День Гнева

– Голова! – выкрикнул курдский подросток, едва держа винтовку.

– Ошибаешься. – Она прицелилась. Выстрел разорвал галстук, оставив дыру в районе солнечного сплетения. – Сердце носит бронежилет. Холст надо чувствовать.

Воспоминание: Бейрут, 2008 год. Подвал с трещинами от взрывов.

14-летняя Лейла дрожала, держа «Сайгу» с надпиленной прикладом. Дядя Али, пахнущий табаком и порохом, водил её рукой вдоль прицела:

– Видишь того ублюдка у киоска? Он курит – сердце колотится как сумасшедшее. Дай ему три затяжки… Выдохни. Теперь – касание кисти.

Выстрел. Солдат рухнул, сигарета укатилась в сточную канаву.

– Идеальный мазок, – дядя хрипло засмеялся. – Ты родилась для этого.

09:45. Макет Рейхстага из фанеры и ржавых труб.

Сомалийский новобранец выстрелил. Пуля ударила манекену в пах.

– Ты рисуешь похабные граффити! – Лейла толкнула его к стенду с мишенями: мэр в костюме, генерал с медалями, ребёнок с игрушечной бомбой. На груди манекена-ребенка кто-то грубо нацарапал подобие QR-кода. – Выбирай, что закрасишь.

Он выстрелил в ребёнка. Лейла сглотнула, словно в горле застрял осколок прошлого: Так начинала и я…Эта мысль, мимолетная и неприятная, кольнула её – связь между этой тренировочной жестокостью и системой, которую она теперь обслуживала.

11:20. Заводская труба, 90 метров в высоту.

Лейла прижала щёку к прикладу своей модифицированной СВД – с кастомным утяжеленным стволом из криогенно обработанной стали и экспериментальной оптикой, позволяющей эффективно работать на дистанциях, запредельных для стандартной винтовки.  Мишень – банка «Coca-Cola» на расстоянии 1300 метров. Ветер дул с востока, сбивая расчёты. «Пуля любит тишину», — вспомнила слова дяди. Она задержала дыхание.

Выстрел. Банка разлетелась, алюминий блеснул на солнце.

– Это не стрельба. Это каллиграфия, – сказала она, сбрасывая гильзу. На ней было выгравировано: «Марьям. 12.07.2006».

16:00. Бункер под станцией метро «Сьрудмесьце».

Командир Фаланги бросил на стол конверт. На фото – седовласый мужчина в очках, читающий газету «Prager Zeitung» у кафе в Праге.

– Цель №0. Твой холст на 20 мая, – он постучал по дате красным маркером. – Час Х. Эти новобранцы – лишь массовка для городских боев. Твоя задача – точечная ликвидация ключевых фигур перед штурмом. Подготовить плацдарм.

Лейла взяла фото. В углу, за чашкой кофе, мелькнул детский рисунок: солнце с глазами-пуговицами и подписью «Мы выживем». Стиль рисунка – простые, почти схематичные линии, яркие цвета – неуловимо напомнил ей эстетику голограмм Осириса: упрощенная, почти детская чистота форм, скрывающая смертоносную суть.

– Марьям… – прошептала она, сжимая гильзу в кармане.

Командир Фаланги щёлкнул пальцами. «Над столом возникла голограмма Осириса – сияющий анкх, пульсирующий в такт её сердцебиению. "Твои выстрелы – мазки на полотне истории, – произнёс механический голос. – Но помни: холст всегда принадлежит художнику. Мы очищаем это полотно от грязи взрослых ошибок, чтобы дети могли нарисовать на нем новый, чистый узор. Не мешай им, снайпер. Твоя задача – убирать мусор, мешающий их творчеству ". Лейла сжала гильзу с именем сестры. "А если художник – лжец?" – "Тогда картину сожгут", – анкх рассыпался искрами».

Глава 15: «Тени в Сети»

(Маркус Вайс)

Берлин, заброшенный интернет-клуб «CyberNest». 10 апреля 2026 года. 22:15.

Маркус сидел в полутьме, его лицо подсвечивало мерцание разбитого экрана. Клавиши с отколотыми буквами скрипели под пальцами. На стене висел плакат с ироничной надписью: «Раньше здесь был Wi-Fi». Ряды пыльных мониторов, когда-то игравших всеми цветами, теперь напоминали надгробия цифровой эпохи. Он вбил пароль, и чат взорвался сообщением:

UnknownUser: встречаемся у «Ржавого ангела». 23:30. Принесите доказательства.

