Пузырь

– Мне сказали, что ты сбежала с урока, но, главное, спихнула в бассейн Зару Кварме!

Кине беспомощно посмотрела на папу. Он все-таки не такой упертый, как мама. Может, он поймет? Но папа сидел с мрачным видом.

– Я тонула! Тебе должны были рассказать! Их бассейн – это смертельная западня, провонявшая хлоркой, там все прогнило!

Губы у мамы вытянулись в ниточку, она посмотрела на папу. Папа пожал плечами:

– Ну вообще-то с этим не поспоришь.

Он отхлебнул кофе, встретил мамин уже не такой решительный взгляд и что-то пробубнил в чашку.

– Ничего, раз все терпят, и ты должна! – сказав это, мама даже не посмотрела на нее. Видимо, решила не вдаваться в детали произошедшего.

– Да, плевать, что человек висит вверх ногами, голова под водой и он захлебывается! – крикнула Кине. – Детоубийцы!

Мама ударила ладонью по столу:

– Кине Виллему Боттен!

Кине сорвалась с места и побежала вверх по лестнице. Мама на бешеной скорости помчалась за ней. Это было настолько неожиданно, что Кине в спешке запнулась о половик перед своей комнатой.

– Суннёве! – звал папа маму снизу. Он был так же ошарашен, как Кине, но мама не останавливалась. Она буквально наступала Кине на пятки. Кине ворвалась в комнату и успела заскочить в пузырь. Мама остановилась перед пузырем как вкопанная. Тут и папа подоспел. Он поскользнулся в своих шерстяных носках и налетел на маму. Оба с глухим стуком повалились на пузырь.

– Я чуть не утонула, – говорила Кине из пузыря. – Они должны были это рассказать, но им плевать. И вам тоже! И никакая я не воровка. Я ничего не украла. Ни разу! Пузырь уже был в комнате, когда я проснулась!

Кине говорила правду. Она никогда не брала чужого. Была хорошей девочкой. Не то что Монрад, Ярле или их проклятая свора. Она всегда делала уроки. Не воровала. Не врала. А если и врала, то редко.

Папа положил руку на пузырь. Надавил, но рука внутрь не проникла. Даже на чуть-чуть. Даже палец. Мама потерла нос, которым ударилась о стекло.

– Кине, выходи, – приказала она.

– Лучше ты заходи, – ответила Кине.

Мама засучила рукава синей толстовки и изо всех сил налегла плечом на пузырь. Безуспешно. Она толкала пузырь всем телом, упираясь в пол ногами, лицо у нее покрылось испариной. Но ровным счетом ничего не произошло.

Невероятно.

Неужели никто, кроме Кине, не мог проникнуть в пузырь? Она вопросительно посмотрела на мумию, но та безмолвствовала. Кине решила проверить. Она прижала руку к стеклу и немножко надавила. Рука прошла сквозь стекло. Мама отреагировала молниеносно. Кине почувствовала цепкие мамины пальцы, но в последний момент успела вырвать руку и спрятать ее в пузыре.

Мама навалилась на пузырь, обняв его руками. Она барабанила пальцами по стеклу и смотрела на Кине. Глаза ее сузились и растянулись к вискам из-за того, что волосы были затянуты слишком туго.

– Кине, выходи, я сказала.

Мамин спокойный голос не предвещал ничего хорошего. Рвануть могло в любую секунду. Хотя какое это имело значение теперь, когда Кине стала недосягаема для мамы?

Кине приникла к стеклу изнутри пузыря. Благодаря черному полу она стала повыше. Кине смотрела маме прямо в глаза:

– Нет.

Повисла тишина. Кине показалось, что мама и папа перестали дышать. Единственное, что она слышала, это эхо сказанного ею слова. И даже не эхо, а отзвук в собственной голове. Слышный ей одной.

Нет.

Нет, нет, нет.

Полный улет. Лучшее слово на земле.

Нет.

