Алард. Восход хаоса

Рэй Бо

Алард. Восход хаоса

Надежда, рождаемая разумом

Есть величайшее благо

И скорбь для страждущего

1

Сорок пять дней пролетели незаметно. Каждый день он тренировался, впитывая новые знания и оттачивая навыки под руководством своих наставников. Эфель и Спайк приняли решение не начинать тренироваться со скакуном. У них снова было слишком мало времени. Чтобы детеныш успел привязаться и научился слушаться своего наездника требуются долгие месяцы кропотливого труда, которых у Эфеля не было. Но Спайк, неспроста носивший звание лучшего заводчика «Хэйминума», нашел выход. После недолгих раздумий было решено, что Самсет станет боевым напарником Эфеля. Никто прежде не осмеливался приручить читаурга, и перед этой парой торбов стояла задача, казавшаяся невыполнимой. Преодолевая бесчисленные трудности, они все же добились определенных успехов. Пусть Самсет еще не был так предан и покорен Эфелю, как Пилп Элаю, но уже сносно понимал команды и не бросался на каждого встречного. Юный читаург находился в активной фазе роста, и обильное питание в сочетании с физическими нагрузками давали впечатляющие результаты. Когда Эфель впервые прибыл в Торбинд, Самсет достигал четырех с половиной метров в холке. Спустя месяц его рост перевалил за пять метров, и теперь он смотрел на торба свысока. Подростковый пушок постепенно исчезал, уступая место густой шерсти насыщенного синего оттенка, свойственной взрослым особям. На шее начала формироваться грива – отличительный признак самцов читаургов, а на носу пробивался рог. Совсем скоро Самсет должен был превратиться в грозного короля севера, который держит в страхе все пустоши Борра. К счастью, между торбом и читаургом возникла крепкая связь, и зверь слушался Эфеля, иначе беды было бы не миновать.

В казармах царило оживление. Солдаты, пешие и верхом на зверях, сновали туда-сюда, неся службу и оттачивая навыки. Эфель поселился в ту же комнату, где жил перед первым испытанием. У дома уже собралась делегация провожающих, в составе которой были Элай и Эгрон со своими скакунами, все учителя Эфеля, Нада и Таламаций. Вскоре из комнаты вышел торб, облаченный в походный доспех, поверх которого был накинут плащ. Из-под плаща виднелась секира, чье лезвие сверкало на солнце.

‒ Мне кажется или ты пытаешь не отставать от своего зверя в темпах роста? ‒ с улыбкой спросил Эгрон.

‒ Ха, боюсь, что если буду слишком маленький, то могу стать для него обедом, ‒ отозвался Эфель с улыбкой. Его рост достиг внушительных четырех с половиной метров.

‒ Того и гляди, скоро и меня догонишь, ‒ улыбнулся Элай, возвышаясь над отцом и другом на полметра.

‒ Только время покажет, ‒ Эфель тепло улыбнулся другу. – Думаю, нам с Таламацием пора выдвигаться. Дорога предстоит неблизкая.

Таламаций всё время провел в расположении бронированного корпуса и это оставило на нём неизгладимый отпечаток. После углубления в суть ситуации, в которой он оказался, торб многое для себя осознал. Он понял, что ни врожденными талантами, ни положением в обществе не сравнится ни с одним из других кандидатов. Никто не смел принижать его заслуги, но сам Таламаций понимал, что слишком многим обязан удаче, да и бремя королевской власти уже не казалось ему столь желанным. Искушение властью было велико, но чистое сердце и разум Таламация, проведшего жизнь вдали от политической грязи, приняли решение сойти с дистанции и вернуться к прежней жизни. Узнав об этом, Элай незамедлительно поспешил к Таламацию. Капитан бронированного корпуса, по достоинству оценив выдающиеся качества торба, который, пусть и с огромной долей везения, сумел пройти испытание, унесшее множество жизней, предложил ему поступить на службу. Проведя некоторое время в воинской среде, Таламаций проникся духом братства и принял решение остаться. Главным условием торба был переезд его семьи с Мозерама в Борр. Пусть силы союза «Хэйминум» были велики, но все же другой континент был собственностью «Видеам», поэтому опасностей там было во много раз больше. Не желая терять такого ценного солдата, Элай немедленно распорядился перевезти его родных на Целисер. После совещания было решено, что Таламаций отправится вместе с Эфелем для прохождения испытания, чтобы в случае необходимости поддержать друга. Из Борра они выдвинутся по отдельности и встретятся в условленном месте, чтобы не вызывать лишних вопросов у других кандидатов и стоящих за ними фракций. Первым отправится Эфель, а через пару дней за ним последует Таламаций.

