Ошибка Смерти

– Бабушка, с вами все хорошо? – спросила Лея, подергав старушку за рваный рукав.

Зомби резко дернулась и, кажется, отпрыгнула от девочки, словно сильно испугавшись. Глаза ее выпучились, как у хамелеона, и совсем престали моргать. Она посмотрела на Лею так, как будто первый раз видит ребенка, и прохрипела:

– Ты-ы-ы-ы кто?! Что ты тут делаешь?! Где я? – Она стала быстро-быстро вертеть головой, топчась на месте, не понимая, что происходит.

– Пошли отсюда скорее! А то сейчас она будет знакомиться с тобой и рассказывать все по новой, – поторопил девочку Зубастик.

Лея не горела желанием продолжать общение со странной бабулькой и поспешила скрыться в первом попавшемся магазинчике с желтовато-серой мигающей вывеской «Зоомагазин».

Внутри магазинчик выглядел куда симпатичней, чем снаружи. Оранжевые стены были расписаны рисунками в тематике животных. На первой стене были изображены два кролика, вместе жующие ромашку, на другой стене – черепашка с веночком из одуванчиков, лежащим у нее на панцире, на третей – белая кошка с огромными голубыми глазами. На последней стене, может, и было что-то нарисовано, но увидеть это было никому не суждено, поскольку она была полностью уставлена полочками с различными клетками, аквариумами и вольерами.

На тросточках качались сонные попугаи, мыши разных расцветок бегали в колесе, постоянно спотыкаясь и выталкивая друг друга из него, кролики чем-то увлеченно хрустели. За кассой спал лысый продавец. Из-за своего маленького роста Лея так и не смогла разглядеть его лицо.

Пройдя мимо рядов с кучей разнообразных кормов и игрушек для питомцев, девочка заметила оставленную на полу коробку, из которой доносилось странное шуршание. В коробке оказалось штук десять небольших пухлощеких хомячков. Наверное, их недавно привезли и еще не успели посадить в вольеры. Пушистики забавно вздергивали носики и щурили глазки из-за яркого света настенных ламп, фыркали и перебегали из одних углов в другие. Один из хомяков остановился где-то посередине коробки и внимательно, но слегка пугливо посмотрел на Лею.

– Не лучшая была идея заходить сюда. Давай быстрее вернемся в особняк. А еще лучше – отпусти меня и делай что душе угодно! – шепотом шипел Зубастик, пытаясь вырвать свою плюшевую лапку из кулачка девочки.

– Не хочу домой. – Девочка взяла любопытного хомячка в свободную руку. – Какой мягонький!

–Да-да-да, дофига милый, пушистый и прочие дерьмо-нежности! Иди уже домой, безмозглая малявка! Ты своим протухшим мозгом даже представить себе не можешь, что с тобой сделает Смерть, если увидит, что ты в открытую расхаживаешь среди живых!

Лея повернула голову в сторону Зубастика. Ее тонкие брови нахмурились, щеки надулись, а губы задрожали, как обычно у маленьких детей при приближающейся истерике. Раздался оглушительный визг:

– Я НЕ ХОЧУ ДОМОЙ!

Будь она жива, ее лицо сейчас было бы краснее болгарского перца. Лея яростно затопала ногами, а рука, в которой был хомячок, сжалась так крепко, что всего через мгновенье послышались хруст тоненьких косточек и жалобный писк. Пушистик больше не шевелился и не дышал.

– Что ты орешь?! Разбудишь кассира! Замолчи же, наконец!

Но кассир так и не проснулся. Он продолжил лежать головой на столе, даже не шелохнувшись от таких противных визгов и грохота.

Лея разжала кулачок и выпучила глаза от удивления. Пушистый шарик больше не дергал носиком и не перебирал своими маленькими лапками.

– Сломался… – Она покрутила, потрясла бездыханное тельце и бросила его на пол, как сломанную игрушку. Животное шлепнулось об кафель, забрызгав его кровью.