Приманка

Кине закрыла книгу и бросила на пол, вверх взвилось легкое облачко серого снега. Кажется, она здорово оплошала. Это слово прокручивалось у нее в голове, пока совершенно не обессмыслилось. Оплошала, оплошала, оплошала. Оно превратилось в пустой звук. Кине достала из футляра телефон и нашла словарь.

Оплошать: совершить оплошность, сделать ошибку, промах…

Словом, как ни назови, смысл один: оплошала, оставшись в пузыре без еды. В животе заурчало в подтверждение этой догадки. Позавтракай она хотя бы цельным молоком, тогда еще можно было бы как-то продержаться.

Кине развалилась на громадной кукле. Отличное кресло-мешок! Сиденье приходилось на живот мумии. Мягко, удобно, уютно. Только есть хочется…

Почему она вдруг так чудовищно проголодалась? Кине принюхалась. Пицца. Пахло горячей пиццей!

Она скатилась с куклы и вышла из пузыря. Подкралась к распахнутой настежь двери комнаты. Снизу поднимался божественный запах: смесь хрустящей корочки, расплавленного сыра, кетчупа и колбасы… Из кухни доносились спокойные голоса мамы и папы. Изощренные садисты! Злыдни! Рот у Кине наполнился слюной. В животе словно завелась голодная крыса и грызла его изнутри.

Пицца…

А что, если проскользнуть на кухню, стянуть несколько кусочков и бегом назад? Нет, слишком рискованно. Стоит ей сделать шаг из пузыря, они тут же ее сцапают. Самое большее, что она может себе позволить, это метнуться к книжной полке за книгой. Кроме того, их двое, а она одна. Дохлый номер.

Кине крепко сжимала в руке телефон. Бедная она, несчастная! За что ей достались такие бессердечные родители? Может, обратиться за помощью? Она посмотрела на экран телефона: Аврора и Виви прислали ей несколько сообщений. Кине заставила себя ответить, что у нее все окей, подробности напишет позже. Однако подруги догадывались, что не все у нее окей. Какое там окей, если она чуть не захлебнулась, спихнула Заразу в воду, а в кармане рюкзака у нее лежит коробка с протухшим завтраком…

Завтрак! Кине поискала рюкзак. В нем должны были оставаться давнишние бутерброды. Он где-то здесь, под ворохом одежды. Кине стала лихорадочно раскидывать вещи. Вот! Ха-ха-ха! Могут сколько угодно брать ее измором – из этого раунда она выйдет победительницей. Хотя пицца была бы лучше…

Схватив коробку с лежалым завтраком, Кине полезла обратно в пузырь. Но с завтраком пролезать сквозь желеобразное стекло оказалось труднее. Странно. Почему бы это?

Кине снова вышла из пузыря и огляделась вокруг: ей могут понадобиться и другие вещи. Одеяло уже в пузыре. Книги. Как насчет одежды? Кине почувствовала тревогу. Мысль об одежде заставляла ее заглянуть в более отдаленное будущее, чем она собиралась. Одежда предполагает стирку, душ и массу других вещей, которые недоступны… Наплевать! У нее есть джинсы, носки, вязаный свитер с черепом на животе – что еще нужно?

Кине протопала обратно в пузырь, уселась в объятия куклы и достала бутерброды. Два больших бутерброда. Один с паштетом под кружками огурца. Бээ… Другой с шоколадной пастой. Вот это в десятку! Она откусила бутерброд с пастой, воображая, будто это пицца.

Но не успела она проглотить кусок, как на лестнице послышались шаги. Поднимался папа, он был тяжелее мамы, поэтому под ним лестница скрипела громче. Кине сунула контейнер с бутербродами под согнутую руку куклы и легла с книгой, будто только и делала, что читала. Папа вошел. Он был в очках, видимо, искал сведения про таинственные стеклянные шары, способные расти. А может, просто читал про свои землетрясения.