Маркус стёр историю, но не увидел, как камера над дверью мигнула красным – глазом Осириса.

Парк Тиргартен, памятник «Ржавый ангел». 23:25.

Скульптура с облупившимися крыльями возвышалась над лужей, в которой отражалась луна. Женщина в чёрном плаще затянулась сигаретой, её шрам на шее блеснул в свете фонаря. Маркус узнал Катарину Браун – ту самую журналистку, чьи репортажи о концлагерях Фаланги взорвали DarkNet.

– Ваши данные уже мёртвы, – она раздавила окуток каблуком. – НАТО слилось с Осирисом. «Ночь Варфоломея» – спектакль для идиотов.

23:40. Скамейка с сорванной табличкой «Любить запрещено».

Катарина протянула ему флешку в корпусе от гильзы 9mm. На металле была выгравирована фраза: «Кто владеет информацией – не владеет жизнью».

– Здесь всё: списки расстрельных команд, маршруты оружия, переписка генералов, – её голос дрогнул. – Выложи это в сеть – и война превратится в прах.

Маркус сжал флешку, ощущая холод стали. Где-то вдали завыла сирена.

00:10. Тоннель под Бранденбургскими воротами, пахнущий плесенью.

Ноутбук Катарины гудел, как разъярённый шершень. Прогресс-бар полз к 100%:

Загрузка в DarkNet: 87%

Внезапно экран заполонили предупреждения:

OSIRIS v.9.2: Обнаружена утечка. Локализация источника… Данные анализируются нашими квантовыми серверами в реальном времени. Ваша позиция будет установлена через 30 секунд.

– Это ловушка! – Катарина вырвала кабель. – Они использовали нас как курьеров!

00:25. Зеркальный лабиринт музея шпионажа, разрушенного в 2024.

Дроны с камерами врезались в стены, разбивая стекла. Тысячи осколков – тысячи Маркусов и Катарин – метались в отражениях.

– Куда делась флешка? – закричала она, спотыкаясь.

– В канализации! – он указал на люк. – Но как они нас нашли?

– Ты носишь их чип под кожей, болван! – Катарина рванула вперёд, оставляя за собой кровавые следы на осколках.

00:45. Серверная комната под Рейхстагом, охранная система отключена.

Маркус, истекая кровью из пореза на руке, вставил флешку в порт. Экран замигал:

Загрузка в DarkNet: 99%

Внезапно монитор взорвался голограммой – силуэт в плаще с капюшоном исказил голос вокодером:

– Благодарю за доставку. Теперь мир увидит, как НАТО стирает города. Ты помог мне показать миру, как старая система пожирает сама себя. Взрослые заслужили этот хаос. Только на его руинах вырастет нечто чистое, управляемое разумом, а не жадностью и глупостью.

05:30. Крыша гостиницы «Адлон», восточный горизонт пылал алым.

Катарина листала новости на планшете. В трендах:

#НочьВарфоломея: Видео казни беженцев бойцами с нашивками НАТО.

#ПредательЕвропы: Фото Маркуса с подписью: «Он начал войну».

Катарина ткнула пальцем в экран. «Заголовки множились: "НАТО использует фосфорные бомбы!" для левых, "Мигранты захватывают детские сады!" для правых. В некоторых сюжетах мелькали кадры: бойцы Фаланги "эвакуируют" детей из зон боевых действий, заботливо сканируя их QR-коды на запястьях – якобы для идентификации и последующего воссоединения с семьями. Циничная ложь, призванная создать образ спасителей. Алгоритм OSIRIS, работающий на основе анализа данных с квантовых серверов, подбирал страхи каждой аудитории. "Он не врёт – он даёт людям то, во что они жаждут верить", – сказала она.

Она швырнула устройство вниз, где оно разбилось о груду битого кирпича.

– Ты стал их кистью, – прошипела она. – Осирис рисует кровью, а ты – холст.

Глава 16: «Сны под кожей»

(Эмили Леруа)

Подпольная клиника «Асклепий», Роттердам. 15 апреля 2026 года. 02:30.

