Токийская скрипка

– Изумительный вечер. И это всё благодаря вашей музыке.

Она захлопала ресницами пригубив бокал шампанского.

– Благодарю.

Незнакомка лисьим взглядом пробежалась по лицу скрипача, в поисках одобрения.

Тэкуми сразу же осмотрелся вокруг, пытаясь глазами найти кого-то в помещении.

– Тут так шумно. Не хотите пойти в другое спойконое место?

Особа признесла блаженно с натянутой улыбкой.

– Прошу прощения.

Произнёс Тэкуми, заметив мужчину средних лет, что переодически посматривал в его сторону с хитрой ухмылкой на лице. Тэкуми направился к мужчине, не скрывая на лице неприязни к произошедшему. Незнакомка жалостливо посмотрела ему в догонку и с разочарованностью допила бокал. Директор возмущённый поведением Тэкуми, кинул на него осуждающий взгляд из под очков для зрения в золотой оправе.

– Сколько мне терпеть это двуличное общество?

Тэкуми сложил руки на груди, демонстрируя своё презрение к безнравственным уловкам директора.

– Вечер только в разгаре.

С улыбкой произнёс директор, отводя Тэкуми в сторону от толпы, желающей поглазеть на их разговор.

– Я бы вытерпел весь вечер, нибудь ты таким.

В одночасье лицо Тэкуми скорчилась в гримасе боли против его воли. Директор взволнованно мелькнул взглядом по помещению, огляделся вокруг и достал из кармана пиджака блистер таблеток, незаметно подсовывая Тэкуми.

– Потерпи. Тут сплошные деньги. Например это особа, замужем за того богатого старика. Я видел, как она смотрела на тебя. Ей точно нравятся твоя музыка.

Директор воодушевлено произнёс. Тэкуми, устало посмотрел на директора. Он слишком хорошо знал его, чтобы понять к чему тот склоняет. Однако, слова директора ничуть не переменили желание Тэкуми покинуть вечер, лишь наоборот подтвердили его внутренние убеждения. Тэкуми безжалостным взглядом посмотрел на заинтересованную толпу, что с вожделением наблюдало за ним не скрывая желания прибрать его к рукам. Директор поглядел на туда-же, где скопилась вся свита и с натянутой улыбкой произнёс:

– Всё же, ты больше нуждаешься в них, нежели они в тебе.

– Я теперь нуждаюсь в чьём-то одобрении?

– Не упремся. Сам знаешь, что без их денег, оркестру не продержаться.

Тэкуми колко посмотрел на директора и направился к выходу. Директор, пошёл за ним в попытках догнать, но путь преградили репортёры, с вопросами о предстоящих планах на ближайшее время.

Вечера в Токио прекрасны, высотки на уровне луны, миллиарды огней на чёрном фоне, вечно бегущие люди и прохладная ночь, запах только что наступившего лето, это всё завораживает, но не человека у которого нет возможности разделить это с кем-то. Серьёзный, со сложным характером, прямолинейный человек, замечающий самые мельчайшие детали в собеседнике и превращающий любую тему общения в словесный бой, от чего мало кому удавалось понять его.

Человек столь молодого возраста искусно разбирался в людях, всегда предчувствуя их намерения. Весьма упёртая личность, отстранённо относящийся и с долей скепсиса к своему окружению. Заядлый одиночка, который готов растрачивать время лишь играя на скрипке, ведь в отличии от людей, она не способна на лживые чувства. Тэкуми с детства виделась истина, лишь в создании музыки и игре на скрипке. Он даже дал имя своей скрипки, Минори. Изящная, мелодичная, всегда понимающая его, только через неё, он мог выразить свои чувства. Скрипка не раз помогавшая ему вернуться к жизни, только в ней он видел смысл своего существования. Никто не смел к ней прикоснуться, кроме Тэкуми, никогда бы в жизни он не вытерпел чужой игры на ней. Для Тэкуми, она являлась больше чем музыкальный инструмент. Она была подарком судьбы, благодаря которой ему удавалось сохранить место в этой мире. Несмотря на светское происхождение,

