Вас наверняка потрясёт то, что скрывается в оставшихся 5%.

– А ты умеешь интриговать. Теперь понятно, чем ты так зацепила Оста. – Улыбается мне, словно ребёнку. – Сделаем небольшой тираж. Плюс запустим книгу на сайтах, первые пять-семь глав бесплатно, чтобы читатель мог понять, с чем имеет дело. Книга с таким сюжетом разойдётся быстро. И это не помешает фильму. Возможно даже привлечёт к нему интерес и сыграет Рею на руку. Если допустить, что фильм сам по себе получится удачным, то после показа, продажи книги могут увеличиться. Такое часто бывает. Сначала смотрят фильм, а потом уже читают книгу. – Закатывает глаза, сетуя на читателя.

– Всё это как-то неожиданно… Не могу дать ответ прямо здесь и сейчас.

– Понимаю. Для меня это тоже неожиданная находка, уж поверь. Я вовсе не планировала подобных проектов на осень, да ещё и наперегонки со съёмками. Но что ж поделать? Этот пройдоха чертовски убедителен. – хихикает и стреляет в сторону парня глазками. Лицо её красивое живое и доброе, у глаз и уголков рта виднеются первые морщинки. Она – зрелая и уверенная в себе женщина.

– А что именно Вы хотите отредактировать?

– Не сюжетную линию, тут можешь быть спокойна. – Опять бросает взгляд на Остина, который продолжает стоять к нам спиной. Он явно говорил ей о том, как важен для меня этот текст и как важно для меня сохранить его идейную целостность. – Но нужно отследить некоторые логические ошибки, упростить слог, сгладить шероховатости синтаксиса тоже не помешает. Уберём тавтологию. Заменим слова в некоторых местах. Перефразируем кое-что. Словом, сделаем добротную редакцию и корректуру по всем фронтам.

– Что от меня потребуется?

– Довериться мне. – В её небесных глазах вдруг сверкают молнии, но лицо по-прежнему кажется добрым, и ничто в нём не настораживает.

– Хотелось бы ознакомиться со всеми условиями и после дать Вам ответ. – Остин издалека одобрительно кивает и чуть поджимает губы, как бы говоря: "Правильное решение". Подслушивает?

– Конечно. Но я хочу прийти к соглашению в ближайшие дни. – Она кивает головой так, словно бы мы уже обо всём договорились, и дело в шляпе, широко улыбается и смотрит на Остина, который возвращается к нам. – Не против, если я передам документы через него? – спрашивает она у меня и тут же обращается к нему. – Заедешь ко мне в офис? Отдам тебе бумаги.

– Без проблем. – Кивает он и суёт руки в карманы. Как же меня бесит, что все решения происходят без моего участия.

– Отлично. – Блондинка опять смотрит на меня сверкающими глазами. – Пожалуйста, не заставляй меня ждать. Мы обязаны выпустит в свет эту книгу. Нужно поторапливаться! – Подмигивает. Протягивает руку Остину, и тот подаёт ей свою, помогает подняться с низкого кожаного диванчика. РЕВНУЮ!!! – Побегу, у меня масса дел. Не забудь, сегодня у меня в 9. – Остин коротко кивает, Сара обнимает его, мне машет аккуратной ручкой с длинными коготками. – Ещё увидимся. Рада знакомству, Ди. Счастливо, Чарли! – Оглядывается, её локоны подпрыгивают и рассыпаются по плечам, дамочка поправляет шарф и, виляя аккуратной попкой, идёт к выходу. – Передавайте привет Рейни.

Фея-крёстная плюхается рядом со мною на диван и без стеснения продолжает рассматривать зад Сары, пока та исчезает за дверью.

– Меня опубликуют?

– Похоже на то. – Его губы выгибаются едва уловимо, явно собой доволен.

– Вот прям издадут книгу?

– Ага. – Молчу, пока осмысливаю всё услышанное от Сары. – Совокупность чувственной драмы и непредсказуемых сюжетов.