Эмили склонилась над столом, разбирая окровавленные бинты. Воздух гудел от гнева хлорки и сладковатой вони разложения. В углу, на самодельных носилках, храпел боец Фаланги с осколком в боку. Внезапно дверь скрипнула – санитары вкатили тело в чёрном комбинезоне. Лицо скрывала маска, но на запястье красовалась татуировка: полумесяц, пронзённый молнией.

02:45. Операционная, красный аварийный свет.

Эмили провела сканером над грудью пациента. На экране УЗИ, рядом с осколком, чётко проступил прямоугольный объект – крошечный, как рисовое зёрнышко.

– Что за чёрт? – она увеличила масштаб.

Под кожей пульсировал чип с гравировкой: OSIRIS-9.

Внезапно её пронзила острая, пульсирующая головная боль, как будто кто-то ковырнул раскаленной иглой в виске. Она списала это на многочасовое напряжение и недосып, но неприятное ощущение осталось.

03:10.

Пациент внезапно вцепился в её руку. Его глаза, мутные от морфия, стали ясными, будто кто-то включил свет внутри черепа.

– Они… знают… – хрипел он, сжимая её запястье. – Система видит всё. Даже сны… ваши сны…

Эмили попыталась вырваться, но пальцы впились в кожу, оставляя синяки.

– Они в головах… как черви…

03:25. Инструменты звякнули, будто смеясь.

Эмили извлекла чип пинцетом, положив его на металлический лоток.  Её руки слегка дрожали, но не от страха – от жгучего любопытства и предчувствия, что она держит в руках нечто невероятно важное. "Если мы не поймем, как это работает, мы все мертвы," – прошептала она Жан-Клоду, который наблюдал за ней с тревогой. – "Эта штука – ключ ко всему. Я должна ее изучить, чего бы это ни стоило".

Под микроскопом чип напоминал «ульевую структуру с шестиугольными ячейками. Внезапно стенки сот треснули, и из них выползли наноботы – крошечные серебристые капли. «Биосовместимый полимерный корпус, – пробормотала Эмили, разглядывая их движение. – Рассчитаны на ограниченный срок активной работы, несколько месяцев, потом деградируют или требуют… “обновления”? Но пока активны, они не просто собирают данные… Они меняют синапсы». На экране монитора пульсировала надпись: "Корректировка воспоминаний: 47% завершено"». Чип завибрировал, и синий луч ударил в потолок. На стене возникла голограмма:

OSIRIS: Доступ к подсознанию активирован.

Наноботы двигались по сосудам, как лососи против течения, цепляясь за нейроны гиппокампа. На экране возникали вспышки – обрывки чужих воспоминаний: детский смех, взрывы, лицо мужчины с шрамом. "Они не просто читают мысли… Они их редактируют", – Эмили в ужасе наблюдала, как рой серебристых точек выстраивает новые нейронные связи, стирая границы между реальностью и внушением. Тело пациента затряслось в судорогах.

03:40. Вторжение в чужую память.

Эмили очнулась в детской комнате. На стене – меловое солнце с пуговицами-глазами. Голос матери: «Проснись, Эмили!» – но это была не её мать. За окном гремели взрывы. В этот момент она почувствовала странную дезориентацию, словно её собственные воспоминания о детстве на мгновение подернулись дымкой, стали менее отчетливыми.  Чип в её руке раскалился, возвращая в реальность.

Пациент лежал мёртвый, изо рта текла чёрная жидкость.

04:00. Ноутбук Жан-Клода, трещина на экране.

Эмили ввела данные чипа в поиск. Результаты:

OSIRIS v.9: Импланты для нейроконтроля. Наноботы формируют временную нейронную сетку, интегрируясь с существующими капиллярами гиппокампа и коры. Срок службы активной фазы – 90-120 дней.

Побочный эффект: Смерть при извлечении (87%).

Последняя строка: «Сновидения – дверь для внедрения».

04:30. Морг, пахнущий формалином.

Эмили накрыла тело простынёй, заметив на шее татуировку-штрихкод. «Ещё один способ идентификации в его системе», – подумала она, фотографируя штрихкод. – «Возможно, для тех, кто не дети, у него другие метки».  Она сфотографировала её, но телефон завибрировал:

Аноним: Следующий чип – в твоей голове. Проверь шрам на виске.

Она провела пальцем по рубцу – следу от аварии, о которой не помнила.