Тэкуми будто душило это общество незнакомцев, которые напоминали ему скользких, извивающихся дождевых червей. Ему было жутко от того, что они смогли доползти до высших слоёв общества и установить свои правила, определяющие печальные человеческие ценности. Моральные уроды, являвшиеся карикатурным образцом духовного упадка. Тэкуми годами, не переставая взращивал свою ненависть к этим людям, считая их чудовищными невеждами. Он ненавидел их за то, что они демонстративно пытались казаться лучше, выше чем есть на самом деле, за то что не стремились к совершенству, но при этом делали вид что совершены. С того самого дня, когда Тэкуми впервые пригласили на вечеринку к богачам, он навсегда попрощался с детскими грёзами, повседневной реальностью и свободным временем. Жизнь Тэкуми замкнулась лишь на музыке, не давая ему продыху для других увлечений. У Тэкуми появилась ощущение, что все дни слились в один бесконечный день. Ночь сменялось утром а утро сменялось ночью. Дни умирали один за другим, как и задумано вселенной, затягивая с каждым разом сильнее в пучину круговорота безысходности. Тэкуми чётко понимал, что не может всю жизнь вот так скитаться по вечеринкам, постоянным гастролям, предаваясь бесконечным репетициям, напоказ выставляя свой талант что конечно обеспечивало ему в жизни всё, кроме счастья и примитивных земных радостей, что было доступно любому обычному человеку, на зависть ему. Талант Тэкуми процветал с каждым днём, продвигая его дальше в мир, что явилось щедрым подарком, не зависеть ни от кого и проживать жизнь на своё усмотрение. Но при всём этом, жизнь казалось ему какой-то пустой, как скрипка без струн, как день без Солнца или же ночь без Луны. Словно он не замечал происходящего вокруг по-настоящему а лишь имитировал бурную жизнедеятельность, двигаясь не по собственной воле, через путь наполненную множеством непредсказуемостей.

Наконец-то оставив за спиной шумную вечеринку и очутившись на улице, Тэкуми облегчённо вздохнул. Засунув таблетки в карман брюк, он поднял взгляд на небо и закрыл глаза. Вот уже почти месяц, как его мучает бессонница, на фоне которой обострились приступы мигрени. Постояв так минуту и почувствовав рядом чьё-то присутствие, он не поспешил открыть глаза, пытаясь сохранить хрупкое чувство свободы, что выкрал наглым образом в суматохе сегодняшнего вечера.

– Что же такое, ни одной ни видно.

Кто-то цокнул рядом, спрыгивая с бордюра и становясь рядом с Тэкуми.

Им оказался парень, который опустился с шорохом, усаживаясь на бордюр. Рядом с собой, он положил футляр скрипки, небрежно стукнув об асфальт. Тэкуми открыл глаза и развернулся к парню, направив на него взгляд полный осуждения. Темноту вокруг освещали гирлянды, да неоновая вывеска заведения где проходила вечерника богачей. Под тусклым светом, лицо незнакомца детально было не разглядеть. Тэкуми наклонился и поднял скрипку, рассматривая в слабом свете корпус футляра.

– Твоё?

– Да.

Сидевший на бордюре вытянул руку вперёд в знак приветствия. Тэкуми вместо дружеского рукопожатия, всунул в протянутую руку футляр демонстративно.

– Такси не словить в такое время.

Вздохнул незнакомец.

– Поэтому, сидишь на земле?

– Не идти же обратно туда. Всего-то хотел сыграть на скрипке и подзаработать чуток, не думал что придётся ещё разговаривать с ними.

Незнакомец показал большим пальцем через плечо, на заведение, где проходил вечер богачей.

– Подзаработать?

– Десятка тысяч за пару мелодий, выпивка и еда в придачу. Утренние гороскопы не врут.

– Брось, разве их придумали не для того, чтобы оправдать свою лень и безответственность?

Тэкуми ухмыльнулся, довольный сказанным.

– Они там неспроста. Разве звёздам не лучше видно свысока?

Незнакомец ответил, задрав голову к небу, где одиноко сияла луна. Тэкуми хмыкнул посмотрев на небо.

– Так спроси у них, не видно ли поблизости такси.

Насмешливо произнёс Тэкуми. Незнакомец абсолютно лишённый тщеславия с достоинством промолчал. Но спустя секунду спросил:

– Тоже приходил подзаработать?

– Меня заставили сюда прийти.

Ответил Тэкуми с явным презрением. Вскоре вдалеке показался свет фар автомобиля такси. Тэкуми помахал водителю и тот среагировал на просьбу. Машина остановилась напротив него, открыв дверь, Тэкуми сел на заднее сиденье и с негодованием оглянулся назад на незнокомца.