‒ Будь осторожен, ‒ с улыбкой на лице пожелала Нада, но в её глазах таилось беспокойство. Эфель улыбнулся в ответ и уверенно кивнул. Помимо тренировок, торб проводил много времени с Надой, и за этот месяц они стали очень близки. После прибытия в Борр Нада решила остаться в казармах бронированного корпуса, чтобы быть рядом с ним. Эфель предлагал ей заниматься чем угодно, обещая заботиться о ней и ребенке, но девушка, чтобы отвлечься от тягостных мыслей, решила устроиться на работу. Эфелю было неизвестно, как именно, но спустя пару недель поисков Нада начала помогать Спайку в уходе за различными животными, постепенно осваивая азы этого ремесла. За этот месяц у девушки появились друзья и знакомые, многие из которых были учителями Эфеля. Помимо Спайка, Наду часто можно было увидеть в компании Гхор Гарая, который делился с ней мудрыми советами и знаниями. Для Нады, не видевшей ничего, кроме глухой деревушки в пустоши и жестокости её обитателей, всё было в новинку и безумно увлекательно. Эфель не мог нарадоваться этому и со спокойной душой мог отправиться в путь, зная, что с Надой ничего не случится. Хотя торб и преобразился до неузнаваемости с момента встречи с Эгроном в трактире, он всё ещё не был уверен, что вернется живым.

Попрощавшись со всеми, Эфель верхом на небольшом болгре в сопровождении Самсета отправился к островам Дифеа. Путь предстоял неблизкий, ведь для достижения пункта назначения необходимо было пересечь море Кара. Несмотря на нейтральные отношения племени акисов, населяющего его, в море было полно малых объединений, не связанных с торбами никакими договорами. Штормы, нападения пиратов, акисов и морских зверей – всё это делало путь к островам непростым испытанием. Архипелаг состоял из девяти крупных островов и сотен мелких, протянувшихся с севера на юг. Заселены были лишь крупные острова, и большие города располагались только на трех из них. Относительная близость между островами и наличие перевалочных пунктов в виде небольших островков позволяли жителям Дифеа путешествовать по архипелагу относительно спокойно и свободно, чего нельзя было сказать о связях с материком. К морю Кара со стороны Целисера примыкали пустоши Борра и луга Рамадон. На побережье пустошей единственным городом, откуда можно было отплыть на острова, был Годлед, расположенный на самом севере Целисера. Путь туда был невероятно долгим и сложным. К тому же, из Годледа до островов было дольше всего плыть. Вдоль всего побережья лугов Рамадон располагались сотни рыбацких деревушек и поселений, но добраться до островов можно было лишь из трех мест.

Первым был город Бротивел, расположенный на юге лугов Рамадон, на границе с лугами Лейстер. Это одно из древнейших поселений бронтов, основная часть которого находилась в гигантских подземных пещерах. После вступления бронтов в союз и с появлением торбов в Бронтивеле город начал расти и на поверхности. Сейчас это одно из самых богатых и развитых поселений на побережье, благодаря торговле с акисами морей Кара и Сенаб, а также со всеми южными островами Дифеа. Попасть из Бротивела на острова было легче всего, но город находился на другом конце континента, что делало путь Эфеля неоправданно долгим.