– В книге нет никакой драмы.

– А речь вообще-то не о книге, – вздыхаю, не понимаю, зачем он говорит подобное, у меня и так голова кругом.

– Почему ты сделал это? Зачем?

– У тебя отличная книга, у неё отличный издательский дом. Тут же всё очевидно. Решил помочь двум толковым людям найти друг друга. К тому же, моё посредничество принесёт мне неплохие дивиденды. Выгодное вложение. – Бизнес и ничего личного… Обидно.

– Я не планировала ничего такого. А если бы запланировала, то сама нашла бы… – не признаюсь, что искала и осталась без единого отклика.

– Ладно, не благодари. – Подмигивает и встаёт. Вот нахал! Ничего не обсудив со мной, принял решение, ещё и людей подключил, оставил меня в полном неведении, из-за чего по итогу я чувствую себя человеком не в теме, а ему ещё и благодарности подавай!? А всё же, я и правда искренне ему признательна.

– Благодарю. – Удивлён этой репликой.

– У тебя раньше никогда не возникало ощущение, что ничего не происходит только потому, что ты сама себе препятствуешь? Приходило к тебе осознание, что ты отстраняешь себя от травмирующего опыта или поступка, лишь для того, чтобы удержать то, что имеешь в своей жизни?

– Ты про само саботаж? Да, бывало и не раз. Стараюсь оставить это в прошлом, и сознательно работаю над бессознательным. И да, признаю, сейчас я не в первый раз боюсь движения, которое конечно же запустится, стоит только сделать шаг.

– Так, значит, ты знакома со своим серым кардиналом?

– Если ты о том чудиле, который сокрыт от сознания и отлажено контролирует мою жизнь из-за кулис, хо-хо, тогда – да. Наше с ним знакомство имело место быть!  – Собеседник явно мной доволен.

– Как поступишь?

– Великий, возведённый из запретных желаний, амбиций, страхов и сомнений сковывающий плен. Благодаря твоему пособничеству я оказалась в нём. Ну что же? Однозначно буду выбираться. Читал роман "Мотылёк"? – В ответ на мою иронию, Остин закатывает глаза и усмехается.

– Так, Анри, дабы посодействовать твоему побегу, привезу документы так скоро, насколько это будет возможно.

Молча смотрю на него, возвращаемая мыслями к тому, как он уже посодействовал, взяв меня за руку. И тут вспоминаю, вскакиваю с дивана, протискиваюсь мимо него и, шлёпая кедами по полу, бегу наверх.

В кабинете Рея осталось всего два человека, не помню, кто они и чем конкретно занимаются, но когда встаю в косяке открытой двери, они, посмотрев в мою сторону, продолжают не спеша показывать Рейнольду свои наработки, тыкают пальцами в планшеты.

– Это – два оптимальных варианта.

– Вот здесь и здесь.

– Хорошо, – соглашается Рей. – Пришли мне на почту. И запроси фото. – Парни кивают и спокойно покидают кабинет. Оставленных мной на столе листов сценария не видно. Соображаю, с чего лучше начать, лысый опережает.

– Посмотрел несколько твоих заметок. Толковые, но пойми, есть такое понятие, как бюджет. Я не могу и не хочу его превышать, а все твои замечания, ведут именно к этому. Плюс, ты слишком вдаёшься в детали, на которые зрители вообще не обратят внимания. Поэтому давай действовать так, как договорились. Просто ставишь подписи, и никаких проблем.

Отрицательно качаю головой. Меня все бесят тем, что оставляют меня в стороне с полотенцем!

– Значит, мы зашли в тупик. Я не хочу тратить ни моё драгоценное время, ни нервы на то, чтобы спорить с тобой.

– Не мы, а ты зашёл в тупик. И раз уж ты в нём – не будь идиотом, найди выход, он там же, где и вход, Рей!

