bannerbanner
«Любимые, ждите! Я вернусь…». Фронтовые письма 1941–1945 гг.
«Любимые, ждите! Я вернусь…». Фронтовые письма 1941–1945 гг.

Полная версия

«Любимые, ждите! Я вернусь…». Фронтовые письма 1941–1945 гг.

Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля
На страницу:
5 из 5

Особо писать нечего. Живем, что вы, что я одним и тем же – Победой и нашей встречей. И все делаем для приближения этого часа… Дима.

29.07.1944 г.

20 лет, а юности уж нетуИ не знаю, была ли она.Помню лишь мальчишеское времяИ минувшие так быстро школьные годаА потом война сурово загремела.В бой пошел парнишка молодой,Так ни разу в жизни и не влюбился,Всю войну любил одной мечтой.Вот теперь сидит и пишет эти строчки.МолодойВзгляд суровый, он девчоночку ужБольше не проводит,Как ее он провожал.* * *Думаю сейчас о миллионах я счастливых,Думаю какое счастье у них впереди.Может быть и я таким родился,А возможно дни мои уж сочтены.Я хочу сказать им миллионам многим:Уважайте миллионы вы других.Ихней кровью вся земля наша политаРодины защитников простых.Ведь они же тоже жить хотели.И жизнь они любили может быть сильней,Потому что видели как за нее товарищи погибли,Видели как за ту жизнь в сражениях люди гибли,Умирая сами говорили, бей!Миллионы будьте счастливы, но никогдаНе забывайте нас.

23.01.1945 г. Здравствуйте, дорогие мои.

Жив и здоров – воюю. Ни минуты свободной. Получил большое подразделение и сначала очень трудно, да тем более в бою. Вот и все. Пока. До свидания.

Дима. Целую.

20.02.1945 г. …Деремся отчаянно 6‑й или 5‑й день. Не знаешь, какой день. Сегодня кажется немного полегче. А погода замечательная. Что писать? Нечего. Люди спят, а я еще держусь почему-то. Ну и все, родные мои.

Писать нечего. До свидания, дорогие мои!

Целую (без подписи).

20.03.1945 г. …Я жив и здоров о чем спешу сообщить всем. Все время в боях. Только вчера вышли с первой линии. А 5 дней наступали. О нас сегодня, наверное, сообщит Информбюро…

Описывать ничего не буду. Главное, что живой, что немного странно.

Будьте счастливы и здоровы. До свидания. Целую, Дима.

21.03.1945 г. Здравствуйте дорогие мои.

Утро. Сегодня в проспал впервые всю ночь. Сейчас спокоен и пишу. Впереди есть кое-что интереснее. Добивать окружение фрицев. Об старом не хочется писать. А знаете как штурмовали один город? Вот найдете в сводке (зачеркнуто). И в приказе должно быть. Войска полковника Ромашева. По шоссе едем. Полковник подходит: «Орудия вперед в город. Рассчет садись» и летим по шоссе. Влетаем на окраину. Выстрел – снаряд рвется рядом у дороги. Все летят на землю. Разворачиваем орудия, и летят кирпичи домов. Все хорошо получается, когда живой остаешься. Особо что нечего писать.

До свидания. Целую! Дима[45].

24.03.1945 г. Из письма к матери с описанием гибели ее сына

…Погиб 22.03.1945 г. при следующих обстоятельствах:

Засевшие в лесу немцы сопротивлялись. Наша пехота атаковала лес. Командуя батареей пушек, которые стояли на прямой наводке в непосредственной близости от противника, Вадим был убит осколком разорвавшейся мины. Его вывезли с поля боя на лафете пушки и похоронили с отданием всех воинских почестей…

Извещение Щелковского райвоенкомата

Московской области от 10 мая 1945 г.

Ф. М-33. Оп. 1. Д. 111.


Буряченков [И.О. неизвестны] – ст. Лихая, Ростовская обл.

11.05.1942 г. Добрый день или вечер, дорогая жинка Е.В. и детки. Первым долгом я вам сообщаю, что жив и здоров пока. Ну, должен скоро идти на переднюю линию, громить врага.