Вторым крупным городом, из которого можно добраться до островов, является Картхол. Он находится в середине лугов Рамадон и является огромным портом, где расположились одни из самых больших верфей Аларда.

И последним перевалочным пунктом перед островами был Сайфил – крупнейший торговый город, расположившийся на полуострове, выступающем далеко на запад. Отсюда путь к центральным островам Дифеа был короче всего, и именно к нему лежал путь Эфеля. Десять дней до Сайфила, а затем пять дней морем – и торб надеялся ступить на острова к началу испытания. Первые дни пути прошли спокойно и размеренно. Эфель решил держаться вдали от главных дорог и трактов. Осторожность диктовалась не только статусом Эфа, но и присутствием Самсета. Пускай за пределами пустошей Борра мало кто знал про читаургов, но при виде его становилось понятно, что это далеко не миролюбивый зверь. Если в пустошах можно было неделями не встретить никого живого, то здесь, в землях Целисера, южнее гор Терфин, где раскинулись поля и леса, населенные шестью народами, одиночество было роскошью. Даже пробираясь сквозь чащу, можно было наткнуться на поселение или караван, срезающий путь. Благодаря обилию стражи и патрулей, шансы встретить бандитов были малы, но не равны нулю.

На восьмой день пути Эфель двигался вдоль реки, которая впадает в море Кара. Деревья, обжившие берега, служили надежным укрытием для путников. Торб, восседая на болгре, погрузился в раздумья, а Самсет носился вокруг, охотясь на бабочек и стрекоз. Скорость и способность к полёту превратили читаурга в настоящее бедствие для населяющих берег существ.

‒ Спасите! – внезапный крик, прорезавший лесную тишину, заставил торба и читаурга замереть. Остановив болгра, Эфель спешился и, с кинжалами в руках, направился на звук. Самсет, словно тень, исчез в зарослях. В двадцати метрах от Эфеля из кустов вылетел бронт, за спиной которого болтался непропорционально большой рюкзак. Заметив вооруженного торба, беглец заколебался, но, услышав приближающийся шум, ринулся к Эфелю.

‒ Спаси меня! – крикнул бронт, двигаясь к Канафену.

‒ Стой на месте! – рявкнул Эфель и метнул кинжал. Лезвие вонзилось в землю прямо перед бронтом, остановив его в десяти метрах. Кинжал, созданный для четырехметрового торба, для бронта был подобен мечу. Увидев внезапно возникшее препятствие, представитель речного народа почувствовал, как по спине пробежали мурашки. Он понимал, что, будь торб чуть точнее, он был бы мертв.

‒ Не убивай меня, прошу, ‒ сбивчиво произнес беглец. – Я обещаю, если спасешь меня, то щедро тебя вознагражу.

‒ Спасать от чего? – Эфель слышал, как гул погони нарастал, возвещая о приближении преследователей.

‒ Сейчас не время объяснять, – нервно выпалил незнакомец, словно из ниоткуда возникший, и тут же замер, увидев болгра, мирно щипавшего траву за спиной у Эфеля, будто ничего не происходило. —Давай быстрее! Нам нужно как можно скорее забраться на болгра и бежать. Те, кто гонится за мной, и тебя не пощадят.

‒ Хм, ‒ Эфель задумчиво уставился на него, взвешивая все "за" и "против". Он не подпускал суетливого бронта ближе, не доверяя ему. Пусть тот и был меньше ростом, торб знал не понаслышке о скрытой в этих маленьких телах недюжинной силе. Насколько помнил Эфель, в округе на многие километры не было ни поселений, ни дорог, так что встретить здесь кого-либо было из ряда вон выходящим событием. Вполне вероятно, что этот бронт ‒ подосланный убийца от одной из враждующих фракций или даже от союза "Видеам". Их ненависть к нему или к его отцу вполне могла толкнуть врагов на самые крайние меры.

‒ Умоляю, нужно спешить! – взмолился бронт снова. Внезапно услышав свист за спиной, он резко изменился в лице и отпрыгнул в сторону. Там, где секунду назад стоял коротышка, теперь торчал кинжал, вонзившийся в землю по самую рукоять.