От увиденного Зубастик разинул рот. Кажется, он потерял дар речи от таких действий со стороны маленькой девочки и втайне подавлял желание сожрать то, что размазалось по кафелю.

Лея посмотрела в коробку и взяла из нее другого хомяка. В этот раз намеренно сжав его, она начала быстро трясти животное в разные стороны, словно погремушку. Бедняга мучительно умер, захлебнувшись собственной кровью, в холодной руке, после чего также был брошен на пол. Потом еще один, и еще, и вот на полу уже валялась горка пушистых трупиков, а коробка совсем опустела[1].

– Я н-не понимаю… Тебе это что, нравится?! – наконец выдавил из себя плюшевый.

– Нравится что? Я не виновата в том, что они так быстро ломаются.

– Ты понимаешь, что ты их взяла и просто так уб…

И тут проснулся кассир. Он поднял голову, вытащил наушники из ушей и протер глаза. Теперь стало полностью видно его лицо, чем-то напоминающее свинячью рожу. Когда он увидел, что стало с его пушистым товаром, его глаза чуть не выпали из глазниц. Схватив швабру, лежащую рядом, он со злобным криком выскочил из-за кассы и помчался в сторону Леи.

Девочка была быстрее толстенного неповоротливого мужика, смогла в два прыжка выскочить из магазина и резво убежать куда глядят глаза. Точнее, глаз.

– АХ ТЫ, МЕЛКАЯ ДРЯНЬ! А НУ ИДИ СЮДА! – Он уже хотел выбежать из магазина, но из-за своих огромных габаритов пролезть в дверной проем с первого раза не получилось. – УБЬЮ! УБЬЮ ТЕБЯ, ТВАРЬ! – кричал он вслед Лее, которая мигом скрылась за первым попавшимся домом.

– Уфх… Какой страшный дядька. Не пойду туда больше. – Девочка отдышалась.

– А я тебе говорил, что не надо вообще носа из дома высовывать! Ну конечно! Кто будет всерьез слушать сраную игрушку?! Я ж, блин, для себя все это говорил! Действительно! И где уже эта костлявая старушенция? Как я косячу, так она тут как тут, а как какая-то зомби-девочка расхаживает по улицам и творит всякую дичь, так хрен она появится!

– Ладно, ладно… Давай вернемся домой, только… – Девочка заметила на тротуаре мертвую серую кошку. – Я хочу это с собой. – Она взяла животное на хвост и спокойно поволокла по земле, как какую-то машинку на ниточке.

– Это-то тебе зачем?! Оно же дохлое, грязное, вонючее! Фу! Брось эту гадость, еще червей каких-нибудь подцепишь! Они тебе последние мозги выгрызут.

– Это мой новый друг! Дай хотя бы до дома его донесу?

– Ай, делай что хочешь! Ты меня все равно не слушаешь. – Зубастик махнул свободной плюшевой ручкой и продолжил смотреть в никуда без всякого интереса. – Надеюсь, ты помнишь дорогу домой.

– Ой… А я не помню. Я думала, что ты мне поможешь вернуться! Обычно меня папа на машине вез домой. А сама я никогда еще не гуляла.

– А-ХА-ХА! Как меня просто послушать, так нет, фигушки! А как домой отвести, так «Зубастик, помоги»! Нет уж! Надоело! Отпускай меня и иди на все четыре стороны! Мне все равно!

– Ну, Зубастичек! Ну, отведи меня домой!

– Не-е-ет!

– Если покажешь, где мой домик, я тебя отпущу. Мне страшно идти совсем одной. Ну, помоги, а… Ну, помоги!

Пучеглазый порычал-порычал, поворчал секунд пять, но все-таки сдался.

– Ладно, так уж и быть. Но в долгу ты у меня еще останешься, ибо знатно ты помотала мне нервы за сегодня. Как только подойдешь к кладбищу, отпустишь меня. Дальше сама дойдешь, ума хватит поди!

– Хорошо! – Девочка улыбнулась и покрутила хвост дохлой кошки в руке. – Говори, куда идти.