Дорогая жалочка – Натачка, дорогая голубочка, принимай от меня мой чистосердечный, горячий, мой задушевный привет с крепким рукопожатием. Жму твою правую ручку твою и целую твои алые губочки безотрывно тысячу раз и может в последний раз.

Наточка, я сейчас не в той части, что был. Сейчас в стрелковой и должен скоро пойти с гадами сражаться.

И буду бить так крепко. Не буду гадам давать пощады ни днем, ни ночью. Буду драться до последней капли крови за свою Родину. Отдам все свои силы, даже не пожалею и жизни, чтобы наши дети жили так, как мы жили, а не рабами.

Теперь, дорогие сыночки, я вам посылаю свой отцовский чистосердечный горячий привет с крепким рукопожатием и целую я ваши нежные губочки безотрывно тысячу раз. Пока жив и здоров и того тебе с детками желаю. Писал твой муж А.С. своей дорогой жене…

Пока до свидания, Наточка и детки…

…Дорогая мама и папа, братцы. Не обижайтесь, что мало писал. Не на чем писать. Я вас прошу: не обижайте моих деток, а также Е.В. и Н.А.

Подписи нет. Копия письма мужа заверена.

Ф. М‑33. Оп. 1. Д. 1413/2.


Ваил Михаил Борисович – 1906 г.р., Триполье. Слесарь. В действующей армии в 1942–1945 гг. связист противотанкового полка. Войну закончил в Восточной Пруссии. Сохранилось 970 писем[46].

27.02.1942 г. Можайск.

Здравствуй, Белуська!

Сегодня у меня самый счастливый день моей жизни. Сегодня получил 3 письма… Это все письма в ответ на мое письмо к тебе по радио, которое слыхала вся страна и в том числе и они. От них я узнал твой точный адрес, от них же я узнал, что мама и Соня живы и живут в Сталинграде… Ты себе можешь представить ту радость, которая меня охватила, когда я узнал, что ты жива и что я обрел возможность тебе написать. Пишу тебе это письмо, как первое.

За прошедшие 8 месяцев я немало пережил… Первое – это пребывание в Киеве, а затем эвакуация и безвестность о твоем существовании. Как тебе сейчас тяжело, я себе прекрасно представляю, но лишь бы ты не осталась в Киеве в руках фашистских извергов. Сколько пишут в газетах о зверствах фашистов, но действительность гораздо ужасней. Я побывал в многих местах, где в свое время находилось это зверье. Я видел сожженные дотла города и села, я видел трупы женщин и детей, я видел несчастных ограбленных жителей, оставшихся без крова и хлеба, но также я видел слезы радости этих обездоленных людей при встрече нас, после того, как мы их освобождали. Слезы наворачивались на глаза, когда встречая нас – меня обнимали и целовали и одновременно плакали женщины в освобожденных местах. Чувство мести сильно развито во мне и у всех наших бойцов.

За эти месяцы, как я уже писал, пережито не мало. Полк, в котором я нахожусь, проделал большой путь, беспрерывно находясь в боях. Пришлось переживать горечь отступления, но также пришлось пережить и радость победы. За это время мы прошли путь от защиты Львова до защиты Москвы и Москву мы крепко защитили. Пришлось пережить и беспрерывные бомбежки, и наступления танков, и нападения автоматчиков и после всего полк наш вышел окрепшим, закаленным в боях и за свою отвагу и организованность получил звание «гвардейского». Гвардейцем, таким образом, стал и я. Вот вкратце путь моего полка.

Я ни на один день не оставлял надежды вас разыскать. Во все концы Советского Союза я разослал письма с запросами и, наконец, использовал последнее средство – Радио. В конце января я по служебным делам, вместе с моим командиром был в Москве, и нашел кое-кого из знакомых, и мне устроили протекцию в передаче моего письма по радио. Не имея возможности самому слушать, я все не был уверен в том или письмо передано [или нет], но получение писем из Сталинграда доказало, что письмо было передано. Я вполне здоров (конечно, относительно) ни разу не был ранен, несмотря на то, что был в переделках, где не надеялся остаться живым. Лето и жару перенес, правда с трудом, а зима скоро кончается и можно сказать, что я ее перенес довольно легко.