‒ тихо прошептал побледневший бронт, уставившись в чащу. Доносящийся оттуда шум не оставлял сомнений: преследователи почти настигли его. – Эй, здоровяк.

‒ Чего тебе? – откликнулся Эфель.

‒ Меня зовут Махаан Пайр, ‒ произнес бронт более спокойно, словно смирившись с неминуемой участью. – Беги, спасайся! Я задержу их. Ты не должен из-за меня здесь погибнуть.

Эфель слушал его и не мог не удивляться. Свалился как снег на голову, просил защиты, а теперь предлагает бежать, обещая задержать преследователей, словно они поменялись ролями и это Эфель нуждался в помощи. Но больше всего торба поразило другое.

‒ Что член правящей княжеской семьи бронтов забыл здесь? – тут же спросил Эфель.

‒ А ты не так прост, – усмехнулся бронт, внутренне поразившись. Бронты были весьма закрытым обществом, и лишь немногие представители других рас знали фамилию их княжеского рода. Внезапно на поляну выпрыгнули восемь силуэтов. Выстроившись в боевой порядок, они начали осматриваться. Преследователями оказались акисы. Все были облачены в кожаные доспехи и вооружены короткими мечами. За спиной у каждого акиса в напряжении извивались по четыре щупальца, сжимающих кинжалы.

‒ Четверо берут торба, остальные ‒ цель! ‒ скомандовал один из акисов, и четверо тут же бросились к Эфелю, а оставшиеся ‒ к бронту. Понимая, что ситуацию уже не исправить, Эфель взмахнул рукой, метнув кинжал в ближайшего врага, и тут же потянулся к своей секире. Не ожидавший атаки акис не успел уклониться, и кинжал пробил его голову насквозь. От силы удара послышался хруст костей, а тело отбросило назад, словно из катапульты.

‒ Рассредоточиться! ‒ взревел главарь, и его приспешники, словно тени, скользнули в стороны, огибая Эфеля, в то время как сам он продолжил нестись на торба. Оценив ситуацию, Эф бросился к атакующему справа акису и, сорвав с плеч плащ, метнул его в лицо врага. Застигнутый врасплох, акис инстинктивно двинулся в сторону, но торб, казалось, только этого и ждал. Из-за ткани вылетела секира. Акис, осознав неминуемую опасность, взметнул оружие в отчаянной попытке блокировать сокрушительный удар. Но силы были неравны. Торб возвышался над ним, словно колосс, его мышцы, выкованные беспощадными тренировками, бурлили неистовой мощью. Когда клинки акиса встретились с лезвием секиры, ему показалось, что он со всей скорости врезался в стену. Мгновение ‒ и секира, сокрушив жалкую оборону, вонзилась в грудь акиса. Отброшенный чудовищной силой, словно тряпичная кукла, убийца рухнул на землю. На теле не было видно ни царапины, но тонкая струйка алой крови, сочившаяся из уголка его рта, красноречиво свидетельствовала о серьезных внутренних повреждениях.

‒ Тварь! – взвыл второй акис, не меняя траектории движения, и в торба полетел кинжал. Эф молниеносно перекатился в сторону, уходя с линии удара. Едва он пропустил мимо себя смертоносный снаряд, как в него устремились четыре змееподобных щупальца, извивающихся в хаотичной манере. Эфель, прошедший через череду смертельных сражений, не позволил страху сковать разум. Горизонтальным взмахом секиры он отбросил нападающего на безопасное расстояние. Враг, зная о тщетности парирования, отпрыгнул, принимая боевую стойку, готовый в любую секунду вновь броситься в смертоносную атаку. Не сводя глаз с противника, торб краем глаза заметил еле уловимое движение. Инстинкты забили тревогу. Он резко развернулся, и второй акис, обошедший его с фланга, уже летел к нему с занесенными клинками. Уклониться или парировать удар не было ни времени, ни возможности. И тогда торб, ринулся навстречу летящему на него врагу. В глазах акиса уже заплясали огоньки предвкушения близкой победы, как вдруг Эфель вскинул голову. Внезапная, ослепляющая боль пронзила убийцу в области груди. Ничего не понимая, он опустил взгляд и всё понял.