– Едешь?

– Я не могу тут бросить велик.

Незнакомец показал на прикованный недалеко, старый велосипед.

Тэкуми безразлично захлопнул дверь, машина моментально поехала. «Бросить скрипку на грязный асфальт, что за кощунство», подумал он про себя досадно.

***

Тэкуми не терпелось оказаться дома. Это было единственное место, где он мог бы спрятаться от всего мира. Хотя и там он чувствовал себя не радостно. А всё из-за постоянных раздрожающих визитов директора, не смотря на то, что Тэкуми всячески демонстрировал своё недовольство на это. Но директор продолжал являться к нему домой без приглашения, всякий раз когда вздумается и по всякому вопросу, словно к себе домой.

Закрыв глаза и откинувшись на сиденье, Тэкуми ослабил чёрную бабочку на шее, что сдавливало горло, мешая полноценно дышать. Из-за наполовину открытого автомобильного окна, проник вечерний воздух, обдав лицо прохладой и приятно щекоча кожу. Ему показалось, что он едет целую вечность, но продолжил сидеть с опущенными веками, прокручивая в мыслях эпизод из жизни, что заставило забросить скрипку на целый год. А для любого скрипача, нет ничего хуже, чем перестать играть на скрипке, что является равносильно настоящей смерти.

Такси затормозил возле многоэтажного элитного дома. Тэкуми вышел из автомобиля и облегчённо выдохнул ртом. Ещё в машине у него повторился приступ мигрени, ему пришлось проглотить две таблетки обезболивающего. По спине прошёлся холодок. Тэкуми постоял так минуту, уткнувшись глазами куда-то вдаль, а затем уверенно направился к подъезду. Лифт поднял его на этаж, открыв дверь он наконец-то очутился в своей квартире. Бросив пиджак на кресло и вернув скрипку на стойку, он устало улёгся на диван, где спустя долгий час погрузился в сон.

Вот уже несколько лет, ему сниться один и тот же сон. Будто он стоит на сцене, перед огромной публикой, которая ждёт его игры на скрипке, но он не может пошевелить руками, словно тело парализовало в ступоре. Он проходится взглядом по партеру и замечает лицо матери, которое выделяется среди сотни расплывчатых, её взгляд направлен прямо на него. Чёрные как смоль глаза, смотрят с разочарованием и упрёком. Затем откуда-то не возьмись, у неё появляется лезвие в руках, и она беспощадно кромсает себе вены на запястьях. Ему хочется броситься со сцены и остановить кровопролитие, но будто ноги приросли к паркету и ему остаётся лишь наблюдать за этим ужасом.

На самом деле, этот сон давно стал частью его жизни, с того самого дня, когда мать решила покончить жизнь самоубийством и без сожаления, оставила единственного сына одного. Ему было шестнадцать, когда единственный родной человек, решил уйти из жизни, одним страшным днём. Прошло десять лет, но боль от потери не утихла, наоборот с каждым годом, становилось мучительнее осознавать, зачем она так поступила со своим ребёнком. Чувство вины и глубокая душевная рана, оставили неизлечимый отпечаток на характере молодого человека. Тэкуми замкнулся в себе и перестал улыбаться, музыка раньше дарившая ему удовольствие, по итогу превратилось в инструмент для выживания. Он был вынужден каждодневно бороться с самим собой, чтобы выжить в этом изменчивом мире и обрести смысл своего существования. Но это не мешало ему по-прежнему посвящать долгие часы игре на скрипке, что помогали ему продержаться на плаву, словно спасательный круг брошенный утопающему с бушующими волнами в море. К тому же, у Тэкуми была чрезмерно развитая интуиция, которая поддерживала его старательно и незамедлительно срабатывала на лживую опасность. Поэтому неудивительно, что он со временем научился хорошо разбираться в окружающих людях, а всё потому, что он с младенчества предчувствовал некий подвох, нечто такое, о чём он не имел понятия, чтобы выразить это словами вслух, но делало его отстраняемым от окружающих его людей.