В настоящее время я вместе со своей частью нахожусь на заслуженном отдыхе с тем, чтоб немного отдохнув затем снова броситься в бой и окончательно добить фашистскую гадину. А бои нам предстоят жестокие, но, я уверен, что мы и дальше будем изгонять врага, как до сих пор. Кратко могу тебе описать, какую работу я выполнял в армии и что сейчас делаю. Поступив в полк, я отказался быть не строевиком и был зачислен связистом: это прокладывать телефонную линию от одного подразделения к другому, установить связь между этими подразделениями и следить за исправностью линии. Это все, конечно, зачастую делается под огнем противника. Одновременно, используя каждую свободную минуту, я был агитатором у себя в батарее. В конце декабря мне было присвоено звание «замполитрука».

Письма пиши мне как можно чаще, не ожидая для этого моего письма. Во всяком случае, каждые 2 дня я должен иметь хоть кратенькое, но письмецо от тебя. Это будет являться отрадой для меня и наградой за тяжелые испытания, перенесенные за это время. В случае, если от меня не часто будут письма, то вспомни, что я на войне…

И что ты знаешь об остальных наших. Целую крепко-крепко бесчетно раз (за 8 месяцев). Дочек крепко-крепко обними и расцелуй за меня.

Твой, который до самой смерти тебя не забудет – Котик[47].

01.03.1942 г. От тебя я еще писем не получаю, но надеюсь, что скоро уже и от тебя получу. Мы сейчас отдыхаем, проживая в теплых квартирах. Сколько этот отдых будет длиться я, конечно, не знаю, но мы готовы вступить в бой в любую минуту. Для меня, во время отдыха работы очень много, так как я провожу политпросветительную работу в батарее. За время пребывания в армии я вступил в действительные члены партии и являюсь заместителем парторга у нас в батарее. В боевых условиях, как я тебе уже писал, я выполняю обязанности связиста. Это довольно тяжелая работа, но до сих пор я с ней справлялся…

…Что со мной происходило, с момента моего выезда из Киева. Дневник я не вел, но в памяти все живо осталось и все события я могу восстановить в памяти в строгом хронологическом порядке. Может быть, если еще останусь жив, – на что я не особенно рассчитываю – я все это смогу описать. 23 июня я еще остался в Киеве, а 24 уже был направлен в г. Львов во главе с группой мл. командиров, которых я должен был сдать в 509‑й зенитный арт. полк. Чтоб скорей доехать, я вместо того, чтоб сесть в эшелон, сел в пассажирский поезд, как говорится нахально, так как билеты я не смог достать. Пропуская своих бойцов в вагон, при громадной давке, меня столкнули под вагон (платформы на вокзале очень высокие), но благодаря тому, что один человек до меня туда упал, я очутился на его спине и не разбился. Это было первое мое происшествие. В пути уже чувствовались ужасы войны. Встречали эшелоны с беженцами из Львова и других мест Западной Украины. В пути часто приходилось задерживаться. Перед нами летали вражеские самолеты. Эшелон, который выехал раньше – мы обогнали. Едущие навстречу нам беженцы из Львова рассказывали о том, что в Львове стреляют из домов и что жизнь замерла. Наконец, 26‑го вечером приехали в Львов. В Львове было уже относительное спокойствие. С фашистской 5‑й колонной быстро справились, и город начал было возвращаться к жизни. Тут я увидел первые следы вражеской бомбежки. Сейчас же с вокзала отправился разыскивать свою часть. По дороге попал под бомбежку вражеских самолетов. Забежали в подворотню. Бомба упала во дворе. Нас сильно подбросило, закутало пылью и дымом, но крытая подворотня нас спасла. Это было первое боевое крещение.