‒ Не может быть… ‒ прошептал он, насаженный на бивень торба, и свет покинул его глаза. Безжизненная голова обмякла, и Эфель, словно разъяренный зверь, резко развернулся на месте. Враг, еще секунду назад висевшей на его бивне, сорвался и полетел навстречу третьему акису, который пытался сблизиться с Эфелем. Избежав столкновения с телом товарища, убийца отпрыгнул в сторону и стал кружить вокруг Эфеля, словно хищник, загоняющий добычу.

‒ А ты не так прост, ‒ улыбнулся враг торба.

‒ Не я первый напал на вас, ‒ ответил Эф, вскинув секиру перед собой, готовый в любой момент отразить удар противника. Акис понимал, что их главное преимущество ‒ в количестве. Если бы он сумел подобраться вплотную к торбу, то смог бы нанести ему увечья своими непредсказуемыми атаками. Достаточно было одной раны, чтобы закончить этот бой. Каждый кинжал был пропитан смертоносным ядом, способным свалить взрослого галифанта. Торбу не пережить такого удара. К несчастью для акиса, Эфель тоже прекрасно осознавал, что нельзя подпускать врага слишком близко. Хотя торб и превосходил врага в силе и размерах, он значительно уступал ему в скорости. Внезапно один из кинжалов устремился к Эфелю, а следом за ним ‒ и сам акис.

«Быстро», ‒ промелькнуло в голове у Эфа, и он бросился в сторону. Кинжал просвистел в опасной близости от его головы, а враг уже был тут как тут. Удары, обрушившиеся на торба, были молниеносны. Каждый свой выпад акис направлял в незащищенные участки тела, либо в стыки доспехов. Эфель отчаянно парировал, но совершил роковую ошибку, позволив более проворному врагу подобраться слишком близко. Пока что ему везло ‒ большинство ударов приходилось на секиру. Некоторые все же пробивались сквозь защиту, но торб успевал подставлять под них доспехи. Удары лишь высекали снопы искр, неспособные пробить толстый металл, покрывающий его тело. Эфель понимал, что больше так продолжаться не может ‒ одна ошибка, и все будет кончено.

Парируя очередной удар, Эфель внезапно пошел на сближение с акисом. Тот прекрасно понимал, что столкновение с торбом будет подобно встрече с движущейся горой, и бросился в сторону. Внезапным и резким движением Эфель мотнул головой навстречу акису, и тот почувствовал жгучую боль в груди и привкус металла во рту. Убийца взлетел в воздух, словно пущенный из катапульты, и с глухим стуком обрушился на землю. Акис понимал, что нельзя оставаться лежать. Превозмогая боль, пронзавшую ребра, он попытался подняться, чтобы скрыться в тени леса, но торб не собирался его отпускать. Отправив врага в полет ударом бивней, Эфель тут же выхватил кинжал, висевший у него на поясе, и метнул его в противника. Находясь в дезориентированном состояние, акис никак не успевал среагировать на удар, который даже не видел. Внезапный свист ‒ вот последнее, что почувствовал представитель морского народа, прежде чем его дыхание остановилось.

На поляне покоились четыре мертвых акиса. Двое пали от метких бросков кинжалов, пронзивших их черепа. Третий лежал с раной, нанесенной бивнем торба. Четвертый же, казалось, уснул, но внутри него была настоящая каша из внутренних органов, вызванная сокрушительным ударом секиры. Эфель, осознавал, что малейшая ошибка, промах, секунда сомнения ‒ и все могло обернуться против него. Если бы он не сразил одного из акисов в самом начале, если бы второй не принял на себя удар секиры, исход битвы мог быть совершенно другим.