В кабинет без стука входит Остин и садится на стул. Мы же продолжаем состязание в упрямстве.

– Спорить ты не перестанешь?!

– Нет, – словно белую перчатку, бросаю это слово. Вызываю на дуэль.

– У вас всё нормально?

– Всё прекрасно, обсуждаем с твоей подружкой бюджет. Ди решила (от чего-то) будто она – великий сценарист, а я – идиот. – Рей швыряет на стол перед Остином несколько моих смятых листов, тот быстро просматривает мои пометки.

– Она абсолютно права. – Отвлекается от текста. – Кстати, она так же права и в своих замечаниях к сценарию, они логичны. – Рей принимает издевательство молча. – Кто вообще изначально писал это? – усмехается задира. – Собака, реально? – Выгибает бровь и смотрит на Рея с выражением "ты дебил?".

– Отлично! Дай мне ещё пару миллионов, и все поправки будут учтены.

– Я обсужу это с Френком. – Поражаюсь тому, как спокойно он отвечает на язвительный тон Рейнольда. Остин продолжает изучать мои пометки. – Оставим этот вопрос до понедельника. – Отвлекается от сценария и смотрит на режиссёра.Тот вскипает, краснеет на глазах и делает жест рукой "как скажешь". У меня на минуту мелькает чувство, будто чего-то недопонимаю, и речь идёт не о паре миллионов долларов, а о паре ложек сахара к чаю. Такое чаепитие не по мне, в подобной игре мне не суждено участвовать. Слишком большие ставки эти сладкоежки делают слишком легко.

– Тогда на сегодня всё. – Складывая бумаги в аккуратную стопку, провокатор переводит на меня взгляд. – Ты идёшь?

Следую за ним по коридору и смотрю ему в спину.

– Твоё "нет" прозвучало по-детски забавно. Но ничего, я научу тебя пользоваться этим неэтичным и вопиющи ненормативным словом, – смеётся. – Не позволяй страху вертеть тобою. Здесь нужно, чтоб душа была тверда. Здесь страх не должен подавать совета.

– Данте, ты тоже прозвучал не правдоподобно. У тебя и правда есть пара лишних миллионов? И ты хочешь потратить их на фильм?

– Я был достаточно убедителен для первой фазы переговоров. И не потратить, а инвестировать. – Серьёзно? То есть… Он серьёзно!!?

– Что, вот так вот просто?

Стратег только усмехается и открывает дверь, чтобы пропустить меня первой на улицу. У него всё так запросто, а для меня, большую часть жизни нуждающейся и работающей с 7 до 23 ради пропитания, его ухмылка сейчас, как издевательство.

– Мне в другую сторону. Поймаю тебе такси.

– Не нужно! Пройдусь, – буркаю, потому что меня бесит та лёгкость, с какой ему достаются потрясающие женщины, деньги и всё остальное. Но больше всего бесит то, как он не ценит это. Бросает красоток. Сорит деньгами.

– Сейчас дождь пойдёт. – Смотрит в небо, и я понимаю, что он прав. Ещё вспоминаю об отсутствии зонта, но сдаваться и признавать его правоту – точно не вариант.

– Ничего. Не сахарная, не растаю. Хорошего вечера. – Выгибает бровь, кажется, не понял аналогию. Плевать, решаю не объяснять. Поджимаю губы, разворачиваюсь на пятках и начинаю свой путь.

Сую руки в карманы, холодно, но морщусь не от ветра, а от рождающейся внутри маленькой глупой до абсурда надежды на то, что он догонит меня и начнёт отговаривать от прогулки, предложит довезти, но вместо всего этого слышу рёв мотора и визг покрышек. Намеренно не оборачиваюсь и продолжаю уверенным и бодрым шагом идти вперёд. Настроение ниже некуда, но, как только начинает идти дождь, убеждаюсь, что предела у падения настроения попросту нет.