Ночью спали во дворе комендатуры. Это была первая ночь, проведенная под открытым небом. После этого крыши я не видел в течение 5 месяцев. Ночь была тревожная, беспрерывно стреляли по самолетам. День 27‑го провел в тщетных розысках своей части. За день было несколько налетов авиации. Где был полчаса тому назад, туда упала бомба. Опять повезло, остался жив. К вечеру, после долгих розысков, исколесив весь город, нашел казарму своей части, но части уже не было, – она отошла по направлению на Тернополь. Провели тревожную ночь в пустой казарме. Враг был уже близок, события быстро нарастали. Встали рано. До полудня еще думал что-нибудь узнать, определиться к какой-нибудь части, но ничего не удалось. В 2 часа дня пролетели над городом первые снаряды вражеских, дальнобойных орудий, 5‑ая колонна опять подняла голову, и по городу опять началась перестрелка. Решил выйти из города и догонять свою часть.

Начался мой первый в моей жизни большой переход. Моя команда состояла из 20 человек. По дороге беспрерывно бомбили нас фашистские стервятники, обстреливали из пулеметов. Наблюдал лежа в высокой ржи падение бомб, разрывы их на расстоянии 100–200 метров. Пули свистели кругом, но никто из моей команды не пострадал. Мы продолжали путь. Шли беспрерывно и без отдыха 2‑ое суток. Кушать было нечего, делили одни сухари. Страдали от жажды. Шли по оврагам, лесам, по грязи, болотам, проваливались в ямы. Днем солнце припекало, пыль заедала. 10 человек отстало в пути, не в силах продолжать путь. Их по одиночке подсаживал на проезжавшие машины, а сам продолжал путь с остальными 10 чел. Наконец, преодолев все, сделав марш в 148 км, пришел в Тернополь. Описал это все в нескольких строках, но когда вспоминаешь, так никак не поймешь, откуда взялись силы, а ребята, которые отстали, были молодые, здоровые, служившие в армии. Немного меня выручила некоторая натренированность в ходьбе.

Целую тебя и моих дочек крепко-крепко. Твой Котик.

04.03.1942 г. …8 месяцев не было так тяжело ожидать, как эти последние дни… Мое настроение заметил даже мой комиссар и спрашивал меня, чего я так расстроен.

Когда мы опять выедем на позицию я, конечно, не знаю… Если долго не будет от меня писем, чтоб ты напрасно не волновалась, так как может создаться такое положение, что писать никак не возможно.

Конечно, на войне все может случиться, но отсутствие связи ничего еще не говорит. Факт – это то, что ты меня, наверное, уже считала убитым, а я объявился через 8 месяцев. …Несмотря на то, что я в течение 8 месяцев не имел связи со своими родными, я родных имел все время, – это наш великий народ. Заботу нашего народа мы чувствуем на каждом шагу. Особенно эту чувствуется в посылках, которые мы получаем и в письмах, которые их сопровождают. За время войны я много раз получал такие посылки-подарки. Иногда они выражались в носовом платочке, но они очень были мне дороги. В числе подарков я получил носовые платки, воротнички, мыло, носки, перчатки шерстяные, рукавицы шерстяные, носки шерстяные, свитер и целый ряд других вещей, а также печенье, конфеты, яблоки, вино и прочие продукты. Не так уже необходимы нам эти теплые вещи, так как армия нас очень тепло одела, и мы ни в чем не нуждались, но очень дороги были мне они, как выражение заботы и любви народа к Красной армии, а этим самым и ко мне.

…Нас, гвардейцев, очень уважают в стране и в армии и на нас возлагаются большие надежды в предстоящих боях. Эти надежды мы, конечно, с честью выполним, но на легкие победы мы не рассчитываем. Мы рассчитываем на тяжелые, упорные бои и мы к ним готовы. Я знаю как тебе сейчас тяжело, но сейчас необходимо все стойко переносить и я не сомневаюсь в том, что ты так и делаешь. Все наши стремления и на фронте и в тылу сейчас сведены к одному, к полному разгрому фашизма, к освобождению наших городов от фашистского ига. Я надеюсь и верю, что это время скоро настанет, и мы вернемся в свой родной Киев, чтоб снова отстраивать наше счастье.