Осмотрев свое поле битвы, торб вспомнил, что изначально врагов было восемь и четверо из них направились к бронту. Готовясь увидеть поверженного коротышку, раздавленного безжалостной атакой, торб застыл в изумлении. Сбросив свой огромный рюкзак, бронт, словно бабочка, порхал среди врагов. В одной руке он держал непонятно откуда взявшийся щит, а в другой небольшой молот. Осталось лишь трое акисов. Один из врагов лежал с пробитой головой, приняв на нее удар того самого молота, которым бронт в данный момент парировал удар акиса. Махаан Пайр держался, но торб видел, как с каждой секундой акисы теснили его. Из-за того, что каждый акис орудовал шестью кинжалами одновременно, их можно было считать не тремя, а девятью воинами. Эфель понимал, что ему самому повезло победить без потерь лишь потому, что враги его недооценили.

Решившись, торб достал складной арбалет и прицелившись выстрелил в одного из акисов, который сейчас высекал снопы искр об панцирь бронта. Не ожидавший такого поворота акис словил арбалетный болт в голову и тут же мертвый рухнул на землю. Оставшиеся двое на мгновение замерли, пораженные внезапной смертью товарища и увидели своих поверженных коллег. Этой заминки хватило бронту, чтобы обрушить свой молот на голову еще одного акиса, моментально убив его. Последний из убийц, оценив безнадежность ситуации, бросился наутек в сторону леса, надеясь раствориться в его тени. В скорости ни бронт, ни торб не могли сравниться с неудачливым убийцей.

‒ Останови его! – закричал бронт торбу. – Иначе он вернется с подкреплением!

Эфель и сам прекрасно это понимал. Акисы были самым большим по численности народом Аларда. Даже если сложить население всех остальных рас, то акисов все равно окажется больше. Единственное, что еще не дало морскому народу захватить остальной мир, так это их политическая разобщенность.

Вместо того, чтобы стрелять из арбалета или метать кинжалы, торб внезапно засвистел, пронзительно и громко. Бронт, услышав этот свист, чуть не рухнул на колени. Он знал, что в следующий раз ему может не повезти, и убийцы точно его прикончат. Внезапно синяя тень со скоростью молнии метнулась из леса наперерез акису. Убийца совершенно не успевал отреагировать на это. Бронт внутренне содрогнулся. Он прекрасно понимал, что и сам в случае такого нападения почти со стопроцентной вероятностью оказался бы мертв.

Выскочивший из леса Самсет одним укусом в шею перебил позвоночник акису, моментально убив его. Довольный читаург направился к торбу, держа во свою добычу. Подойдя к нему, он положил трофей к ногам Эфеля и, усевшись рядом, выжидающе посмотрел на него.

‒ Молодец, ‒ Эфель потрепал читаурга по холке и, достав из поясной сумки кусок вяленого мяса, скормил его зверю. Довольный угощением, Самсет с интересом уставился на бронта, который, казалось, окаменел от увиденного и не верил своим глазам.

‒ Не может быть… Просто не верится, ‒ пробормотал Махаан, не отрывая взгляда от этой странной парочки.

‒ Может быть, хотя бы скажешь спасибо за то, что мы спасли твою шкуру? ‒ Эфель испытующе посмотрел на бронта, не ослабляя хватки на арбалете. Торб знал, что в этом мире доверять можно единицам, и этот бронт, из-за которого сам Эфель едва не погиб, точно не входил в их число.

‒ Да, да, ‒ торопливо проговорил бронт, склонив голову перед Эфелем. ‒ Я безмерно благодарен тебе и этому… читаургу за спасение, но нам нужно спешить. Я не знаю, сколько еще врагов рыщут по моим следам, и лучше нам убраться отсюда. Ты ведь понимаешь, что теперь ты для них такая же цель, как и я?

Эфель нахмурился. Он понимал, что влип во что-то крайне неприятное, но не мог винить во всем Махаана. Торб понимал, что все произошедшее здесь чистая случайность, превратность судьбы, не иначе.