Дальше Лея спокойно шла под руководством Зубастика. Небо, почти вплотную закрытое тучами, становилось все темнее и темнее. Если хмурым днем Невермор казался унылой серой свалкой, то ближе к ночи он становился каким-то зловещим лабиринтом. Черные дома практически полностью сливались с тьмой. Лужи поблескивали в свете тусклых фонарей, а без того редких людей становилось меньше и меньше. Возле дороги все слонялась парочка зомби, где-то потерявших свои руки. Покачивались и скрипели голые ветки деревьев, напоминающие когтистые лапы адских чудовищ, что вот-вот утащат тебя в неизвестность. Пахло сыростью и тухлятиной.

– Мне кажется, за нами кто-то наблюдает. – Лея в очередной раз оглянулась, чтобы проверить, не идет ли за ней какой-нибудь человек.

– Мы уже скоро подойдем к кладбищу. Вряд ли сюда кто-то сунется на ночь глядя. Может, вандалы? Хотя я не чувствую запаха крови. Значит, либо тут никого нет, либо мертвецы решили развеяться. С контингентом этого кладбища я мало знаком. Те, с кем раньше общался, уже не встают. Надоело, наверное.

– Люди из могил гуляют по ночам? А почему они днем не гуляют? А они дружелюбные?

– А-а-а… Да, они иногда выходят развеяться. Ночью прохладно, их плоть гниет куда меньше, чем теплым днем. Гниение, в принципе, доставляет им массу проблем. Многим приходится заменять себе части тела хламом с ближайшей мусорки. Многие из них ворчливы – в основном те, что умерли от старости, но есть и те, с кем интересно пообщаться. Не знаю, успеешь ли ты с ними познакомиться. Ну, я потом как-нибудь загляну сюда.

– А ты надолго уйдешь?

– Скорее всего, да. Нужно вернуться в мой замок, подумать о том, что можно сделать со своим внешним видом. Я же все-таки хочу вернуться в прежнее обличие красавца-носферата, которым пугают людишек, что так любят гулять по городу темной ночью! Да и… замок, наверное, уже весь в пыли. В нем лет сто никто не убирался. Нужно навести там порядок.

– Тебе сто лет?!

– А-ха-ха! Больше. Гораздо больше. Если так посчитать, то где-то около трехсот двадцати восьми. Уже точно не помню. Для носфератов это не такой большой возраст. Так что не удивляйся.

– А где твои мама и папа? Они тоже живут в замке? – Лея остановилась возле невысоких ворот кладбища.

– А черт их знает. Я их никогда не видел. Сколько себя помню, жил один. Ну, иногда жила еще и прислуга. Правда, недолго, ибо я ее съедал, когда не хотел охотиться. Хотя нет… нянька еще у меня была. Но потом я ее тоже съел.

– А меня ты бы тоже съел? – спросила Лея, подняв плюшевого на уровень своих глаз.

– Будь ты жива, я бы сожрал тебя в первую же секунду, как увидел. Ты даже не представляешь, сколько лет я сидел в сундуке без еды. Сейчас я так хочу жрать, что проглотил бы кита не жуя. В городе я еще держал себя в руках, потому что у меня были бы проблемы, если бы сорвался, хотя они и без того наверняка будут. К тому же, ты потратила хренову тучу моих нервов всего за несколько часов, поэтому я бы без криков совести откусил тебе голову. Хотя бы чисто из мести.

– Моя голова не влезет в твой маленький рот.

– ВОТ ИМЕЕНО! А теперь отпускай меня. Мы договаривались.

Лея вздохнула с грустью. Ей понравилось гулять с живой, хоть и вечно ворчащей игрушкой. Наконец кто-то был рядом с ней, кроме вечного потока врачей и взволнованных уставших родителей. Наконец у нее появился… друг? Но что за друг, которого ты бесишь и который хочет свалить от тебя как можно скорее? Она аккуратно отпустила Зубастика на землю, не отводя от него печального взгляда.