Кине притворилась, будто не видит его, но краем глаза заметила, что и папа старался выглядеть как ни в чем не бывало.

– Проголодалась? – спросил он с притворным безразличием.

Кине пожала плечами и продолжила читать.

– У нас там пицца.

Папа попытался поймать ее взгляд.

Кине снова пожала плечами:

– Whatever[1].

– Как хочешь… – сказал папа и направился к двери. Но остановился и обернулся: – Тоненькая. Нежная…

Черт! Кине стиснула зубы и опять пожала плечами.

Папа ушел. А Кине одолевали противоречивые чувства. Она злилась на родителей, желающих ее обдурить. Но радовалась, что продержалась на этом этапе игры. В то же время ей было больно… пицца же! Зато они со своей хрустящей пиццей слабаки по сравнению с ней. Она никогда не выйдет из пузыря. Она выработает план, она…

План пришлось отложить из-за грубого вторжения в комнату. Вторглась мама. Она кипела от бешенства. Зловеще скаля зубы, мама набросилась на пузырь, сжимая в руке камень из папиной коллекции.

Кине забилась под согнутую руку куклы. Мама обеими руками подняла камень и обрушила его на пузырь. Кине вскрикнула, закрыла глаза и заткнула уши в ожидании звона разбитого стекла. Пузырю конец. Всему конец.

Но звона не последовало. Кине приоткрыла глаз и увидела застывшую в замешательстве маму. На стекле не осталась даже крошечной царапины. Пузырь был целехонький. Он как будто дразнил маму.

Мама снова принялась колотить по стеклу. Ритмичные удары перемежались с ее выкриками:

– Кине!

Бум!

– Виллему!

Бум!

– Боттен!

Бум!

– Игра, – бум – окончена!

Бум!

Кине понимала, что дело зашло слишком далеко. Волшебное мгновение, когда еще можно было все отыграть назад, упущено. Мама продолжала колошматить по стеклу, только теперь она выглядела не только разъяренной, но и испуганной. Кине теснее прижалась к кукле. В комнату вбежал папа.

– Сунне, милая… Это же аквамарин… – воскликнул он, хватая маму за запястье. Мама со стоном разжала руку и выпустила камень. Потом она развернулась на пятках и вылетела из комнаты. Папа бережно, как надтреснутое яйцо, подобрал с пола аквамарин.

Потом он поднял взгляд на Кине. Его лицо выражало недоумение.

У Кине кольнуло сердце. Она швырнула книгу о стеклянную стену.

– Чем я виновата? Тетенька ку-ку, это ты на ней женился, а не я!

– Она не ку-ку, она волнуется, – ответил папа.

Тут вернулась мама, с молотком. Она накинулась на пузырь с новыми силами. Мама безостановочно колотила по стеклу, ей даже удалось высечь несколько искр, но не более того.

– Сунневе… – взывал папа к ее разуму, но мама его не слышала. Одержимость разъяренной чайки достигла максимальной отметки. Ничего, кроме Кине и пузыря, для нее не существовало. Кине почувствовала дурноту. Рано или поздно найдется предмет, перед которым пузырь не устоит. Ведь ничего несокрушимого на свете нет.

Мама обессиленно опустилась на стул у письменного стола Кине. Молоток выскользнул у нее из руки и ударился об пол. Мама сидела, сгорбившись, широко расставив ноги, уперев локти в колени.

Папа поднял молоток и внимательно его осмотрел, пытаясь понять, что с ним не так.

Кине подобрала брошенную книгу и вставила наушники. Музыка бухала в уши, отгораживая ее от внешнего мира. Папа тоже сделал попытку ударить молотком по пузырю, но без маминого напора. Его скорее интересовало, из какого материала сделан пузырь и как он попал в их дом.

Кине притворялась, что читает. Она больше не волновалась за пузырь. Разве что чуть-чуть, когда мама явилась с дрелью, и то, как выяснилось, совершенно напрасно.