‒ Согласен, ‒ наконец произнес Эфель. ‒ Нам нужно перебраться через реку. Так мы сможем смыть свой запах и запутать следы.

‒ Конечно, давай так и сделаем, ‒ тут же согласился бронт. Ловко он начал складывать свой щит, пока тот не уменьшился до размеров портфеля. Молот бронта точно так же исчез в сумке, и Махаан стал похож на обычного путника, не представляющего никакой угрозы. Эфель невольно удивился, увидев, как легко бронт управился, но не подал виду. Вместо этого он принялся сбрасывать тела акисов в реку, окрашивая воду в багровый цвет.

‒ Зачем ты это делаешь? ‒ спросил Махаан, подойдя к воде и глядя на тела, медленно опускающиеся на дно.

‒ Если их найдут, по способу убийства смогут определить, кто и как это сделал. Шаркоды в реке быстро расправятся с останками, что избавит нас от лишних проблем, ‒ спокойно ответил Эфель.

‒ А разве нам не следовало сначала перебраться на другой берег, а потом уже избавляться от тел? Боюсь, кровь акисов быстро привлечет шаркодов, ‒ резонно заметил Махаан.

‒ Черт, ‒ выругался Эфель, понимая, что совсем об этом не подумал. – Самсет, на другой берег, живо!

Читаург что-то прорычал и тут же взлетел, направляясь на другую сторону реки. Бронт, увидев это, усмехнулся и тут же прыгнул в воду, с невероятной скоростью поплыв к противоположному берегу. Река была шириной около ста метров, и то, как быстро бронт преодолел это расстояние, оставило торба в состоянии легкого шока.

‒ А мы с тобой по старинке, ‒ Эфель погладил болгра по морде и, взяв его за поводья, поплыл. Торб передвигался в воде гораздо медленнее бронта, поэтому времени ему понадобилось больше. «Все же, ‒ успокаивал себя Эфель, ‒ вода ‒ это родная стихия для Махаана и ему подобных, а вот на суше я дам ему фору». Когда до берега оставалось не больше десяти метров, торб услышал за спиной шум и, обернувшись, увидел, как в месте, где он сбросил тела акисов, вода бурлит, и огромные хвосты то и дело взмывают в воздух, а вода все сильнее окрашивается в красный цвет. Торб побледнел и что есть мочи поплыл к берегу. Как бы высоко себя ни оценивал Эфель, встреча со стаей шаркодов в воде равносильна самоубийству. Выбравшись на берег, он вздохнул с облегчением. Немного постояв и посмотрев на развернувшийся пир шаркодов, бронт и торб отправились вглубь леса, заметая свои следы.

Шаркоды – хищные рыбы, вырастающие в длину до семи метров. В холке они достигают двух метров в высоту. Шаркоды могут охотиться как по одиночке, так и стаями. Питаются всем, что только могут поймать. Невероятно быстро плавают и обладают огромной пастью, усеянной множеством острых зубов. Мало того, что это существо нападает на все, что движется в воде, оно ко всему прочему обладает четырьмя лапами и легкими, что позволяет ему иногда охотиться на суше, либо же выпрыгивать на ничего не подозревающих животных, пришедших на водопой. Шаркод может развивать на суше приличную скорость, но лишь на коротких дистанциях. Поэтому спастись от него вполне реально. Главное – не бежать по прямой. Такое строение тела обусловлено образом жизни и распространением этого существа. Шаркоды обитают по всему Аларду, как в морской, так и в пресной воде. Их можно встретить везде, кроме крайнего севера и юга, где слишком холодно для этих существ. В периоды засухи они могут перебираться из одного водоема в другой, когда воды или пищи становится слишком мало. К сожалению для шаркодов, вода им жизненно необходима, без нее они погибают. Без влаги их кожа быстро высыхает и трескается. Все это сопровождается обильным обезвоживанием. Нередко в степях или лесах можно увидеть высохший труп шаркода, находящийся за многие километры от ближайшего источника воды. Так заканчивают звери, заблудившиеся в поисках нового дома.