– Мы еще увидимся? Я буду скучать по тебе.

Пучеглазый явно не ожидал такой реакции от той, кому наговорил столько гадостей. Зубастик замялся, стал переминаться с лапки на лапку, размышляя над ответом.

«Скорее всего, уже не увидимся. Тебя упекут в Чистилище, откуда ты уже никогда не вернешься», – думал он, но не знал, как бы помягче об этом сказать. Не то чтобы он грустил от грядущего прощания, скорее, ему было жалко маленькую душу, которой настолько не повезло с жизнью, так еще и загробная жизнь пошла кувырком.

– Да… увидимся, – соврал он, не придумав правдивого, но мягкого ответа. Правда дается куда тяжелее, чем ложь, которую порой мы так хотим услышать и принять за истину.

Лея не успела ничего ответить, как надгробные камни затряслись, а деревянные крестики подпрыгнули над землей. Из-за туч вышла полная луна. Громко крича, в безумной спешке улетали вороны, ранее дремавшие на лысых деревьях. Замигал фонарь на столбе возле кладбищенских ворот. Из непроглядной гущи тьмы послышались приближающиеся шаги и какой-то странный стук.

– А вот и она… – прошептал Зубастик, когда бежать стало уже поздно.

[1] Вдохновлено сценой из сериала Романа Дерджа «Lenore: The Cute Little Dead Girl». Эпизод «The new toy». Просмотр строго 18+.

Глава 4

К ним подошла серая старушка, внешне напоминавшая иссохший скелет. Точнее, это и был скелет – самый настоящий и живой, совсем без кожи. Это была Смерть. Седые уложенные волосы с белыми концами росли прямо из ее широкого черепа. Вместо глаз у нее были две здоровенные черные дыры, в которых можно было разглядеть лишь вечную пустоту. Из челюсти торчали все тридцать два серых зуба, похожих на камни. Пальцы, состоящие только из костей, были длинными и слегка кривоватыми. Смерть носила довольно старый, но достойного вида черный фрак с золотыми пуговицами, темно-серую рубашку со странным воротом, черные брюки с ремнем, на котором блестела серебряная бляшка, и старомодные туфли на маленьком каблучке, больше подходящие мужчине, чем женщине. Костлявая стояла, гордо выпрямив спину и опираясь на черную трость с синим камнем на конце.

– Извиняюсь, что задержалась, – начала Смерть хрипловатым голосом. – В последнее время у меня было чересчур много работы. К тому же ты, малышка, еще и добавляла мне ее, находясь на свободе. Так не пойдет!

– Ну, я, пожалуй, пойду, – попятился Зубастик, не сводя глаз с владыки людских жизней.

– Нет-нет. Останься. Я еще разберусь с теми, кто считает меня старым мешком костей, – повысила она тон до устрашающе грозного. При этом выглядела Смерть очень спокойной, словно слышала оскорбления в свой адрес каждый день. Скорее всего, так и есть.

– Блин! Вот так и знал! – буркнул плюшевый, оставив бесполезные попытки бегства. Смерть найдет тебя везде, где бы ты ни прятался. Это лишь вопрос времени.

– Ой, бабушка, а ты кто? Зомби? Ты не похожа на зомби, которых я видела в городе. Ты заблудилась? Или ты с кладбища? – Лея отпустила хвост мертвой кошки и подошла поближе к старушке.

Смерть наклонилась к девочке. То место на черепе, где, по идее, должны были быть брови, скривилось, создавая хмурое выражение лица. Она явно была недовольна своей ошибкой и проказами этой девчонки.

– Я Смерть. Мы уже встречались с тобой раньше, Лея. Тебе нет места среди живых, и вставать из могилы я тебе не разрешала. Тебе пора домой, в Чистилище. – Она аккуратно протянула левую руку девочке. – Пойдем со мной. Это будет не страшно.