Добегаю, матеря всё на свете, до ближайшего отеля с тентовым козырьком над парадным входом. Я промокла, но заходить внутрь стыдно и неловко, так что опираюсь спиной о стену и пытаюсь по серости неба прикинуть, как долго может продолжаться этот ливень. Судя по всему – бесконечно. Ерошу намокшие волосы. Ненавижу себя за своё упрямство. Частенько иду до конца, отчётливо вижу впереди маячащую гильотину, а всё же иду, зная, что можно отказаться от этого пути и повернуть в другую сторону… Просто продолжаю идти туда, где мне отсекут мою бедовую голову.

Улица быстро пустеет, несколько людей с зонтиками торопливо проходят мимо. Несколько машин проносятся, разбрызгивая воду на тротуар. Выдыхаю и наблюдаю тепло своего дыхания. Живая. Серый небосвод кажется невероятно низким из-за упирающихся в него своими крышами и шпилями высоких зданий. И небо давит, готовое прихлопнуть меня. Какая тяжёлая сегодня погода. Точно заболею. Вышла из офиса 10 минут назад, а замёрзла так, словно успела добраться до тундры.

Сердце замирает: по дороге вальяжно крадётся чёрный грозного вида мустанг, останавливается напротив и фыркает мотором, над капотом расстилается лёгкий пар. Прекрасное зрелище. Торжествую внутри, отклоняюсь от стенки и бегу к машине под крупными каплями ледяного дождя, быстро запрыгиваю внутрь и таю.

– Тебе же в другую сторону.

– Поменялись планы, – хмуро проговаривает водитель, и мне становится обидно от того, что он приехал меня спасать только из-за случайно отменившегося вечера с умопомрачительной красоткой. На минуту мне даже становится жаль парня, контраст между той компанией, которую могла бы ему составить Сара и той, что составляю я – слишком разительный. – А какие у тебя планы на вечер?

– Планировала для начала добраться до кровати, а после – восхитительно лежать.

– Не против, если составлю компанию? – Тяжело вздыхает и сжимает руль со скрипом. Звучит чрезвычайно заманчиво, до дрожи в теле. Я рада возможности провести с ним время, с ним и его настроениями.

– Перспектива весьма сомнительная. Но у меня нет зонта, и раз уж ты – моя единственная возможность добраться до кровати относительно сухой. Так и быть.

Он крутит руль влево, машина послушно выполняет манёвр. Смотрю на его руки и с мурашками вспоминаю, как он протянул мне ладонь впервые и то, как уверенно и властно завладел моей рукой сегодня. Мне так нравятся его прикосновения. Вздыхаю. Я сама себя закапываю живьём. И медленно-медленно задыхаюсь. Пока едем, согреваюсь, и жутко начинает хотеться в туалет, к моменту, когда поднимаемся в лифте, мне совсем не терпится, от чего начинаю ерзать и переминаться с ноги на ногу.

– Расслабься. Сегодня мне нужен чисто платонический вечер. Так что приставать не стану, как ни упрашивай, – усмехается и смотрит на меня. Становится смешно. Какой же он самоуверенный и самовлюблённый болван! Так и хочется щёлкнуть его по носу. Не то чтобы я об этом не думала, более того я уже нарисовала себе некоторые романтично-эротические картины, но его уверенность в том, что якобы читает меня, выводит из себя. Развратник думает, что со мной вот так запросто? Неужели с остальными у него действительно всё настолько плоско и быстро?

– Какой же ты… – начинаю хохотать, не досказав слово "кретин". – Я просто в туалет хочу. – продолжаю хохотать ещё громче, когда вижу его изумлённое лицо. Впервые даю себе волю и смеюсь в голос, мысленно молясь дотерпеть до туалета. Из-за смеха мне ещё труднее контролировать свои физиологические потребности.

Вдруг Остин тоже начинает громко смеяться. Восторг! Смотрю на его кадык, когда он закидывает голову. У него потрясающий смех. От удивления даже рот открываю. Невероятно! Этот парень может так смеяться?!