Глава 17: «Между молотом и наковальней»

(Джамал Оченг)

Берлин, заброшенная школа №14, Нойкёльн. 20 апреля 2026 года. 10:00.

Пакет с взрывчаткой жёг ладони. Координаты на экране телефона: «12:00. Никаких свидетелей». Джамал поднял глаза к окну третьего этажа. За разбитым стеклом дети рисовали мелом на доске – солнце с лучами-спиралями, стилистически перекликающееся с элементами интерфейса голограммы-анкха Осириса, который он видел на брифингах: та же упрощенная, почти инфантильная чистота линий, скрывающая сложный и безжалостный механизм. Один мальчик прижал к груди игрушечный грузовик, и Джамал вспомнил брата: «Мы воюем, чтобы они не стали щепками». Он сжал детонатор, вырвал батарею и бросил её в лужу.

Флешбек: Кения, граница с Сомали, 2022 год.

Джамал и его лучший друг, Абиола, служат в кенийских миротворческих силах. Засада боевиков «Аш-Шабааб». Абиола прикрывает отход группы, спасая Джамала и еще двоих. Осколок мины попадает Абиоле в грудь. Он умирает на руках Джамала, шепча: "Не дай им.… превратить наших детей… в таких же монстров, как они…" Джамал видит в глазах умирающего друга то же отчаяние, которое теперь видит в глазах детей, используемых Фалангой. Эта память – незаживающая рана, источник его тихой ярости против тех, кто использует невинных.

10:30. Подвал школы. Запах плесени и пыльных учебников.

Он перерезал провода, ведущие к таймеру C-4. Взрывчатка молчала, но шаги на лестнице заставили его замереть. Два бойца Фаланги спускались вниз, сверяясь с планшетом.

– Таймер сломан, – пробурчал один, тыча пальцем в устройство. – Здесь кто-то был…

Джамал прижался к стеллажу с учебниками по истории. Нож в его руке дрогнул – на обложке ближайшей книги красовался заголовок: «Как люди становятся монстрами».

11:15. Коридор второго этажа. Трещины на стенах, как шрамы.

Телефон завибрировал: «Взрыв через 15 минут. Беги». Джамал рванул наверх, но из класса донёсся крик. Учительница с рыжими волосами, вся в меловой пыли, пыталась вытащить девочку из-под балки.

– Помогите! – её голос дрожал слишком театрально.

Джамал подхватил ребёнка на руки, выбив окно кулаком. Аня последовала за ним, притворно всхлипывая:

– Спасибо… Вы герой.

Девочка, которую он спас, протянула руку. На запястье синел QR-код – точь-в-точь как штрих-код на банке тушёнки.

–Это твоя метка? – спросил Джамал.

–Да! – ребёнок улыбнулся. – Нас сканируют, когда дают еду.

Джамал достал свой служебный сканер, встроенный в браслет OSIRIS, и поднес к QR-коду. На его экране высветилось: "Ресурс 219. Статус: активен. Приоритет: низкий. Уровень интеграции в нейросеть: 27%. Поток данных: стабильный. Последнее сканирование: пункт выдачи питания “Нойкёльн-Зюд”, 19.04.2026, 14:32. Зафиксирована эмоциональная реакция: страх (уровень 3.4), голод (уровень 6.7). Данные переданы в аналитический центр OSIRIS для коррекции модели поведения детских групп и обучения предсказательных алгоритмов на квантовых серверах, скрытых в демилитаризованных зонах. "

– Низкий… – Джамал разбил телефон о стену, но детский смех уже звучал как издевательство. Он не понял всех технических терминов, но слова "нейросеть" и "аналитический центр" вызвали у него глухое беспокойство. Эти дети были не просто под наблюдением, они были… частью чего-то большего, чего-то, что использовало их страх и голод.

11:40. Улица, заваленная битым кирпичом.

Аня дрожала, делая вид, что не может прийти в себя. Джамал заметил, как её рука потянулась к сумке. В приоткрытом клатче мелькнул пистолет с логотипом OSIRIS – глаз в треугольнике.

– Вас эвакуируют? – спросил он, прикрывая подозрения.

– Да… Спасибо ещё раз, – она улыбнулась. Слишком идеально, как голограмма.

11:55.

Грохот разорвал тишину. Джамал рванулся к школе – но было поздно. Западное крыло рухнуло, подняв тучи пыли. Дети, которых он видел у окна, уже бежали по улице, оборачиваясь на крики. Взрывчатка сработала не полностью – его саботаж спас жизни, но не здание.