– В Чи… что? Нет, я никуда не хочу. У меня есть дом, в котором я живу с мамой и папой. Наверное, они уже вернулись и ждут меня. О! О! Зубастик рассказывал мне о тебе! Рассказывал, что ты меня куда-то там потащишь, везде меня будешь искать. Но я с тобой не хочу. Ты страшная, и от тебя плохо пахнет. Ты похожа на голову мартышки, что висит у нас в коридоре.

На все кладбище разразился противный смех. Плюшевый катался по земле, держать лапками за живот, в приступе безумного хохота.

– А-ХА-ХАХ! Да какая там мартышка?! КУРИЦА НАДУТАЯ! – визжал он, чуть не плача, захлебываясь собственным смехом.

Смерть резко схватила наглеца и сжала в руке так сильно, что у того глаза надулись, словно пузыри. При этом ее лицо не выражало ни единой эмоции. Зубастик стал хрипеть, судорожно двигая конечностями, в попытках выбраться и вдохнуть хоть каплю воздуха.

Тем временем Лея любовалась блестящим камешком на трости Смерти. В небольшом круглом сапфире можно было увидеть свое отражение и волшебные переливы света. Завороженная девочка тихонько взялась за трость и резко вырвала ее из руки ничего не подозревающей старухи. Лея быстро-быстро побежала в сторону особняка, радостно хихикая и размахивая тростью, словно волшебной палочкой. Вдруг она совершенно случайно отодвинула сапфир в сторону большим пальцем. Трость молниеносно вытянулась в длину, чуть не задев лицо девочки, превратившись в огромную черную косу. Малышка немного испугалась, но продолжила бежать домой. Смерть, схватившись за голову, пулей устремилась за ней.

Возле особняка гулял худой старый пес, прыгали по земле в поисках еды воробьишки. Раз! Два! Три! Те птицы, что успели улететь, остались живы. Тем, кому не повезло попасть под острое лезвие, упали замертво.

Лея остановилась у самой двери и уже тянулась к ручке, чтобы ее открыть, но не тут-то было. Что-то ужасно холодное прикоснулось к ее плечу и буквально вырвало косу из ее ручонок.

– Сколько лет на свете да во тьме существую, НИКОГДА такой наглости еще не встречала! Дурная совсем! На мое место встать удумала?! – Смерть стукнула косой так, что под ногами задрожала земля, а небо сверкнуло, словно от огромной молнии.

– Этой штукой махать несложно! Я уже большая, и я бы справилась! – Девчонка капризно топнула ножкой.

В глазных отверстиях Смерти появились два белых святящихся огонька, напоминающих зрачки. Они зловеще пялились на Лею, давая понять, что та уже почти довела костлявую до бешенства.

Зубастик всем своим видом намекал девочке закрыть рот и больше не возникать. Но с каждой секундой Смерть сжимала его вместе с косой все сильнее и сильнее. Казалось, плюшевый скоро станет обычной тряпочкой для этой самой косы.

– Моя работа сложна по-своему. Всякий раз, забирая жизнь любого существа, ты обрываешь одну из миллиардов историй. Отнимаешь у других людей, чья жизнь должна идти еще долго, любимых и близких. Они винят меня во всем. Они боятся явления смерти. Мне все равно. Я существую уже не первую сотню лет, и страдания людей стали для меня обыденностью. Правда, порой их умирает так много, что я не успеваю вовремя отправить всех на тот свет. Как, например, не успела отправить тебя.

– Раз твоя работа такая сложная, то почему ты просто ее не бросишь? Ее возьмет кто-то другой. Мне понравилась твоя палка! Я сама за тебя все сделаю! – надула щеки девочка, скрестив руки на груди.

– Ты взвоешь в первый же день.

– А вот и нет! Мне знаешь сколько уколов ставили?! Ни разу не заплакала! Я смелая! Правда! Мой папа подтвердит! Па-а-а-ап! – Лея открыла дверь своего дома, но, как и в первый раз, ее встретили лишь тишина, темнота и мертвый холод. – Они… их все еще нет дома. Они еще не вернулись.

– И больше никогда не вернутся. Ни-ког-да.

– ТЫ ВРЕШЬ!