Иногда мне бывает очень тяжело, но я стараюсь взять себя в руки и все проходит. Особенно тяжело мне бывало, когда я начну думать о тебе, об моей маленькой дочурке – Олюське и представлять себе, как она уже болтает, наверное научилась отвечать, что папа на войне. …Белусик! Разве ты себе можешь представить, как я вас хочу видеть! Не знаю, что я дал бы, чтоб на вас хоть раз взглянуть. Во всяком случае, после этого и умереть не было б тяжело…

Чувства мои нисколько не изменились и я остался тем же котиком, что и раньше. Мои мысли и чувства удачно выражены в одном стихотворении, прочтенном мной в нашей центральной прессе. Оно написано как будто обо мне. Я привожу тебе весь его текст:

Ты обо мне в слезах не вспоминай,Оставь свою заботу и тревогу.Не близок путь, далек знакомый край,Но я вернусь к родимому порогу.По-прежнему любовь моя с тобой,С тобою родина, ты не одна, родная,Ты мне видна, когда иду я в бой,Свое большое счастье защищая.На голос твой, я сердцем отзовусь,На верность – верностью и подвигом отвечуЯ далеко, но я еще вернусь,И ты, как прежде, выйдешь мне навстречу…

В это письмо я вкладываю тебе справку о моем пребывании в армии. Она тебе сможет пригодиться для получения пособия и вообще…

Свои приключения буду продолжать в следующем письме.

8.03.1942 г. Москва

Здравствуй, Белочка! Боевой, – гвардейский привет отважным женщинам нашей страны! Поздравляю тебя с международным женским днем 8 Марта! Конечно, не так хотелось бы мне тебя поздравить, хотелось бы, как обычно делал – преподнести какой-нибудь подарок, но, к сожалению, я этой возможности сейчас не имею. Я в настоящее время нахожусь в Москве. Сюда я приехал на пару дней, выполняя некоторые поручения комиссара полка. Основное мое поручение, это передача писем по радио, наших бойцов и командиров. Результаты передачи по радио моего письма, побудило всех, кто не знает о своих родных, испытать это средство. И я в течение 3‑х дней только и был занят составлением писем для всех желающих. Я уже сегодня успел побывать в Радиокомитете и договорился о передаче по радио привезенных мной писем. Кроме того я договариваюсь об устройстве специальной радиопередачи наших героев-орденоносцев. Эти переговоры я закончу завтра и, наверное, в ближайшие дни я здесь буду опять, уже вместе с теми, которые будут выступать.

Как видишь, на войне я умею не только воевать, прокладывать связь, но и заниматься своего рода общественной работой.

…От тебя я еще писем не имею и сильно из-за этого нервничаю. Никто не догадывается применить мой метод: писать письма одно другому вдогонку.

…Продолжаю тебе описывать, как обещал, мой дневник по памяти. После больших мытарств, потеряв половину людей – отставшими, я наконец добрался до Тернополя. Первое, чем я занялся, это было достать покушать, чтоб самому покушать и накормить своих людей. У одной из проезжавших частей купил буханку хлеба, затем остановил шедшую на базар крестьянку с молоком и все у нее закупил. Подкрепившись, мы отправились искать свою часть. Это было равносильно тому, что искать иголку в сене. Я себе окончательно ноги отбил в этих розысках. Был на всех формировочных пунктах, и всюду хотели меня и моих людей приписать к другим частям, но я упорно отказывался и продолжал свои поиски. Случайно, опрашивая многих бойцов и командиров, наткнулся на одного из нашей части и его уже от себя не отпуская, прибыл в часть.

В городе спокойно не было, налеты вражеских самолетов повторялись по несколько раз в день и во время розысков, попав под одну из бомбежек, я имел первую потерю в своей команде. Один из моих бойцов был ранен осколком в ногу. Его мы конечно отправили в госпиталь и продолжали после этого поиски.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

Россия и СССР в войнах XX века. Потери вооруженных сил. Историко-статистическое исследование. М., 2005. С. 267.

2

Государственный архив Российский Федерации (далее: ГА РФ). Ф. 8581. Оп. 1. Д. 178. Л. 118–119.

3

См.: Верт Александр. Россия в войне 1941–1945. М., 1967. С. 23, 25

4

Правда. 1994. 8 июня.