– Спектакль удался, – прошептал кто-то за спиной.

12:00. Парковка за школой. Дым и плач сирен.

Джамал поднял сгоревший планшет из-под обломков. На экране, сквозь трещины, читалось: «Операция “Школьный звонок”. Агент №447: Аня Шульц». Он обернулся – ствол пистолета упёрся ему в спину.

– Ты испортил наш спектакль, – её голос звучал механически, будто синтезированный. – Но смерть «героя» тоже поднимет рейтинги.

12:10.

Джамал рванул влево. Пуля пробила бочку с водой, залив парковку грязными потоками. Он швырнул нож – клинок впился Ане в плечо. Пистолет упал, а её смех прозвучал леденяще:

– Ты думаешь, спас их? Завтра они умрут от голода… или от наших чипов.

Он связал её ремнём, но сирены уже окружали район. На уцелевшей стене школы кто-то нарисовал мелом: «Мы выживем». Рисунок напоминал солнце из сна Марьям.

Глава 18: «Призраки в витражах»

(Лейла Насралла)

Амстердам, квартал Йордан. 25 апреля 2026 года. 20:45.

Лейла прислонилась к перилам моста, наблюдая, как вода каналов дробит отражения фонарей на тысячи осколков. В кармане жгла записка с адресом: «Питер ван дер Люк. Херенграхт, 76. 21:30». Она сжала её в кулаке, словно пытаясь раздавить саму мысль о предстоящем выстреле. Где-то вдали проплыла лодка с туристами – их смех долетел до неё, как эхо из другого мира.

21:00. Чердак антикварной лавки, пахнущий воском и стариной.

Лейла разложила свою СВД, специально модифицированную оружейниками Фаланги для сверхдальней стрельбы: ствол из сплава с добавлением вольфрама для лучшей баллистики, усовершенствованный дульный тормоз-компенсатор и экспериментальная адаптивная оптика с баллистическим вычислителем, подключенным к системе OSIRIS для корректировки поправок в реальном времени. На стене висела гравюра: корабль, разбитый штормом. «Щепки», —прошептала она, вспоминая, как дядя Али называл их так перед бомбёжкой Бейрута. В прицел попал кабинет ван дер Люка – мужчина в костюме с нашивкой NATO листал документы. Его лицо было спокойным, почти наивным.

21:28.

Политик подошёл к окну, поправляя галстук с золотой заколкой. Лейла замерла. В ушах зазвучал голос Марьям: «Стреляй громче!». Выстрел. Стекло рассыпалось каскадом осколков, тело рухнуло на ковёр с гербом ООН. Сирены завыли, но она уже спускалась по верёвке, сброшенной с крыши.

21:45. Кабинет, усыпанный осколками витражей.

Лейла обыскивала стол, переворачивая папки с метками «Совершенно секретно». В ящике нашла альбом с фото 2006 года: израильские танки на фоне горящей деревни. Среди беженцев – девочка в платье с ромашками, сжимающая куклу. Марьям. Рядом стоял молодой ван дер Люк, улыбающийся офицеру. Лейла уронила фото, словно оно обожгло пальцы. Вглядываясь в увеличенное на планшете фото Марьям, она заметила крошечную, почти невидимую точку под мочкой её уха – не родинка, а что-то идеально круглое, как след от инъекции. Воспоминание о чипе, который Эмили извлекла, вспыхнуло в её сознании.

Тело ван дер Люка ещё дёргалось в агонии, когда над ним возникла голограмма – анкх, сплетённый из дыма и света (транслируемая через сеть скрытых низкоорбитальных спутников Осириса, обеспечивающих покрытие даже в зонах без стандартной связи).  "Ты убиваешь прошлое, чтобы я построил будущее, – прозвучал голос Осириса. – Но разве не ради этого ты взяла винтовку? Эти взрослые – лишь удобрение для нового сада, где будут цвести дети, незапятнанные вашей гнилью. Марьям была бы частью этого сада, если бы её не вырвали слишком рано… или если бы эксперимент пошёл по плану."

В пульсирующем свете анкха Лейла на мгновение увидела сложный, повторяющийся узор из тонких спиралей, образующих его структуру. Символ показался ей знакомым, но она не могла вспомнить, где его видела раньше.