Утром Тэкуми проснулся от ноющей головной боли, едва открыв глаза заметил на журнальном столике стакан воды и таблетки. Скорее всего к нему наведывался директор, чтобы проверить его состояние. Так же, на столе лежал график предстоящего концерта с токийским симфоническим оркестром, в которым он выступал в качестве первой скрипки. Тэкуми приподнялся, болезненно потёр переносицу и поморщился, вспомнив бессмысленно потраченное время на вчерашнем вечере, потянувшись за стаканом и осушив его с жадностью, он бросил взгляд на график и недовольно скривил губы. Подумать только, что ещё нужно для счастья скрипачу? Он добился успеха в важном деле, постоянные концерты, гастроли с оркестром, поклонники в разных городах, постеры на рекламных щитах и тысячи проданных дисков. Но, это всё никогда не приносило ему удовольствие, он был несчастен и одинок по-прежнему. Сколько же иронии и сарказма было в этом всём, то что чего он больше всего хотел избежать по итогу стало чудовищным сном и повседневной рутиной в его жизни. Где-то рядом с ним, раздалась вибрация, он в полусонном состоянии нащупал мобильный телефон и не читая имени звонившего ответил на звонок. В телефоне послышался бодрый голос детектора:

– Тэкуми прими таблетки и приведи себя в порядок. Сегодня репетиция с музыкантами. И ещё собеседование. Тебе необходима ассистентка…

Тэкуми нажал на вызов и отключился. В комнате было сумрачно, из-за плотно задёрнутых серых штор. Он встал с дивана и подошёл к окну, слегка отодвинул штору, чтобы узнать какое сейчас время суток. На улице было солнечное утро, не смотря на что, его одолевали мысли не выходить из квартиры. Задёрнув штору, он устало попятился обратно на диван и схватив телефон, набрал номер, после пару гудков послышался мужской голос:

– Чем могу быть полезен?

– Хочу провести репетицию. Скажи всем, будем работать над пьесой «Воспоминания о дорогом месте».

– Замечательно. Во сколько ты приедешь? Может ты успеешь на собеседование?

– Директор вроде с лихвой справляется со всем.

– Он занят продвижением оркестра. Ему нужен человек, который позаботиться о тебе.

– Человек, который шпионил бы за мной.

– Прекрати, собеседование будет в одиннадцать. Я буду там в качестве экзаменатора.

Тэкуми отключил вызов, кинув телефон на стол. Он посмотрел на руку и дотронулся пальцем до ладони, прочерчивая тот самый круг обрамлённый невидимым кружевом, десятилетней давности. Сердце Тэкуми забилось быстрее, когда в голове мелькнули воспоминания о роскошных каштановых волосах, озарившихся солнечными лучами жаркого июньского дня. Тэкуми закрыл глаза и его голова наполнилась мыслями о его спасительнице, сердце сжалось, когда в голове мелькнула заветная картина того, как чужие холодные пальцы рисовали круг ему на ладони. Тэкуми захотелось стоять так вечно, с закрытыми глазами, с утра до ночи, день за днём, разглядывая из далёких воспоминаний очертания незнакомки, от чего он почувствовал непонятный стыд и поспешно открыл глаза.

***

Возле симфонического оркестра скопился народ, в преддвериях выходного концерта, с надеждой встретить кумира у входа в здание. К ним присоединилась кучка журналистов жёлтой прессы, мечтающих сделать парочку годных снимков звезды, чтобы прилепить к ним очередную разукрашенную статейку, высосанную из пальца. Двое охранников встали дружно перед ними, в попытках сдержать заинтригованную толпу. Мимо них прошла молодая девушка, одетая в голубые джинсы и белую рубашку, на плече которой висела тканевая сумка шоппер. Она порылась в сумке и достала входной пропуск, один из охранников одобрительно кивнул и отодвинувшись чуток пропустил девушку, которая ловко проскользнула между ними и исчезла за револьверной дверью. Девушка очутилась в холле оркестра, внимательно оглядевшись по сторонам в поисках кого-то, достала телефон и набрала номер. Последовали несколько коротких гудков а затем ей ответил автоответчик. Она отключила вызов, возмущено закатив карие глаза и подошла к стойке информации.

– Добрый день.

– Добрый.

Женщина администратор приятной внешности, из под очков посмотрела на посетительницу.

– Хотела узнать, где проходит собеседование.

Робко произнесла девушка на японском, с китайским акцентом.

– На какую работу вы претендуете?

– Меня интересует работа ассистентки. Девушка показала на объявление, что висело рядом с информационной стойкой. Женщина администратор оценивающе прошлась взглядом по одежде соискателя.

– Мы не принимаем на работу студентов и фанаток.