5

См.: Черчилль У. Вторая мировая война. В 3 т. М., 1991. Т. 2.

6

Цит. по газете «Комсомольская правда». 2009. 10 июля.

7

РГАСПИ. Ф. М-7. Оп. 1–3.

8

Коробков Н.М. Руководство к собиранию материалов по истории Великой Отечественной (для музеев и краеведческих организаций). М., 1942.

9

Там же. С. 4.

10

Там же. С. 8.

11

См.: Максаков В.В. Архивы и архивное дело СССР в годы Великой отечественной войны (1941–1945) // Вопросы архивоведения. 1961. № 2; Тучков Б.И., Кондратьев В.А. Письма советских людей периода Великой Отечественной войны как исторический источник // История СССР. 1961. № 4; Соломатин П.С. Фронтовые письма и корреспонденции в газету «Правда» в годы Великой Отечественной войны // Исторические записки. М., 1965. Т. 75. И др.

12

РГАСПИ. Ф. М-33. Оп. 1. Д. 1401. Л. 26.

13

РГАСПИ. Ф. М-33. Оп. 1. Д. 1214. Л. 76.

14

Там же. Д. 1401. С. 24.

15

Самый памятный день войны. Письма-исповеди. М., 2010. С. 9.

16

Самый памятный день войны. Письма-исповеди. М., 2010. С. 11.

17

Там же.

18

См.: Самый памятный день. Письма-исповеди. М., 2010; Война глазами детей. Свидетельства очевидцев. М., 2011; Знать и помнить. Преступления фашизма в годы Великой Отечественной войны. М., 2012; Женщины Великой Отечественной войны. М., 2014. Все эти сборники были переизданы в 2018 г. в серии «Память Великой Победы».

19

Самый памятный день. Письма-исповеди. С. 11.

20

РГАСПИ. Ф. М-33. Оп. 1. Д. 217. Л. 82, 83.

21

Правда. 1980. 28 апреля.

22

РГАСПИ. Ф. М-1. Оп. 88. Д. 342. Б-47. Л. 10.

23

РГАСПИ. Ф. М-33. Оп. 1. Д. 1198. Из письма Юровского К.Б. от 14 мая 1942 г.

24

Там же. Д. 1419—14. Из копии письма Масловского Г.П.

25

РГАСПИ. Ф. М-33. Оп. 1. Д. 1. Л. 74.

26

Там же. Л. 91.

27

Там же. Л. 10.

28

РГАСПИ. Ф. М-33. Оп. 1. Д. 1. Л. 28.

29

Там же. Л. 30.

30

Там же. Л. 23.

31

РГАСПИ. Ф. М-33. Оп. 1. Д. 149. Л. 30.

32

Там же. Д. 189. Из письма Телкова Н.Т.

33

Правда. 1986. 10 июля. Л. 6.

34

РГАСПИ. Ф. М-33. Оп. 1. Д. 1.

35

Почта военно-полевая. Большой филателистический словарь. М., 1988. С. 164, 232; Великая Отечественная война 1941–1945. Энциклопедия. М., 1985. С. 637.

36

Комсомольская правда. 2015. 11 мая; hhtps: //shool-science.ru

37

Подробнее см.: Пересыпкин И.Т. Связь в Великой Отечественной войне. М., 1973.

38

Даль В. Толковый словарь живого великорусского языка. В 4 т. М., 1980. Т. 3. С. 14.

39

Патриотизм – духовный стержень народов России. М., 2006. С. 242.

40

В большинстве публикуемых писем сохранены особенности грамматики, стиля, пунктуации и орфографии. – Примеч. ред.

41

Старший брат Дмитрий погиб в Мурманске.

42

Так в тексте, сокращение города.

43

Письмо написано на куске старой топографической карты.

44

Так в тексте.

45

Последнее письмо. Погиб 21.03.1945 г.

46

Все письма к жене. Жену ласково называл «Белуська». Сам подписывал письма «Котик».

47

В семье были такие ласкательные обращения.

Конец ознакомительного фрагмента
Купить и скачать всю книгу
На страницу:
5 из 5