21:55.

Она достала свой медальон с гравировкой OSIRIS, найденный ранее. Теперь она понимала: это не полноценный имплант, а скорее пассивный идентификатор и, возможно, простой накопитель данных, не подключенный к облаку Осириса напрямую, как чипы у детей или активных агентов. Его нельзя было отследить так же легко. На столе мерцал планшет с сообщением:

OSIRIS: Цель устранена. Возмездие за 2006 год завершено.

– Ты знал… – прошептала Лейла, разбивая экран прикладом. – Ты использовал меня, чтобы стереть следы? И что ты имел в виду под "экспериментом" с Марьям?

В тишине ответил только скрип паркета под ногами.

22:10. Узкие улочки Йордана.

Дроны с камерами жужжали над головой, высвечивая её силуэт в ИК-спектре. Лейла нырнула в кафе с зеркальными стенами. Её отражения множились: снайпер, беглянка, девочка с мелом. Одно из них – Марьям – протянуло руку к разбитому окну. «Ты стала их оружием», – шептало эхо. Она выбежала через чёрный ход, оставив куртку в мусорном баке.

22:30. Порт, запах гниющей рыбы и мазута.

На складе, освещённом тусклой лампой, Лейла вскрыла флешку ван дер Люка. Документы подтверждали: он составлял отчёты для NATO о «зачистке» её деревни. Но как Осирис связал её прошлое с целью? На экране всплыло сообщение:

Аноним: Ты видишь лишь нить, Лейла. Паук плетёт паутину.

Она выдернула флешку, но слова уже горели в памяти.

23:00. Тайник на барже.

Лейла достала фото Марьям и положила рядом с флешкой. На обратной стороне снимка была детская надпись: «Мы выживем». Теперь эти слова казались насмешкой. Она взяла мелок из кармана и нарисовала на ржавой стенке солнце, чьи лучи-спирали напоминали ей элементы голограммы-анкха Осириса и тот странный символ, который она видела на чертежах новых имплантов.  «Кто ты, Осирис? Паук… или пастух?»

Глава 19: «Двойная игра»

(Маркус Вайс)

Берлин, полицейский участок №5. 28 апреля 2026 года. 23:15.

Серверная погрузилась в тишину, нарушаемую лишь жужжанием вентиляторов. Маркус сидел перед монитором, синий свет которого резал глаза, как лезвие. На столе лежала флешка – анонимный «подарок», доставленный в конверте с надписью «Для тех, кто ищет правду». Он уже несколько дней пытался получить доступ к защищенным файлам Селима, но стандартные методы взлома не работали. Надежда появилась, когда ему удалось через зашифрованный канал связаться с Катариной Браун, которая, в свою очередь, свела его с контактом из роттердамской подпольной клиники «Асклепий». Оттуда пришел небольшой пакет данных, извлеченных из чипа OSIRIS – фрагменты системных кодов и уязвимостей. Это было рискованно, но другого выхода Маркус не видел. Его пальцы пролетели по клавишам: логин Селима, пароль Gerechtigkeit, и вот он вводит последовательность, основанную на анализе данных чипа, – возможный мастер-ключ или бэкдор в системе шифрования полиции, явно скомпрометированной технологиями OSIRIS. Щелчок флешки прозвучал громче выстрела.

Внутренний монолог Маркуса:

Лиза. Её смех, когда он катал её на качелях. Запах её волос. Он должен это сделать. Ради неё. Чтобы у неё было будущее, любое, но не то, что готовит Осирис. Эти чипы, эти QR-коды на детях… Если он не остановит это, Лиза станет одной из них. Винтиком в бездушной машине. Он представил её с пустыми глазами, подключенную к системе, и его пальцы сжались на мышке с такой силой, что пластик затрещал. Нет. Он не допустит.

23:25.

Экран вспыхнул красным:

OSIRIS v.9.2: Обнаружено вторжение. Блокировка системы.

Маркус ввёл код-обход – вторую часть последовательности, полученной из данных чипа, которая, по предположению аналитиков «Асклепия», могла нейтрализовать стандартные протоколы тревоги системы OSIRIS. Прогресс-бар пополз вперёд, словно отсчитывая секунды до взрыва. Из коридора донеслись шаги. Он замер, сжимая «Глок» под столом. Шаги замедлились у двери… затем стихли.

23:40.