Теперь у нее была одна забота, как бы поскорее попасть в туалет…

Похищение пиццы

Вместимость мочевого пузыря составляет в среднем 500 мл. Если его долго не опорожнять, он может лопнуть, а это грозит заражением крови и заболеванием почек.

Кине повесила телефон обратно на шею. И зачем только она это прочитала? Кине терпела из последних сил. Она не писала целую вечность. У нее лопнет мочевой пузырь и затопит ее убежище. Она утонет в собственной моче!

Кине ходила по кругу и думала. Серый снег скрипел у нее под ногами. Круг, разумеется, получался маленький, ведь и стеклянный шар был невелик.

За окном стемнело. Бутерброд с паштетом Кине убрала обратно в рюкзак. Вода в бутылке кончилась, Кине за весь день ни разу не ходила в туалет.

Она остановилась перед куклой.

– Мама с папой легли примерно час назад. Вопрос, спят они или нет. Как ты думаешь?

Кукла выглядела отрешенной.

– Хм. Ты ведь знаешь?

Кине попыталась поднять забинтованную голову мумии, но та снова опустилась. То ли кукла устала, то ли тосковала. До чего унылое создание. Уродливое и несуразное. Кине ее почти пожалела. Тоже, видно, несладко ей, как и Кине.

Кине могла дать ей имя Унынье. Кине и Унынье.

– Что мне делать, не могу же я сидеть здесь вечно?

Кине потрогала глаз-пуговицу. Черная, блестящая, она была величиной с печенье орео. Кине увидела в ней свое отражение. Обхватила руками череп куклы, пристально глядя в его глазницы.

– Быть здесь или не быть, вот в чем вопрос.

Мумия, как всегда, молчала. У Кине забурчало в животе. Дело принимало нешуточный оборот…

– В конце концов, имею же я право поесть? Они думают, что я рано или поздно дам слабину. Но у них кишка тонка подстерегать меня всю ночь. Уверена, они уже дрыхнут.

Кине вышла из пузыря и подкралась к двери. В доме стояла мертвая тишина, если не считать жужжания стиральной машины в ванной. Нельзя упускать такой шанс. Ну что плохого может произойти? Ее услышит кошка и размяукается? Но теперешняя Типси была намного спокойнее предыдущей. Той, которая умерла, когда Кине была маленькая. Кине до сих пор помнит, как прежняя Типси прыгала ночами по дому, будто гонялась за призраком.

Конечно, могли проснуться мама и папа. Что выбрать в первую очередь: пиццу или писать?

Кине просунула голову в коридор. Там было тихо и темно. Кто-то отпирал соседний подъезд, там на лестнице загорелся свет. Он проник в их кухонное окно, и лестничные перила отбросили длинные тени, которые можно было принять за привидения. Но Кине не боялась привидений. Стала бы она иначе торчать на кладбище?

Сейчас определенно перевешивала пицца. Сначала надо стянуть пиццу, с ней забежать в ванную, а потом проскочить в свою комнату. Кине дождалась, когда погаснет свет в соседнем подъезде. Потом надела шерстяные носки, чтобы приглушить звук шагов на лестнице и не окоченеть на ледяном кухонном полу. Выскользнув из комнаты, Кине приникла к стене. Дверь в родительскую спальню стояла нараспашку, из спальни доносилось ровное посапывание.

Кине поставила ногу на ступеньку, по-прежнему прижимаясь к стене – так лестница скрипела меньше всего. Еще шаг. Прекрасно. Она бесшумно добралась до кухни. Руки дрожали, когда она открывала холодильник. Лампа холодильника ее ослепила, пришлось переждать, пока глаза привыкнут к яркому свету. Вот то, ради чего она пришла, – голубая пластиковая коробка с четырьмя кусками пиццы. Объедение! Кине схватила коробку и уже собралась закрыть холодильник, но тут вспомнила, что пить ей тоже хочется. Прямо до смерти.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

Ну и что (англ.).