– Твой отец выпал из окна и разбил себе голову, а твоя мать в безумном припадке отчаяния зарезала себя кухонным ножом. Посмотри же! Вон, неподалеку две могилы. Третьей нет. Кости да плоть Феяны растащили бродячие псы!

– НЕТ! Они придут еще! ПРИДУТ! Ты плохая Смерть! ПЛОХАЯ! ПЛОХАЯ! ПЛОХАЯ! Я буду лучше тебя! Намного лучше! Ты злая! – кричала Лея в истерике.

– Правда? Ты уверена? Не передумаешь? Согласившись сейчас занять мое место, ты больше не сможешь отказаться. Твоя судьба навсегда выйдет из-под твоего контроля, – игнорировала оскорбления Смерть. Ее вид становился все более пугающим. Огоньки в глазах судорожно подрагивали, а зубы тесно сжались до противного скрипа.

– ДА! – дала свой ответ девочка, протерев рукавом мокрые глаза. Она все еще не понимала, не признавала реальность. Еще совсем недавно у нее была тихая, болезненная, но более-менее счастливая жизнь. А теперь зловредная старуха смеет говорить, что эта жизнь кончена, как и жизнь тех, с кем она была связана.

«Если бы я была на твоем месте, я бы оставила все как прежде. Моя мама вернется. Обязательно вернется! И папа тоже. Я обязательно вылечусь и пойду в школу. У меня будут друзья, и все-все будет хорошо. Больше никто не заснет навсегда. Никто! Никогда!» – крутились мысли в маленькой голове.

Смерть вновь гордо выпрямилась, тяжело вздохнув, как после принятия сложного и важного решения. Полминуты она стояла и молчала, глядя в пустоту, тщательно обдумывая свои дальнейшие действия и тяжелые слова.

– Не думала я, что найду себе замену именно так, но… это все же лучше, чем безвольное принуждение. Тебе предстоит длинный тернистый путь. А ты… – Она наконец ослабила ладонь, в которой были Зубастик вместе с косой. Плюшевый смачно шлепнулся на землю, словно мокрая тряпка, издав захлебывающийся звук. Теперь можно было дышать беспрепятственно. – Я связываю тебя с Леей как помощника вплоть до ее полной самостоятельности. Тем самым ты искупишь свою вину передо мной, и я, так и быть, верну тебе твой прежний облик, что забрала однажды.

Зубастику хватило сил лишь на то, чтобы переместить свой взгляд в сторону Смерти и издать хриплый возмущенно-одобрительный звук.

Лея стала потихоньку успокаиваться. Ей аккуратно протянули костлявую ладонь, на которую та неуверенно положила свою маленькую ладошку. Тучи сгустились так плотно, что все вокруг погрузилось в кромешную тьму. Погасли даже уличные фонари. Лишь от рук владыки жизни и Леи исходило синее свечение, которое с каждой секундой становилось все ярче и ярче.

– С сегодняшней ночи до судного дня я нарекаю тебя наследницей силы и власти моей! Клянешься ли ты беречь души тех, что под властью твоей, быть хладнокровной к великим потерям и душевным ранам, быть достойной носить звание владыки жизни и смерти?

– Д-да, – ответила Лея дрожащим голосом, не сводя глаз с завораживающего свечения. Руку нещадно кололо, словно в ней находились сотни или даже тысячи маленьких электрических разрядов.

Зубастик приподнял голову и разинул рот, смотря на пугающий ритуал. Он тихонько отполз и спрятался за первый попавшийся камень, скрутившись калачиком и плотно зажмурив глаза от греха подальше.

– Да будет так! – прозвучал до ужаса загробный голос Смерти. Стук ее косы о землю раздался оглушительным громом над всем Невермором. Свечение, что было в руках двух сторон, вспыхнуло ослепительным синим пламенем.

Яркий всполох света – это последнее, что успела увидеть Лея, прежде чем стало совсем темно.