Двери лифта распахиваются, бегом бегу к номеру, открываю дверь и сразу же скрываюсь в уборной. Сделав дело, решаю не спешить. Сушу волосы феном. Поправляю макияж.

Когда выхожу, гость по-хозяйски валяется на кровати, куртка кинута на кресло, обувь на положенном месте (не по-американски).

После дождя искушающий запах Остина стал ещё насыщеннее, аромат наполняет маленькое пространство комнаты, и мои бурлящие гормоны готовы напрыгнуть на парня.

Беру одежду из шкафа и снова скрываюсь в ванной. Нужно купить какое-то успокоительное. Есть же такое? Что-то вроде того, что давали солдатам в армии в былые времена. Ну или что-то типо таблеток для кошек. Раньше я никогда физически не ощущала нехватки мужчины, сейчас же меня это сводит с ума. Точнее этот парень сводит меня с ума. Чего только стоит его смех, а сколько ещё прекрасного скрыто в нём? Вспоминая его смех, впервые неистово хочу близости с ним. Да. Не мускулы решают, не размер достоинства, не топ-внешность и статус в обществе. Его весёлость. Именно из-за его смеха теперь я до стона и тянущей боли внизу живота хочу Остина Эймса. Это так. Обливаю ноги ледяной водой. Помогает остыть. Переодеваюсь. Выхожу.

– У тебя всё хорошо?

– Просто блеск. – Продолжает валяться на моей постели в окружении двух коробок непонятно откуда взявшейся так быстро пиццы. Уже успел стянуть с себя худи и теперь остаётся в футболке, которая не может скрыть рельефа его тела. Мне опять нужно в уборную под холодную воду.

– Не думал, что у тебя такой заразительный и классный смех.

– У тебя тоже ничего такой. – С трудом отдираю взгляд от плода моих слишком эротических желаний, вынужденно пялюсь на заварочный чайник с парой белоснежных кружек.

– Заказал чай. Подумал, ты замёрзла.

– Супер. Спасибо. – С этими словами лезу в свой чемодан, достаю травы, в числе которых мята, чабрец, календула и прочие живительные стебельки и листики. Заталкиваю всё в чайник. Я сегодня знатно перемёрзла, профилактика не повредит, к тому же, благодаря моим заготовкам банальный отельный чай станет вкусным. Остин чуть нахмуривается и наблюдает за моим "чародейством", оно его напрягает, но не пугает. Выгибает бровь, когда готовлю к разливу обе чашки.

– Не знаю, какую пиццу ты любишь, так что взял универсальные: четыре сыра и маргариту.

– А без разницы. Всё равно самая вкусная – домашняя.

– Домашняя? – У американской пиццы явно нет такого определения. Дестабилизирую психику моего несчастного собеседника.

– Это не название, а вроде как суть происхождения. – Смотрит на меня, как на инопланетянку. – Классно, когда готовишь пиццу самостоятельно, делаешь тесто, воруешь и прячешь в рот самые вкусные ингредиенты, пока режешь всё кусочками, потом ждёшь, когда же пицца будет готова, выбираешь фильм и съедаешь всё ещё на вступительных титрах. – Продолжает смотреть на меня с непониманием. – Да брось, ты что, не готовишь пиццу дома? С друзьями или родными? – Разливаю настой по чашкам и протягиваю ему честную порцию. Принимает. Нюхает. Осторожно отпивает.

– Нет. У меня нет таких ритуалов. – Продолжает пить "чай".

– Что за ритуалы? Ты постоянно о них твердишь.

– Ритуалы – это действия, которые определяют тебя, как личность. Потому что личность в первую очередь – это набор внутренних комментариев к прямому восприятию действительности. – Теперь он мой инопланетный гость. – Личность – это боль, потому что сражение за реализацию личности всегда героическое, и из-за этого не бывает безболезненным. Боли конечно можно избежать, но только отказавшись от личности как таковой. И люди слишком часто именно так и поступают. – Хлопаю ресницами, но не взлетаю. – Сейчас покажу. – Человек с другой планеты загружает на моём ноутбуке полнометражку.