– Я ни студентка и ни фанатка. Моя сестра, работает тут секретарем директора. Кажется она сейчас занята и не может подойти ко мне.

Девушка поспешно показала администратору пропуск.

– Лан Сюли?

– Она самая!

– Держите, она оставила вам это. Второй этаж, конференц-зал.

Администратор протянула девушке папку с резюме. Девушка забрала папку и благодарно кивнула. Она посмотрела на свои часы, и пробурчав себе под нос на китайском, неуверенно пошла к лифту. Дождавшись лифта, она выпустила людей приехавших вниз а затем зашла внутрь. Двери не успели закрыться, как она выскочила обратно, чтобы подобрать попку, что вылетело из рук и наткнулась спиной на кого-то. Послышался тупой грохот, будто что-то деревянное упало на мраморный пол.

– Эй! С ума сошла?

Сзади раздался грозный мужской голос, на который остановились пару сотрудников проходивших мимо. Девушка набралась смелости и развернулась к человеку, на которого случайно наткнулась.

– Простите.

Растеряно девушка посмотрела на молодого мужчину, который кинулся на пол, осматривать упавший футляр от скрипки. Подошедшие сотрудники начали перешёптываться между собой, не понятно о чём, но судя по их лицам, они были в восторге от мужчины.

– Если она повредилась, тебе конец!

Грубо кинул молодой человек, торопливо открывая футляр и рассматривая инструмент.

– Это же Минори!

Раздался чей-то встревоженный голос в толпе. Девушка кинулась на колени рядом с мужчиной с нарастающим ужасом в лице. Она принялась разглядывать скрипку с большим интересом, что заметил владелец инструмента. Девушка перевела взгляд на владельца скрипки, но под медицинской чёрной маской и выдвинутой чёлкой на глаза, не было понятно кто этот человек. Девушка протянула руку, чтобы дотронутся до инструмента, за что получила по руке от хозяина скрипки. Она отдёрнула руку и поджала губы.

– В чём дело? Что случилось? Ты не спал всю ночь? Кружится голова? Я звонил тебе, ты оставил телефон дома? Спросил подошедший директор, бросившись к хозяину скрипки. Он оглядел вокруг всех, показывая взглядом, чтобы каждый шёл по своим делам.

Сотрудники разочарованно начали расходится, поглядывая на виновницу инцидента и шепчась между собой.

– Надеюсь, с ней ничего не случилось.

Директор озадачено произнёс. Молодой мужчина встал приподняв футляр, холодно уставился на девушку, не замечая слова директора.

– Тебе повезло.

Твёрдо озвучил он, обращаясь к виновнице происшествия, которая стояла, опустив взгляд с поджатыми губами.

– Конечно! Нам всем повезло с тобой. Найти такого таланта, очень большая редкость.

Директор начал восхвалять красноречиями хозяина скрипки, думая что эти слова обращены к нему.

Молодой мужчина наконец обратил внимание на него, сняв маску с лица и одарив недовольным взглядом. Девушка, чуть-ли не открыла рот от удивления, хозяином скрипки был сам концертмейстер, творчеством которого она восхищалась с недавних врёмен.

– Пойдём, все ждут в репетиционном зале.

Обратился директор к концертмейстеру, который прошёл мимо девушки и зашёл в лифт.

Девушка заёрзала на месте, не решившись зайти следом за ними. Прежде чем двери закрылись, она встретилась взглядом с концертмейстером, который одарил её напоследок убийствинным взглядом.

– Лан Янлинь, ты такая неуклюжая, – обратилась она сама к себе, когда они уехали. Через минуту, лифт спустился обратно и она немедля зашла в него. Лифт поднял девушку на второй этаж, который оказался огромным по сравнению с первым. Тут везде на стойках в горшках стояли цветы, где-то в конце длинного коридора доносились звуки музыкальных инструментов. На стенах по всей длине коридора красовались картины в рамках, на которых были изображены величайшие гении классической музыки. Тут даже воздух, был пропитан музыкой а всякие мельчайшие детали в виде свечек в канделябрах, полочек с книгами и хрустальных светильников придавали изумительный привкус месту. Девушка разглядывая стены, пошла на звуки музыки и практически дошла до конца коридора, где из больших стеклянных узорчатых дверей донислася громче музыка. За дверью казалось кипела работа, были слышны голоса спорящих людей, которые периодически играли один и тот же музыкальный отрывок.