Глава 5

Четыре года новой жизни Леи кардинально отличались от старой. Процесс гниения остановился. Она больше не чувствовала себя слабой и больной, не ощущала физической боли, а если и случались у нее какие-то травмы, то они заживали буквально в течение часа. Только ее левый глаз так и остался белым, совсем незрячим.

Она продолжала жить в своем особняке возле кладбища, но только уже вместе с маленьким помощником – Зубастиком. Поначалу он много ворчал и сопротивлялся, однако за четыре года смирился и даже подружился с юной преемницей Смерти. Днем они выполняли все домашние дела: стирка, уборка, уход за цветочками на окнах да обход могилок с проверкой того, не покосился ли какой-нибудь крест. Оставшееся же время проводили за играми, небольшими прогулками по лысому лесу, что был совсем недалеко от особняка. Там, на деревьях, уже давно не росли листья. Они были кривыми, черными, с кучей веток, торчащих в разные стороны, на которых сильно любили сидеть стаи ворон.

Когда солнце наполовину заходило за горизонт, и на улице потихоньку начинало темнеть, из уютных подземных кроватей выбирались страшные чудища, многие из которых давно потеряли человеческий облик. Тех, кто вставал, было совсем немного. Например, Нойз – пухленький чудик ростом метр пятьдесят в стареньком голубом костюмчике с девчачьим белым кружевным воротничком. На голове у него был облезлый желтоватый кудрявый парик, скрывавший уродливый след на затылке, оставленный когда-то топором. Лицом он был некрасив: ужасно узкие глаза, огромный нос с торчащей бородавкой и полностью засохшая серая кожа. Этот тип не блистал острым умом, зато обладал неплохой смекалкой. Никто не мог понять, откуда Нойз вечно достает полные коробки сладостей и красивые живые цветы. Хотя многие догадывались, что цветы он, скорее всего, ворует с каких-нибудь бабушкиных клумб. Общаться с ним было не особо приятно. Он вечно навязывал другим свои взгляды, точки зрения, предложения куда-то пойти и что-то натворить. В групповых разговорах он почти никогда не участвовал, лишь тихо сидел, наблюдая за всеми, но стоило спросить его мнение, так заткнуть его было нечем.

Более серьезным был Мистер Март. Настоящего его имени никто не знал, да и сам он его давно забыл. Это был мертвец высокого роста в строгом сером смокинге с галстуком-бабочкой, носивший полуразложившуюся лосиную голову, рога которой давно отвалились, а морда была перевязана колючей проволокой. Свою странную внешность тот обычно оправдывал сокрытием своего неимоверно страшного лица, изуродованного некой операцией, от которой, скорее всего, тот и скончался. В отличие от Нойза, Март был умен и более спокоен, интеллигентен. По натуре глубокий мыслитель, философ. Не очень любил шум и городскую суету, поэтому предпочитал пешие прогулки по кладбищу или чуть дальше, по лесу.

Выползал также и Шеббик – страшное немое подобие человека небольшого роста, с бледной зеленоватой кожей, глазами разной формы, тоненькими конечностями и странными темными слипшимися колтунами по всей голове. Из его рта торчало несколько желтых зубов, а взгляд казался каким-то вечно туповатым. Он любил просто наблюдать за жителями кладбища, слушать их разговоры и иногда зависать на мусорке.

Были на кладбище и другие ходячие мертвецы. Некоторые из них вставали лишь один раз и больше никогда, но большинство уходили бродить куда-то далеко, не желая находиться вблизи могил, и возвращались только к утру.

Трое же самых частых, прогуливающихся обитателя Роттенбергского кладбища, стали для Леи хорошими друзьями, периодически захаживающими к ней на чашечку чая. Только вот Нойза она недолюбливала из-за все той же навязчивости. Уж больно ему понравилась Лея. Даже чуть больше, чем пара десятков девушек, что он ранее встречал на кладбище. Он приносил ей букеты цветов, коробки конфет, пытался петь серенады под ее окнами, но в ответ получал лишь смачный удар по лицу. С остальными проблем не было.