Уже после нескольких кадров понимаю, что это совсем не ром-ком… И даже не научно-поучительны фильм, а руководство к действию. Смотрю, открыв рот, периодически поглядывая на Остина, и тот с улыбкой посматривает на меня. В некоторые моменты он нажимают на паузу и даёт мне пояснения, ему нравится моя реакция на видео и восприятие новой информации. Воодушевлённо продолжаю вникать в идею видеоряда и суть пояснений инопланетянина, стараюсь не отвлекаться на прядку волос, повисшую над его лбом, проступающие кубики пресса под футболкой и красивые вены на руках, в которых явно течёт не кровь, а сила. Выходит чертовски паршиво, буквально щупаю парня глазами, едва справляюсь с самой собой и перевожу взгляд на экран.

Ловлю себя на мысли, что раньше никогда не смотрела ничего подобного в чьей-то компании, да ещё вот так – с рассуждениями. Чаще со всеми моими знакомыми мы смотрели плоские коммерческие фильмы в молчании или шорохе поглощаемой еды. На некоторые фразы из фильмов они обычно реагировали фразочками вроде: "бред", "фигня", "крутяк", "не страшно". Я же молчала, размышляя об увиденном про себя. После фильма обычно ограничивались пятиминутным обсуждением, вроде "классный был фильм", "забавная концовка", "предсказуемый сюжет". И не то чтобы меня устраивали такие не конструктивные диалоги, просто я считала обычным и нормальным то, что люди не любят, не хотят и не умеют обсуждать полученную информацию. Но сейчас моё мнение в корне меняется. Во-первых, оказывается, можно без стеснения смотреть мотивационные видеоролики с кем-то в компании. Это для меня становится откровением. Более того, теперь я считаю нормальным обсуждать увиденное, задавать вопросы и получать ответы. Остин невероятно умный. Настолько умный, что рядом с ним чувствую себя дискомфортно, мне постоянно стыдно за себя, но при этом очень интересно, поэтому продолжаю задавать вопросы. Впервые меня обходят в интеллектуальном плане и это потрясающе. И меня всё больше и больше завораживает его голос. Тембр приятный. Бархатистый. Порой довольно звонкий, с приятными вибрациями. Вне моей головы переливы этого голоса куда интереснее и игривее.

В том, как мой собеседник отвечает и какие даёт пояснения, есть своя неописуемая прелесть. Эрудит напоминает и Лермонтовского героя и Пушкинского Онегина и Мастера Булгакова. Легкая небрежность в движениях, безразличие. Этот мир успел ему наскучить. Он многим пресытился и очень многое познал. Слишком многое. Парень невероятно умён и томительно загадочен, всего в полуметре от меня, но кажется бесконечно далёким. И от этой разделяющей нас интеллектуальной и ментальной дистанции мне больно.

– А какие у тебя ритуалы?

– Их много. Долго рассказывать. И по мимо ритуалов, нужно иметь ещё принципы, силу воли и самодисциплину.

– В случае с тобой это многое объясняет. И чего тебе не достаёт? – Вопрос с подколом ему нравится.

Мы болтаем до глубокой темноты. Я задаю вопросы, он отвечает. Кажется, ему нравится учить и приводить меня –  тёмного человека – к свету.

– Тебя не раздражает то, что я такая глупая?

– Ты не глупая. Наоборот. Глуп тот, кто утверждает, что всё знает.

– Мне кажется, ты знаешь всё!

– Хах. Так тонко, что толсто. – Прищуривается, и во мне тут же разрастается тёплое счастье. Он в хорошем настроение. Надолго ли? – Есть несколько областей, в которых мне ещё учиться и учиться.