Остановившись возле дверей, Янлинь прислушалась к музыке, это был отрывок, из знаменитой пьесы  Петра Чайковского  «Воспоминания о дорогом месте». Из-за полупрозрачной двери, было заметно хождение мужского силуэта, который не спеша передвигался по залу, держа руки за спиной, затем резко остановился.

– Думаю, на сегодня хватит!

Донося за дверью строгий голос, после чего начались перешёптывания, скрежет кресел, шорох бумаги и движения в сторону двери.

– Янлинь. Что ты тут делаешь?

Кто-то позвал девушку, ухватив её за плечо.

– Сюли! Женщина внизу велела подняться сюда!

– Тихо. Говорила же, не шляться нигде и ждать меня на первом этаже.

– Прости, но я…

Не успела договорить девушка, как распахнулись двери, из зала вышли музыканты, с инструмантами в руках. Янлинь с удивлением и большим интересом посмотрела на них, забыв про присутствие сестры. Бурно обсуждая репетицию, музыканты пошли по длинному коридору, пока вся группа не разошлась по разным кабинетам.

– Перестань пялится, ты выглядишь как фанатка. Скоро начнётся собеседование. Жди тут и не путайся под ногами, Сюли наставнически забрала резюме из рук сестры и направилась в один из кабинетов.

Янлинь осталась стоять в волнующим ожидании.

Где-то в глубине репетиционного зала раздался звук скрипки, будто её настраивает на игру. Спустя пару коротких нот послышалась и музыка. Кожа Янлинь стала гусиной от волшебных звуков скрипки. Ей отчаянно захотелось взглянуть на источник звука. Слегка просунув голову в дверной проём, Янлинь глазами пробежалась по огромному светлому залу, пока не заметила мужской силуэт, стоящего спиной на имитированной репетиционной сцене. Он стоял в классических чёрных брюках и чёрной рубашке с закатанными рукавами до локтей. Левой рукой он держал скрипку а правой смычок, которым перебирал струны. Вдруг он остановил игру, взял небольшой шёлковый лоскут белой ткани и накинул на плечо, затем положил на неё скрипку, продолжив играть дальше. По репетиционному залу зазвучала знаменитая «Дьявольская трель» Тартини. Янлинь закрыла глаза от наслаждения. Она настолько увлеклась игрой скрипача, что не заметила как открылась дверь, на ручку которой облокотилось. Янлинь с шумом ввалилось внутрь зала, что-то пропищав себе под нос на китайском и совсем позабыв о присутствии скрипача. Опомнившись и услышав, что музыка вовсе перестала играть, Янлинь резко подалась назад, затем спряталась за большой стойкой с цветами, возле дверей. Раздалось приближение быстрых шагов, из зала вышел скрипач, оглядел коридор в поисках шума, но не обнаружив провинившегося, постоял пару секунд и вернулся обратно, плотно прикрыв двери за собой. Янлинь облегчённо выдохнула, но побоявшись выходить из укрытия продолжила сидеть дальше.

– Янлинь, чем ты занимаешься? Сюли удивилась, увидев сестру в таком странном положении.

– Этот цветок нуждается в уходе! Неужели никому позаботится о нём?

Янлинь указала на отцветшую камелию.

– Иди за мной.

Перебила её Сюли и девушки направились в кабинет, который находился за углом коридора в укромном расположении.

– Ты всё запомнила? Тебе будут играть музыку, постарайся назвать автора и произведение. И пожалуйста, будь бдительна, веди себя серьёзно, там будет дирижёр и директор.

Пригрозила Сюли строго, поправ причёску, прежде чем открыть дверь. Янлинь кивнула в ответ. Сюли открыла дверь, пропуская младшую сестру вперёд себя, затем сама зашла следом.

– Здравствуйте, это моя сестра Лан Янлинь. Она пришла на собеседование.

– Здравствуйте.

Янлинь поздоровалась со всеми поклонившись.

За длинным конференц столом сидел директор и мужчина лет тридцати с надменным выражением лица.

– Значит она твоя сестра?

Директор удивлённо обратился к Сюли, взволнованно поправив очки на лице. Сюли кивнула.

– Хорошо. Давайте начнём.

Директор одобрительно произнёс.

Дирижёр, будто лишь один в мире разбирается в классической музыке, молчаливо и неохотно встал, взяв скрипку и начал играть музыку. Спустя несколько нот, Янлинь поспешила с ответом.